Хотя многие могли упрекнуть святейшую церковь и Святейший Престол в догматичности и окостенелости — это было неправдой. Точнее, не совсем правдой. Церковь. безусловно, была закостенела в своих религиозных догмах и ритуалах — как она не могла быть, если их религия изначально была создана таковой, какой ее преподнесли ангелы по воле Его? Какой смысл существовал в том, чтобы менять порядок почитания Его, в литургиях и молебнах, если все теологические вопросы тех давно были разрешены при участии практически высшей инстанции в этом вопросе, самого Михаила, а некоторые даже по слову Единого Бога?
Конечно же плодящиеся периодически деноминации и ереси ставили под вопрос возможность неизменности веры и сохранения той в первоначальном виде, однако Новый Завет не упоминал генетическую инженерию не потому, что у Нового Завета не было своего мнения на ее счет — и, конечно же, не потому, что Единый Бог не знал о возможности той, а потому, что этот вопрос не требовал ответа в момент, когда Новый Завет был написан в качестве священного писания. Мир имел свойство меняться — и, такова была природА, что, по крайней мере, некоторые деноминации незыблемой веры должны были меняться вместе с миром. Что до ответвлений — некоторые из них, в конце концов, были даже допустимы в церковной парадигме согласно высшим дозволениям не просто церковных иерархов, но самих Небес или даже Его — разве чудо свободы воли не заключалось именно в том, что люди имели право сами выбирать, каким именно путем они желали прийти к Нему? Вопреки возможным сомнениям, и яростно ломая копья в одних вопросах — во множестве других вопросов церковь в конце концов выступала единым фронтом. Не могла не выступать единым фронтом — в мире, где большая часть людей представляла для богов бесправный скот, а для монстров практически неистощимый запас ресурсов — церковь выполняла грязную, но необходимую работу защитников человечества. Далеко не с абсолютной эффективностью и вовсе не столь идеалистично, как могло показаться куда более наивным юнцам, представляющих перед собой современных крестоносцев, сражающихся с чудовищами тьмы ради беззащитных людей — но кроме церкви не существовало альтернативы защиты человечества — большей части того.
Именно поэтому хотя ритуалы и почитания церкви оставались неизменны веками — некоторые “более приземленные” отделы той обзаводились новейшими и самыми дорогими и продвинутыми игрушками человечества с пугающей скоростью. Далеко не все из тех в конце концов пригождались или даже были эффективны против существ, способных нарушать все законы природы по собственному желанию, однако не стоило забывать и то, что церковь была очень стара. А где существовала старость — существовал опыт и связи.
Именно поэтому оставив свой кабинет пустым и практически стерильным, необитаемым, словно бы новым, вернувшись на свой пост на следующее утро Эвальд обнаружил тот обложенный со всех сторон отчетами. Самыми различными отчетами — рутинные вопросы вроде мелких интрижек епископов, пытающихся получить деньги на свою очередную пассию путем растраты казны — и документы высочайшей важности, что опытный и цепкий взгляд Эвальда выцеплял из общей горы письменного шума за одно мгновение взгляда.
Информация о событиях среди демонов…
Эвальд медленно присел на свое место, прежде чем достать небольшие очки на подвязках, нацепить те на нос, прежде чем потянуться к чашке черного крепкого кофе, оставленного на углу его письменного стола — сверхсрочные сообщения ему в любом случае не доставляли с помощью безликих отчетов, а во всех остальных случаях Эвальд всегда сохранял хладнокровие. При тысячах магических и технических способностей, доступных каждому уважающему себя агенту современного мира никогда не стоило сбрасывать с руки человеческий фактор — в конце концов, исход миллионов событий в истории был предрешен удачным действием генерала или неудачным словом короля. Человеческий фактор правил балом даже тогда, когда люди казались наименьшей из частей общего, действующего с единой целью. Все, что требуется для того. чтобы превратить спутниковые снимки в группу бесполезной бумаги — один невнимательный человек, что будет просматривать те.
