Глава с условным названием "Бунт Домохозяйки". Я продолжаю продолжать — если бы вы раньше напомнили — выложил бы утром. Но вы не любите напрягать пальцы и писать комментарии. Совсем вас подписка обленила до крайности — мол, я те заплатил, чё ещё надо то? Пиши и радуйся — а я буду молча читать.
Некрасиво это.
Поход на Косую Аллею за учебниками произошёл тихо — мы все собрались, построились свиньёй, и пошли.
Вот только сразу по выходу через камин мы встретили Луну. Девочка с серёжками в виде редисок, в платье, похожем на платье феи из мультика, смотрела на толпу. Неподалёку был её отец, Ксенофилиус.
— Гермиона, пойдём к Луне. Вместе походим.
— Пошли.
Луна нас заметила и махнула рукой, вскоре подбежала и бросилась ко мне, крепко обняв. И… поцеловав. Не в щёку, взасос.
Так как наши отношения с Луной были тайной для Молли и остальных, они очень знатно прифигели. Ксенофилиус знал, но молчал. Пожилой худощавый мужчина в очень странной мантии, пожал мне руку, едва только Луна от меня отлипла.
— Рад видеть тебя, Гарри.
— И я вас, Ксено.
Луна развернулась на пятках и поцеловала уже Гермиону. Тоже взасос! Молли, которая шла неподалёку, пошатнулась и чуть было не упала от такого зрелища целующихся девочек. Гермиона ответила на поцелуй и несколько томительных секунд они наслаждались. Луна в эмоциях была просто очень рада нас видеть. Они не раз и не два целовались, когда… мы занимались этим втроём — но так чтобы на людях — в первый раз. Ксено умилился, а Молли взвопила:
— Что здесь происходит? Ксенофилиус, добрый день, — аккуратно поздоровалась она. Артур шёл рядом с женой, а как я помнил — она была любовницей Ксенофилиуса.
— И тебе доброе утро, Молли. Сегодня прекрасный день, не правда ли?
— Ксено, что это твоя дочь делает?
— Выражает свою любовь, Молли, — очарованно ответил Ксено, смахивая слезу умиления, — она уже совсем выросла, моя заечка.
— Ох, ничего, ладно… — Молли отступилась.
— Миссис Уизли, можно мы пойдём с Луной и Ксенофилиусом? — спросил я с надеждой, — у вас и так много подопечных.
— Хорошо, дорогой, как пожелаешь, — проворковала Молли, — адрес камина ты знаешь.
— Да, мэм.
Ксенофилиус поспешил отойти от своей любовницы в окружении её мужа и детей. Артур смотрел на него не то чтобы со злом, но это ничего не меняло. Молли было неловко рядом с Ксенофилиусом в такой обстановке как сейчас. Мы отошли — Луна схватила меня под руку.
— Гарри, я вижу, ты приглянулся Луне.
— Папа, Гарри мой любовник и будущий отец твоих внуков, — сказала Луна с таким тоном, что никаких сомнений в правдивости не было.
— Вот как? — Ксено посмотрел на меня с любопытством, — я доверяю дочери полностью. Значит, ты достойный мужчина, — он был немного раздосадован услышанным, а именно тем, что Луна со мной спит, что вызвало укол ревности в моём направлении. Ксено однако был мужиком адекватным.
— Сэр, я, если честно, восхищаюсь вашей дочерью, — я обнял Луну, которая стояла рядом, поцеловал в щёчку, — она чудо.
— Я тоже так думаю, — сказал мужчина, немного расслабившись, — пойдёмте? Сегодня будет много покупок!
И мы пошли. С Лавгудами было куда веселее, чем с Уизли — сначала мы пошли в банк. Ксенофилиус и я сняли денег у важного гоблина, сидящего за столом с надписью «касса» на большой медной табличке, висящей на тонких цепочках, уходящих куда-то к потолку. Я пересыпал сотню галеонов в кошелёк, на который были наложены чары незримого расширения — их проходили в Хогвартсе и волшебники могли зачаровать легко что угодно, такие кошельки тут вроде пакетиков в супермаркете — стоили сикль.
Сунул кошельки Гермионе и Луне.
— Гарри, не надо, — смутилась Гермиона.
— Дорогая, ты меня обижаешь.
— Но я не могу брать у тебя деньги.
— Почему? — я удивился, — в моём понимании, возможно старомодном, я обязан вас обеих обеспечивать. И карманными деньгами, и все ваши повседневные нужды. Надо будет включить вас обеих в список лиц, имеющих возможность снимать деньги с моего счёта. Или ещё лучше — открыть вам счета и перевести туда денег.
— Гарри, — прошипела Гермиона, смущённая.
— Всё в порядке, — Луна положила ей руки на плечи, — Гарри парень. Он считает своей мужской обязанностью нас содержать. Другие девушки хотят с ним спать только из-за этого.
