• Виталий Хонихоев

• тейлор рой
• глава 76

— Эми, передай пожалуйста соль. — раздается голос где-то на периферии моего восприятия. В настоящий момент я нахожусь сразу во нескольких местах и больше всего меня восхищает то, что насекомых сила Панацеи воспринимает во всех подробностях и с полным пониманием организма. К сожалению, чтобы изменить их мне нужно прикасаться к ним, но даже просто управляя ими я вижу, что и где можно улучшить и главное — как. Теперь я могу создавать любых насекомых. Любых. Да, в том числе гигантских, невидимых, мимикрирующих под окружающую среду, пуленепробиваемых, с челюстями, которые вскроют танковую броню как консервный нож жестяную банку с ананасовыми кольцами! Я могу создавать насекомых, которые вовсе не насекомые! То есть — любые организмы. И… мне не нужно заморачиваться насчет этических моментов о «создании жизни» и уж тем более «о создании разумной жизни», вместо мозгов у них будут ганглии насекомых, которыми я могу управлять в режиме постоянного контроля. Все что мне нужно — это органическая масса. Но с моей оригинальной силой это не проблема. В любом месте этого города, даже несмотря на наводнение и недавно закончившуюся битву с Губителем — я извлеку из канализации и разрушенных домов не меньше двух тонн насекомых за десять минут. И еще — крысы. Нет, я не умею управлять крысами, но их много, а мои насекомые достаточно ядовиты и сильны, чтобы обеспечить меня тысячами крысиных трупиков. Восторг при мысли от открывающихся передо мной возможностей охватывает меня настолько сильно, что даже всплывшая в голове картинка как я стою и безумно хохочу над горой крысиных трупов — ничуть меня не обескуражила.

Кто-то толкает меня в ногу под столом. Виктория. Она строго смотрит на меня. Что? Ах, да… соль.

— Конечно… мэм. — говорю я и передаю солонку Кэрол Даллон, которая даже не смотрит на меня. Возможно, в другое время мое необычное поведение (необычное поведение Эми) привлекло бы внимание, но не сегодня. Сегодня у всех есть о чем подумать. В битве с Губителем погибли кейпы Новой Волны, но они не просто коллеги, это еще и родственники. Дядя Виктории и ее же двоюродный брат. Мегаватт и Барьер. Похороны состоятся завтра, а сегодня за столом царит неловкое молчание. Или у них всегда так? Вспоминаю наши с отцом беседы за столом. Хеберты тоже не самые разговорчивые ребята, но вот такого молчания у нас никогда не было. А уж после такого события, как битва с Губителем… и особенно если потеряли близких… если бы Лиза действительно умерла, я бы сейчас плакала в объятиях Дэнни и рассказывала ему какая я дура. Что не ценила ее. Но эта вредная стервозина жива, а потому я не собираюсь по ней плакать. Она еще и умудрилась меня виноватой выставить…

— Тебе придется решить эту проблему. — раздается голос в голове: — слышишь, Тейлор?

— Я слышу тебя. — отвечаю я: — сейчас не время. Пусть она пока придет в себя.

— Как раз нельзя этого допустить. Мы сейчас в ее теле. Прямой контроль у тебя только потому, что она пока в ступоре. Ты — Администратор своего Роя, потому можешь управлять ее телом. Но изначально это все же ее тело. Если она оправится и отодвинет тебя от управления — ты останешься такой же как и мы все — просто голосом в голове. Да, самым главным голосом, тут ты права. И да, ты сможешь управлять своими насекомыми, но … тут у вас будет тупик. Я даже не знаю к чему это может привести, но прямо сейчас у тебя есть преимущество. Пусти меня к ней, в тот изолированный участок мозга и … проблема будет решена.

— Что ты собираешься с ней сделать? — спрашиваю я. Намерения Пятого мне не нравятся. Эми закрылась от общения, отгородилась в темном уголке разума, и я не пускаю к ней остальных, мне кажется так будет верно. То, что она может при желании отодвинуть меня от управления… звучит логично. В конце концов это же ее тело.

— Я просто поговорю с ней. — отвечает Пятый и тон его голоса мне совсем не нравится. То есть абсолютно. Таким тоном мог бы говорить удав, глядя на свежего кролика в его клетке. Просто поговорю.

