• allig_eri

• хроники былого и грядущего

Хроники_Глава_44.epub

Хроники_Глава_44.docx

Хроники_Глава_44.fb2

Глава 44

Королевская Гавань, взгляд со стороны

«Если кто-либо сомневается в том, что судьбу наций определяет страсть и безрассудство, пусть взглянет на встречу великих. Короли или Верховные Лорды, архонты или магистры, они не привыкли общаться с равными, а когда наконец встречаются с таковыми, зачастую начинают испытывать неоправданное облегчение или отвращение. В Новом Гисе есть поговорка: «Когда принцы встречаются, они находят братьев или себя самих», — иными словами, либо мир, либо войну».

Именно это предстояло королю. Встреча… но будет ли она с равным? Нет! Хотя… кто знает…?

Последние несколько дней у Эйриса было просветление, которое за последние годы проходило всё реже и реже. Может, виной тому было предчувствие скорого конца? Развязки, которая ощущалась им всем своим нутром.

Дни его были растянутыми, время шло медленно, а солнце, казалось, застыло на небосклоне. Всё зависло в ожидании его королевской воли и слова.

Однажды Таргариен даже осознал, что поступил неразумно, когда убил стольких лордов за раз.

— Предатели или нет, но таким как они всегда дают второй шанс… — шептал он, прячась в собственных покоях. Длинные теги от мебели и окружающих его Гвардейцев казались предвестниками беды. Страх терзал нутро мужчины и заставлял двигаться, суетливо бегать, кричать и срывать свою злость на всех вокруг.

«Теперь, кто бы не победил, мятежники или лоялисты, Роберт или Рейгар… уже не важно. Он повернёт войска на Королевскую Гавань. На меня».

Эта мысль была столь чёткой и неумолимой, что пробила щит его безумия и ввинтилась в мозг. Однажды король просто застыл, перестав беспрерывно смотреть в огонь, и перевёл взгляд на стену. Это было началом его осознания. Мозг безумца начал работать и генерировать одну спасительную идею за другой.

Мысли возникали самые разные, он полного сожжения Королевской Гавани, до многоходовых интриг, с участием самых разных лордов и аристократов.

«Любое восстание обречено на провал, если людям не перед кем будет склониться».

Страха уже не было, но Эйрис знал, что подобное чувство пройдёт. Миг гармонии исчезнет, как исчезал раньше. Потому так сильно ценил эти мгновения.

Недаром, три недели назад, во время краткого момента осознания ситуации, он просил о встрече с ним: Арвиндом Моустасом, «Небесным Клинком». Личной, тайной встрече. Ах, если бы только всё получилось!

— Всё упирается в истину. Если цель правильная… — тихие бормотания Таргариена становились всё более осмысленными, — то она оправдывает всё. Любое мучение, любое убийство… Любое предательство.

Король молился, желая продлить осознанность происходящего, вот только уже не мог понять, нормален ли он в этот миг, или вновь остался в окружении иллюзий, созданных его воспалённым подсознанием?

«Но может, в этом и состоял весь смысл?» — мелькнула последняя здравая идея, прежде чем утонуть в пучине несвязности, которая вновь поглотила его. К счастью, ненадолго.

— Ваше Величество, карета подана, — произнёс Герольд Хайтауэр, на что заросший и грязный мужчина, сидящий на троне, кивнул, постаравшись сделать это величественно.

Именно слова лорда-командующего Королевской Гвардией, вновь вернули ему ясность мысли.

«Надеюсь, это чувство не уйдёт сегодня! Переговоры… если они увенчаются успехом, то последним смеяться буду я! И у меня есть, что поставить на кон!»

Его возбуждала сама мысль о придуманном плане и казалось, что его оппонент не сможет найти никакого иного ответа, кроме безоговорочного принятия столь великодушного предложения.

«Ах, если бы только на встрече был сам Моустас, а не его служка!»

Поднявшись, Таргариен отправился на улицу, куда старался выходить крайне редко. Но сегодня… Сегодня он выйдет, ведь терять уже нечего. Встреча была жизненно ему необходима. Ради неё он решился на невиданные доселе действия — самолично прийти на место, а не настаивать на приёме в Красном Замке.

Информацию об этом, к сожалению, утаить не получилось, а потому посещение «Небесного Храма» было подано как причащение и небольшое паломничество, совершаемое монархом.

Пение птиц и не по-утреннему яркое солнце приветствовали Таргариена, когда он откинул занавесь из тонкого, словно дымка, льна и прошествовал во внутренний двор Красного Замка. Послышался шорох одежд: столпившиеся придворные поклонились ему, мгновенно прекратив все свои разговоры. Лишь рослые Королевские Гвардейцы остались стоять, словно белые статуи.

Эйрис позволил себе пару секунд любования на склонившихся людей. Подобное зрелище радовало его душу. К сожалению, дела не ждали, так что он подал знак и его придворные начали разгибаться. Вновь послышались шепотки и негромкие разговоры.

К королю были обращены сотни лиц, которые, несмотря на обстановку вокруг, искали его расположения. Сам же Таргариен смотрел строго перед собой: шёл величественно, взгляд имел отчуждённый и надменный. Его не смущал даже собственный внешний вид: заросшее лицо с длинными, нечёсаными волосами и бородой, которые уже давно имели вид не благородного серебра, а цвет тусклой, засаленной серости. Его несколько лет нестриженые ногти напоминали когти хищной птицы. Они были грязными и местами под ними была видна засохшая пища. Тело короля не знало прикосновений воды уже несколько недель, хотя тут, надо признать, он всё-таки изредка посещал дворцовые купальни.

Зато одежды правителя Семи Королевств, как и всегда, были выше всяческих похвал.

По пути к карете лишь немногие были удостоены его кивка: оставшиеся в столице члены Малого совета, включая Россарта — главу Гильдии Алхимиков, на которого Эйрис имел планы, в случае провала всех остальных и Руперта Бакли, лорда, возглавившего остатки стражи в Королевской Гавани.

Эйрис очень ревностно хранил неосязаемое золото королевского благоволения и крайне искусно раздавал его. Возможно, для восхождения на вершину действительно нужна отвага, но, чтобы удержаться там, необходима бережливость.

Ещё один урок, который преподали ему в своё время. В детстве, Эйриса с головой заваливали кровавой историей его предшественников и наставляли, приводя бесконечные примеры прошлых бедствий. Тот был слишком доверчив, а тот — чересчур глуп и так далее. Вот Эйликс, державший под боком чашу с расплавленным золотом, чтобы рукой, одетой в специальную перчатку, швырять им в того, кто вызовет его неудовольствие, был чрезмерно жесток. А вот Мейгор, с другой стороны, был чересчур воинственным: убийства врагов должны уменьшать их количество, а не увеличивать. Эймон был слишком толстым, в чём был крайне похож на нынешних лордов Мандерли. Настолько толстым, что, когда ехал верхом, слугам и оруженосцам приходилось поддерживать его колени. Его смерть, как со сдавленным смешком сообщил ему его дед — Эйгон V, по прозвищу «Невероятный», была вопросом эстетической уместности. Таргариен должен выглядеть величественно, как дракон, а не как разжиревший евнух.

Слишком много того и слишком много сего. «Этот мир не ограничивает нас, — однажды объяснил Эйрису его величественный предок, мудро улыбаясь, — и потому мы должны ограничивать себя сами. Не только «Пламя и кровь», но ещё и дисциплина, дорогой мой внук. Мы должны подчиняться дисциплине».

Вот уж чем-чем, а дисциплиной Эйрис обладал в избытке. Во всяком случае, он так считал.

«Мой выход должен запомниться им! И всем служкам Моустаса, включая самого главного, тоже!», — улыбался монарх, пока слуги несли длинный край его одеяния, ведь для подобного дела, король приказал подготовить ему наиболее величественный наряд. Сам Таргариен, как всегда, наслаждался одиночеством. Ведь «дракон» должен оставаться один.

«Он осмелился меня вызвать! Меня! Какая наглость!», — пронзила его бессвязная мысль, заставив скривиться. Король не забыл, что сам стремился встретиться быстрее, а также сохранить разговор в тайне, что сделать в Красном Замке, после смерти «Паука», стало достаточно трудно. Но сознание всё равно периодически выдавало странные фортели.

Эйрис поднялся по деревянным ступенькам и забрался в большую, позолоченную королевскую карету. Внутри было пусто. Он продолжал находиться в полном одиночестве. Вся стража размещалась снаружи. Все оставшиеся при нём Белые Плащи, а также приличное количество конных рыцарей и пеших солдат — тех, кого ещё не забрал Рейгар.

«Рейгар!», — скрипнул Таргариен зубами. Короля разрывало противоречие. Он осознавал, что без армии его сын не сможет одолеть мятежников, но при этом не хотел давать ему ни единого солдата. Ибо, какая разница, кто победит? Итог останется неизменным! Если конечно, оставить всё как есть…

— Нужно сдерживаться… — Эйрис постарался придать себе наиболее величественный вид, но не мог не ощутить, что его лицо неизменно кривится, будто бы само по себе. Свойство, которым «наделил» его Дарклин.

Ненависть и ужас на миг сдавили его сердце. Долго ещё это имя будет резать, словно осколок стекла? Нужно привыкнуть и смириться. Это всё, что ему сейчас остаётся.

— Вот отец всегда держался с изяществом, даже когда бывал расстроен или погружен в свои мысли, — хихикнул Таргариен.

Хоть Эйрис и был от природы труслив, но всегда старался быть похожим на Джейхейриса. Во всяком случае, пока осознавал себя.

Посмотрев наружу, король заметил, как Хайтауэр скомандовал выступать. Кони загарцевали и повлекли за собой обшитую золотом и разукрашенную драконами карету. Курильницы, закреплённые на боках, затряслись и за ними потянулись синие струйки ароматического дыма. Жасмин и сандаловое дерево. Не следует допускать, чтобы запахи столицы оскорбляли обоняние монарха.

Когда высокая и величественная карета выехала со двора, её окружили тяжёлые кавалеристы — элитные, бронированные всадники. Вместе с ними был и строй копейщиков, дополнительно имевших за поясом короткий меч, в случае вынужденного городского боя.

Сияющая процессия принялась спускаться с Холма Эйгона в тёмную, дымную котловину города. Карета прогрохотала по Дворцовому району и выехала на длинную дорогу, соединяющую Красный Замок с центром столицы. Они двигались неспешно, чтобы пешие солдаты поспевали за процессией. Прошли через улицу Крюков, вдоль переулка Мясников и Свиного, прямо по широкой Хлебной, которая вела к Великой септе Бейлора и площади Сапожников, на которой, чуть в стороне, располагался «Небесный Храм».