— Но Луна, я… — Гермиона поджала губы.
— Это нормально и правильно, — продолжила она, беря кошелёчек, — спасибо, Гарри. Гермиона, позволь уже Гарри побыть мужчиной и почувствовать, что он нас защищает и обеспечивает. Ему это понравится.
— Хорошо, — она взяла у меня кошелёк.
— Я открою вам счёт, — покивал я, — и, наверное, сделаю туда ежедневное автопополнение.
— Гарри, я чувствую себя содержанкой.
— Гермиона, солнышко, но ведь так и есть? — улыбнулась Луна, — ты так привыкла к независимости, что не можешь даже позволить Гарри побыть нашим мужчиной?
Грейнджер что-то пофыркала и согласилась. Через несколько минут уже были открыты счета на имя Гермионы и Луны, на которые ежедневно с моего содержания в сотню галеонов — уходило по десять монет.
— Получается, полсотни фунтов, — заметила Гермиона, — это очень немаленькие деньги.
— Нельзя перевести фунты на галеоны так просто, — задумчиво ответила ей Луна.
— Да? И почему?
— Ну… у маглов всё сложнее.
Я решил вмешаться и пояснить то, что Гермиона возможно из книг ещё не вычитала, а я уже понял, прочтя множество книг по истории и культуре волшебников:
— Экономика волшебников разительно отличается от экономики маглов. Стоимость галеона и фунта нельзя сравнить — волшебная валюта условно-свободно конвертируема. Например, у волшебников в цене ингредиенты для зелий, но нет общественного транспорта и логистики. О какой логистике идёт речь, если всё что надо для перевозки груза — это запихать его в чемодан с чарами незримого расширения и перевезти куда угодно? Волшебники могут создавать трансфигурацией простые предметы, которые им нужны в моменте — им не нужно покупать много всякого добра, которое они могут получить взмахом палочки. А так же ещё множество техники, которую тоже заменяют чары.
— А… понятно, — Гермиона задумалась.
— Поэтому, — продолжил я, — экономика волшебников отличается от магловской, она доиндустриальная. То есть так или иначе — основана не на крупных производственных объединениях и сложной логистике между ними — а на мастерских и небольших мануфактурах, на которых работают волшебники. Стоимость и ценность галеона невозможно прямо переложить на фунт — потому что стоимость сильно от ценности отделена. Так как основную массу дают чары — самые большие расходы в волшебном мире — это труд людей, ресурсы и еда. Вот через еду волшебники и связаны с маглами — поскольку сами ничего не выращивают и не производят в полных масштабах.
— А почему?
— Зачем волшебникам работать на ферме? Тем более — что так было издревле — крестьяне пахали и делали еду — а волшебники никогда фермерством не занимались. Миссис Уизли — редчайшее исключение из правил, кстати. Волшебники всегда были привелегированным классом. Сейчас ценность фунта и галеона связаны в основном тем, сколько волшебникам нужно закупать провианта и простейших ресурсов в магловском мире — но так как этот поток ограничен — стоимость фунта невелика, мало кто его покупает и Гринготтс не поднимает цены на фунты.
Гермиона задумчиво спросила:
— А какова же тогда реальная стоимость галеона?
— Напрямую переложить трудно, но если так подумать… — я задумался, — Луна, как думаешь, сколько нужно семье из трёх волшебников, чтобы прожить месяц без проблем и обеспечить себя всем необходимым. Без дорогих покупок, но там с мелкими повседневными тратами?
Луна задумалась.
— Жить можно по-разному. Если не покупать волшебной еды, то одного-двух галеонов в день семье из трёх человек хватит на все мелкие нужды. Газеты там выписывать, книги изредка покупать, личные вещи, они ведь долговечные. Но это если не покупать волшебной еды и волшебных предметов — только то, что нужно чтобы прожить. Так что за пятьдесят галеонов в месяц можно неплохо прожить — министерские служащие получают где-то от двадцати до ста пятидесяти галеонов ежемесячно.
Гермиона икнула.
— Получается, Гарри, ты нам с Луной отвалил денег столько, что мы можем очень безбедно жить?
— Получается, — я погладил её по плечу, пока мы медленно шли к выходу и ожидали, пока Ксено разбирался с гоблином.
— Это… — она была чем-то уязвлена, — хорошо. Я принимаю твои деньги.
— Наши, Гермиона. Давай не будем так говорить, будто я какой-то мерзавец. В моём понимании мужчина должен содержать свою семью, а женщина вольна делать что хочет. Мне приятно, когда я чувствую, что обеспечил тебя и Луну всем что вам нужно, я чувствую себя более порядочным, ведь вы много для меня значите и на многое для меня пошли.
— Гермиона, хватит обижать Гарри, — ткнула её Луна.