— Слушай, я так не могу. Ты собираешься ее уничтожить как личность, я же тебя понимаю. И… я понимаю, что ты делаешь это из благих побуждений… как тебе кажется. Но я не могу позволить тебе разрушить ее личность только из страха и опасения что она заберет контроль над телом.

— Тейлор, ты что, не видела эту девчонку? Да она поехавшая на почве самодисциплины и самобичевания! Она с ума сойдет быстрее чем я спичку зажгу. В конце концов все равно придется ее гасить до подсознания, а тебе принимать контроль, но в процессе она такого натворить может… да в общем-то мне плевать. Нас она все равно не убьет, а вот окружающему миру может здорово достаться.

Я задумываюсь. Пятый прав. Эми действительно была эмоционально нестабильна, попав в ее тело я получила доступ и к ее воспоминаниям, я видела, что она делала, на что она способна и как сильно она себя мучала. Вообще вся эта история вызывала у меня жутчайшее желание залепить себе самой ладонью по лицу, потому что все ее проблемы были у нее же в голове, черт возьми. Она могла жить совсем по-другому, если бы перестала постоянно бояться. Смешно, один из самых страшных кейпов, которых я когда-либо встречала и жила в постоянном страхе. У Эми было два желания, два столпа ее личности — это страх осуждения со стороны Виктории (а как следствие — со стороны остальной семьи, школы, друзей, общества). В конце концов Вики была популярной девушкой, а такие очень сильно прислушиваются к настроениям вокруг, чтобы оставаться популярными. Из-за всего этого сама Виктория была зависима от мнения окружавших ее, прежде всего — матери и друзей в школе. Потому она и жила такой… героической жизнью. Эми же до жути боялась осуждения и потому из кожи вон лезла.

Второй же столп ее личности — было желание быть вместе с Викторией. Жгучее и не удовлетворимое. И вот тут возникал тот самый когнитивный диссонанс, который разрушал ее личность днем и ночью, вот почему она всегда была без сил и с темными кругами под глазами. Все говорят, что Панацея много работает, но я видела своего отца, который в лучшие дни Профсоюза Докеров — работал по шестнадцать часов в сутки и все равно приходил домой энергичный, с сияющей на лице улыбкой и с нетерпением встречал следующий рабочий день. Черт, да взгляните на Лизу, вот кто пашет как лошадка, днем и ночью, ворчит, ругается, но по ней же видно, что ей это все удовольствие доставляет. Нет, Панацея всегда без энергии не потому, что ее вот прямо в хвост и гриву эксплуатируют, у нее мамаша адвокат, никто бы не позволил себе несовершеннолетнюю, да еще и волонтера свыше положенных шести часов заставлять работать. Во время битвы с Губителем — да, но это форс-мажор. А так — она и в школу ходит и в госпитале отрабатывает смену и домой… многие подростки так живут, но никто такой замотанный в ноль не ходит. Потому что ее на части разрывает.

Первый порыв у нее — ни в коем случае не получить осуждения от Виктории, семьи, школы и общества. Потому она выбрала себе образ мученицы, праведницы, такое всегда позволяет быть неуязвимой для осуждения. Она выбрала быть серой мышкой, которая всем помогает, она — удобная и нужная всем, но не вызывающая никаких эмоций, кроме скуки. Представьте себе Панацею, но смелую, одетую в вызывающие одежды, короткие юбки там, а то и вовсе в костюм медсестры на Хэллоуин, представили? С красной помадой на губах, с уверенными движениями и речью. Это слишком рискованно, такое может быть осуждено обществом, школой, семьей и самое главное — Вики. Потому — она и ходит в серой робе, никогда не покупает себе красивых вещей, не ходит на свидания и не публикует скандальных фоток в сети.

Но второй порыв — быть с Вики! И это, наоборот, требует быть яркой. Быть привлекательной! В конце концов — признаться обществу и себе в своей сексуальной ориентации… и тут все сталкивается с ее первым страхом. Что, если она признается Вики, а та — оттолкнет ее? Что если она подвергнется всеобщему осуждению и потеряет даже то, что у нее есть сейчас — дружбу между сестрами?

— Говорят, что Шекспир специально поменял своих героев. — бормочу я себе под нос: — Гамлет легко разобрался бы с проблемой Отелло, никого не задушив, а Отелло в свою очередь не стал бы рассусоливать с Клавдием и придушил бы его в первой же главе. Но тогда у нас не было бы таких известных на весь мир трагедий.