Множество жителей Королевской Гавани стояло вдоль дороги, силясь хотя бы на миг увидеть своего божественного короля, надеялись, что он выглянет из своей кареты наружу и почтит их собственным ликом. Очевидно, слух об его краткосрочном паломничестве разлетелся по городу и привлёк массовое скопление горожан.

«А почему бы и нет?!» — возникла спонтанная мысль в его голове. Открыв штору, король оглядел группы людей. Обзор был не очень хороший, но Эйрис всё равно поворачивался из стороны в сторону, осматривая собравшуюся чернь через спины собственных солдат.

«Так, значит, он желает, чтобы всё было предано гласности…»

Сперва Таргариен почти ничего не замечал, кроме почти полностью перекрывающих обзор рыцарей и их коней, и ничего не слышал, кроме стука копыт по брусчатке. Однако, чем дальше они отъезжали от дворца, тем больше народу скапливалось вдоль дороги. Вскоре его копейщики и даже рыцари были вынуждены сильнее растянуться, ведь улицы становились более узкими, а горожан набивалось всё больше и больше. Теперь карета двигалась от толпы на расстоянии плевка. Лица собравшихся оказались столь близко к нему, что Эйрис понял: они не приветствуют его, а насмехаются и глумятся! Корчат рожи, показывают неприличные жесты, что-то выкрикивают, но слов мужчина не мог разобрать. На миг Таргариен испугался, как бы у него не остановилось сердце. Король ухватился двумя руками за свою голову. Как он мог свалять такого дурака?!

Сквозь аромат благовоний пробивалась отчетливая вонь дерьма.

Эйрису показалось, будто в считанные мгновения сотни обернулись тысячами, а число собравшихся всё продолжало увеличиваться — равно как их злоба и наглость. Вскоре воздух уже звенел от криков. Взгляд перепуганного мужчины выхватывал из толпы одно немытое лицо за другим. Некоторые смотрели на короля с презрением, другие ухмылялись, третьи орали и бесновались.

Процессия продолжала двигаться вперёд, и пока что ей никто в этом не препятствовал, но ощущение пышности и великолепия исчезло без следа. Таргариен судорожно сглотнул. По спине короля зазмеились струйки холодного пота. Он усилием воли заставил себя закрыть шторку и игнорировать толпу за ней.

Безумие опасно подступило к нему, вновь отвоёвывая себе кусок его разума. Ещё немного и оставшиеся крупицы здравомыслия покинут мужчину на очередной, неопределённый срок.

«Я должен успеть! — гневно сжал он кулаки. — А ведь он именно этого и добивался! Подобного моего состояния… Помни о дисциплине!»

Офицеры принялись выкрикивать команды. Конные рыцари приготовили тяжёлые, обитые железом дубинки.

Процессия получила краткую передышку, пока пересекала территорию Гильдии Алхимиков. Их стража надёжно отсекала толпу, не давая им приблизиться к учёным мужам и пиромантам, которые работают в тёмных подвалах. Неподалёку размещалась одна из десятков рыночных площадей столицы. Таргариен даже вновь осмелился приоткрыть шторку своего окна и выглянуть из кареты. Купцы и торговцы, увидев короля, выпускали белых голубей, а также организовали летящие во воздуху лепестки цветов, на Эссоский манер. Однако Эйрис невольно заметил, что их взгляды, — задолго до того, как он проехал мимо, — обратились к ожидающей толпе.

Едва они покинули площадь, как процессию снова окружили взбунтовавшиеся горожане. Женщины, старики, калеки, даже дети — все вопили и потрясали кулаками. Скользнув взглядом по толпе, Эйрис заметил прокажённого. Тот катал на языке прогнивший зуб, а когда королевская карета проехала мимо, плюнул в неё. Зуб упал куда-то между колесами…

«Они действительно терпеть меня не могут, — понял Таргариен. — Они ненавидят меня… Меня!»

Но это изменится, — напомнил себе монарх. Когда всё закончится, когда плоды его трудов станут явными, люди начнут прославлять его, как не славили никого из королей. Скоро мятеж Баратеона подавят, так или иначе. Эйрис сможет закрыть вопрос с Рейгаром, не позволив ему убить себя, а потом отправит того на Ступени, присоединять к королевству дополнительные земли. Все жители будут радоваться, глядя на обилие новых товаров и снижение цен, упавших за счёт присоединения региона и многочисленных компенсаций, которые Эйрис собирался взять с мятежников.

«В этот раз я даже не буду убивать их всех! — злобно хмурился он, — возьму по сто золотых за каждого, отправленного в бой, против меня, солдата. Раз могут собирать войска, то смогут собрать и деньги».

Со временем, все сумеют понять, как сильно ошибались. Эйрис планировал войти в историю, как величайший король всех времён.

— Аха-ха-ха! — начал смеяться он. Мысли в голове принялись путаться. Утренние страхи по поводу «конца» его жизни, поблекли и почти пропали. — Или они будут со мной, или познают гнев дракона! Я подчиню себе весь мир и всех заставлю склониться перед собой!

Карета выехала на огромную площадь Сапожника, рядом с которой стоял «Небесный Храм». Рёв толпы достиг апогея. У Эйриса перехватило дыхание, он оцепенел. Ехавшие впереди рыцари остановились, колонна смешалась. Таргариен увидел, как лошадь одного из кавалеристов поднялась на дыбы. Всадники, ехавшие сзади, послали коней в галоп, чтобы обеспечить безопасность с флангов. Все они выхватили дубинки и размахивали ими в качестве предупреждения, лупя всякого, кто подходил слишком близко. За пределами круга их сверкающих доспехов бушевало людское море. Сплошная толпа нищих, затопившая площадь от храма до самых Божьих врат.

Эйрис вцепился в дверь кареты с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Все они… Снова и снова выкрикивали это имя…

Страх, головокружение и такое чувство внутри, будто падаешь куда-то.

«Это он настроил их против меня? Это покушение?!»

Король увидел, как тяжёлые кавалеристы, работая дубинками, клином врезались в толпу. И внезапно усмехнулся, оскалился от свирепого наслаждения. Именно так драконы утверждают себя — кровью смертных!

Горожане шарахнулись в разные стороны и шум возрос вдвое. Несколько сияющих рыцарей споткнулись и исчезли в толпе, но их место заняли другие. Дубинки вздымались и опускались. Засверкали мечи.

Маленькая дверка в передней части кареты отодвинулась, оттуда на короля взглянул обеспокоенный кучер, безмолвно спрашивая о дальнейших действиях.

«Ты смеешь смотреть в глаза короля?!» — раздул монарх свои ноздри.

— Вперёд! — взревел на него Эйрис. — На них! Пошёл!

Расхохотавшись, Таргариен приоткрыл дверь кареты, встав во весь свой рост, благо, что высокий потолок позволял это сделать, после чего плюнул на свой народ, прямо в лица тех, кто смел выкрикивать другое имя, когда перед ними стоял сам Эйрис Таргариен! Какая жалость, что он не может обратиться в дракона и сжечь их всех! У него под рукой нет даже расплавленного золота, чтобы кидаться им!

Карета медленно покатилась вперёд, кренясь и подбрасывая Таргариена всякий раз, когда под колёсами оказывался кто-нибудь из упавших. Короля мутило, сердце от страха жгло как огнём, но им овладело неистовство, исступление, ликование от близости смерти. Золотых Плащей, одного за другим, втягивали в толпу, но конные рыцари держались стойко и с боем прокладывали Эйрису дорогу. Их мечи поднимались и опускались, поднимались и опускались, и королю казалось, что он карает чернь собственными руками.

Так, хохоча, словно окончательно спятивший безумец, правитель Семи Королевств проехал между рядами подданных к растущей громаде «Небесного Храма».

В конце концов, поредевшая процессия добралась до выстроившихся бронированных пехотинцев, ощетинившихся мечами, стоявших полукругом вокруг величественного сооружения. Это была «Небесная Стража» лорда Моустаса.

Оглушённому, оцепеневшему Эйрису помогли выйти из кареты на деревянный помост, ведущий к огромным вратам храма. Король всегда должен возвышаться над обычными людьми…

В приступе злобы, Таргариен схватил за руку одного из капитанов собственной охранной процессии.

— Послать сообщение в казармы! Проучить их как следует! Я желаю, чтобы моя карета плыла по крови, когда я буду возвращаться!

Дисциплина. Он их проучит.

Эйрис зашагал к вратам «Небесного Храма», споткнулся, наступив на собственный длинный плащ, который уже никто не помогал нести сзади, и почувствовал, как сердце от ярости пропустило удар, когда к рёву толпы примешался хохот. Таргариен обернулся и посмотрел на бушующих от злобы и восторга людей. А затем, подобрав одеяния, бросился бежать по помосту.

Массивная каменная кладка храма окружила его со всех сторон. Убежище.

Двери с грохотом захлопнулись за королём.

У Эйриса подкосились ноги. Короткое замешательство. Холодный пол под коленями. Таргариен прижал дрожащую руку ко лбу и с удивлением почувствовал, как из-под пальцев струится пот.

«Потрясающая глупость! Что подумал бы Рейгар?»

Звон в ушах. Неестественная темнота. И всё то же имя, эхом отдающееся от стен.

«Небесный Клинок!»

Тысячи голосов, подобно молитве, твердили имя, которое Эйрис швырял, как ругательство.

«Небесный Клинок!»

С трудом переводя дух и нетвёрдо держась на ногах, король прошёл через длинный коридор и остановился. Из огромных храмовых светильников были зажжены лишь немногие. Тусклые круги света падали на пол и на ряды потускневших молитвенных табличек. Колонны толщиной с северные чардрева уходили во мрак. В темноте смутно виднелись очертания галерей для восседания апостолов. Во время официальных служений здесь настежь открываются ставни, заливая храм светом. Специально изготовленные на заказ окна, — из Эссоса, — искажают солнечные лучи, придавая залу призрачный и таинственный вид. Это сделано, чтобы верующим казалось, будто они стоят на границе иного мира. Но сейчас храм был пуст и даже на втором этаже король не заметил ни единого апостола, стражника или верующего. Ставни были закрыты и место казалось похожим на огромную, тёмную пещеру. В воздухе отчётливо чувствовался запах подземелья.

Вдалеке Эйрис увидел его — человека, с кем у него будет встреча. Того, кто посмел вызвать его сюда от лица Моустаса — Верховного Апостола всей его религии.

В данный момент он преклонил колени в центре большого полукруга, образованного статуей «Небесного Клинка», выполненной не просто в полный рост, а высотой порядка десяти метров.

