Говорить лично мне в этот момент уже больше ни с кем и ни о чём не хотелось.
Пожалуй такого треша со мной ещё не творилось — я натурально не помнил себя, валяясь на земле и корчась от боли. От странной боли, которую просто так не описать словами. Каким-то отдалённым, ещё соображающим краешком сознания я понимал, что чисто физически со мной ничего не происходит, но ничего поделать просто не мог, продолжая валяться и хватать ртом воздух.
Ни с чем не сравнимое чувство агонии охватило весь мой разум, разрывая его на части. Будто бы десяток жадных рук скрюченными пальцами впивались в мою плоть, нещадно раздирая и кромсая ту под аккомпанемент жутких криков и замогильных стонов.
Зубы — чьи-то зубы вонзились мне в шею, обгладывали лицо, срывали кожу с головы. Боль раскалёнными шипами впивалась в мозг, пронзала тысячами игл внутренности, взбалтывая их и пытаясь растереть в фарш.
Не помня себя я корчился, скрёб руками по камням, срывая ногти, бился головой о землю, давился собственным криком — не представляю, сколько длился этот ад, помню только что всё время кто-то что-то злобно нашёптывал мне в уши, ещё сильнее сводя с ума пугающими речами, пропитанными такой ненавистью, по сравнению с которой вся прочая боль казалась лишь незначительным дискомфортом.
Наверное ничего удивительного, если бы в итоге моё сознание просто не выдержало такой чудовищной нагрузки и просто разлетелось на осколки, обрушив меня на всю оставшуюся жизнь в пучину беспросветного безумия. Да я в тот момент даже честно говоря и не отказался бы от этого — может тогда я хотя бы перестал осознавать себя и боль хоть немного отступила.
Облегчение пришло неожиданно — резко и без предупреждения. Это было похоже на своего рода контрастный душ — вот ты корчишься под струей кипятка, отслаивающего дымящуюся плоть от твоих костей а вот уже и глазом не успев моргнуть ощущаешь, как раны заливает ледяной водой, сковывающей нервную систему похлеще всякого наркоза.
Ощущения на самом деле удивительные — физически со мной ведь ничего не происходило, поэтому когда призрачная агония схлынула я практически моментально почувствовал себя так же хорошо как и до неё. Будто бы ничего и не было а вся эта жуть была всего лишь мимолётным наваждением, не больше.
— Эй, ты как? — проморгавшись немного я сфокусировал взгляд на Кирихаре, которая с обеспокоенным видом сидела на кортанах передо мной, хлопая по щекам. — Ширатори, мать твою, а ну отвечай когда я с тобой разговариваю!
Так, погодите, а почему это я?.. А, кажется понял — Кирихара оттащила меня с того места, где я валялся и уложила в стороне, рядом со стеной здания. Сонодзаки за её спиной всё так же продолжала сидеть на камне, поджав одну ногу к груди и обхватив ту руками.
— Спасибо, учитель, — пробормотал я, прочищая саднящее после крика горло. — Я ваш должник.
— Ещё бы, — хмыкнула Кирихара, протягивая мне свою флягу с водой. — Только всё не выхлебай, мало ли ещё пригодится.
Я кивнул, осторожно сделал пару глотков, вылил немного воды в горсть и плеснул себе на шею, растерев пальцами.
— Давай, — Кирихара поднялась и протянула ко мне руку. Я вложил было в неё флягу но учитель отмахнулась: — Руку говорю давай.
Она помогла мне подняться и я настороженно глянул в сторону президента.
— Ну что, как ощущения? — спросила та не глядя на нас. — Справился?
— Ты это, давай сюда подойди сперва, тогда и поговорим, — отозвался я, стараясь не сделать и шагу к незримым «якорям».
Аки поднялась с камня, отряхнула юбку и как ни в чём не бывало подошла ближе. Открыла было рот но вдруг наперерез ей шагнула Кирихара, взмахнула рукой и отвесила девушке звонкую оплеуху тыльной стороной ладони. Голова Сонодзаки мотнулась и та едва не потеряла равновесие.
Я чисто на автопилоте бросился к ней и подхватил, пока та не рухнула на землю. Отвёл в сторонку и усадил на то, что кажется когда-то было красивой каменной оградой а ныне превратилось в бесформенное каменное месиво, оплетённое сорняками и засыпанное листвой.
— Это было не обязательно, — укоризненно глянул я на Кирихару.
— Поговори мне тут, — рыкнула та в ответ. — Эй, Аки — давай, объясняй. Помнится мы с тобой не про это договаривались.
— Да? А про что именно? — заинтересовался я.
— Уже неважно, — хмыкнула Сонодзаки, поднимая голову. — Всё равно я именно это и планировала. Не обижайся, Акио — твои страдания мне удовольствия не доставили, не подумай там себе чего лишнего.