А потому, сделав небольшой глоток из чашки кофе, Эвальд придвинул к себе отчет о состоянии демонов на данный момент, внутренне отмечая небольшую помарку в левом верхнем углу отчета. Агент был рассекречен и устранен… Как печально…
Теперь им потребуется искать нового агента среди демонов.
Падшие ангелы уничтожены, безумие Сазекса — ожидаемо.
Трое Сатан покинули расположение своего мира за считанные минуты до нападения Кокабиэля — из-за семейных проблем?
Мгновенно разум Эвальда сопоставил всю значимую информацию в его голове, придя к выводу, после чего, сделав внутреннюю пометку в своем разуме обратить внимание на донесение японской ячейки агентов — прежде чем продолжить чтение отчета. Возможно, он уже получил наиболее важную информацию в данный момент, но это вовсе не означало, что теперь он мог просто проигнорировать менее важную информацию. Информация о свадьбах аристократических родов может быть и не была столь важной для определения судеб мира — но никакая информация не была лишней в руках старого агента.
Дочитав же внимательно отчет, Эвальд отложил тот от себя, прежде чем потянуться за следующим, касающимся Японии.
Коррупционный скандал в правительстве, интриги богача — Куо!
Взгляд Эвальда не дрогнул в момент, когда он коснулся информации о приснопамятном городе, что демоны буквально насильно отобрали из рук йокаев. Не то, чтобы Эвальд пылал чрезмерно большой любовью к йокаям, однако по крайней мере те не были косвенно связаны с Его гибелью — и были куда более слабой фракцией, практически полностью расположившейся в мире людей. Их было намного проще контролировать — и намного проще защищать людей от их влияния. Демоны же… Демоны были куда более проблематичными — не говоря о том, что йокаи по крайней мере имели оправдание своему местоположению, будучи исторически возникшей на далеких островах религией. Демоны же забрали под свой контроль целый город просто потому, что каким-то демоническим деткам захотелось поместить десятки тысяч живых человеческих жизней в свой личный террариум и пронаблюдать за ними издалека.
К тому же представительно Христианства в Японии было достаточно слабо. Безусловно, вовсе не нулевым — нельзя было подозревать, что старейшая разведка мира не содержала своих агентов где угодно в этом мире — однако существовала разница между старой Европой и далекой Японией.
А слабое присутствие означало, что в лучшем случае они могли получать информацию из тех мест, едва ли вмешиваться во внутренние перипетии страны и демонов, решивших отобрать свой собственный кусочек той себе на потеху.
Информация заструилась потоком в разум Эвальда — неизвестное появление, падшие ангелы, конфликт… Взбудораженность демонов?
Еще одна частичка пазла упала в голову Эвальда — но, как обычно, тот не стал принимать поспешных решений и, дочитав отчет до конца, отложил тот, прежде чем потянуться за следующим.
Италия — рутинные рабочие отчеты…
Следующий — Германия. Следующий — Швеция. Следующие — Венгрия. Следующий — Румыния…
Эвальд, коснувшись взглядом отчета по Румынии мог внутренне отметить то, что он слегка не угадал относительно месторасположения Азазеля — он предполагал бывшую Югославию — но Румыния также достаточно близко подходила к той.
Паническое бегство, огромные потери, [Лонгинус]…
Последняя мысль на мгновение заставила Эвальда почти свести брови в неодобрении, однако тот удержался от подобного действия. Падшие ангелы получили [Лонгинус], хм…
Всевышний Отец действительно любил человечество — Эвальд знал это не только благодаря заветам церкви, но и благодаря действиям самого Отца. В то время, как другие пантеоны предпочитали оперировать с помощью мифологических монстров, полубогов или целых рас других существ — Господь являлся единственным, кто пытался сделать человечество сильнее подобно целому. В конце концов, к своему сожалению, Эвальд не мог поспорить с заключением о том, что созданная валькирия или жнец душ были изначально намного сильнее человека — невероятные исключения вроде, например, Дулио, только способствовали выявлению правила. Большая часть людей была до смешного слаба. Однако Святой Отец никогда не покидал заблудших детей своих — его армии оберегали праведников, его [Божественная Система] даровала возможность даже самым слабых из его детей совершать чудеса — а [Священные Механизмы] были созданы для того, чтобы уравнять шансы человечества и угрожающих им паранормальных сил. Избавиться от опасных элементов чужих религий и использовать их силу для того, чтобы дать людям возможность сопротивляться им? Разве это нельзя было назвать гениальной стратегией со стороны Всевышнего?
