Яростное_пламя_жизни._Глава_100__События_вскачь._Побоище_в_Киото..docx
Яростное_пламя_жизни._Глава_100__События_вскачь._Побоище_в_Киото..fb2
Как такового вопроса о целесообразности состава нашей компании, накануне скорого боевого столкновения, передо мной не стояло. Мои женщины не кисейные барышни. Всё для того имеют, чтоб считаться опаснейшими существами в обозримом пространстве текущего мироздания. Есть непомерная мощь, складывающаяся из божественной сути и прочих энергетических резервов в личном распоряжении. Обладают хорошей теоретической базой в манипуляции и управлении наличествующими силами. Одна лишь беда. Их навыки и способности не прошли проверку в настоящих сражениях, где хоть сколько-то реальная опасность пострадать существует. В общем, на практике вроде бы отработано и проверено, но сугубо в тепличных условиях, без всамделишнего опыта применения в критической обстановке. И вот с этим-то как раз-таки и надо было что-то делать. Нужно дать им возможность на собственной шкуре прочувствовать свои пределы и границы дозволенного. Но тут уже на дыбы встают и поднимают кипишь мои личные тараканы. Боялся отпускать девушек в свободное плавание. Во всяком случае не так сразу. Для начала хотелось бы увериться в их способности себя защитить. Поэтому и тяну их сейчас за собой в неизвестность. Уж лучше так, под моим присмотром они познают «прелести» кровавого месива сопутствующего настоящему сражения, нежели подобное случится когда-нибудь потом и без моего пригляда. В общем, покуда не обрету уверенности в их сознательности, отсутствию сумасбродности, умению верно оценивать риски и поступать рационально в агрессивной обстановке, не теряя головы и рассудительности, то в отрыве от себя я их одних никуда не отпущу.
Единственная кто имел небольшой кредит доверия в составе моего девичьего трио являлась девятихвостая. Да и то некоторое сомнение на её счёт присутствовало. Причём обоснованное, так что и Тамамо-но Маэ следовало проверить. Слишком вспыльчивая девица и подвержена резкости суждения. Больно легко поддаётся сиюминутным капризам и эмоциям, вверяясь во власть своих животных инстинктов.
— Мммм… Столько вкусных запахов… — Утирая обильное слюноотделение проворковала моя троглодитка. И исполнила она свою пантомиму в провокационном-соблазнительном стиле сексуальной раскрепощённости. Чертовка нарочито томно и обольстительно провела вначале запястьем, а в продолжении движения рукой уже своей ладонью по завлекательно-притягательным, медовым устам и в довершении эротического представления для единственного зрителя подстрекательно облизала свои пальчики. Всё никак не утолить лисичке перманентный голод своей ненасытной утробы. Причём так сразу и не скажешь, какой из возможных смыслов тут более значителен. Помимо похотливого посула, вкладываемого нимфоманкой в демонстрацию, девятихвостая рассматривала в качестве своего гастрономического интереса абсолютно всё и вся. Имею ввиду, что кроме зазывающих запахов стрит-фуда, аякаси и на разумных, находящихся поблизости, среагировала. В общем, она совсем не прочь попробовать на вкус людей и аякаси, коих видела вокруг. Демон, что тут ещё скажешь.
— Не вижу преград. Пойдем и купим то, что тебе понравилось. В деньгах ведь недостатка нет. — Мне не сложно потакать в незначительном, а девятихвостой в радость. Поощрение раскрепощённости слуги мне только в удовольствие и на пользу. По крайней мере до тех пор, покуда она не выходит за рамки резонного.
— Тогда нам туда! — И цепко ухватившись за краешек рукава моего кимоно, потянула в сторону небольшого передвижного лотка на колесиках, за которым пожилой японец торговал якитори.
Народа на улочке Киото, куда мы только что переместились, собралось превеликое множество. По причине праздничного дня многие дороги в центре города оказались закрыты для проезда автотранспорта. Так-то здесь такое в порядке вещей. Часть из локаций и без особого случая ежедневно после восьми вечера становятся недоступны для автомобилей. Нынче же просто немного сдвинулся режим. Сегодня с шести часов перекрыли движение. Кто бы что не говорил, а азиаты знают толк в гуляньях и массовых празднествах. Не по любому поводу, конечно, но все значимые события и даты они отмечают с большим размахом.
— Неплохо… — Минуло полминуты, а в животике Тамы куриного шашлычка уже восемь шпажек. — Но твой намного вкуснее! Жаль, что он закончился.