— Давай ты сперва всё нормально объяснишь а я уже потом сам решу, что мне думать. Какого хрена это сейчас было — почему меня так скрутило? Раньше ведь такого ни разу не было.
— Потому что прежде тебе никогда не приходилось иметь дела с кластером, — пояснила президент. — Это явление, образующееся когда сразу несколько призрачных «якорей» сливаются в один. По сути весь негатив, которым они полнятся объединяется в один такой большой мощный «якорь», который как бы начинает существовать по своим собственным правилам. То-есть ты не сможешь его разрушить, даже не пытайся — только самому себе навредишь. Физически не пострадаешь, естественно, но с ума сойдёшь точно если слишком долго пробудешь под его влиянием.
— Ага, и ты меня туда завела чтобы я… — я вдруг осёкся и недоуменно нахмурился. — Погоди — а как же ты? Почему с тобой ничего не случилось?
Аки вздохнула, собираясь что-то сказать но будто бы не решаясь. Было видно, что для неё непросто произнести следующие несколько слов.
— Да говори уже, хватит ломаться, — фыркнула Кирихара. — Всё равно он и сам уже догадался — верно, Акио?
— Ты сосуд, да? В тебе находится «якорь» твоей двоюродной бабки, Сонодзаки Саэко, — я не столько спрашивал сколько утверждал наверняка — Кирихара права, я уже давно был в этом почти уверен а сейчас просто окончательно убедился. — Поэтому ты не подвластна влиянию кластера — её призрак защищает твоё сознание. Так, Аки?
— Всё так, — кивнула президент. — Полагаю мне не стоило так долго это скрывать — тем более что ты ведь уже давно всё знал, верно?
— Ну, догадывался точно давно, — уклончиво ответил я. — Получается ты примерно как Курокава, да? Тоже можешь использовать всякие духовные штучки, верно?
— Не совсем, — хмыкнула Аки. — Вернее могу, конечно, но не жди что я буду перемещаться со скоростью звука и ловить лицом пули — для такого сил у Саэко маловато.
— Так что же она тебе даёт? — нахмурился я. — Разве твой отец не говорил, что слишком долго пробыв сосудом человек может в итоге превратиться в овощ? Сколько ты уже с ней ходишь?
— О, у меня особый случай, — покачала головой Сонодзаки. — Да, Саэко истощает мои силы — поэтому я часто нахожусь в таком состоянии как сейчас, думаю это ты тоже уже успел понять. Но вместе с тем я жива только благодаря ей.
— Объяснись, — попросил я.
— У меня… — начала было Аки но сразу запнулась.
Кирихара молча присела с другой стороны и положила ей руку на плечо.
— У меня рак, — переборов себя произнесла Сонодзаки. — На той стадии, когда любое медицинское вмешательство способно лишь ненадолго оттянуть неизбежное.
Сказать что я охренел от такой новости это ничего не сказать. После услышанного моя рожа вытянулась а рот непроизвольно открывался и закрывался, не в силах издать ни звука.
— Да расслабься ты, не собираюсь я помирать, — усмехнулась Сонодзаки, хлопнув меня по спине. — По сути я уже давно должна была это сделать, но как видишь вот она я, сижу здесь перед тобой.
— Погоди, ты хочешь сказать что жива только… только благодаря Саэко? — не веря собственным словам спросил я. — Разве это возможно?
— Дух, Акио — отец ведь не раз говорил тебе, что он способен на невероятные вещи, разве нет? Можешь ради интереса глянуть на меня духовным зрением, чтобы понять — только всматривайся внимательно.
Я кивнул, сосредоточился и воспользовался всё ещё непривычной для себя способностью. Духовный фон вокруг нас проступил неохотно, заставляя жмуриться и морщиться от рези в глазах. Сконцентрировавшись на Аки я старательно всматривался в её силуэт, силясь разглядеть сквозь переплетение мерцающих нитей нечто скрытое в глубине, нечто… Ага, вот оно! В недрах сияющей фигуры президента нити словно бы формировали некое подобие человеческого силуэта, женского если быть точным — силуэт этот будто бы свернулся внутри тела Аки, как бы обнимая её изнутри и крепко удерживая нити, из которых та состояла на духовном уровне. Складывалось впечатление, что если она перестанет удерживать нити то вся фигура президента просто расплетётся как расплетается моток ниток, превратившись в просто бесформенный клубок и ничего более.
— Вау, — поражённо выдохнул я, пытаясь проморгаться после эдакого зрелища и старательно протирая глаза. — Это… вау, никогда бы не подумал что такое вообще возможно.