— Да не обижаю я. Мне просто непривычно, что меня… содержат.
— А родители?
— Родители другое дело!
— Нет, не совсем, — ответила Луна, — выйти замуж или как в нашем случае — стать любовницами Гарри — значит, что ответственность за нашу безопасность и обеспеченность берёт на себя другой человек. Финансовую безопасность, я имею в виду — хотя и не только… Гарри ведь рыцарь, верно? И защитит нас от злых драконов?
— Обязательно, — показушно нахохлился я, — мои любимые принцессы могут спать спокойно!
Луна хихикнула, а Гермиона смутилась, ещё сильнее прежнего.
Ксено там долго что-то решал с гоблином — и вернулся к нам только через минут десять, взяв в кассе кошелёк с монетами.
— Как прошли переговоры с гоблином?
— Скверно.
— А Гарри теперь за нас платит, — тут же похвасталась Луна, — так что ты можешь расслабиться, пап, — и положила голову мне на плечо, — пойдёмте за покупками!
Ксено одобрительно на меня посмотрел:
— Я рад, что могу доверить мою редисочку тебе, Гарри. Пойдёмте скорее!
* * * * * *
Разборки с финансовым вопросом не заняли и получаса в общем счёте — и мы никуда не опаздывали — пошли неспеша в книжный магазин. Часть книг у меня уже была, так что нужно было купить учебники Гермионе.
После покупки учебников — два комплекта, плюс пара недостающих мне книг, Ксено повёл нас к лавкам с ингредиентами для зелий. А потом в ателье Мадам Малкин. Пухлощёкая женщина и несколько её юных помощниц обшивали двух первокурсников, которые стояли на табуреточках — у меня случилось резкое дежавю, когда я их увидел — я точно так же стоял, и тогда впервые встретился с Малфоем. Чтоб ему икнулось. Это были милые такие малыши, я даже умилился — неужели я тоже таким был? Девочка с пухленькими розовыми щёчками и серыми глазами, чёрными как смоль волосами, и мальчик — явно маглорождённый, судя по джинсам и кроссовкам, который вертел головой и смотрел на летающие измерительные приборы как на чудо света.
Мадам отвлеклась от них и повернулась к нам.
— А, Ксенофилиус, добрый день.
— Мадам, — Ксено галантно поцеловал ручку Малкин, — моей редисочке снова нужна новая мантия. И всё остальное.
— Конечно, Ксено, — малкин явно симпатизировала пожилому, но очень импозантному волшебнику-вдовцу. Не удивлюсь, что и с ней у него что-то есть. Она уж больно смущается в его присутствии, — идём за мной, Луна… И…
— Гермиона, — представилась Гермиона, — Гарри, тебе нужно что-то?
— Новые перчатки из драконьей кожи, — я пожал плечами, — и ещё пара вещичек.
— Готовая одежда вон в том зале, — Малкин махнула рукой, — выбирайте что пожелаете, мистер Поттер.
Я и пошёл выбирать — выглядело как небольшой одёжный бутик из торговых центров. Здесь продавалось всё, вообще всё, что было нужно — на полках лежали носки, были завёрнуты в бумагу стыдливо предметы нижнего белья. Женское и мужское — что характерно, женское даже было кружевное, и не старомодное, с чарами изменения размера. Я набрал себе носки, бельё, новые защитные перчатки — прошлые уже порядком износились, новый гриффиндорский галстук, скинул с себя одежду и оставшись по пояс нагим, примерил сорочку из хорошей ткани. Были ещё и шёлковые, но я не такой извращенец, чтобы носить шёлковые сорочки — ощущение от них ужасное, как будто они стекают по телу.
Примерив отлично подошедшую рубашку, сложил её взмахом палочки — заклятие для складывания одежды показала нам Молли — чтобы мы держали свои вещи в порядке. Как-то я увидел, что Молли взмахом палочки сушит вещи, ещё одним — разглаживает их, и последним — заставляет их аккуратно и красиво сложиться, чтобы не оставлять вмятин. Причём так могли сложиться любые вещи из ткани — свернуться в аккуратный конвертик — и Гермиона выпросила у Молли эти заклинания — а потом мы с ней отрабатывали, взяв для тестов мою старую одежду, пока не научились исполнять заклинание невербально.
Стадии отработки заклинаний — это нормальные, невербальные и безжестовые — чем лучше заклятие отработано, тем меньше требуется для его исполнения.