— Ничего, милая. Папа ещё приготовит. Приготовит ведь?
Сестрёнка вовсю упивалась доселе неизведанными и неопробованными ощущениями и чувствами, которые были навеяны новоиспечёнными узами сформированными на основе духовного родства с девятихвостой, возникшего после получения кицунэ наследия Апаты. Так что опека и материнская забота мне понятны.
— Конечно. Никаких проблем.
Без какого бы то сопротивления или негодования согласился исполнить просьбу-требование Норико.
Наша компания расположилась в стороночке, почти в упор к стенке трёхэтажного жилого здания, в котором, к удивлению, не было ничего примечательного. Тут, в старой части города, во всяком случае на данной конкретной улочке, все первые этажи домов были отведены под торговлю. Магазинчики, ресторанчики, бары.
— Заметил? — Тихонечко произнесла немногословная Куэс, оперевшись спинкой о моё плечо и поедая мороженку.
— Ты о тех, от кого на милю разит злым предвкушением? Произнёс в ответ, также не фокусируясь на уродах разбредающихся по улочке и пытающихся затеряться среди мирных гражданских.
Данные персонажи выделялись из общей массы своей тёмной сосредоточенностью. Так что нам сразу стало понятным: они явно что-то недоброе замышляют. Больше тридцати подозрительных разумных и ни одного нелюдя среди них не наблюдалось. В плане сил им особо похвастаться было нечем. Посредственные и непримечательные. И если бы не их схожесть в эмоциональном спектре, то ничего приметного и стоящего внимания.
— Это камикадзе. — Первой в происходящем разобралась Куэс.
— А поподробнее? — Откуда такое предложение мне пока было непонятным.
— Их тела покрыты вязью кельтских письмен. Приглядись.
И вправду. Стоило мне сместить взор в диапазоне энергетического восприятие и отдалиться от духовного на материальное, то заметил замысловатые рисунки на коже у всей группы людей, от которых разило стоическим фатализмом и неотвратимой верой в собственную непогрешимость.
— Мне не знакомы эти татуировки. — Познание сути буксовало, чья-то злая воля мешала мне вникнуть в истину и предназначение кельтской мешанины знаков, складывающихся во что-то причудливое и необъяснимое, но, вне всяких сомнений, кровавое.
— Это тайнопись культа Морриган и в такой вариации рисунки наносились воинам перед битвой. Путь в один конец, ведь после активации татуировок разумный теряет разум и превращается в безумного палача, одержимого убийством всего, что видит. Покрыв кожу подобной мерзостью человек вверял свою судьбу в руки богини войны. — Пояснила нам Куэс.
— Странно, но я не обнаружил каких-то отличительных божественных флюидов исходящих от татуировок. Я бы и вовсе их пропустил, не подскажи ты мне о том, куда нужно смотреть. Никакого резонанса с реальностью рисунки не производят. Энергетические токи, бегущие по татуировкам, едва заметны и слабо различимы на общем фоне.
— Вы заблуждаетесь, господин. — Присоединилась к обсуждению лисичка. — Хоть и кажется, что силы в метках немного, но это ошибочный вывод. Функционал мистической структуры направлен вовнутрь. Сакральная формация выверена идеально, а её синхронизация под носителя абсолютна, отсюда полное отсутствие паразитических потерь и вытекающая из этого неброскость. По своей эффективности и предназначению татуировка схожа с врождённой способностью наших бакэнэко. До обращения в берсерка притаившийся рядом погибели не разглядеть. Да и не инициированы они ещё.
Внесла свою лепту девятихвостая.
— Верно. До первой пролитой крови и совершенного убийства метка Морриган практически не видна. — Подтвердила Куэс.
— Их всё больше. — Раздосадованно обронила сестрица, отметив прибавление фанатиков. Насчитал девяносто восемь сигнатур с письменами на теле в радиусе трёх километров. Прибывали они небольшими группами по несколько человек, перемещаясь в волшебную часть Киото посредством телепортации.
— На сколько они опасны? — Оценить степень их угрозы не получалось. Мало данных.
— Не берусь утверждать. Раньше-то я с ними лично не сталкивалась, а всё, что мне известно о палачах Морриган, почерпнуто из письменных источников, но исходя из прочитанного предполагаю, что они приблизительно равны низшим демонам. Максимум до четырёхкрылых будут дотягивать.