«Вот ты где», — подумал король, ощущая, как к нему постепенно возвращаются силы. Руки Эйриса машинально пробежались по одежде, расправляя и приглаживая её. Длинные ногти цепляли одеяния и Таргариен невольно подумал, что нужно избавиться от них, хоть как-то.

После сегодняшнего стресса, если разум позволит, он попытается привести себя в царственный вид, достойный человека, что стоит на перепутье между столь значимыми путями: смертью или величием.

Взгляд короля скользнул по высеченным на колоннах изображениям: сражения армий, осады замков, возвышающийся над ними бог… имеющий вид, удивительно похожий на одного западного лорда… Картины, застывшие со сверхъестественным достоинством каменных изваяний.

Эйрис остановился перед первым ярусом ступеней. Сейчас над его головой находился центральный, самый высокий из куполов храма. Несколько мгновений он смотрел на широкую спину Верховного Апостола. Человека, который имеет право говорить «голосом бога». Человека, который имел власть в столице, немногим меньшую, чем у самого Таргариена.

«Повернись к своему королю, ты, фанатичная, неблагодарная тварь!»

— Я рад, что ты пришёл, — сказал Филипп Йордан, так и не повернувшись.

Арвинд Моустас откликнулся на письмо Эйриса, но не сумел, либо не захотел покинуть армию, которая шла к столице. Вместо этого он предложил встретиться со своим «приближённым человеком», который, в данный момент, присутствовал в Королевской Гавани.

«Он будет говорить от моего лица. И все его слова — что мои собственные. Как именно вы решите проблему, так я и поступлю», — вспомнились Таргариену строчки письма.

Теперь, с момента, как Рейгар убил Вариса, ему приходится самому читать свои письма.

Голос Верховного Апостола был звучен и словно бы окутывал собеседника. Но почтения в нём не слышалось. Йордан говорил с королём так же, как и со всеми остальными. Напрямую.

«Как с каким-то простолюдином!», — обожгло болезненный разум Эйриса.

Нет, он конечно помнил, что когда-то, в старые времена, Верховный септон мог поспорить своей властью с королём. Во время «Восстания Святого воинства» весь Вестерос короткое время был вынужден жить по законам главы веры, «первого после Семерых». Но эти времена давно прошли.

Потом же, когда Святой Вере запретили иметь свои войска… тогда Верховный септон из серьёзной фигуры стал очередным советником, не более.

Сейчас Йордан обращался к нему так, словно Таргариен был одним из прихожан. Всего лишь простым человеком. Не королём.

«Кто дал тебе это право?», — возникла жёсткая улыбка на лице Эйриса. Его давно нечищеные, жёлто-чёрные зубы показались между губ. Но мужчина стерпел подобное унижение. Хочет быть равным? Будет!

— Зачем всё это, апостол? И почему именно здесь?! Я не хотел встречи в Красном Замке, потому что как раз надеялся на её тайну!

Йордан обернулся. Он был одет в простую белую рясу с рукавами чуть ниже локтя. На миг мужчина остановил на Эйрисе оценивающий взгляд, потом вскинул голову, прислушиваясь к глухому гомону толпы так, словно это был шум первого после долгой засухи дождя. Он был безбород, как почти весь ближний круг Моустаса. Лицо у Филиппа было широким, словно у крестьянина, и на удивление молодым.

«Сколько же тебе лет?», — невольно задумался Таргариен.

— Слушай! — прошипел апостол, указывая рукой в сторону площади, откуда доносилось одно единственное имя:

«Небесный Клинок! Небесный Клинок! Небесный Клинок!»

— Я не гордец, Ваше Высочество, но их преданность моему господину трогает меня до глубины души.

Несмотря на нелепый драматизм сцены, Эйрис поймал себя на том, что присутствие этого человека вызывает в нём чувство благоговения. На миг у короля снова закружилась голова.

— Я недостаточно терпелив, апостол. Всё моё естество требует твоего наказания за доставленные мне неудобства. Ты слышал, что сделали с северянами. Не мог не слышать. Они осмелились требовать от меня выдать свою кровь! Казнить моего сына! Каково им теперь, смотреть на нас из-за лика своих деревьев?!

Таргариен расхохотался, отчего длинная и нечёсаная грива волос рассыпалась по его лицу.

— Говори, ради чего я приехал сюда! И говори быстро, пока у меня не кончилось терпение. Я прощу твою наглость, но лишь на первый раз и в качестве доброй воли. Что хочет Моустас за своё предательство?

Филипп выдержал паузу, затем обаятельно улыбнулся. Он начал спускаться по ступеням.

— Переговоры. Вот что просил меня провести мой Бог — «Небесный Клинок». Но больше всего мне хотелось лично взглянуть тебе в глаза, король.

«Опять эта фамильярность!»

Однако, почему-то слова мужчины усилили замешательство, овладевшее Таргариеном. Выбили его из себя и даже не дали возможность сполна ощутить гнев. Эйрису, ещё до прихода сюда, следовало понять, что встреча с Верховным Апостолом окажется для него настоящим испытанием.

«И ведь даже не на кого было переложить эту задачу!»

— Скажи, — произнёс Йордан, — ты ведь действительно хотел убить Арвинда Моустаса? А потом и Тайвина Ланнистера? Планируешь ли ты сжечь Королевскую Гавань Диким огнём, если не получится выиграть в войне?

«Откуда он знает?!» — отступил король на шаг назад.

— Что?! Глупости! — Эйрис слышал, как на миг дрогнул его голос.

— Нет? — наклонил Филипп голову.

— Я оскорблен столь низкими подозрениями… — Таргариен с удивлением и страхом осознал, что… начал оправдываться. Да ещё и перед кем?!

Гнев вновь ударил в его голову, но как только король открыл свой рот, то… столкнулся с крайне необычной реакцией на свои последние слова.

Хохот апостола был внезапен, громок и достаточно звучен, чтобы заполнить собой огромный зал «Небесного Храма». Эйрис задохнулся от изумления. Вспышка его гнева также быстро улетучилась. Чтобы священнослужитель вёл себя настолько неподобающе?!

«Даже служки Моустаса не позволяют себе такого!» — он уже хотел было грозно прикрикнуть на своего собеседника, либо и вовсе развернуться, позвав стражу и приказав нарезать этого ублюдка на куски, но внезапно осознал смысл его поступка.

Таргариен понял, что Филипп позволил королю на миг заглянуть в свою душу, показал истинные эмоции. Но зачем? Ответ предельно прост. Всё это — толпы фанатичных горожан, требование встретиться здесь, в «Небесном Храме», даже скандирование имени «Небесного Клинка» — было преднамеренной грубой демонстрацией.

«Я сильнее тебя, — говорил Моустас, устами своего апостола. — Я знаю все твои тайны и секреты, твоя ложь не спрячет за собой правду».

«Этого не может быть! — шокировано округлились глаза короля. — Что будет с нашими договорённостями?!»

— Тогда прими мои извинения, король, — небрежно обронил Йордан. — Похоже, нынешнее восстание оказалось отравлено лживыми слухами, не так ли?

«Он пытается меня запугать… Ублюдок ничего не знает и поэтому пытается меня запугать! У меня есть все шансы!»

Эйрис продолжал хранить зловещее молчание. Ему подумалось, что он всегда обладал большим умением ненавидеть, чем Рейгар. Его не по летам развитый сын бывал свирепым, даже жестоким, но неизменно возвращался к той стеклянной холодности, которая так нервировала его окружение. С точки зрения Эйриса, ненависть должна была отличаться двумя основными качествами: устойчивостью и неукротимостью.

Что за странная привычка — вдруг осознал король, — эти краткие экскурсы в характер его сына. Когда, интересно, Рейгар успел стать мерилом для глубин его сердца?

— Мне нужен ответ. Поддержит ли меня Арвинд Моустас на этой войне? Его сил хватит, чтобы ударом в спину закончить это восстание, убить Баратеона, Аррена, Талли, Ланнистера и Старка. Взамен я дам ему титул Хранителя Запада. Помогу войсками, если будет нужно подавить недовольство региона! Да он и сам справится с ним!

Таргариен не выдержал и сорвался на крик.

— Другим способом он никогда не достигнет такого величия! И пусть между нами были разногласия, но я закрою на них глаза! Ради будущего и ради династии! Пусть сокрушит моих врагов и получит величайшую награду, которую не сможет даже представить…!

Король застыл, поражённый своей щедростью. Его разум в очередной раз сделал поворот на сто восемьдесят градусов.

— Что ты скажешь на это, апостол? Достойная награда для твоего хозяина? Чего ещё ему надо? Если у меня будет дочь, дай Семеро… то я готов отдать её ему. Или сын… Визерис может взять в жёны его бастардку. Вот на какие унижения я готов пойти!

— Хорошо, — всего одно слово заставило Эйриса пошатнуться. «Хорошо»? Что это значит?

Филипп сделал шаг вперёд.

— Но никакое сотрудничество не начинается без первого шага. Докажи, что сдержишь слово. Выполни нашу просьбу: отправь Элию и её детей в Дорн.

Таргариен странно ухмыльнулся, отчего его длинная, достающая до пояса, неухоженная борода дёрнулась, словно петля палача.

На какой-то миг тишина обрушилась на них, лишь привычный шум улицы мешал течению мысли.

— Пойдём, Эйрис,— наконец торжественно произнёс Верховный Апостол. — Переговоры окончены.

И король внезапно понял, какое счастливое свойство характера вознесло этого человека на такую высоту: способность наделять святостью любой момент жизни и одним словом внушать благоговение простому люду.

— Пойдём… Послушаешь, что я скажу моему народу, — махнул Йордан рукой, направляясь к воротам.

Но за время их краткого диалога, гул тысячи голосов, скандирующих имя «Небесного Клинка», стал меняться. Сперва почти нечувствительно, но потом всё более и более определённо. Он преобразился.

В крики.

Очевидно, безымянный капитан ревностно исполнил приказ короля.

Эйрис победно улыбнулся. Наконец-то он почувствовал себя ровней этому оскорбительно сильному человеку.

— Слышишь, апостол? Теперь они выкрикивают моё имя!

— Воистину, — загадочно произнёс Филипп. — Воистину.

---

Армия давно стала продолжением моей руки и опыт этот нельзя было просто взять и забыть, как нельзя было и потерять. Хоть каждый регион и имел своего грандлорда, но все они, кто добровольно, а кто не очень, склонили свои головы перед моим мастерством.

И я принял их, а после повёл вперёд. Мы продвигались по Речной дороге и вот-вот должны были дойти до Королевского тракта, когда меня настигло письмо Эйриса.