Сложив обратно всё, я оглянулся — и пошёл к стойкам с женским бельём. Хочу подарить Гермионе и Луне красивые комплекты — причём тут было разное — в том числе дорогие модели, сделанные из явно очень непростых материалов, и от которых так и веяло магией. Пояснения в виде маленькой бумажной таблички стояли рядом — такие трусики не снять насильно никак, если обладательница не хочет — их нельзя разрезать чарами и ножницами, нельзя сорвать, стянуть, продырявить, нельзя приманить, сквозь них нельзя заглянуть с помощью магии, а ещё они обладали чарами самоочищения. Полагаю, они могли впитывать все жидкости, которые в них попадут — а у девушек иногда, раз в месяц, это становилось проблемой. Такие вот — гибрид пояса верности и гигиенических прокладок, интегрированных в очень красивые кружевные трусики. Я попробовал приманить их взмахом палочки — не получилось. И правда, манящие чары на них не работали.
Это что, защита от извращенцев? Хотя, если подумать — чары неразрушимости и против снятия — если кто-то абстрактный не сможет их преодолеть — то можно крепко обломаться, если этот кто-то хочет девушку изнасиловать. Как говорил гэндальф — «ты не пройдёшь!!!».
Я взял несколько комплектов — по два — один Гермионе — цвета красного вина и белые. А Луне — синенькие и серебристые. Правда, комплект стоил четыреста галеонов — то есть астрономическую сумму, если так подумать. Но с другой стороны — девушке, наверное это будет полезно. И чего греха таить — мне хотелось это на них надеть, а потом стянуть. Ох, мысли опять ушли в фантазию — их упругие булочки так и маячили перед глазами.
Силой воли подавил зарождающийся пожар и выдохнул. Выглянул.
— Мадам Малкин, можно вас на минуточку?
— Да, да, иду.
Она зашла, — выбрали?
— Вот всё это, мэм, — я достал мешок с деньгами, два мешочка, и ещё сорок галеонов за всё остальное.
Она посмотрела на кошельки с золотом.
— Вы… — одумалась, — Мистер Поттер, дарить такое девушке неприлично, даже если вы ходите под ручку, — она меня отговаривала.
— Мы не только за ручки держимся, мадам, — возразил я, — если вы понимаете, о чём я. Только не портите сюрприз, пожалуйста.
— Хорошо, — она посмотрела на меня оценивающе, — А вы популярны у девушек, мистер Поттер.
— Стараюсь, — улыбнулся я искренне.
Малкин меня проводила обратно — её помощницы уже заканчивали с подшивкой новых мантий. Трансфигурацией такое дело не решить — каждый год нужно покупать новую одежду, девочки быстро росли — сейчас уже были стройными, немногим ниже самой Малкин, с внушительным бюстом и фигурой.
Ксенофилиус болтал с одной из девушек, работавших здесь, та краснела и хихикала, а он ей рассказывал про каких-то морщерогих кизляков и мозгошмыгов, увлечённо, та бросала на него острые взгляды. Ксено нравилось смущать юную девушку — которая судя по виду, только-только закончила Хогвартс. Хотя это уже не его возрастная группа, кстати.
Вейловское восприятие особенное — человек не обращает столько внимания на отношения и половые импульсы людей — человеку всё равно — он только в период гона, так сказать, начинает быть чуть-чуть, на десять процентов, как я сейчас. Девушка смущалась, Ксено веселился.
Тем временем я почувствовал укол ревности, откуда-то извне. В ателье зашла Молли Уизли и Ксенофилиус тут же прекратил свои заигрывания. Молли ревновала — ещё бы! Ксено с улыбкой переключился на неё:
— Мы уже почти закончили, Молли. А как твои дети?
— С ними Артур, — ответила она, оглядела нас всех, — закончили?
— Почти.
— Нам ещё нужно сходить кое-куда, — и подойдя ко мне, — Гарри, дорогой, можно тебя на минуточку?
— Да, миссис Уизли.
Она взяла меня под локоток и повела внутрь магазина, к стойкам, зашла за них и взмахом руки наложила лёгкое заклятие от шума, без палочки. Сильна мать!
— Гарри, дорогой, у тебя с Луной всё серьёзно?
— А? Ну да, — я задумался, — наверное очень серьёзно. А что?
— Попроси её больше не целоваться с Гермионой прилюдно. Слухи об этом уже поползли по Косой Аллее. Я сама слышала. У волшебников такое не принято.
— Я могу попросить, но не могу гарантировать результата, мэм. Луна… очень особенная девушка.
— У тебя с ней как с Гермионой?
— Да, но больше. Луна сама с нами познакомилась и в отличие от Гермионы — не думала долго. Просто сказала, что будет со мной.
— Кхм… я слышала от Ксенофилиуса о её… особенных способностях. Она правда могла такое сделать. И как, у вас надолго отношения?
— Сейчас Луна утверждает, что через одиннадцать лет родит двух вейлочек, — хихикнул я, — и я склонен считать, что она в это искренне верит. Я тоже.
Молли посмотрела на меня вопросительно. Потом поискала следы шутки на лице, не нашла улыбки и кивнула:
— Как дальновидно с её стороны. Про её ревность я даже заикаться не буду — по поцелую с Гермионой всё ясно.