К большому сожалению мысль о том, что подобные силы можно было использовать не только для борьбы с чужими мифологиями, но и для их укрепления, пришла в голову другим религиям достаточно быстро. И люди в очередной раз превратились в ресурс.
И вот, падшие ангелы получили [Лонгинус] — высший уровень [Священного Механизма], созданный в качестве одного из главных козырей человечества в борьбе за свое выживание. И, словно бы в полной насмешке над этим фактом, этот [Лонгинус] находился на руке правнука самого Люцифера.
По крайней мере именно к этому выводу мог прийти Эвальд после анализа разобщенной информации, переданной его агентами — практически исчезнувший правнук Люцифера, рожденный от человеческой женщины и демонической крови — и именно благодаря этой человеческой части именно он стал обладателем [Лонгинуса]…
Горькая ирония не заканчивалась на этом, впрочем — как выяснилось, демон оказался на службе падших ангелов — Азазель отлично замел следы своего преемника, однако не смог удержать этот секрет после нападения Сазекса. Однако даже подобной фигуры было совершенно недостаточно для того, чтобы отвратить Сазекса от его действий — и вот, прямо сейчас падшие спешно пытались перегруппироваться, отчаянно трясясь от страха. И для этого была причина — демоны могли попытаться закончить начатое, а если не они — слабость падших в данный момент могла стать причиной их гибели от рук множества других игроков. Например, самой Святейшей Церкви…
Впрочем, Эвальд не стал слишком долго думать об этом — конечно же он передаст информацию своему вышестоящему начальству с собственной оценкой той, однако не в его компетенции было предпринимать шаги, что могли стоить жизни сотням тысяч людей — по крайней мере, проактивно. Решение этого вопроса останется на совести святейшего Михаила и иных Серафимов.
Что больше привлекло внимание Эвальда, впрочем, была Япония — возможно в ней не крылся следующий шаг Святейшей Церкви, но в ней определенно крылся ответ на вопрос того, что же именно создало условия для нападения на демонов. Новая опасность, крайне значимая опасность — и, судя по всему, не руками йокаев — если те только неожиданно не породили неизвестного доселе бога…
Эвальд задумался на мгновение, вспоминая все возможные нити, что связывали далекую страну и Святейший Престол, прежде чем кивнуть внутренне. Кажется, туда отправлялся отлученный еретик Галилей, разве нет? Надеясь на то, что его там он сможет скрыться от взгляда церкви — его связи с падшими ангелами также мало что значили в данный момент учитывая то, что его покровитель, Кокабиэль, уже был мертв. Конечно же Галилей даже не сунется в Куо — вместо этого он постарается скрыться в самой дальней глуши Японии — Эвальд планировал в прошлом оставить его в покое. Если быть более точным, то, безусловно, Галилей был отлучен, однако он не сумел ухватиться за что-то материальное, вроде [Осколков Экскалибура] — а все его исследования уже были взяты под контроль. Он был просто не нужен церкви или йокаям, в то время как затраты на его поимку обещали стать значительной проблемой для не слишком большого отделения Святейшей Церкви в Японии — если бы он захватил что-то с собой или, по крайней мере, ввязался бы в борьбу с местными экзорцистами под протекцией Кокабиэля, то его убийство стало бы делом чести. Однако если нет, то…
То Святейшая Церковь могла использовать предлог его поимки для того, чтобы влезть в Японию и получить информацию о событиях в Куо и неизвестной угрозе для демонов.