Хм… Вроде бы как и несерьёзное дельце. Если всё соответствует сказанному Куэс, то не больно-то сложно нам будет справиться с этими фанатиками. Но почему-то на душе неспокойно. Подспудная тревога гложет, а интуиция свербит беспокойством. Впрочем и чего-то непреодолимого чутьё не предвещает.
«Ладно… В любом случае не собираюсь ни на мгновение выпускать из-под пригляда своих красавиц. Так что пусть оторвутся.»
Атрибут будет бесперебойно и онлайн регистрировать происходящее с девушками, ведя наблюдение через связь с дочерними клинтарцами.
— Тогда не будем терять время. Расходимся, но далеко друг от друга не отдаляемся. Я к храму Ясаки, а вы где-нибудь поблизости прогуливайтесь. Только учтите, сами конфронтацию не начинайте. Ждём действий противника. Первый ход за ними.
Наибольшее число меченных ошивалось рядом с резиденцией Ясаки. Как на общедоступной стороне, в притирку к территории храма вдоль забора шастали, так и на мистической, у официального входа в вотчину девятихвостой их было предостаточно.
Проводив взглядом девушек, разошедшихся по разным направлениям, неспешным шагом и не отсвечивая свернул в неприметный закуток выходящий на параллельную улицу.
Минута ходу по узенькому проулку, едва больше метра шириной, и я на центральной улице волшебного квартала Киото.
Обилие магической иллюминации, осуществляемой бумажными фонариками и освещением исходящим из раскрытых дверей и окон, куча всяческих декоративных украшательств навроде растянутых над дорогой цветастых и ярких шёлковых лент с изображениями на фольклорную тематику, множество летающих или просто парящих в паре метров над дорогой замысловатых оригами, мельтешение средь праздношатающихся представителей здешнего бестиария в антропоморфной ипостаси, красочность нарядов гуляющих, гомон десятков сотен голосов наполненных положительными эмоциями, а также прочих звуков приличествующих оживлённому городу создавали непринужденно-веселую и праздничную атмосферу.
«Ну не сволочи ли, такой шикарный повод обломать?»
В коим-то веке решил выходной себе сделать, выделив денёк на отдых, и вот те раз. Раздувающееся и распаляющееся сакки просилось наружу. Но я не позволял ему вырваться вовне, как, впрочем, и не давил. Чувствовал, что вот-вот и оно станет уместным, а ситуация разверзнется хаосом. Ведомые в сенсорика сигнатуры меченых прекратили движение, обосновавшихся на позициях. Твари ожидали команды к старту от руководства. Связью обеспечены. У всех уродов при себе имелись включённые рации с гарнитурой в ухе.
Один из таких уродов стоял в двух шагах от меня и не обращая внимания на происходящее вокруг с лютой ненавистью во взоре пялился на ворота-тории храма Ясаки. Судя по общему и характерному поведения, всех, кого Бригада Хаоса привлекла к акции, являлись лютыми расистами. Причём идиоты этого даже не пытались скрывать, ведь их омерзение к снующим по улице аякаси и представителям волшебных народов аж на физическом уровне ощущалось.
«Начали…» — Прозвучало в наушнике у находящегося рядом террориста и тот не мучаясь сомнениями или нерешительностью, выхватив из-за пазухи томагавк, кинулся на семью проходящую мимо него. В тот момент тануки-мужчина с ребёнком на руках и ставший целью изувера подшучивал над женой. И будучи смотрящим в противоположную сторону, он не видел опасности стремительно надвигающейся на него справа. Зато молоденькая и очаровательная супруга заметила, но предупредить или как-то уберечь от встречи затылка мужа с пяткой лезвия занесённого над головой любимого уже не успевала. Её широко распахнувшиеся в ужасе веки, а также раскрывшиеся в немом крике уста дали понять тануки об угрозе сзади, но вместо того, чтоб попытаться её избежать, он посильнее прижал к себе дочку и стал заваливаться вперёд, прикрывая собой супругу. В общем, он поступил как настоящий мужчина. Пусть нелогично и не совсем верно, но сработавшие рефлексы подтверждали чистоту его побуждений и трепетное отношение к тем, кого он считал семьёй. Жизнь близких он ценил превыше своей собственной. К слову, девушка не являлась аякаси, а принадлежала к человеческому роду.