Король в очередной раз словил приступ безумия, — вздохнул я, читая эти строки. Неужели он верит, что я готов буду предать всё, ради чего так долго работал? Ударить в спину всем своим людям, предать их, понадеявшись, что Таргариен сдержит своё слово? Этот лживый кусок дерьма?!

Едва не разорвал в гневе письмо, но вместо этого в голове возникла иная идея, которая понравилась мне даже больше. Спешно написал послание главе храма в Королевской Гавани — Филиппу Йордану, достаточно компетентному и умелому мужчине. Да что уж там, я даже назначил его, в своё время, ещё в Новиграде, Верховным Апостолом.

Это… солидная должность. Каких-то особых преимуществ за собой не несёт, но здорово повышает чувство собственной важности. В принципе, он заслужил это звание, народ Филипп заводить умеет, это уж точно.

Обязал его принять предложение Эйриса, но потребовать уступки: освободить Элию с детьми и отправить её в Дорн. Хоть Роберт и согласился, с горем пополам, что моя идея, подразумевающая, что «таргариеновские выродки» останутся в живых, достаточно удачна, но лично я опасался. Мало ли как может сложиться вся ситуация?

У того же Аррена или Талли, либо кто-нибудь ещё, вполне может «дрогнуть рука», чтобы «защитить» трон Роберта от будущих посягательств. И вообще, они же старые, так что знают лучше! Пф-ф!

Нет, я конечно не допущу подобного, раз уж мы заранее договорились с Баратеоном, но почему бы не подстраховаться? Чисто на всякий случай.

Если же ситуация сложится так, что Таргариен действительно вышлет Элию и её детей в Дорн, то вообще замечательно получится! Сбежать — не сбегут, а даже если попробуют, с Дораном договориться мы всяко сумеем. Уверен, он оценит перспективы не хуже, чем мы сами. Более того, если я смогу узнать новость про «спасение» Элии заранее, то есть вероятность перехода на нашу сторону всего дорнийского корпуса, который сейчас числится в составе армии Рейгара.

Для него подобное будет существенным ударом. Всё-таки в численности у нас ой какое солидное преимущество! Так что для принца каждый боец на счету. И их, будем откровенны, сильно так не хватает. По донесениям разведчиков, часть из которых, между прочим, регулярно перехватывают, количество людей в стане противника вполовину меньше нашего: около пятидесяти тысяч. И едва ли не треть всех этих войск — зелёные новички, годные лишь как смазка для мечей.

Что в итоге? У меня преимущество в численности солдат, их качестве и собственном опыте. И это не считая того, что я могу «отменять свои ходы», как в шахматной партии против компьютера. Слишком легко! Нет никакого вызова! Я как читер, имеющий под рукой список всех кодов и вяло прикидывающий, стоит ли «поиграть» с оппонентом? Может быть тупо направить все войска в лобовую атаку? А что? Решение продавить об этом вполне сумею!

Или сделать «ставку» лишь на конницу? А может устроить Рейгару ряд ловушек и засад? Попробовать выгрызть победу используя малые силы? Ха-ха!

— На что он надеется? — усмехнулся я, — на Дикий огонь?

Вот только мы посмотрим, как ты сумеешь его применить, когда попадёшься на диверсии. А ты попадёшься. Просто потому что, несмотря на все свои навыки и ум, не сможешь выстроить безопасность лагеря на том уровне, когда я действительно ничего не смог бы сделать.

Что уж там, я помню, как я брал лагерь «Эбенового Принца», когда мужик поднял на ноги чуть ли не половину всех войск, заставив освещать кострами область вокруг так, что было светло как днём! И всё равно я, хоть уже и без других людей, лично проникал к нему и гадил, пусть бы и по мелочам.

Убить хотя бы одного солдата, поджечь хотя бы одну палатку! Я старался… откатывался чуть ли не на каждом шагу, тратил запасы энергии едва ли не в ноль, но в одиночку выгрызал победу.

Сейчас же у меня на порядок больше опыта и возможностей, а также намного более качественное снаряжение. Я бы сказал, что теперь нахожусь на стороне «Эбенового Принца», а на моём месте — бедолага Рейгар.

Хех, не везёт мне на разных принцев, постоянно с ними воюю. Ещё и Дорн бы добавить, ведь Доран как раз имеет такой титул! «Принц» вместо грандлорда. Стоп, так его войска и так против меня! Ха! Значит это я уже против трёх принцев выступал…?

С другой стороны — логично. В это время армии зачастую ведёт не самый опытный, а самый знатный. А кто может быть более знатным, чем второй после короля?

Единственное, что заставило напрячься — воспоминание о сне с драконом. Это немного сбило поток радужных мыслей. Я уже знаю, что к снам нужно относиться крайне серьёзно. А значит, подготовимся по максимуму! Будем переигрывать каждый шаг, для получения преимущества!

Проходя Красный Зубец, который вот-вот должен был впасть в Трезубец, мне доложили о появлении вражеских войск. Пока что лишь таких же разведывательных отрядов, что были и у меня. Ловить их — всё равно что искать ветра в поле. Но это знак. Противник близко.

Распорядившись разбить лагерь, быстро приказал собрать карты местности, а также уточнить у речников, по чьей земле мы передвигались, о ближайших хороших местах, для возможного боя. Память подсказывала, что финальная схватка была на Трезубце. Угу, помню прозвище Роберта — «Демон Трезубца». Значит, смахнулись где-то на реке, то есть — её берегу. Однако, нашим армиям нужно весьма приличная площадь, чтобы банально выстроиться, так что надо прикинуть удобное место, да подготовиться заранее.

С помощь Хостера и его помощников подобрал аж целых три подходящих варианта, где можно провести финальное сражение. Много. Но не страшно, будем идти помаленьку. К тому же, здесь Речные земли, а значит, логистика и обеспечение на нашей стороне. Хотя Рейгару будет не сильно труднее, ибо часть речных лордов, у границы с Королевскими землями, выступили на стороне Таргариенов, даже несмотря на сокрушительный проигрыш Коннингтона.

Хм… либо они про это ещё не слышали, либо уже не было другого выбора, кроме как идти до конца. А может всё проще и лоялисты остаются в полной уверенности победы короля? Кто знает… Но эти люди продолжают своё бессмысленное сопротивление и помогают Рейгару, служа также ключевыми точками его логистических путей.

По-хорошему, обрезать бы их… но кто бы мне это позволил? У нас намечается не затяжная война, а короткая битва, исход которой решит всё восстание. И вроде как все козыри у меня, но какое-то подсознательное чувство шепчет, что не всё так просто.

Решив немного ускориться, отправил большой конный отряд вперёд, чтобы дать врагу ложную «засветку» и посмотреть, как быстро отреагирует Рейгар. Этим он здорово выдаст себя и свои намерения. Сам же выслал лёгких всадников-одиночек, дабы «набросить» их на врага, будто сеть. Они должны будут обнаружить лагерь противника, места скопления его сил, какие-нибудь заставы и часовых. Всё что угодно! Мне банально нужна информация и следующие шаги своего оппонента. Я разменивал «пешек», выманивая его основные силы.

Играю грубо и грязно, но могу себе позволить. Даже если каким-то чудом, всё пойдёт не так, то потеря такого количества людей не сыграет почти никакой роли.

И… передовой отряд попал в засаду. Оп-па, началось!

— Моустас! Как это понимать?! — надрывался Аррен, — это так ты показываешь свои навыки лучшего полководца? Без разведки отправить такие силы вперёд и по итогу потерять почти две тысячи конных рыцарей!

Ухмыляюсь, глядя на исказившееся гневом лицо. Всё-таки потери пришлись именно на Долину, ведь это у них была «лучшая конница Вестероса». Впрочем, именно так я отвечать ему не стал. А то ещё инфаркт у бедолаги произойдёт.

— Не поверишь, но всё действительно идёт по плану, — довольно киваю я, — информацию представлю вам чуть позже, господа. А сейчас, давайте мне подробности! Где сбежавшие солдаты…?

Несколько раненых рыцарей предстали перед взором высоких лордов. Они откровенно нервничали. Ещё бы, небось и перед Джоном-то ни разу вот так вот не выступали, а тут вообще — весь «цвет» королевства собрался!

Впрочем, долго мучить их не пришлось. Мужики сами стремились быстрее рассказать подробности о нападавших. Я почти сразу узнал всю ключевую информацию: сколько врагов было, как вооружены, какие были гербы, кто возглавлял, откуда пришли, одним отрядом или несколькими…

Всё записывалось, фиксировалось и разбиралось. Я сполна потратил время на изучение этого вопроса. Более того, напряг своих помощников, а также остальных грандлордов, дабы продумали план, как можно было бы избежать этой засады и даже воспользоваться ею в своих целях.

Тут уже пришлось поработать языком, но убедить людей думать «не о будущем, а о прошлом», хоть и с трудом, но получилось.

К вечеру дождался разведчиков, из тех, кто остался жив. Хоть таких и было большинство, но часть всё-таки смогли подловить и вырезать. Плевать, всё равно это просто «тренировка» финальной схватки, проверка и оценка сил. Вот и проверим…

Мне поведали о подступах к лагерю неприятеля. Несколько человек даже смогли увидеть его с возвышенностей, когда пересекли Трезубец и поднялись на Восточные Холмы — преддверие Долины Аррен. Оттуда было реально рассмотреть место, где остановился Рейгар, хоть и без подробностей: огромный лагерь с тысячами точек костров… Но для начала и так сойдёт.

Мне сообщили о патрулирующих территорию разведчиках, о их движениях и местах размещения. О солдатах, которые выступали в близлежащий лес, занимая там оборону. Рассказали про холмы у реки, где собирались катапульты. Последнее заставило задуматься. Вроде бы в этом нет смысла, разве что… но это же бред, верно? Таким образом он сожжёт своих людей не меньше, чем вражеских…

Тем не менее, теперь я знаю больше. Пора применять эти сведения! Откат.

Возврат сделал на два дня назад. Этого должно было хватить. Сразу начал стремительную подготовку. Быстро был собран отряд-приманка, а также наметил цели атаки на лагерь врага. Я собрал приличную группу бойцов и лично решил возглавить их. Что может быть лучше, чем мощным стальным кулаком ударить прямо в не ожидающее этого подбрюшье своего оппонента? Тем более тогда, когда известны передвижения разведчиков врага и есть возможность незаметно пройти сквозь них?

Оскал появился на моём лице.

Вот только меня почти сразу обломали! Отряд-приманка и несколько разведчиков обнаружили, что засада, хоть и была, но почти сразу отступила. Причём это случилось даже до подхода основных сил, которые должны были захлопнуть ожидаемую мышеловку!

Разведка легко обнаружила следы ожидания большого скопления людей и чёткое направление их отступления. Но почему…?