— Они подруги. Лучшие. Души друг в друге не чают. Ну и, — я взял её под руку, — Молли, можно начистоту и без цензуры?
— Да, дорогой, можно.
— Когда мы встретили Луну, Гермиона уже не выдерживала. Секс это хорошо, но заниматься им слишком часто… это грозит нервными срывами и истощением. Особенно учитывая, что под шармом вейла сила оргазма в разы выше, и нервную систему напрягает очень сильно. Как будто пять оргазмов в одном, как говорила Гермиона. Гермиона не настолько вынослива. Теперь у нас полный паритет моих желаний и их возможностей. Но и он недолговечен.
— Гарри, хорошо, я понимаю, — Молли положила руку мне на плечо, — просто я не знала про Луну.
— Всё в полном порядке. Луна мне очень нравится, хотя я недавно с ней познакомился — мы очень близки. Это больше, чем любовь — я считаю её невероятной девушкой. Совсем не такой, как все остальные. Абсолютно не такой.
Молли кивнула:
— Хорошо, дорогой. Я учту это на будущее.
— Миссис Уизли, раз уж вы влезли в мою личную жизнь немножко — может быть я отвечу вам тем же? Нам с девочками увести Артура и прочих Уизли домой, без вас?
— Гарри, я не поняла, что?
— Я говорю — если вы пожелаете — мы могли бы встретиться с Артуром и вернуться домой с ним и остальными. Но без Ксено.
Молли покраснела, поджала губы, начала оглядываться, и зашипела:
— Гарри, что ты такое говоришь? Гермиона проговорилась, да?
— Нет, что вы. Скрыть что-то такое от вейла — это нужно быть мастером окклюменции, а тем более — скрыть что-то от экстрасенса, — с улыбкой ответил я, — ваши отношения на поверхности. И не скажу, что я чем-то против. Луна тоже очень рада за вас. Так что, если пожелаете — мы могли бы убрать Артура и остальных. День сегодня для свидания самый подходящий.
Молли выдохнула.
— Нет, не стоит. Артур и так целыми днями на работе, поэтому нет нужды. Но я ценю твоё деликатное предложение, — она погладила меня по голове, — только ничего не сболтни Артурчику.
— Хорошо, миссис Уизли. Дядя Артур ничего не узнает. Ну, кроме того, что он и так всё знает, — я пожал плечами.
— Что?
— Это заметно по его эмоциям. Но он полагает, что это справедливо, раз он сам не без греха. Он научился разделять семейные и половые отношения, и семейные ему всё же важнее. Но видимо большой страсти к вам он уже не испытывает.
— Я знаю, Гарри. Знаю, — Молли вздохнула тяжко, — это сложно.
— Нет, это как раз очень просто. Не стоит усложнять. Артур поймёт, если вы задержитесь тут с Ксенофилиусом, и даже не будет, наверное, ревновать. Тем более у него явно новая любовница появилась.
— Кто такая? Почему не знаю?
— Судя по обрывкам мыслей — это некая девушка, закончившая Хогвартс в этом году и направленная в его отдел. Красивая, фигуристая, очень эротичная, просто огонь. Но дура дурой, вот прямо тупа как курица. Впрочем, неплохо устроится в жизни и через постель. Пойдёт в другой отдел потом, там тоже с главой отдела спать будет, потом займёт какой-нибудь средненький пост в министерстве и выйдет замуж за обычного служащего. Годам к тридцати.
Молли посмотрела на меня серьёзно. Хмыкнула.
— Вот, значит, как… Ладно. Как видишь, Гарри, у нас всё в личной жизни запутанно. Как и всегда у взрослых волшебников.
— Вполне обычная стандартная ситуация. Ничего запутанного не вижу — муж пользуясь положением имеет любовниц, жена любовника, который рядом и приличный мужчина. С мужем уже остыла любовь, отцвела капуста. Хорошая семейная пара, как по мне. Оба довольны личной жизнью — есть кто-то для удовольствия и есть семья.
— Тебя послушать так всё и правда просто.
— Всё и правда не слишком сложно, миссис Уизли. Хотите дам бесплатный совет?
— Какой-какой совет?
— Вейловский. Вам нужно объясниться. С Артуром и детьми.
— Гарри, что ты такое говоришь?
— Сами подумайте. О том, что вы с Ксено любовники знаем мы — Я, Луна, Гермиона. Даже Артур. О том, что у Артура на работе интрижки — знает как минимум весь его отдел, а слушки об этом гуляют наверное по всему министерству. Просто для других это абсолютно нормальное явление. Поэтому на вас будут посматривать косо — и ещё припомнят вашим детям, желая подначить, о супружеской неверности родителей. Я понимаю — заговорить о таком уже очень и очень трудно. Проще признаться во всём семье, чтобы не было между вами тайн. А остальные и так узнают рано или поздно. Всякий кто поинтересуется темой. Как минимум Перси, который хочет работать в министерстве — быстро всё узнает и будет… разочарован в отце.