«Хах… Неужели совесть и сопереживание ещё не атрофировались…»
А я ведь немножко расперижавался по поводу своего отдаления от норм человеческой морали. Думал, что уже совсем близко подобрался к линии невозврата, за которой поджидало превращение в безразличную скотину. Но поди ж ты. Есть во мне ещё что-то хорошее.
Сознание отметило то, как тело без какой-либо команды разума рвануло на перехват и не позволило свершиться трагедии.
Моментальный переход в боевую ипостась, рывок в демоническом облике с ног до головы бронированного монстра навстречу меченному и атака раскрытой плашмя ладонью сверху. Будто муху хотел прихлопнуть. Удар пришелся по макушке неудачника, но так как сил было вложено намеренно, то рука не замечая сопротивления плоти и костей жертвы, продолжила путь вниз, покуда не встретилась с брусчаткой, дробя и раскалывая камень, создав волну разлетающейся шрапнели, а бывший недавно живым палач Морриган расплескался кучей ошмётков из костей, внутренних органов, крови и мяса с кожей.
Мои девушки тоже влились в процесс наведения порядка и устранения обезумевших на тех участках, где они застали начало.
К слову, атрибут скинул мне сотни коротких фрагментов из записей камер видеонаблюдения сети Киото, на которых узнал о сорока взрывах произошедших в городе. Разрушения огромные. Два десятка небоскрёбов в бетонную, железную и стеклянную труху, шесть станций метро полностью в хлам, центральный стадион, где шёл концерт, сравняли с землёй. По предварительной оценке количество жертв превышало сотни тысяч разумных.
— В храм, быстро! — Рыкнул в перепуганное лицо девушки, выглядывающей из-за плеча мужа.
На улице, в области визуального восприятия, в общем всюду, до чего дотягивался взгляд, творился дикий ужас.
Палачи Морриган, что успели обагрить кровью оружие и отнять чью-то жизнь, инициировав своё посвящение кельтской богине, превратились во что-то несуразно-уродливое и омерзительно-отталкивающее. Фигуры террористов, вступивших на тропу резни и превратившихся в вестников бойни, раздулись до внушительных и приличных размеров, сравнявшись в габаритах и пропорциях с троллями. То бишь мерзавцы достигли в высоту двух с половиной метров и приобрели массу около трёх центнеров. Также вся поверхность их кожи покрылась склизкой, кровяной оболочкой в пару сантиметров толщиной и чадящей токсичными испарениями по степени агрессивности близких к парам смеси серной и азотной кислоты. То немногое из одежды, что задержалась на телах после преображения в чудовищах, разъело сформировавшейся аурой.
Помимо меня и моих женщин, вступивших в битву и успевших должным образом среагировать, опередив противника и первыми нанеся удар, здесь нашлось ещё несколько индивидов, кто смог адекватно воспринять происходящее и предвосхитить действия террористов, не только избежав смерти, уклонившись от набросившихся на них уродов, но ещё и убить агрессивных неадекватов. И вокруг таких вот справных воинов начали формироваться робкие очаги сопротивления. Но больше всего меня впечатлил один из таких уникумом, который стремительными, прыгучими скачками перемещаться по улице, сея смерть и уничтожая палачей Морриган. Мощный и бравый тануки, не чета спасённому, что улепётывал с семьёй в Храм, в надежде найти там защиту, отличался изрядными габаритами, но несмотря на обманчивость своего внешнего вида, кажущегося неповоротливым, он с небывалой проворностью перемещался по улицы от одного меченого к другому, отрывая фанатикам впавшим в безумие головы.
На счету этого славного воина уже четыре трупа меченных, тогда как на моём сейчас всего один. Могло бы и больше быть, да только я был слегка занят, мониторил общую обстановку. Так сказать ознакамливался с передовой сводкой с лини фронта. И она, я вам скажу, печальная. Ранее-то, до начала всей этой кутерьмы, был ограничен в средствах. Зато теперь, когда оказался в эпицентре кровавой бойни, это уже не имело никакого значения, а значит я не был скован необходимостью сдерживаться, дабы ненароком себя не выдать. Нужда поддерживать незаметность отпала. Что касается ситуации в целом, то она очень грустная. Раскинув на предел доступного восприятие, диагностировал около трёхсот меченных прошедших трансформацию. Их число, конечно, постепенно сокращалось, но происходило это очень медленно. Как-то так вышло, что сопротивление врагу оказать было практически некому. Считанные единицы разумных вступили в сражение с террористами, тогда как остальная масса присутствующих в волшебном квартале выбрала бегство, не желая ввязываться в драку.