А что же касается падших ангелов…
Эвальд задумался на мгновение, пытаясь понять, примет ли Михаил решение уничтожить своих предательских бывших собратьев или предпочтет не вмешиваться лишний раз в действия человеческого мира, прежде чем пожать плечами внутренне.
Как бы то ни было — на все была воля Господа.
* * *
Сперва Катасе думала, что она пребывает в бреду — возможно то, о чем беспокоились все родители на свете, какая-то влияющую на ее разум субстанция все же нашла путь в ее еду. Потом у Катасе возникло предположение о том, что кто-то слишком сильно ударил ее по голове и прямо сейчас она наблюдала последствия этого факта. Затем пришла мысль о неожиданной болезни с огромным жаром, начавшим варить ее собственный мозг внутри ее черепа. А потом ее мозг, окончательно перестав понимать что-либо об окружающем ее мире, перестал обращать внимание на такие маловажные вещи, как “рациональность”, “вся предыдущая жизнь” и “самоочевидные истины.”
Падшие ангелы, магия, святые, боги — да, в общем-то, какая разница? Правда оставалась правдой, какую бы форму они не принимала — а если эта правда противоречила всем известным до этого Катасе фактам — что же, значит эти факты были ложными.
Катасе провела время с Рейналь и Асией — первая была падшим ангелом, а вторая отлученной от церкви святой — и оба владели магией — после чего, вместе с Мураямой, покинула церковь, встретившись с директором Академии и каким-то парнем из ее школы — что представился Саджи Генширо — на пути из церкви — и даже не повела бровью.
Все это было настолько монументально и настолько сюрреалистично единовременно, что Катасе просто перестала задаваться бесполезными вопросами и засорять свой мозг мыслями о том, что же будет дальше, и начала плыть по течению.
ЩЕбетание Мураямы также перестало ее раздражать — в общем-то, а какой был смысл в том, чтобы возмущаться ее щебетанием в данный момент? Весь мир был нереален — или по крайней мере на это намекал тот факт, что известные ей самоочевидные истины переписывались прямо сейчас на ходу — и Катасе оставалось просто принять это как факт.
Вернувшись домой Катасе пообщалась с родителями, отдохнула перед школой, после чего встала для того, чтобы отправиться на новый учебный день. Да, ее школу взорвали демоны, в ближайшее время Апокалипсис поглотит весь мир Катасе, а парень с которым Катасе поцеловалась на пути к церкви был Богом и создателем всего сущего — но разве Катасе стоило переживать из-за этого?
Мир Катасе наполнился блаженным принятием. Если бы кто-то в данный момент сказал Катасе, что под ее ногами гномы добывали мифрил для того, чтобы наладить торговлю. с пришельцами — Катасе бы просто пожала плечами и спросила бы, могла ли она как-нибудь отправиться на экскурсию по подземным шахтам — в конце концов, она никогда раньше не видела подобное.
Мураяма оказалась сильнее Катасе — когда та выбралась из своего дома для того, чтобы встретиться со своей подругой и тут же начала задавать вопросы, теоретизируя об окружающем мире, Катасе только шла рядом, периодически кивая головой. Действительно, если не пытаться задавать вопросы об окружающем мире и просто принять его на веру — жизнь становилась гораздо проще.
— А еще я встретилась с Миттельт и она согласилась прочитать мне лекцию о мировой истории! Ты представляешь, настоящая история человечества, только при этом с магией, крутыми битвами и эпичными взрывами! — несмотря на то, что им сообщили о том, что им стоило хранить эту информацию при себе — Мураяма умудрялась кричать даже шепотом, рассуждая в данный момент то об одной, то о другой идее.
— Звучит неплохо, но лучше было бы, если бы это было в виде фильма,— Катасе не думала об изменениях окружающего мира, истории, всех фактов известных ей. Падший ангел хотел рассказать реальную историю мира? Отлично! Звучит довольно весело!
— Хм? — Мураяма, двигающаяся рядом с Катасе, неожиданно остановилась, моргнувши, заставив Катасе сделать несколько шагов вперед и остановиться, глядя на свою подругу,— Что-то не так?