— Если бы не Саэко я умерла бы… ну, года два назад уж точно, — подумав, заявила Сонодзаки. — Только она удерживает меня на этом свете — но это и от неё требует неслабых затрат. Мне приходится подпитывать её духовной энергией, чтобы она не высасывала её у меня — всё таки жить это конечно приятно, но хочется при этом ещё и оставаться в своём уме.
— Подпитывать? — нахмурился я, смаргивая слёзы. — «Якоря» в подвале особняка — для этого они изначально нужны, верно? Когда я уничтожал «якоря» они в ответ наполняли меня силой — ею и питается Саэко внутри тебя, так?
— Почти, — усмехнулась президент. — Только вот изначально наша семья собирала «якоря» не затем, чтобы поддерживать во мне жизнь. Это была просто блажь дедушки, не более — он был тем ещё заядлым коллекционером. Только благодаря оставшейся от него коллекции и я держусь до сих пор — благо отец уже успел наладить добычу новых «якорей», так что думаю в ближайшие лет двадцать если не случится ничего непредвиденного смерть мне точно не грозит. По крайней мере не от болезни так точно.
Я даже не знал что на всё это ответить.
— А этот кластер… — наконец сообразив произнёс я. — Он здесь не просто так, да? Ну, имею в виду…
— Верно — именно здесь отец пробудил мой дар, — подтвердила Сонодзаки. — И сделал меня сосудом для Саэко. Её «якорь» хранился в нашей семье с тех самых пор, как её убили почти пятьдесят лет назад.
— Убили? — нахмурился я. — Разве она не?..
— Покончила с собой? — Аки скорчила такую рожицу, что я сразу понял всё её отношение к этой версии. — Ага, конечно, а потом ещё раз и ещё. Чёрт, не верится что этот вздор с суицидом до сих пор у кого-то на слуху. Её убили. Не спрашивай, сейчас это не важно — слишком много времени прошло, лично меня тогда ещё даже в планах не было. Важно то, что «якорь» Саэко стал своего рода нашей семейной реликвией — Сонодзаки всегда была свойственна некая сентиментальность, знаешь ли. Кто бы мог подумать, что в итоге он окажется моим спасительным кругом, верно?
— Полагаю использовать любой другой «якорь» было бы неразумно, да?
— И стать марионеткой в руках какого-то сумасшедшего призрака, одержимого ненавистью и жаждой мести? Стать ходячей куклой, управляемой чужой волей как Курокава? — усмехнулась президент. — Нет уж, если идти на такой риск то только рука об руку с кем-то родным, кто будет только рад позаботиться о тебе и подольше удержать в мире живых.
— Так вот оно что, — покачал я головой. — Блин, слушай, я ничего этого не знал — прости за то, что наговорил тебе тогда вечером, после тренировки в особняке.
Сука, чувствую себя сейчас таким мудаком — причём не только из-за тех слов, но и из-за той херни, что сам себе напридумывал. Про суицид Саэко, про семью Сонодзаки, про возможную судьбу Аки и так далее. Немудрено, что от моих слов у президента в тот раз не на шутку бомбануло и она тупо ушла, не в силах продолжать разговор.
По сути её семья, как бы странно она не выглядела со стороны, делала всё чтобы не дать ей умереть, а я себе дуристики всякой про них напридумывал просто потому что у них дома стрёмно и призраки живут. Блин, беру назад все подозрительные мысли, которые имел в отношении Горо — всем бы таких отцов, готовых спасти жизнь своего ребёнка несмотря ни на что.
— Да ладно, забей, — отмахнулась Аки. — Не стоило мне так бурно реагировать. Просто я тогда ещё не решила, стоит ли тебе рассказывать о себе всю правду — просто не знала как поступить, вот и психанула. А потом стало стыдно, вот и… Короче это ты прости, я тоже виновата.
— Да хватит вам уже извиняться, — закатила глаза Кирихара, всё это время молча сидевшая рядом с нами со скучающим видом. — Заладили, тоже мне.
— А вы тоже в курсе обо всём этом, да? — спросил я. — Про дух, «якоря», пизраков и всё остальное?
— Да мне в общем-то побоку, — пожала плечами учитель. — Призраки-шмизраки, духи-хуюхи — один хрен, как говорится. Если что я всегда могу разрубить пополам своим фьюзом любого ублюдка — хоть материального, хоть не очень, на остальное плевать.
— А что вас двоих связывает? — прищурился я. — Простите, но ваши с Аки отношения всегда казались мне немного… необычными. Ну, вы как-то слишком уж близки — ближе чем учительница и ученица. Может расскажете наконец правду?
— О, ну это просто, — отмахнулась Сонодзаки. — Токико моя двоюродная сестра.
— А, ясно, — кивнул я, не сразу сообразив что она только что сказала. А когда сообразил… — Стоп — чего?!