В сознание проявилась постоянно корректируемая и учитывающая реальное время виртуальная карта с зафиксированными на ней метками всех меченных, а разум, тем временем, просчитал алгоритм действий, выстроив кратчайший и оптимальный маршрут до каждого из врагов в моей зоне ответственности. Область взятой на контроль территории была невелика и занимала всего пятьсот квадратных метров (примерно два футбольных поля), но не потому, что с большим справиться не в состоянии, а из-за того, что далече, вне этого пространства, резвились мои девочки.
«Ладно… Хватит тупить. Пора заканчивать.»
Счёт.
Раз. Эмоции в сторону. Превратился в бесчувственную машину. Механизм с конкретной целью и задачами. Нет чувств сопричастности чужому горю. Абсолютная изоляция эмпатии от отвлекающих и засоряющих сенсорику источников продуцируемых страх и транслирующих ужас.
Два. Шаг вперёд. Проскальзываю через варп.
Три. Выхожу в материальный мир позади двух берсерков, остервенело лупящих своими кулачищами по хиленькому барьеру, за которым скученно, прижавшись друг к дружке, пряталось три девушки с серыми волчьими ушками.
Четыре. Хватаюсь руками за головы одержимых и сдавливаю кулаки, отчего черепушки лопаются как перезрелая слива, а их содержимое сквозь щели между пальцев выдавливается наружу.
Пять. Второй шаг и я опять в варпе.
Шесть. Появляюсь под гигантом совершающим прыжок в направлении застывшего ребёнка у чьих ног лежала искалеченная женщина. Хватаю за ногу свирепого берсерка и со всей дури бью тушу о землю, от которой, после встречи с твердой поверхностью дороги, остаётся лишь нога. Остальное тело взрывается мелкодисперсной взвесью. Отбрасываю огрызок, оборачиваюсь к девочке и её матери на последнем издыхании. Женщина уже перестала хрипеть и через пару секунд должна была окончательно распрощаться с жизнью. С такими травмами, что она имела, никаких шансов задержаться на этом свете нет. Волевой посыл. Из меня вырывается протуберанец энергии. Он не рассеивается бесцельно, а вливается в мононокэ (Воплощённый злой дух) и запускает реанимационные процедуры, после чего довершает полное излечение, а затем вкладывает небольшое количество тёмной энергии, восполняя растраченные резервы пациентки, что способствует бодрости и мгновенному пробуждению. Женщина, словно ужаленная, подскакивает и начинает озираться, но не увидев врага, подхватывает своё дитя и срывается по направлению к ближайшему зданию, минуя заградительный барьер и оказываясь под защитой хорошо укреплённых магией стен. Меня же к этому моменту там уже не было.
Семь. Карающая и неотвратимая поступь уводит в ирреальность. Я снова в варпе.
Восемь. Появляюсь в пяти метрах над головами троицы берсерков пытающихся подловить ловкого аякаси-белку. Парнишка умело орудуя камами маневрировал на сверхзвуке меж оппонентов и полосовал туши меченных, но каких бы то ощутимых результатов это бельчонку не приносило. Ситуация, но лишь в текущем моменте, сложилась патовая. Аякаси, за счёт превалирующей скорости, недосягаем для врагов, но и фатально поразить палачей Морриган был не в силах. Регенерация инициированных и вставших на тропу войны жрецов кельтской богини прекрасно справлялась с неглубокими, проникающими ранами и рассечениями, латая их за несколько секунд. Поиграв с гравитационными полями и увеличив свой немаленький вес в сотню раз, я неподъёмным грузом сваливаюсь на одного из противников. Того, естественно, расплющило. Двоих оставшихся убиваю ударами по головам.
Девять. Очередной шаг, само собой транзитом через варп, и я, возвратившись к началу своего маршрута, нахожусь перед вратами в Храм девятихвостой, у которого столпилось девять безумцев одержимых боевой яростью. Палачи не ведая страха и чувства самосохранения кидались на барьер, получая при этом жуткие ранения. Мистическая формация опаляла их призрачным огнём, но тем хоть бы хны. После каждого самоубийственного, таранного броска в магическое полотно защиты, их отбрасывало назад. Но спустя десяток секунд ожоги заживали и те вновь, как ни в чём не бывало, вставали на ноги, чтоб незамедлительно кинуться на преграду, отделяющую одержимых от кицунэ поддерживающих защиту. И так раз за разом. Двух и трёххвостые лисички выжимали из себя максимум, дабы отгородиться барьером и сдерживать штурмовиков, желающих прорваться в Храм.