— Не совсем… — Мураяма моргнула, после чего вдруг окинула свою подругу придирчивым взглядом,— Именно это я и сказала Рейналь вчера…
— Отлично,— Катасе просто кивнула на эти слова, прежде чем улыбнуться той,— Тогда… В чем проблема?
— В том, что это не звучит, как твой ответ,— Мураяма, проделав несколько шагов до своей подруги, вновь стала под руку от нее и направилась вперед,— Я думала, что ты сейчас начнешь говорить мне о том, чтобы я не кричала на всю улицу о том, что мы узнали вчера…
Катасе отмахнулась от мыслей о том, что Мураяма сама прекрасно понимала, что она должна была говорить тихо, но все равно продолжала шептать шепотом громкостью с турбину взлетающего самолета и вместо этого предпочла ответить на содержимое ее слов,— А какой смысл?
— Смысл? — Мураяма, проделав несколько шагов рядом с подругой, нахмурилась, прежде чем оглядеть свою подругу вновь,— Катасе, ты меня немного пугаешь…
— Разве? Мне кажется, все достаточно нормально,— Катасе только улыбнулась своей подруге, после чего направилась вперед.
— Да, определенно… И чем дальше, тем больше,— Мураяма протянула неуверенно, прежде чем ухватиться за локоть своей подруги и вытянуть ее в сторону,— Ты идешь по проезжей части.
Да? А я и не заметила,— Катасе только кивнула на эти слова. Странно, значит ходить по проезжей части в этом странном мире все еще было нельзя? Удивительно, что какие-то старые факты об окружающем мире все еще оставались правдой в данный момент.
— Катасе? С тобой все в порядке? — Мураяма проделала еще несколько шагов, удерживая свою подругу аккуратно за локоть, прежде чем нахмуриться и протянуть руку ко лбу своей подруги и отдернуть ту мгновенно,— Да ты вся горишь!
— Хм? Неудивительно — значит мой мозг действительно плавится… Интересно узнать,— Катасе дернулась было вперед, однако не смогла сдвинуться с места, удерживаемая за руку своей подругой.
— Катасе? — Мураяма, приблизившись к своей подруге, аккуратно оглядела ту, словно бы пытаясь определить на глаз причину ее текущих проблем,— Ты… С тобой все в порядке?
— Нет,— Катасе ответила легко, чуть улыбнувшись своей подруге,— Весь мой мир встал с ног на голову, ничего в жизни не имеет смысла, демоны и ангелы летают за окном, парень которого я поцеловала оказался создателем мира, а директор моей школы практикует магию. Какая часть сказанной мной информации намекает на то, что со мной все в порядке? Мураяма, что вообще может быть со мной в порядке в данный момент? Более того, что это вообще значит, “быть в порядке”? Апокалипсис приближается, все мировые константы оказались ложными, а ты спрашиваешь у меня все ли со мной в порядке?
Катасе продолжала говорить сохраняя легкую улыбку на своих губах, однако разгорающийся за ее взглядом огонь безумия служил отличным указанием на то, насколько обманчивой была эта улыбка.
— Мураяма, это не твоя глупая манга о “крутых парнях с крутыми способностями”, которые бьют плохих парней и спасают мир. Весь наш мир оказался частью неизмеримо большего и неизмеримо более странного, страшного и опасного мира о существовании которого мы даже не предполагали раньше, а ты спрашиваешь у меня, является ли мой экзистенциальный кризис чем-то нормальным,— теперь уже не Мураяма придерживала свою подругу под локоть, а морщилась от того, с какой силой Катасе впилась в ее руку, продолжая улыбаться — правда, с каждым произнесенным словом, ее улыбка казалась все более и более натянутой.
— Окей, окей, я поняла, экзистенциальный ужас и все дела,— Мураяма попыталась оттащить руку Катасе от себя, сумев сделать это только с третьей попытки, бросив на свою подругу взгляд поддержку и неуверенности единовременно, явно желая поддержать ту, но слабо отдавая отчет тому, как именно она могла сделать это. Впрочем, спустя секунду, словно бы небольшая лампочка зажглась над ее головой и Мураяма постаралась ободряюще похлопать Катасе по плечу,— Ничего, Сатору поможет тебе прийти в себя!