— Ах, вот оно что, — смог понять я, почесав висок, — предатель. Как ожидаемо…

Наскоро составив список людей, которые были в курсе о предстоящей операции, а также отдельно к ним тех ребят, что имели возможность быстро передать сведения врагу. Почти вся разведка, к сожалению, попадала именно под второй список. Но… придётся искать. Неведомый бы их всех побрал!

Начал серию откатов, где подробно и с пристрастием допрашивал подозреваемых. Преград мне не чинили, ведь было достаточно уверенного взгляда и слов, что у меня есть «стопроцентные доказательства вины» этого человека.

А к развязыванию языков все Верховные Лорды относились с пониманием. Хоть и без одобрения.

Хорошо ещё, что у меня всегда присутствовал свой «ручной» отряд дознавателей, иначе возиться мне одному с такой работой пару лет, не меньше. Я так с ума быстрее сойду, чем какого-то результата достигну.

И вот, всего шесть откатов спустя, я получил имена более четырёх десятков человек, которые так или иначе работали или служили на Таргариенов.

Сука… больше чем я мог предположить!

И как же мне теперь действовать? Ха-ха! Кто-то сказал бы: устранить или захватить, прилюдно казнить, выбивать сведения… Не-ет, это всё «вчерашний день». Покойный Варис, — о чьей смерти я даже успел пожалеть и на какой-то миг хотел откатиться в прошлое, да попытаться спасти лысого евнуха, — научил меня более интересным и выгодным способам работы с найденными агентами врага. Я слил им дезинформацию.

Реальные сведения донёс лишь грандлордам, причём тайно, чуть ли не лично. Хе-хе, «на ушко нашептал».

Причину такой скрытности не замалчивал, объяснил как есть: найдено большое количество информаторов врага. А потому на следующем собрании я сообщу ложную цель. Настоящие же приказы передам через своих личных слуг, сразу после его завершения.

Грёбаные игры в шпионов!

— Итак, господа, — говорил я на собрании, перед выступлением, — нам необходимо обнаружить лагерь противника. Уверен, что Рейгар будет пытаться осуществить нечто аналогичное. Но у него, в отличии от нас, нет такого количества людей. Будем этим пользоваться и давить его!

Ну-ну, он уже давно, небось, знает, где наш лагерь. Стукачи донесли.

Махнул рукой на нарисованную карту, пришпиленную к доске.

Сейчас я нёс откровенную чушь, но среди моих слушателей было аж четверо шпионов! Лорд Хогг — из Речных земель; лорд Карон — из Штормовых; тысячник Брильф, выглядывающий сейчас из-за спины Ройса, лорда Долины; и сир Сасмонд, один из капитанов разведки.

— Потому я разработал для нас специальный план: три тысячи рыцарей отправятся вот сюда, — ткнул я пальцем в точку на карте, — это роща, около Желудёвого леса. Соберите там небольшой, укреплённый лагерь. Будете перехватывать всадников врага, которые просто не смогут пройти мимо, очень уж хорошее место для засады!

Раздалось одобрительное ворчание.

— Далее, на ближайшем броде необходимо на скорую руку построить заставу, да подготовить ловушек, там вполне возможен прорыв…

Я подготовил целый десяток разных операций, но почти всех из них были ложными и долженствующими лишь заставить Рейгара бессмысленно распределить свои войска на их срыв или диверсию. Истинной же целью была «охота на охотников».

Вот предатели удивятся, когда узнают, что сами оказались лишь банальной наживкой!

Передав ложные сведения, я раздал слугам заранее записанные приказы, которые те донесли до грандлордов. Разумеется, у меня наготове были и верные командиры, которые поведут уже наши отряды, для уничтожения врага. Может, кто-то и сбежит, но этого можно будет избежать, сделав откат и поставив ещё одну ловушку. Либо просто отправить больше людей, благо, что последних у нас хватает с избытком.

Верховным Лордам на стукачей я, конечно же, пальцем не показывал, так как иначе аристократы легко могли бы случайно выдать собственную осведомлённость, а потому приходилось играть, как начинающему секретному агенту ноль-ноль-семь. Сука…! Ненавижу такие сложности! Ладно, главное, что должно сработать.

Сам же я подготовил рекордно большой, для такой-то цели, пятитысячный ударный кулак из тяжёлой кавалерии. Нам предстоял марш-бросок до лагеря Рейгара и хороший пробег прямо сквозь него. План атаки наскоро рассказал рыцарям, буквально за час до выступления. Обычно дела так не делаются, но тут был уникальный случай. Я прямо нутром чуял, что нужно спешить, а то подойду к лагерю как раз, когда они устроят полосу препятствий!

Сейчас же, лоялистам попросту было глупо этим заниматься. Расстояние между нами достаточно приличное, бой явно будет не на их территории, так зачем самим себе мешать, устраивая под носом бесполезные ловушки? Чтобы какой-то солдат, по собственной глупости, сам туда и попал? Ха! А ведь вполне себе обыденный вариант.

— Демей, присмотри за лагерем, в моё отсутствие, — коротко приказал я первому помощнику, — Бейро, я передал тебе список, — речь шла о шпионах, — всех людей из него, кто вернётся живым под вечер, задержать. Суд будет после победы.

После проведения этой операции, толку в них уже нет, я показал, что шпионы были засвечены, а потому просто убил бы их на месте, но остальные не поймут. Мне и так устроили чуть ли не истерику, когда я начал рубить головы за херовую дисциплину и невнимательное отношение к своим обязательствам у часовых.

На такое, конечно, ответил, но по итогу всё равно оказался «не прав». Ну-у… то есть, доказать свою правоту смог, но получил настоятельную просьбу, оставить факт наказания на других. Как минимум — тех грандлордов, к чьим землям принадлежит нарушитель.

Боже, я так привык к законам и «правильности» Запада, что реагирую на чужую расхлябанность слишком остро! А ведь должен же понимать, за столько-то лет… Ладно, сейчас не та ситуация, когда требуется настолько тонкий контроль над лагерем, так что буду оставлять хотя бы часть дисциплины на других.

Со мной, в нападение, из ближников, взял Хоча и Роуланда. Мужики солидно подтянули навыки за время своей службы. Что уж там, я уже дважды омолаживал их! Но такая жизнь бойцам нравится. Плюс опыта ведения боя набрались столько, что и на семерых хватит.

И вот, перепроверив людей, офицеров и командиров, донеся до них свой план, что был прост, как палка, отправились в «набег». Вражеский лагерь располагался примерно в тридцати километрах на юго-восток, если идти вдоль Трезубца. Местность была достаточно ровная, кони пройдут хорошо, хотя на пути регулярно возникали холмы, низины или небольшие лесные рощи. Но разведка смогла составить прямой и удобный путь, по которому я вёл всадников, попутно обходя возможные заставы врага.

Преодолели мы этот путь достаточно неспешно, за три часа, учитывая не лучшую местность. Плюс ещё, на последнем участке пути, приказал устроить небольшой привал: перекусить, справить нужду, дать лошадям отдыха, да и самим дух перевести.

Проблема вскрылась позже и была она в том, что этот участок дороги патрулировался слишком активно. У меня просто не получалось перехватить абсолютно всех разведчиков, ибо кто-то непременно убегал, так что пришлось перезагружаться и выискивать более удалённое место для отдыха и последующего стремительного рывка вперёд.

Теперь уже без разницы, успеют разведчики о нас донести или нет, ведь мы подойдём к лагерю почти одновременно.

Наш «ударный кулак» вышел на них немного сбоку. Никаких стен вокруг лагеря не было, ведь это было временной стоянкой. Подъехали мы ближе к вечеру, а потому уже начинало темнеть. Наш удар, вероятно, из-за этого приобрёл ещё больший страх для врага.

Стремительный наскок конницы опрокидывал палатки, в которые бросались горящие факелы. Мы громили и крушили всё, что только попадалось под ноги. Я указал путь — на центр лагеря, где должны размещаться командиры. Чем больше их погибнет, тем проще будет нам в дальнейшем. Рейгар не сможет взвалить всё управление на свои плечи!

Может и он погибнет при этом налёте? Ха… слишком самонадеянно рассчитывать на это, но почему бы и не помечтать?

Моё копьё насаживает на себя едва успевшего выскочить солдата. Он даже попытался прикрыться щитом, но это было бессмысленно, даже если бы успел. На такой-то скорости… Хотя у бойца был шанс вывихнуть мне кисть. Я бы тогда откатил себя на секунду в прошлое, сразу восстановившись, но враг-то об этом не знал. Может в этом и был план? Или он вообще ни о чём не думал? Хех, скорее всего…

---

Неизвестное время и неизвестное место

Ярко светящаяся фигура успела использовать весьма значительную часть собственных сил, но барьер почти не поддавался, лишь на миг вспыхивал силой. Его создали неизмеримо более могущественные существа и не новоявленному «божку» выступать против, но к его чести, «Владыка Света» не сдавался. Всё-таки он действовал не наобум, а заранее знал, как можно добиться нужного результата.

Всё это время Рглор работал с одной из так называемых «опорных точек», где у него был хоть какой-то шанс на успех. Знания об этом он получил благодаря силе предвидения. Она подсказывала ему, что «Владыка Света» сумеет достичь успеха. Особенно если поспешит, ведь забрался в откровенно чужие владения.

Вокруг перемещался поток душ, которые ярко светились холодным, голубоватым светом, но один из сильнейших богов этого мира не обращал на них внимание. Нет, его интересовало другое — барьер.

«Пора», — понял «Владыка Света».

Наполнив следующую атаку всей мощью, которую Рглор получил, «поглотив» энергию собственных верующих, он нанёс заключительный удар. Траты таких колоссальных объёмов сил истощили его, но ради результата…

«Нужно использовать максимум. Ускориться, иначе всё пойдёт прахом», — мелькнула мысль в его сознании, что и стало причиной такого поступка.

И всё удалось. В барьере появился пролом, дыра, через которую ярко засветилась «изнанка» другого мира. «Более реального» — как сказали бы остальные.

Перед Рглором предстало место, в котором обитали его непосредственные конкуренты — обратная сторона земного мира, где когда-то проживал и сам «Владыка Света» — тысячи и десятки тысяч лет назад.

Но Огненного бога интересовало другое. То, что уже отсюда для него открывалась возможность попасть ещё глубже, ещё дальше… в реальный мир.

Саму же изнанку он собирался пробежать как можно быстрее. Здесь у него нет друзей, как не осталось и сил, чтобы ответить на возможную угрозу. Слишком серьёзно он потратился на создание прохода.