— Давай не будем делать из нашей жизни известную на весь мир трагедию. — говорит Пятый у меня в голове: — тем более что сейчас у нас появились такие возможности по выращиванию отдельных тел для каждого из нас. О, я тебя уверяю, все будут вести себя как послушные мальчики и девочки, едва лишь только ты заикнешься об этом…

— Да у вас же половина — психи. Хрен я вас выпущу и …

— Тейлор, Тейлор, ты неправильно смотришь на мир. Они психи до тех пор, пока у них нет стимула. Люди — те же животные. Они могут не соблюдать соглашения и врать тебе в лицо, могут пытаться саботировать и провоцировать, но в конечном счете все поддаются дрессировке. Например… как ты думаешь, Эдвард хотел бы увидеться со своей дочерью в своем собственном теле? Уж он-то заслуживает этого, правда? Сделай это, и ты будешь удивлена, насколько все остальные сразу станут шелковые, даже ради выходного в отдельном теле. Ну и … ты же обладаешь полным контролем, чего тебя боятся. Ограничения по времени, постоянный контроль за тем, что делают, прямое управление в случае нарушения и … сейчас ты можешь даже создавать насекомое-тюрьму для разума… у тебя в руках наконец решение. Решение всего. И не говори, что ты про это не думала. Ты же понимаешь, что ты можешь…

— Я подумаю. — отвечаю я. Действительно, все под моим контролем, я могу создавать тела… не пробовала, но уже знаю — как. В голове клубится туман из решений, руки так и чешутся проверить свои возможности. Но если получится… должно получится. В самом деле, уж кто-кто а Эдвард заслужил право поговорить с дочерью. Даже если мне придется слетать с ним в Бостон. Нет, в первую очередь мне нужны насекомые-ретрансляторы. Потом — увеличение своих боевых возможностей. В кармане робы вибрирует телефон, я не двигаю и мускулом на лице. Муравьи в кармане открывают сообщение. Сообщение от Сплетницы. Они с Вывертом завершили процесс. Больше нет ни Сплетницы, ни Выверта. Лиза осталась Лизой, только изменила фамилию, а Томас Кальверт так и остался Томасом Кальвертом, уж слишком много было завязано на его гражданскую личность, в том числе и контакты в СКП. Так что во время битвы с Губителем погибло на двух злодеев больше. Ах, да, на — трех. Администратор. Я тоже погибла. Славная смерть — в бою с Губителем. — Узнала местоположение? — набираю я сообщение в кармане. Через секунду приходит адрес. Лиза молодец. Порой ей можно простить даже то, что она такая вредная, потому что она такая полезная. Адрес холодильного комбината, не так уж и далеко, но без транспорта все равно не доберешься. Значит сегодня ночью я буду занята. Нет покоя для грешников, а ведь завтра рано вставать. Интересно, есть ли в способностях Панацеи умение не спать или себя взбодрить? Видимо нет, иначе она столько кофе не пила бы.

— Я закончила. Аппетита сегодня нет. — говорит Кэрол и отодвигает тарелку: — девочки, уберете со стола. И подготовьтесь к завтрашнему дню. Церемония в десять утра, мы должны встать в восемь.

— Да, мам. — кивает Виктория. Кэрол выходит из-за стола, ни на кого не глядя и поднимается к себе в спальню. Вслед за ней, поцеловав нас в макушки (я чувствую себя неловко!) удаляется и ее муж, Марк Даллон, Бризант. Виктория провожает его взглядом, убеждаясь, что он тоже поднялся наверх. Смотрит на меня.

— Что? — говорю я: — чего смотришь?

— Вот так Эми никогда бы не сказала. — говорит она: — может ты дашь мне с ней поговорить?

— Она пока не в настроении. — отвечаю я.

— Вот же. Я так зла на нее. Она решила тебя убить, с ума сойти. Никогда бы не поверила в это, но… — она качает головой: — факты есть факты. Ты в ее теле, значит она тебя убила. Сранный сахар!

— А ты на меня тот раз орала. — напоминаю я: — помнишь? Я пыталась тебе сказать.

— Да, да, да. Конечно. Сыпь мне соль на рану, Тейлор, добивай лежачую. Я уже признала, что была неправа, ты довольна?

— Честно говоря не слышала, чтобы ты это говорила. — отмечаю я: — в основном только на меня кричала.