— Сатору? — Катасе моргнула от одного упоминания имени. Сатору, или кто бы он ни был, проходящий под этим именем, помогающий ей обустроиться в ее новой жизни… Молодой парень, с момента появления которого жизнь Катасе совершенно перестала иметь смысл… Поможет ей разобраться в себе?!
— Мураяма… — Катасе сжала зубы так сильно, что она буквально почувствовала, как трескается эмаль под силой ее жевательных мышц, зашипев на свою подругу,— Как Сатору вообще может мне помочь в текущей ситуации?!
— Ну, он же вроде как Бог? Так что должен знать,— Мураяма попыталась отвлечь свою подругу, неосознанно вогнав дробящий ее разум кол только глубже.
— Ага, в этом и проблема! — Катасе уцепилась за голову своей подруги, заставив ту зашипеть и дернуться в сторону,— Мураяма, это все вообще не имеет никакого смысла! Все это безумный бред, шизофренический приступ, галлюциногенные грибы — что угодно, но только не реальность! Как ты не поймешь, что так просто… Не бывает!
— Катасе, если ты будешь так сильно строить из себя скептика, то никогда не придешь в норму,— Мураяма, чуть отстранившись от своей подруги, положила руки на плечи той и та мгновенно обмякла, беззвучно всхлипнув от нахлынувших на нее эмоций. Эмоций настолько сложных и самопротиворечивых, что во всем человеческом языке не нашлось бы описания для них.
— Это просто… Не бывает… Так… Не бывает… — Катасе всхлипнула, словно бы изо всех сил стараясь заставить свое тело выдавить из себя слезу, которая по крайней мере принесла бы Катасе немного облегчения и какую-то жалкую долю нормальности в ее жизнь — но Катасе была лишена даже этой возможности. В конце концов в ее голове не было страха, или грусти, или счастья, только… Какой-то диссонанс. Экзистенциальный кризис. Желание закрыть глаза и громко-громко начать повторять то. что и без того было совершенно понятно и логично.
Так просто не бывает.
Однако спустя мгновение Мураяма притянула Катасе к себе, позволив той уткнуться лицом в грудь своей подруги и, беззвучно подрагивая, остановиться в этом безумном мире на мгновение.
— Я… Я вообще не знаю, во что мне теперь верить… Как мне жить? А родители? Школа? Планы на жизнь? Кендо? Даже завтрак — и тот теперь непонятно, имеет ли он вообще смысл! — Катасе уцепилась за свою подругу, отчаянно стараясь ухватиться за остатки своей прошлой жизни, растоптанной вчера кованым сапогом невероятной правды об окружающем ее мире,— Я просто ничего не понимаю…
Мураяма, втянув свою подругу в объятия, несколько раз провела рукой по голове той, стараясь успокоить свою подругу,— Ну-ну… Помнишь, как мы побили то трио извращенцев?
— А-ага…. — Катасе, сбитая с мыслей о своем экзистенциальном кризисе неожиданно ответила на автомате.
— А теперь они вообще перестали быть твоей проблемой, ведь так? — Мураяма, однако, ухватилась за эту мысль и развила ту, улыбнувшись своей подруге, чуть отстранившись от нее,— Видишь? Уже неплохо, разве нет? Скажи мне, что этому не рада!
— Р-рада конечно… — Катасе моргнула, после чего улыбнулась слабой улыбкой своей подруге,— Хех, полагаю… Какой-то плюс из моей новой жизни.
— Ага, а кто именно с ними разобрался? — Мураяма наставительно подняла палец вверх, как учитель объясняющий важную тему,— Сатору! Вот видишь, значит Сатору сделал что-то очень хорошее, разве нет?— Пожалуй… — Катасе моргнула, вынужденная соглашаться с логикой своей подруги. Может быть она и концентрировалась на странных вещах и прыгала с темы на тему, но… В текущих условиях у Катасе просто не было иного выбора, кроме как соглашаться с ее словами.