Однако, проникая через изнанку в реальный мир, Рглор нарушит сами законы мироздания, запрещающие энергетическим сущностям находиться в мире живых. Божество не сможет восстанавливать там собственные силы, а потому умрёт, быстро и болезненно. Или в этом и был весь смысл?

— Вселенная богов и людей, — начал проникать он на изнанку Планетоса, — должна измениться.

Рглор так спешил исполнить свой план, так стремился проникнуть своей истинной формой туда, где ему поклонялись, что не заметил, — а может не пожелал заметить, — как в образовавшуюся на месте барьера дыру, вместе с ним, проник ещё кое-кто. Чья-то душа, отделившаяся из общего потока.

---

Что-то не так, — думал я, делая резкий взмах клинком. Валирийская сталь рассекла вражеского всадника практически пополам. Я не просто прорезал ему половину тела, но ещё и убил под мужчиной лошадь, которая громко заржала перед смертью. Прости, коняшка.

Моё нутро, между тем, обжигало беспокойство, напряжение… Откуда?! Мы почти пробежали лагерь врага до самого конца, — насквозь! — только сейчас начав встречать более-менее организованное сопротивление. Одна только эта атака дала нам колоссальное преимущество! Мало того, что убили и покалечили чуть ли не пятую часть армии Таргариенов, так ещё и подожгли их лагерь, да понизили мораль до самого дна! Уверен, уже завтра, если не сегодня, солдаты принца начнут дезертировать.

И Рейгар просрал этот налёт! Аха-ха-ха!

Ну, к его чести, могу сказать лишь то, что ожидать нападение такой большой группы, да вот так сходу, было попросту невозможно. Сам Таргариен, даже учитывая предателей, мог узнать о местонахождении нашего лагеря разве что вчера. И на следующий же день на него напал огромный конный отряд? Ещё и незаметно прокравшийся к самой стоянке?! Невозможно!

А вот участвуй он в одной-двух моих походах, так знал бы больше… но одно дело — читать про них или слушать пересказы, а другое — лично быть свидетелем всего происходящего.

Какой-то лучник выпустил стрелу, которая пролетела по касательной, едва оцарапав мою броню, на что я даже не обратил внимание, уже ловким взмахом обрубая кончик копья, целящего мне в грудь. Но солдат не растерялся, сразу отпрыгивая в сторону и тем самым спасая свою жизнь.

Плевать, я скачу вперёд, вместе с остальными, а не гоняюсь за каждым бойцом Тарагариенов по отдельности. Слегка притормозив у поворота, замечаю, что впереди уже успели организовать баррикаду. Приподнимаю руку и мчащийся следом за мной всадник протяжно дует в рог. Сигнал, знаменующий разворот.

Краем глаза сумел разобрать, что за баррикадами мелькнул знакомый, разрисованный драконами доспех. Рейгар? Он тут?

В голове мелькнула мысль о том, что стоит попробовать рискнуть и убить его прямо сейчас. Если получится… мы выиграем эту войну, без финального сражения!

— Вспышка! — внезапно воскликнул Ротбар, всё это время двигающийся за моей спиной, указав латной рукавицей вверх.

Странно, что я вообще услышал его. Хотя, у вояки был очень громкий голос. К слову, не я один бросил взгляд на небо, да так и застыл на месте. Комета! Натуральная комета летела вниз!

— Что это, мать вашу, за херня? — удивлённо пробормотал я, прикрывая глаза от яркого, красного света.

Это было похоже на огромного размера огненный шар, внезапно появившийся посреди неба. А ведь ещё десять минут назад ничего подобного там точно не присутствовало! Наоборот, было темно и собиралась ночь. Именно это являлось одним из факторов внезапности нашей атаки. Если бы в то время комета уже летела, то её сразу заметили бы!

Это потом, когда мы подожгли лагерь и огонь загорелся повсюду, то было уже не до вечерней темноты, сейчас же…

Перед глазами моментально встал тот сон, с драконом и огнём, отчего нутро странно сжалось в ожидании неприятностей. Почему-то вспомнились динозавры и их, якобы, вымирание от метеорита. Мы тоже умрём?

Аха-ха-ха! Какой же бред лезет в голову!

«Ты! — ударила в сознание чья-то чужая и чуждая мне речь. — Ты нарушил течение времени! Из-за тебя мой план был разрушен! Умри!»

Мой взор на миг ослепил натуральный вал огня, сверкающий в своей мощи, а потом…

Что-то сбило меня с ног и заставило упасть. В ушах противно пищало, а из глаз, рта и носа потекла кровь. Всё усугублялось грязью и адским шумом. Органы чувств будто отказали. Меня оглушило. Я валялся на земле, скрёб её пальцами заходился в странном и страшном припадке. Где я?! Что происходит?!

Страшная боль была повсюду. Она окружала меня, вонзалась в каждую клетку тела. Я чувствовал, что теряю… теряю что-то… Нет, нет-нет-нет! Надо откатываться, надо…

— А-а! — не выдержав, заорал я, ведь само нутро будто стало источником непереносимых страданий. В груди будто взорвался огненный шар. Обе руки немедленно метнулись к ней, но наткнулись на сталь собственной брони. Нужно снять, немедленно снять…!

Последние мысли были заглушены болью. Я не мог думать, не мог что-то делать, лишь орал, будто меня резали. Может и в самом деле резали…?

Перед глазами стояло огненное лицо… кривящаяся в отвращении морда, что странным образом принимала похожие на Рейгара черты внешности. Что…?

Кто-то поднял меня, а потом перевалил через круп лошади. Мы куда-то двигались, я периодически терял сознание и вновь приходил в себя. Первая же попытка обратиться к мистической силе вызвала столь мощный приступ боли, что мне захотелось убить себя, дабы оборвать её. Может… может так и сделать? Я откачусь во времени… вернусь в прошлое, на последнюю метку и…

— Господин?! — кто-то полил водой мне в лицо, оглушительно причитая.

Сознание и реальность нехотя возвращались, хотя перед глазами и застыл образ дико смеющегося Рейгара, который извергал волны огня из собственного рта, сжигая им целые армии. Почему…?

Приоткрыв глаза, с трудом собирая образы воедино, расплывчато вижу верного Ротбара, сидевшего рядом со фляжкой в руке, который со страхом смотрел на меня.

-Кха-кха-кхе… — слегка приподнявшись, я начал кашлять, не в силах остановиться. Изо рта вылетала кровь, скопившаяся в горле. Рука тут же метнулась к груди, но… не обнаружила ничего необычного.

С меня успели снять броню, видимо проверив на раны, но тело было таким же, как и всегда. Да прибавилась пара синяков, но это такие мелочи, что даже внимания на них никто не обращал. Вот только кроме них не было ничего.

— Как?! — хрипло прокричал я, — где… где…?

— Милорд? — едва заметно отступил на шаг Хоч, — что случилось? Вы про броню? Мы сняли её… Или про валирийский меч? Я подобрал его, он у меня, вот! — протянул он изукрашенные ножны, в которых мелькнула знакомая мне сталь.

— Откуда боль…? — не обратил я на него внимания, ведь не понимал суть собственной травмы. Крепко задумавшись, закрыл глаза, сосредоточившись на том, что не мог увидеть простым взглядом.

И причина была найдена. Мой источник. Он был разбит. Словно какой-то великан со всей силы ударил по нему кулаком. Я представлял его как чашу, наполненную силой, высокую, большую. Сейчас в ней не хватало одной стенки, а остальные были покрыты огромным числом трещин и казалось, что готовы развалиться на осколки лишь от дуновения ветра.

Вся моя сила, вся энергия «вылилась» наружу. Всё ушло, испарилось. Лишь на дне, — самом дне! — виднелась тонкая лужица, не более пальца толщиной.

Я упал на спину и захохотал.

— Рглор…! Это ведь был ты, да? Те слухи, что ты «сожрал» всех верующих, выпил свою паству, оказались верными, не так ли? Вот что за «комета» летела к земле… Аха-ха-ха!

Люди в изумлении смотрели на меня, но я не обращал на них никакого внимания.

Зачем ему это делать?! Он что-то говорил про течение времени и свой план… Тьфу, да какая разница?!

Я впал в истерику, не в силах остановиться. Сознание опасно поплыло. Мысленно я осторожно дотронулся до оставшейся в «источнике» воды, отчего поморщился. Было больно. Чертовски, сука, больно!

Даже прикасаться к ней было неприятно, что уж говорить об использовании?!

Словно что-то невидимое резануло меня, заставило прерваться на полуслове-полумате, скривиться, схватившись за грудь, надсадно прижать колени и снова захлёбываться кашлем.

К этому моменту вокруг собралась приличная группа солдат. Мы… всё ещё у лагеря врага? Бред, но… Знакомая местность… Кретины! Надо отступать. Не хватало ещё словить шальную стрелу и гадать, смогу ли я откатиться к метке?

Их, кстати, нет… Ни одной метки.

Реагировать на это уже не было ни сил, ни желания.

— Вы ранены, господин? — вылез «Удильщик», — в груди болит? Травмы не вижу, но может внутренняя? Я про такое уже не раз слышал — когда прилетает булавой или молотом. Вроде внешне всё нормально, а на самом деле…

— Заткнись, — злобно бросаю ему, — отвечай, что было, когда я упал.

На миг он смутился, но тут же принялся по военному чётко докладывать.

— На землю что-то упало, будто бы кто-то из катапульты в нас выстрелил подожжённым снарядом. Как раз разведка сообщала, что королевские войска их строили! Наверное от катапульт и прилетело… Снаряд перед этим ещё в воздухе так ярко горел! Видимо кто-то из лоялистов запульнул Диким огнём, как вы и предупреждали, господин. Всё вокруг загорелось, но необычно так, не зелёным, а ярко-красным, будто даже под цвет крови… Кхм, — откашлялся мужчина и тут же продолжил, — а потом странное что-то началось. Вроде бы наших не сильно задело, всего десяток поплавился, прямо в доспехах своих. Основной заряд прилетел в шатры Таргариенов. Сами себя они, значится… эм-м, а потом весь огонь просто… — он оглянулся на остальных, словно сомневался в своих словах, — мне показалось, что пламя втянулось в принца Рейгара…

— Так и было, — моментально подтвердил другой рыцарь, потом ещё один и ещё. Всё больше свидетелей клялись, как своими глазами видели: огненная буря втянулась в тело принца, после чего он, без единого ожога, просто упал на землю.

— Погибло порядка полутысячи всадников, — почесав подбородок, произнёс Ротбар, — десятая часть. Зато мы им, наверно, тысяч шесть-восемь вырезали, да подожгли! Если не считать вашу рану и последнее происшествие с этим непонятным огненным потоком, то великолепная вылазка, «Небесный Клинок»!