Молли поджала губы.
— И расскажет остальным. Оно вам надо?
— Я не знаю, Гарри. Ты говоришь логичные вещи — нужно собраться в круг и признаться в своих левых отношениях, но в то же время это самое трудное. Дети видят во мне порядочную женщину.
— Любовь не делает никого непорядочным, — возразил я, — они поймут. Дяде тоже стоит всё выложить про своих любовниц. Его как мужчина я понимаю, хочется всё оставить в тайне от близких — но это плохо кончается, как правило.
— Я подумаю над этим.
* * * * * *
Мой разговор имел не совсем такие последствия, как я ожидал. Мы вернулись в Нору, где и продолжили жить — Гермиона, Луна, Я и Рон с близнецами и Джинни — играли в квиддич, проводили вместе время, тренировали заклинания — хотя Молли и грозила отобрать у детей палочки. Так потекли дни, ночью я вручил свой подарок девушкам. И они были в полном восторге — а уж как они в белье смотрелись! Чудо, я долго расцеловывал их и наслаждался руками, прежде чем мы продолжили уже горизонтально.
Так шли дни, их было немного — в связи с нападением пожирателей газеты ещё пестрели заголовками и всем было не до остальных событий — кого-то там арестовали, потом отпустили, потом арестовали тех, кто арестовал, потом отпустили тех, кто арестовал отпущенных… Шла типичная бюрократическая возня.
Близнецы скрашивали наше время своими идиотскими подчас приколами, мы с Луной ходили к ней домой, а ещё нас взял на работу Артур Уизли — на экскурсию, показал министерство магии, свой небольшой отдельчик, другие отделы, атриум, множество красивых мест в министерстве… Застроено оно было совершенно хаотически, как по мне — никакого архитектурного плана, некоторые проходы вели к никому не нужным отделам, которые существовали лишь на бумаге и в виде пустых кабинетов, перемещались все на лифтах.
Экскурсия была очень познавательной для меня и Гермионы — мы посетили пару важных отделов министерства, и наконец, вернулись домой.
А на следующий день Молли волновалась больше обычного — и решила рассказать всё. Это произошло тридцать первого августа — в шесть вечера, в последний день лета и последний день перед отъездом в Хогвартс. Мы все собрались за ужином, Артур спрашивал Молли про вещи, что-то намекали про большое событие в Хогвартсе… Мерлиновы подштанники, да все и так знают про турнир — это же событие не спрячешь в старом носке — какие тут могут быть секреты? Однако, близнецы и Джинни не знали, несмотря на то, что в газетах писали о предстоящем турнире в Хогвартсе, ещё в начале лета я прочитал.
Молли нервничала.
— Семья, Артур, дорогой, — она бросила взгляд на меня и Гермиону, потом на детей, — нам нужно поговорить. Серьёзно.
— Да, что такое?
— Артур, я сказала серьёзно. И о личном. Я подумала, что лучше некоторые вещи из твоей и моей жизни нашим деткам лучше узнать от нас. Тем более тут все уже достаточно взрослые, чтобы понять подобное.
Артур подобрался.
— Дорогая, о чём ты?
— О твоих увлечениях юными практикантками, Артур, — мило сообщила Молли, — например.
Уизли были ошарашены — Перси, Джинни, у Рона вообще глаза на лоб полезли. Близнецы притихли.
— Молли… сейчас не лучшее время, и тут…
— Артур, ты меня не услышал? Я хочу об этом поговорить со всеми, а не с тобой лично. С тобой всё понятно — я знаю о них, мне ничего объяснять не нужно. И когда, Мерлина ради, сегодня последний день лета. Завтра все уедут!
Артур задумался, стушевался.
— Но хотя бы не при детях…
— Артурчик, дорогой, — она очень волновалась, слишком, — при них и нужно рассказывать. Или ты думал, в министерстве сидят слепые и тупые и никто ничего не заметил? Не хочешь же ты, чтобы они были шокированы, узнав слухи о тебе?
Артур смутился, сильно.
— Я… это… Ладно, но кто меня тут осудит? — спросил он с вызовом, — да, допустим, есть у меня… интересные девушки в отделе.
— Любовницы, Артур, любовницы, — поправила Молли слащавым тоном, но тут же убрала его, — Ну ты же мужчина, я всё понимаю.
Близнецы охнули и затихли. Перси сжал зубы, Рон наоборот, сидел с полуоткрытым ртом. И только Джинни краснела как помидорка. Я погладил её по плечу, мы сидели рядом.