— Сранный сахар, Тейлор. Я. Была. Неправа. Довольна?! — выпаливает она, глядя мне прямо в глаза.

— Вполне. Не кипятись ты так… — говорю я, чувствуя что меня немного отпускает. Слава богу, Вики в состоянии признать свою неправоту, а то я уж думала, что она совсем деревянная.

— Извини. Да я не из-за тебя, вернее — не только из-за тебя… дядя Нейл погиб. И Эрик. — она отворачивается: — это же как по голове кувалдой. До сих пор не могу в себя прийти. Все… как будто нереальное, понимаешь? Эрик… Кристал же с ума сойдет и тетя Сара тоже. И дядя Нейл, он всегда такой веселый был… а потом еще и Эми. Эми! Что она — биотехнарь, а не лекарь! Что она врала мне все это время!

— Да ты и половины не знаешь. — говорю я, чувствуя где-то очень глубоко внутри — темную бездну отчаяния и страха. Эми боится, что я ее выдам. И я ее — выдам.

— Чего же я еще не знаю про свою собственную сестру? Расскажи мне. — говорит она, складывая руки на груди: — меня уже ничем не удивить. Ничем не поразить. Ничто не всколыхнет мое сердце. Она продавала наркотики школьникам? Планировала захват мира? Она приемная, а на самом деле дочь известного злодея? Она может править людям мозги?

— Ну… — я складываю руки на груди, отзеркалив движение Виктории: — думаю я все же смогу тебя удивить. И всколыхнуть. Но пока не об этом. Скажи-ка мне, что ты знаешь о биокинетиках?

— Что ты загадками говоришь… — морщится Виктория: — они могут конструировать живые организмы как технари — свои устройства. Нилбог или Бласто например… постой, а Эми — она тоже может как Нилбог получается?

— Еще как может. Так может что Нилбог нервно в сторонке курит. Из разряда — сынок, подержи мое пиво. — говорю я: — такой потенциал…

— Тейлор! Только не говори мне…

— Что я буду использовать его во Зло? Ну ты даешь Вики, ты прямо бойскаут. Герлскаут. Ладно, обо мне и моих целях потом. Сегодня ночью мне будет нужна твоя помощь, Вики. Очень нужна твоя помощь. И сегодня ночью я собираюсь потрясти твое сердечко… о, да… — я наконец улыбаюсь. Меня немного отпускает внутренний тремор и напряжение, а вся эта ситуация начинает забавлять.

— Тейлор… ты чего? С ума сошла? — она хмурится: — что за бред? Никуда я с тобой…

— Задумайся, герлскаут, ты же помнишь, что делал Нилбог, почему его в свое время назвали именно так? С отсылкой на «бог»?

— Да знаю я! В школе проходили и в СКП тоже инструктаж был! Он своих тварей оживлял всегда и … — она замолкает и глаза у нее округляются: — погоди! Постой! Ты… ты же не …

— У меня есть адрес. — говорю я: — попытка не пытка. Давай попробуем. Тела хранятся при низкой температуре, я должна справится. Вернее — я уверена, что получится, вот только, насколько сохранятся личности? Воспоминания… хотя и это можно поправить…

— Ты… серьезно?!

— Ну. Сама говорила, что Кристал и тетя Сара горюют. И я не собираюсь оставлять свое тело в холодильнике, уж будь уверена. Летать я пока не могу, ты мне нужна. Собирайся, у нас впереди долгая ночь, а этот чертов холодильный комбинат еще и охраняется. Будешь участвовать в проникновении со взломом.

— Тейлор!

— Нет, ну ты всегда можешь отказаться, принципы героизма и все такое. — поднимаю я руки: — я сама доберусь. Ведь важнее остаться чистенькой, чем …

— Тейлор, не смей! Я пойду с тобой. Даже если там все переломать нужно будет, даже если меня потом посадят — я иду с тобой! — она вскакивает на ноги, ее щеки горят, глаза блестят лихорадочным блеском: — если… если есть хоть капля надежды! Дядя Нейл и Эрик, тетя Сара и Кристал… я с тобой! Только пусть получится, Тейлор, пожалуйста!

— Воот, Вики. Так и становятся злодейками. Переходи на Темную Сторону, юная падаванка…

— Тейлор!

— Ладно, ладно, сейчас накину куртку и полетели…