Люди переглядывались, будто бы свидетели чего-то необычного, какого-то странного чуда, но… судя по всему, тех, кто своими глазами видел произошедшее, оказалось не так уж много, а остальные в вовсе ни о чём не подозревают и не считают подобное какой-то мистикой. Всё стандартно — мерзкие Таргариены попытались ударить Диким огнём, но не справились с ним и подожгли сами себя. Вот рукожопые неудачники! Аха-ха-ха!

Про меня же небось и вовсе потом скажут, что это я опять чего-то там сотворил, вот и «перенапрягся».

Я же тот ещё чудотворец, Неведомый вас всех подери!

— Отправляемся в лагерь, — коротко бросаю я, осторожно поднимаясь на шатающихся ногах.

Яростным взглядом обжигаю тех, кто бросился было помочь.

Ненавижу слабость!

С трудом забравшись в седло Плотвы, я ощущал, насколько же отвратительно себя чувствую. Уже и позабыть успел, какого это! Меня мутило, будто бы оказался в первом корабельном плавании, руки дрожали, как у запойного алкаша, а боль и не думала проходить. Мучительно и неизбежно… кончится ли она когда-нибудь…?

Темп задал неспешный. На прямом участке, по инерции было перешёл на рысь, но едва не потерял сознание от боли. Губы все были искусаны до крови, пальцы сжимались так, что казалось, ногти пробьют кожу. В голове мысли шли только об одном: смогу ли я восстановиться?

У меня же есть энергия веры! — набатом ударило по сознанию. Я осторожно попробовал дотронуться до неё, но…

Боль, которая скрутила меня, едва не выбила из седла. Пошатнулся, но удержался, отчего на глазах аж выступили слёзы, а зубы заскрипели, перемалывая друг друга.

Ничего… время лечит… Я всё ещё ощущаю в себе эту энергию и веру, а значит, смогу… смогу вылечиться. У меня получится…

Я уже понял, что возвратом в прошлое такую травму восстановить не сумею. Это не физическое тело, а… что-то типа духовного или как его ещё можно назвать? Оно всегда работало отдельно от основного. Более того, я улучшал его и медленно «прокачивал», пропуская через себя всё больше и больше энергии, изучал новые трюки, стремительно развивался… Было здорово.

Но сейчас? Смогу ли я хоть что-то?!

Обида и горечь душила чуть ли не сильнее, чем боль. Почему?! Я же стремился всем помочь! Да, не всегда применял чистые методы, уж извините! Но каков итог? Благодаря мне регион превратился из просто зажиточного в настоящий рай на земле! Да к нам ежегодно переселяются сотни крестьян! Люди мечтают попасть в Новиград или Ланниспорт, а уж если получится там устроиться — так и вовсе, можно считать, жизнь удалась!

А ведь свободные руки по-прежнему требуются, мы развиваемся и…

Тьфу, нет смысла кому-то что-то доказывать, тем более, самому себе. Будто бы я не знаю про это? Но вот… какой-то огненный урод, жалкая, ни на что не способная тварь, решила всё испортить. Я… я уничтожу тебя. Собственноручно порежу на куски и ломтики мяса!

Вселился в Рейгара?! А сумеешь ещё раз?! Ха-ха-ха! И почему, кстати, именно в него…? Таргариены лучше «держат» огонь? Как Дейнерис из канона?

Лагерь. Наконец-то. Я уже устал гонять эти мысли в голове. Боль в груди жгла огнём, будто клеймо, оставленное огненным богом. Всё это, в общей сложности, создавало ком отчаяния, страха и ненависти.

Большинство рыцарей сразу отправилось в конюшни, а потом и свои палатки. А вот командиры и офицеры пошли со мной, сдавать отчёт. Уверен, меня наверняка ожидают грандлорды. Вряд ли они отправились спать, не узнав, что случилось с главнокомандующим и настоящей мини-армией конных рыцарей.

В такой ситуации плевать на время, все ждут итог моей операции. А мне необходимо узнать о том, что произошло с засадой на «охотников», которых должен был привлечь мой «отряд-приманка».

Дерьмо… эти проблемы кажутся столь мелкими, по сравнению с теми, которые действительно имеют значение. Жалкие королевства, бессмысленный Железный Трон… Какая разница, кто на нём сидит, когда в мире открыто проживают боги… Убив тело, которое занял Рглор, смогу ли я убить его суть? Самого ублюдка?

Спускаясь с коня, едва смог устоять на ногах. Раздирающая тело судорога прошла вдоль всей груди, от шеи до паха. Внутренности словно завязались узлом. Я плотно зажмурил наполнившиеся слезами глаза, а потом прижал правую руку ко рту с такой силой, что хрустнули костяшки, сомкнул челюсти так, что зубы заскрежетали друг о друга, однако всё равно не смог удержать рвущийся изнутри тонкий, пронзительный вой.

Кричу я или смеюсь? Можно ли понять разницу?

Это мысль подняла настроение, позволив с трудом задышать через нос. Сопли пузырились, заливая руку, всё тело содрогалось от усилия выпрямиться.

Но вот, судорога прошла. Под настороженные взгляды Ротбара и Бернарда я произвёл несколько аккуратных движений, проверяя собственное тело. В груди будто горел огонь, доходя до самого позвоночника, стреляя злобными, маленькими уколами. Плечи занемели, ноги подрагивали, лоб и спина покрылась потом.

Наверное могло быть и хуже, — подумалось мне, когда я стоял и просто пытался отдышаться, не рискуя совершать глубокие вдохи.

Наконец, с усилием выпрямившись, вытер сопли и слёзы тыльной стороной ладони.

Захватывающее переживание. Понравилось ли мне оно? Для большинства людей спуск с лошади — обыденная вещь, для меня же — целое приключение, которое теперь не хочется лишний раз повторять.

В этот миг мне хотелось взмолиться, хоть всем Семерым, хоть Старым богам или любому, способному помочь. Я был готов навсегда отказаться от мистической силы, лишь бы не страдать и не мучиться так более.

Гневно махнув головой, задавил приступ панической жалости к самому себе. Не-ет… я сильнее этого. Я не превращусь в скулящую от боли тряпку. Я смогу… восстановлю себя и сокрушу всех врагов.

Позади собралась небольшая группа офицеров и командиров, к счастью, не заставшие сам момент спуска. Благо, мне хватило ума отъехать немного в сторону, так что невольными свидетелями стали лишь приближённые, которые, разумеется, будут молчать. Но лучше бы и им не показывать моменты моей слабости… чревато. «Небесный Клинок» не должен быть развалиной…

Пошатываясь опёрся о стенку наскоро выстроенных укреплений. Да… мы-то их сделали… и делаем, даже во временных лагерях. Хе-хе.

— Напился что ли? — услышал я проходящую мимо пару стражников. Очевидно, что в темноте они не признали меня, как и остальных, приняв за обычный патруль. Кретины, а если это подошли бы враги?! Да я десятки раз так делал, спокойно подъезжая и выдавая себя за своего!

Душащий смех едва не вырвался наружу, но смог остановить его в груди, ощутив лишь лёгкий болезненный укол. Неужели уже заранее предвижу, на что тело среагирует неприятным для меня образом? Да… быстро учусь.

Хоч тут же сделал было шаг в сторону горе-вояк, явно с не очень хорошими намерениями, но я остановил его, положив руку на плечо.

— Оставь, — вполголоса буркнул ему. — Плевать на идиотов, пора на собрание.

Неспешно идти вперёд получалось вполне достойно. Меня перестало шатать, ноги перебирали вполне сносно, а внешний вид, скорее всего, удастся списать на последствия сложной и трудной операции… Да… Мне нужно время, чтобы разобраться в себе, в прямом и переносном смысле этого слова…

У штабной палатки постарался привести себя в порядок, но бледное и измождённое лицо явно не останется незамеченным. Ну и ладно, главное, как я подам версию прошедших событий.

— Успех, — негромко произнёс я, стоило лишь зайти в шатёр и подойти ближе к его центру. Ленивый разговор, за кубками вина, почти сразу прекратился. На меня смотрел Роберт, Эддард, Джон, Хостер, Тайвин… все эти лорды. Элита… Высшая знать! Все сидели и не сводили с меня взгляд.

Против воли почувствовал какое-то отвращение. К ним, к себе, ко всему вокруг. Зачем я этим занимаюсь? Война… Белые Ходоки, Железный Трон, другие страны… Почему бы не дать всему идти своим чередом? Пусть воюют, а я… хочу отдохнуть.

Ощущаю, что слишком большая активность может вновь повторить приступ, так что аккуратно и болезненно присаживаюсь на стул, позволяя телу расслабиться.

— Почти десять тысяч лоялистов нашли свою смерть в собственном лагере. Они горели и звали мамочку, пока кровь вытекала из ран. Лишались голов, давились копытами коней, — едва сдержал порыв махнуть руками, предчувствуя, что итог этого действия мне не понравится, — вы сами знаете, как это бывает. А потому, долой лишние слова, кха-кха…! — приступ кашля случился не вовремя, но зашарив по столу глазами, не нашёл ничего, кроме вина.

Алкоголь… может ли он позволить мне немного расслабиться? Заглушить боль? Помочь восстановиться духу и телу? Взгляд гипнотизировал кувшин. Рука уже дёрнулась было к нему, но подошедший слуга поставил передо мной чашу с водой.

Вода… тоже сойдёт.

Делаю глоток, ощущая, что на каплю, бесконечно далёкую каплю, стало лучше. Хорошо…

— Наши потери — менее тысячи рыцарей. Раненые, конечно же, тоже есть, но тяжёлых не так много, должны быстро оклематься.

Про огонь с небес распространяться не стал. Потому что… да это же, сука, какой-то бред! Если судить со стороны, само собой. Может мне ещё рассказать им про Рглора? Который «упал с небес», заодно сломав моё «духовное лицо»?

— Единственной странностью, — опустил лицо в ладони, — было странное падение… огня? Да… наверно… — речь становилась вялой, так что щёлкнул пальцами, — Хоч, расскажи.

Но если не я, то сообщат остальные. Всё равно они про это узнают. Значит, надо подать события правильным образом.

Рыцарь тут же выдвинулся вперёд, попадая в круг света от нескольких, стоящих на столе свечей. Я заметил его обеспокоенных взгляд, на миг брошенный на меня, но мужчина сразу начал объяснять ситуацию лордам.

— Мы почти прошли лагерь Таргариенов насквозь. Словно нож сквозь масло! Но на подступах к шатрам командиров наткнулись на баррикады, тогда начали отступать, только вот сверху прилетел какой-то снаряд, начинённый Диким огнём. Может вы его даже видели, летел он довольно высоко и ярко. Полыхнуло, да причём мощно так. Повезло только, что они мимо попали. Всего десяток наших зацепило, зато по своим же солдатам да офицерам хорошо так прилетело, а потом, принц Рейгар…

— Начал наводить порядок, — прервал я Ротбара, — так что мы не стали дожидаться их перегруппировки и отступили.