— Ладно, Молли, — артур был зол, — хорошо, признаю, у меня есть любовницы. Было несколько. Это по-моему вполне нормально.
— Да, Артур, именно поэтому я не устраивала тебе скандал с битьём посуды, — ответила ему жена, садясь за стол, — это нормально. Дети, у меня тоже кое-кто есть.
— Мааам? — протянул Рон.
— Что, дорогой?
Рон не ответил.
— Ах, вот оно что, — она пристально на меня посмотрела. Близнецы издали непонятный клёкот на двоих.
— Нет, не то, что вы подумали, маленькие извращенцы. Я не стала бы спать с милым мальчиком Гарри, — посмотрела она на них, — Ну… у меня есть любовник. Ксенофилиус Лавгуд, наш сосед.
Артур прерывисто вздохнул:
— Я так и знал.
— Дорогой, тебя это не удивляет?
— Ты часто к нему заходишь, Молли.
— Бывает. Когда дети в Хогвартс уезжают. Я должна вам признаться.
— Мам, но зачем? — спросила Джинни.
— Потому, дорогая, что годы идут. Есть вещи, которые ты поймёшь только с годами. Артур замечательный муж, несмотря на то, что неверный, но любовь она только в сказках бывает с первого взгляда и навсегда, — Молли потеребила скатерть, — Когда умерла Пандора, моя подруга, я ходила к Ксено. Утешала его, ухаживала за маленькой Луной, учила его воспитывать детей. Потом, через полтора-два года мы сблизились, ну вы понимаете, о чём я… И полюбили друг друга. Сильно. Очень. Последующие три года мы очень часто виделись и наслаждались жизнью — любовь постепенно проходила, но очень меня взбодрила. Отношения остались. Мы остались близкими людьми, — вздохнула Молли, — хотя я никогда не бросила бы семью ради него, но он всё равно мне очень дорог.
Семья безмолвствовала. Особенно странно было видеть тихих близнецов.
— Дорогая, я не виню тебя в этом, — сказал вдруг Артур, — любовь не то, что можно контролировать.
— Да, Артур, извини.
— Я тоже по любви впервые тебе изменил. Мы меняемся, влюбляемся, несмотря на то, что уже женаты…
— Артур, если что извини, — Молли растерялась, так как морально готовилась к скандалу. Сценам ревности.
— Давай начистоту. По-моему, любовь давно покинула наши отношения, Молли. Скорее мы любим друг друга как старые друзья и семья.
— Согласна. Значит, ты не пойдёшь бить лицо Ксенофилиусу?
— Нет. И надеюсь на ответную любезность. Не надо сцен ревности в министерстве.
— На этом мы и договорились, дорогой. Тогда я должна тебе объявить ещё одну новость. Теперь ты имеешь право заревновать, полнейшее.
— Да?
— Я решила завести ещё одного ребёнка. От Ксено.
Артур закашлялся.
— Молли!
— Артур, — Молли посмотрела на него с сожалением, — прости, конечно, но я люблю детей. Очень. У нас с тобой уже более чем достаточно, поэтому я долго думала, решала, и решилась, — утвердительно сказала она, — собственно, уже поздно что-либо менять. Я беременна.
Артур закашлялся ещё раз.
— Молли!
— Да?
— Ну внебрачных детей то у меня не было.
— Ой не знаю, не знаю, — Молли улыбнулась, — ладно, Артур. Извини мне мою фертильность. К тому же я люблю детей, и Ксено мне близкий человек. Он уже немолод, да и у меня последние годы уходят — ещё года три-четыре и я окончательно закончу детородный возраст. Так что я приняла решение завести восьмого ребёнка. С Ксенофилиусом.
Уизли были ошарашены.
— Мам? — спросила Джинни, — ты сейчас серьёзно?
— Да, дорогая, серьёзно.
— Но… — Артур задумался, — Ладно. Пусть так.
— Вот и замечательно. Не беспокойся, дорогой, ксенофилиус возьмёт на себя всю финансовую ответственность, новый ребёнок не ударит по семейному бюджету. Возможно, я иду на риск, но я хочу этого.
Артур вздохнул тяжко, окинул взглядом своих детей, всех присутствующих — полно рыжих голов.
— Ладно. Учитывая, сколько у нас с тобой детей — я не буду тебе препятствовать. Но какую фамилию будет носить ребёнок? Уизли? Или Лавгуд?
— Поскольку внебрачный — то Лавгуд.
— Нет, так дела не делаются, — Артур покачал головой, — мы с тобой разведёмся, ты выйдешь замуж за Ксено и родишь ребёнка. А потом, если захочешь — вернёшься обратно в семью Уизли. К своим детям. Быть бастардом в волшебном мире — мягко говоря очень неприятная участь. На момент рождения родители должны состоять в браке. Внебрачные дети это некрасиво.
Молли задумалась.