— А значит что? А значит новый мир и Сатору не так уж и плохи! — Мураяма закончила свою небольшую речь большой улыбкой, направленной к Катасе,— Разве нет?
— Хех… — Катасе только слабо улыбнулась на слова своей подруги, после чего машинально провела рукой по своему лицу, пытаясь стереть с щек слезы, которые так и не выступили на ее ресницах,— Видимо так…
— А значит что? — Мураяма, наконец-то выпустила свою подругу из ловушки своих рук, прежде чем кивнуть той,— Нам нужен завтрак!
— Завтрак? — окончательно сбитая с мысли Катасе моргнула на очередной перескок темы своей подругой.
— Конечно! Пойдем быстрее, пока все не разобрали в магазинчике на углу! — подхватив свою подругу под локоть, Мураяма также потащила Катасе вперед, немного улыбнувшись само себе.
Вот так, не давая времени Катасе на то, чтобы закрутиться в собственных мыслях — лучше было сбить ее с толку, чем позволить ей излишне много рассуждать на тему реальности ее окружения вокруг и прочих глупых вещей.
В конце концов Мураяма ведь вовсе не врала по поводу ее мыслей. Мир без троицы извращенцев не мог быть плохим миром — и Сатору, решивший прекратить их злодеяния также по определению не мог быть плохим человеком.
А касательно того, что Сатору не был одним из “крутых парней, побеждающих плохих парней”…
Это они еще посмотрят!
* * *
Множестве людей ходили по улицам Кельна. Туристы и местные жители, мужчины и женщины, молодые и старые — поэтому проходка еще одного случайного человека по улицам города не вызвала ни одной приподнятой брови у спешащих по своим делам прохожих зевак. Пожалуй, единственное, за что мог зацепиться взгляд прохожих был тот факт, что чуть полноватый мужчина достаточно пристально разглядывал Кельнский собор, однако и эта картина была крайне привычна для обитателей туристического города — был ли это турист, архитектурный энтузиаст или местный житель, решивший в очередной раз насладиться видом живой истории и готической архитектуры перед ним — никому из прохожих не было абсолютно никакого дела до того, как их не интересовал и тот факт, как внимательно этот мужчина пригляделся к мелькнувшей было фигуре церковного служащего, прежде чем сдвинуться с места. В конце концов, мужчина выглядел как самый обычный прохожий вроде тысяч тех, что ежедневно перемещались по городу — вовсе не как стереотипный злодей или тайный агент. Самый обычный человек, двигающийся куда-то по своим, одному ему известным делам.
— Ах, значит, так выглядит "дом бога" в представлении низших существ? — двигающийся по своим делам Иссей — отбросивший свою старую личину по приказанию его Отца по достижению нужного результата — и для принятия новой священной миссии,— Напоминает стиль Леди Шалти… Хм, стоит ли мне теперь называть ее “матерью”? Или “мачехой”? Хм, стоит, пожалуй, узнать об этом у Отца в дальнейшем…
Актер Пандоры, направив свои стопы вперед, улыбнулся сам себе, невидимой в толпе тенью продолжая следовать за агентом, что явно считал себя намного умнее, чем он был на самом деле. Растрата церковных средств, какой… Geschmacklos грех.
Священник — один из низших звеньев разветвленной и могущественной агентурной сети Святейшего Престола, нырнул в подворотню — после чего за ним последовал и мужчина средних лет непримечательной внешности…
После чего подворотню покинул только священник. Или, точнее, тот, кто выглядел как священник.
“Ну что же, мои дражайшие братья и сестры по вере” — перехватив последние мысли о своем контакте из головы священника, Актер Пандоры направил свои стопы вперед к своему новому-старому знакомому, немного улыбаясь сам себе — “Давайте же посмотрим на то, как именно вы чтите заветы моего отца в этом мире. Достойны ли вы до сих пор говорить, что ‘Gott mit uns’?”