Десять. Ломанная кривая. Череда быстрого перемещения от одного врага к другому. Полсекунды, и от меченных остаются только фрагменты тел. Кровавое побоище.
«Твою мать!!!» — По реальности прокатилась волна, оповестившая о развоплощении сущности высшего порядка.
В храме только что сдохла богиня. А так как там только девятихвостая подходила под это определение, то это значит, что Ясаку убили. Но будто бы этого было мало, вслед за эманациями смерти мифологического зверя по пространству ударило искажением чего-то кардинально невозможного в парадигме присущей текущему мироздания. Наполнившее внутреннюю территорию храма присутствие чуждого, противопоставляющего себя законам установленным демиургом, корёжило суть материального мира. До блевоты и зубной боли гадливое и противное омерзение охватило естество, выворачивая меня наизнанку.
Восприятие, а за ним разум, эмоции и астральная компонента пошли вразнос.
В памяти начали всплывать эпизоды из жизни, что когда-то причинили мне душевные страдания и стали возбудителем апатии, меланхолии, печали, грусти, хандры и всего остального прочего из негативного, что только можно вообразить и представить.
«Блядь… Да что же это такое!!!»
Воздействие, оказываемое на меня сущим, подверженного извращённой деформации, было концептуальным, оттого атрибуту не удавалось его игнорировать. Оно не замечая перед собой преград потрясало всех, до кого смогло дотянуться. Контингент храмовых служащих, весь волшебный квартал, в том числе меченные, как подкошенные опали вниз и теперь катались по земле, будучи терзаемые невыносимой болью поразившей суммарно каждую из тонких оболочек души.
Исключения, конечно, были, и это я, мои жёны и древний тануки. Лишь нам удалось выстоять, хотя последний едва держался. Тануки, припав на колено, изо всех сил старался изолироваться от оказываемое воздействие и избавиться от терзаемых мук, пытаясь при помощи сендзюцу оберечь себя от тлетворного эффекта транслируемого изменённой реальностью, но выходило у него пока что скверно.
— «Не вздумайте соваться в храм вперёд меня!» — Прозвучала по ментальной конференц-связи.
Тамамо-но Маэ в категорической форме запрещала нам сближаться с источником бед.
— Какой-то идиот вскрыл ящик Пандоры! — Дала развернутый ответ объявившаяся рядом девятихвостая. Супруги тоже уже находились подле меня. — Я вхожу первой, вы за мной. — Продолжила инструктировать нас продолжательница наследия Апаты, взяв руководство операцией на себя.
И в данном случае никто из нас не помышлял ей возражать. Кто, как не одна из причастных к появлению во вселенной ультимативного и эпичного артефакта мог быть во главе эскадрона по устранению проблемы непосредственно с ним связанной.
Переключив сенсорику на астральное восприятие, узрел мириады злых духов, что сплошным и беспорядочным полотном заполонили собой кромку, вливаясь в материальное пространство через грань.
Тут грубой мощью вопрос не закрыть. Покуда шкатулка открыта, проблему, увы, нам не решить. С бесчисленным полчищем постоянно прибывающих астральных паразитов, сколь бы ты грандиозным и брутальным не был, не сдюжить. Такое противостояние будет длиться вечность.
— От меня не отходить. — Довершила команду и с громоподобным шагом, издающим вибрацию и скрежет реальности, ринулась вперёд. Но перед тем, как вклиниться в вязкое полчище астральных концепций зла, ненастий и бедствий, заботливая лисичка высвободила ауру Апаты, тем самым отогнав от нас духов.
Никакого барьера на воротах-тории уже не стояло. Те, кто его поддерживал, валялись у входа и стенали, пребывая в кошмарах насылаемых и провоцируемых духами. Пусть по отдельности они были слабы, но свою немощность духи перекрывали многократным, численным превосходством.
Наш путь к источнику зла, уродующему действительность, вёл к главному алтарю храма.
«Только дай до себя добраться, падаль! Узнаю, кто в этом виноват, и ничто меня не оставить совершить праведное возмездие! Сожру и обреку на нескончаемые муки…» — Дал я себе нерушимый зарок и обещание.
На сердце было муторно и погано.
За те недолгие секунды, что находился под влиянием ящика, испытал весь калейдоскопом той мерзости, которую когда-то пережил и прошёл.