— Хочешь, чтобы я стала Молли Лавгуд?
— Именно. А потом уже решим, остаться тебе с семьёй Ксено или с Уизли. Я против него ничего не имею, если честно. Да и дети уже почти выросли — ещё каких-то пять лет и на нашем попечении никого не останется.
Молли кивнула.
— Хорошо, Артур.
— Я беспокоюсь и о своей репутации тоже. Если моя жена понесёт ребёнка от соседа — это повод для едких шуток и комментариев. А вот если сделать как я предложил — то всё будет в порядке. Разошлись-сошлись — личное дело, никого не касается.
— Дети? Кто-нибудь против папиного плана?
Дети ничего не могли сказать. Рон вообще выпал в астральные планы бытия, близнецы пучили глаза. Джинни уткнулась в скатерть и ничего не говорила. Перси… Перси вздохнул и ответил:
— Нет, мам. Если честно — я конечно удивлён, но… ты же взрослая женщина, верно? Наверное, у тебя есть полное право решать, с кем жить и от кого детей рожать. Папа прав — внебрачные дети это ещё больше угробит и без того плохую репутацию семьи Уизли. Выходи замуж за Ксенофилиуса.
— Ладно. Но я останусь вашей мамой, к вашему сведению, и не дам вам спуску. Особенно вам, двум оболтусам.
— Пока мама беременна — никаких шуток над ней и рядом с ней, — сказал Артур, — беременным нельзя волноваться. И это не шутка, и не розыгрыш. Весело от такого никому не будет.
Близнецы переглянулись.
— Торжественно клянёмся, — сказали они в один голос, — никаких шуток дома. Вообще.
— Вот и молодцы. Дорогая, а где ты будешь жить?
— Ну… не знаю. Наверное, как и всегда здесь. Просто иногда буду заходить к Лавгуду, как и всегда.
— Тогда мы договорились. Ты не попрекаешь меня моими увлечениями — а я тебя твоими. Мы уже свою положенную норму детей перевыполнили. Можем позволить себе… немного расслабиться.
Молли и Артур пожали руки. А я считал это своей маленькой победой — они не разругаются, а ещё все остальные узнали про их отношения. Ну и… Лавгуду будет приятно — Молли так любит детей, что видимо не удержалась. Да и время подходит — она ещё нестарая женщина, последнего ребёнка завести может.
И у Луны будет кто-то, брат или сестра. Ну разве не прелесть? Идеально, как по мне.
— А теперь все марш отсюда. Нам с папой нужно поговорить тет-а-тет.
Мы все синхронно пошли на выход, столпились. Рон разорялся:
— Нет, ну вы слышали? У мамы любовник. А у нас будет брат или сестра. Ещё один.
— Рон, не наглей, — ему по шее прилетело от Перси, — мама имеет право иметь любовника. По правде говоря, она имела право вообще бросить нас и уйти к Лавгуду, если папа ей изменял.
— Но Перси, не будь задницей! Мама же правда с этим… спуталась!
— Рон, — это уже близнецы выдали ему по затрещине, — мама конечно отчудила — но по-моему ты ведёшь себя как задница.
— Да ну вас! — обиделся Рон.
— А ты что скажешь, Джинни? — спросил я, беря девушку под руку. Этот жест получился как-то само собой. Она не стала вырывать руку, посмотрела на меня вопросительно:
— О чём?
— О чём все говорят.
— Ну… — щёки её заалели, — не знаю. Наверное, если мама любит этого Ксенофилиуса — то пусть выходит замуж за него. Мы с Луной станем сводными сёстрами.
Рон невнятно кхекнул.
— Хотя это всё равно нам припомнят в школе, — сказал Перси, — но не важно, мама любит детей, как вы поняли, очень. Как только у неё приступ любви — она беременнеет.
Рон насупился как мышь на крупу.
— Мне всё равно это не нравится.
— А меня всё устраивает. Дела взрослых — оставьте взрослым. Они уже своё пожили и детей воспитали, так что не стоит судить их строго и так, будто мы тут вообще имеем право голоса. Порадовались бы, что в их личной жизни наконец-то началось какое-то шевеление и бурление, новые чувства, а не бесконечная тоска и скука. Я лично рад за Молли. А ребёнок… Кхм… для меня это полная неожиданность.
— Мама и правда очень любит детей, — вмешалась Джинни, — она всегда умилялась детям, ухаживала за маленькой Луной. Я могу её понять — наверное скучно, когда мы все пошли в Хогвартс и она осталась дома одна. Затосковала в пустом доме.
Мы расположились на заднем дворе — я с Гермионой на лавочке, близнецы залезли на какие-то ящики, с ногами. Рон сел на другой ящик — что тут делали большие деревянные ящики я так и не понял. Внутри что-то тяжёлое — то ли удобрения, то ли куриные корма.