Лорды одобрительно шептались всё время моего рассказа, а под конец слово взял лидер мятежа.

— У нас тоже найдётся чем похвастаться, — Баратеон был несколько задумчив, но громкость голоса из-за этого не уменьшилась ни капли, — твоя задумка с ловушкой удалась. Захватили две тысячи человек. Ну, то есть выживших. Перебили ещё больше! Так что их стало немного поменьше, ха-ха!

— Блестящая подготовка, Арвинд, — кивнул Тайвин, — впрочем, как и всегда. В общей сложности, даже не вступая в бой, мы сократили армию врага почти на пятую часть. Что может быть приятнее?

— Разведчики, на основании полученных сведений, смогли выбрать лучшее место для принятия боя, — подключился Аррен, — но тут главным будет, чтобы враг не сбежал. Иначе гонять их по всей стране будет не лучшей идеей. Нам нужно подманить его к броду через Трезубец, — он ткнул пальцем в карту, — это в четырнадцати километрах от нас. Очень обширная и пустая равнина.

— Я сделаю это, — скрестил на груди руки Роберт, — выманю «дракона» на себя. А там вы зажмёте его…

— Мы как раз обсуждали эти планы, Арвинд, пока ожидали тебя, — кивнул Джон своему воспитаннику и перевёл на меня взгляд. — Ты плохо выглядишь. Ранили?

— Сбили с лошади в бою, — пожимаю плечами, ощутив, как на миг кольнуло шею, — не страшно. На турнирах, бывало, прилетало даже сильнее.

— Аха-ха-ха! — расхохотался Баратеон, — видать не слабо приложило, раз ты сейчас такой бледный сидишь! На турнире-то я помню, как даже после общей схватки ты был бодрым и полным сил…!

— Роберт, — укоризненно произнёс Старк, на что здоровяк лишь довольно ухмыльнулся.

— Просто в тему пришлось! — широко улыбнулся он, схватив кубок вина. — Так значит, завтра занимаем позиции и я иду приманивать этого драконьего недоноска?

— Завтра до нужного места бы добраться, — хмыкнул на это Ланнистер, — потом подготовиться, изучить область…

— Да-да, — недослушал грандлорд Штормового Предела, — я так и говорю…!

— Я бы предложил другой вариант, — хоть сил и было мало, но сидя в неподвижности, я перестал ощущать боль, а утолив жажду, будто бы немного пришёл в себя. — Переоденем в твои доспехи другого человека, чтобы не рисковать зазря. А он уже…

— Я сам пойду! — стукнул Баратеон кулаком по столу, — лично хочу снести ему череп своим молотом!

— Роберт, Арвинд предлагает дельную вещь! — попытался донести до него мысль Аррен. Эддард тоже согласно закивал.

— У нас как раз найдётся рыцарь, почти такой же комплекции, — ухмыльнулся Тайвин, — немного повыше будет, но на лошади, скорее всего, останется незамеченным…

— Я знаком с Клиганом, — поморщился Баратеон, — вот только перекладывать на других свою роль по-прежнему не желаю!

Спор длился долго, но я не позволял себе отвлекаться. Ведь в голове возникла идея, что… быть может я ещё долгое время не смогу откатываться, а значит, придётся делать «хорошо» с первой попытки.

К тому же… Рглор. Он сидит в теле Рейгара. Сумеет ли «Владыка Света» ещё раз повторить свои трюки? Почему-то, чисто интуитивно, я был уверен, что нет. Иначе… боги бы частенько приходили в наш мир. Вот только, кроме религиозной чуши, которую я был вынужден, чисто «по профессии», выучить практически наизусть, о них почти ничего не известно.

Наверняка Рглор пошёл на риск, не даром же он поглотил силы всех своих верующих. Но что-то, наверняка, всё равно сделать сможет… тварь…

Закончили обсуждение уже под утро, и я отправился спать. Со стула я встал с каменным лицом, изо всех сил скрывая вновь возникшую в теле боль. Словно в груди застряли острые осколки, дёргающиеся от малейшего движения. А это… в принципе недалеко от истины, ведь «источник» был разбит в мелкую крошку. Осколки, повсюду осколки…

Выйдя наружу, вздохнул прохладный, ночной воздух, после чего неспешно пошёл в сторону своего шатра.

— Хоч, Роуланд, теперь везде будете ходить со мной, на постоянной основе, — негромко произношу им, — то, что вы видели… огонь и Рейгара. Всё было не так просто. Он… пробудил свою истинную сущность — дракона. И у нас произошёл невидимый поединок, божественный поединок.

Глаза фанатиков разгорелись пониманием. Они не думали и не сомневались в моих словах. Всё принималось за чистую монету.

— Мы разошлись вничью. Но тварь сильно повредила мне… ранила в грудь. Мои силы сейчас работают слабо, с трудом. Буду лечиться, — с каждым шагом одышка всё сильнее мучила меня, оттого говорил коротко и быстро. — Временно не смогу сражаться. Станете ходить вместе со мной. Выполнять всё, пока не восстановлюсь.

— Да, «Небесный Клинок»! — чуть ли не хором воскликнули они, на что я улыбнулся. Хотя бы с этим решил вопрос.

Впервые за долгое время, пришлось вызывать служанок, чтобы помочь с омовением. Конечно же они восприняли это с намёком, так что пошло улыбаясь, сразу скинули одежды. А штат свой я набираю достаточно приличный… то есть — девушки не были крестьянскими замарашками, отлично знали о гигиене и были более чем симпатичны.

Против воли ощутил, как приподнимается мой «меч» и начинает рваться в бой. Слишком долго я обхожусь без женщины… Но даже мысль о возможном приятном времяпровождении, напомнила о физической активности. Сейчас на подобное я не способен. Буду ли способен потом? Надеюсь…

Пришлось разочаровать их тем, что помощь нужна самая натуральная, ведь «получил травму» в последнем бою.

Невнятно запричитав, девицы принялись аккуратно помогать мне и их мягкие ладони и оставшиеся голыми тела… ох, если бы не мучительная боль во всём теле, заставляющая скрипеть зубами и морщиться, то точно не удержался бы.

Вот тебе и обещание Серсее… До чего же слабо человеческое тело… дух — вот что должно возвышать его над остальными. Но только и он у меня оказался слишком слаб, отчего разбился вдребезги.

Добравшись до постели, никак не мог уснуть. Тело очень болело, какую бы позу я не занял. В конце концов, всё-таки смог вырубиться.

Во сне ко мне пришёл Ишпакай.

— Здравствуй, калеченый бог, — произнёс он, присаживаясь рядом.

Я же, в этот момент, осматривал своё «внутреннее я». И оно было мне неприятно.

Облезшая кожа, сквозь которую видно мясо. Скрюченные ноги, на которые с трудом можно было опираться. Нелепо изогнутые руки, постоянно наклоняющаяся шея, косые глаза…

Хриплый хохот вырвался изо рта.

— Ты знал! — голос скрипел, как не смазанное колесо, — ты говорил именно про этот миг!

— Так и есть, — беспечно улыбался асшаец, — прошлое или будущее… какая по сути разница, не так ли?

— Откуда… откуда… кха-кха, — сплюнул куда-то комок мокроты, — ты это знал?

— Не только Рглор умеет анализировать мир, — Ишпакай пристально посмотрел на меня, будто бы заново оценивая все повреждения, каждый миллиметр моего тела. — Только он называет это «предвиденьем». Это не так. Запомни, ещё пригодится. Этот божок просто предполагает следующие действия, выбирая наиболее вероятные и точные, исходя из тысяч едва уловимых знаков и сигналов.

— Плевать мне на него… Уничтожу тварь потом. Скажи мне… — даже во сне слова выходили с трудом. — Я смогу восстановиться? Вылечиться? Сколько понадобится времени?! — вот те вопросы, которые волновали меня больше всего.

— Собери осколки, — произнёс он, — сложи их в правильную форму. Этим ты немного поможешь себе. А потом… Тебя спасёт время. Бесконечное время…

— Ха-ха! Отличная шутка! Ты хоть представляешь сколько там осколков?! Хотя может ты-то и представляешь… И что значит «время»? У меня тут война под боком, нет лишнего времени!

— Как говорят в К'Дате: всякий монументальный труд государства измеряется в локтях. Всякий локоть измеряется длиной руки императора. А рука императора — неизмерима. Но я бы сказал, что рука императора также измеряется в локтях и что все локти измеряются трудами государства. Даже вселенная, всё сущее, не является неизмеримой, ибо она больше, чем то, что заключено в ней, и это «больше» — тоже разновидность меры. Даже у истинного бога есть свои локти.

— Заставляешь думать в такой момент? — ухмыляюсь я, — хорошо, я соберу осколки, сколько бы времени это не отняло, но вот вопрос со временем ожидания всё ещё актуален. «Бесконечное время» — звучит не очень вдохновляюще.

— Время… либо магия. Драконы, Белые Ходоки, Дети Леса, даже другие волшебники: варги, оборотни, прорицатели, заклинатели теней… Все существа, которые способны к волшебству. Поглощая их силу, ты будет восстанавливать самого себя, хоть и крупицу, ибо разница ваших сил неизмерима.

— Поглощая?! — омерзение само собой невольно возникло от этих слов.

Мой собеседник вздохнул.

— Я часто замечаю, как мудрецы загоняют себя в такие ловушки, которые простаку и в голову не придут. Тебе не нравится, что ты стал немощным и бесполезным, растеряв все свои навыки, но ты не хочешь пройти процедуру лечения, чтобы восстановиться и даже стать сильнее. Ведь это, по-твоему, будет плохо. Нехороший метод, тёмный, «злой». Так говорят твои чувства? Я ведь знаю, что ты давно уже их отринул. Значит, либо действуй, либо оставайся слабым, искалеченным и мёртвым.

Я задумался, но почти сразу тряхнул головой. Опять… он опять оплетает меня своими словами!

— И тебя тоже поглотить, «учитель»? — слова дались тяжело, горло сильно запершило.

Ишпакай согласно кивает.

— Я более чем подойду тебе.

— Зачем тогда ты говоришь мне это?! — крик сорвался на половине, горло и грудь загорелись огнём, я ощутил, что всё тело начало странно ныть и колоть.

— Чтобы спасти этот мир, калеченый бог. Всё ради этого. Действуй. Осталось мало времени.

Маг кивнул мне и исчез. Я остался один.