• Виталий Хонихоев

Глава 23

— Син! Погоди! — Линда возникает возле меня и тащит в сторону: — разговор есть!

— Ты… что себе надумала? — начинает возмущаться Читосе: — у меня первой разговор был! — она размахивает в воздухе папкой: — у нас дело!

— Да я ненадолго. — говорит Линда: — мне на пять минуточек, а потом делайте с ним все, что захотите. — она тащит меня в сторону Лесного Лагеря, сейчас наполовину пустого. После драматичного эпизода с назначением Иошико главной по этому их бардаку — воспитанникам Лагеря разрешено посещать город и вообще — свободное передвижение. Иошико беспокоилась, мол разбегутся все, а Майко сказала, что если кто разбежится, то скатертью дорога, одним ртом меньше, дармоедов развелось. Акира сказала, что поддерживать лояльность жесткими методами у нас нет ни желания, ни сил, потому кто побежит — пусть бежит. На удивление, побежало с концами только пятеро и то двое уже вернулись, убедившись, что окружающий мир не собирается их кормить просто так. Те же трое, что все-таки не вернулись — скорее всего добрались-таки до ближайшего отделения СКПУ. Однако, все незанятые в производстве или те, кого не привлекли на работы — могли распоряжаться своим временем как угодно, и желающих просто торчать в лагере — не было. Получив деньги (безусловный доход, который ввела Акира) — они стремились в город, побродить по магазинам, развлечься в кино или поесть в кафе. Начались романы, как между своих, так и с городской молодежью.

Потому в лагере было полно пустых домиков. В один из них меня и затащила наша арийская белокурая бестия, закрыла дверь и убедилась, что никто не подслушивает.

— Долго я думала. — говорит Линда, присаживаясь на край обычной двухярусной кровати: — и пришла к выводу, что ты имеешь право знать. Я бы на твоем месте хотела бы знать. Поэтому я готова тебе рассказать все что знаю, или догадываюсь, но при одном условии.

— Ты меня интригуешь. — я сажусь на нижнюю койку напротив Линды. У домиков Лесного Лагеря очень бедное убранство внутри, очень похоже на смесь пионерского лагеря с концентрационным — те же двухярусные кровати, только не панцирные, а из дерева, отсутствие столов в комнатах, тумбочки для личных вещей у кроватей. Так что выбора где сидеть особо не было. Так и сидим мы с Линдой вдвоем, напротив друг друга на нижних койках двухъярусных кроватей, словно два зэка где-нибудь на Магадане решили перекинуться в картишки.

— Условие следующее — то, что я тебе сейчас расскажу, должно остаться между нами. — продолжает Линда, снимая с себя обувь и устраиваясь сидеть по-турецки, поджав ноги под себя. Видимо разговор будет долгим, наврала она Читосе про пять минуточек.

— Я понимаю, что ты делишься со своими … партнерами практически всем. — говорит она, раскачиваясь на кровати: — у вас тут уже практически боевое братство и сестринство. Семья. Но я могу поделится с тобой информацией только при условии, что ты будешь держать то, что узнаешь сегодня в тайне. В том числе и от близких тебе людей. Это первое условие. Если ты не согласен с ним — скажи и я пойму.

— Но в этом случае ты ничего мне не скажешь? — уточняю я. Линда кивает. Ясно. Что же выбор простой, информация может быть важной, информированность — это оружие. Как там — praemonitus — praemunitus. Предупреждён — значит вооружен. И потом — жутко любопытно же, что там Линда сказать хочет. Вот я сейчас встану и скажу — не годится так, уважаемая, держите свои тайны при себе. Так я до завтра не доживу, помру от любопытства.

— Согласен. — киваю я в ответ: — от меня эту твою тайну не узнают. Великую Военную Тайну.

— Почему военную? — моргает Линда. Она не знает кто такой Мальчиш Кибальчиш, а потому от дальнейших объяснений я отказываюсь. Меня еще где-то снаружи Читосе ждет. С папкой.

— Неважно. Согласен я на твое условие. Давай свои страшные секреты.

— У меня есть еще одно условие. — говорит Линда: — важное. Постарайся не делать скоропалительных выводов и не менять свое отношение к своим друзьям и близким, даже если … если очень захочется. Сперва подумай, а уж потом принимай решение.

— А вот сейчас ты меня уже пугаешь. — говорю я: — конечно согласен и на это. Давай уже. Говори.

— Хорошо. Сперва вопрос — как хорошо ты помнишь свое детство? — Линда кидает на меня острый взгляд. Детство я помню не очень — момент подселения в это тело уже подернулся дымкой и все воспоминания — стали словно фотографии из дедушкиного фотоальбома — подернуты патиной, затерты и с трещинками по углам. Ах, да, еще и черно-белые.

— Плохо помню. — признаюсь я. Линда кивает.

— Тебя не удивляло то, что ты так много знаешь … при этом твои знания и умения довольно специфичны? Насколько я понимаю… — она достает откуда-то два предмета и аккуратно кладет их рядом с собой. Я смотрю, не понимаю.

— Назови эти предметы. — говорит она.

— Хм. Ну, первый — это просто. Двести десятый. Зиг Заэур, двести десятый. Хороший ствол. Швейцария. Стандартный калибр девять на девятнадцать парабеллум. Его любят за качество исполнения и живучесть. Говорят что скорее владелец двести десятого умрет от старости, чем у него перекос патрона случится.

— Хорошо. — говорит Линда: — я такого не слышала, но все равно — хорошо. А это? — она поднимает странный предмет, больше похожий на две нефритовые вишенки, скрепленные чем-то вроде заколки.

— Эм… серьги? Нет, великоваты… прищепка? Не знаю. — я верчу в руках странный предмет.

— Видишь. — говорит Линда, забирая у меня странный предмет: — твои знания, пусть и обширны для подростка, но однобоки. Ты знаешь достаточно о оружии, тактике действий отдельных подразделений, психологической подготовке солдата и боевых единоборствах, о взрывчатых веществах и снайпинге. Думаю, если копнуть поглубже, то выяснится, что психологическая подготовка у тебя не только для солдата, а скорее уровня командира диверсионно-разведывательной группы.

— Хм. — хмыкаю я. Линда хороша. Я не рассказывал ей о том, что в теле Синдзи произошла смена хозяев, но она и сама много чего вычислила. Умная, быстрая, делающая правильные выводы. Понимаю, за что добрый дядька так ее обожает. Кто может сравниться с Линдой?

— Да ты не зажимайся. — говорит она, убирая пистолет и странную штуковину: — даже если бы ты не палился на знании оружия и единоборств — тебя все равно за километр видно. Как ты общаешься со своими товарищами по команде — на равных, но в то же время все они признают твой авторитет. Тебя вполне устраивает номинальная роль Акиры как лидера, но все знают, кто на самом деле лидер. Ты в этой стае альфа и тебя это устраивает. А покажите мне пацана твоего возраста, который мог бы не то, что Акирой, а хотя бы Майко или Читосе управлять. Да его бы в бараний рог скрутили. — Линда смотрит на меня внимательным взглядом, убеждаясь, что я ее слушаю. И я ее слушаю. Потому что крайне интересно, какие выводы наша белокурая бестия сделает и не придется ли мне потом кишочки с пола собирать. Свои.

— Хорошо. — говорю я, признавая, что штандартенфюрера Штирлица, советского разведчика Исаева из меня не вышло: — ясно. Понимаю, что ты меня раскусила. Тебя интересует, кто я такой, и что делаю в этом теле?

— Ни капли. — качает головой Линда, удивляя меня до печенок. А я-то думал что именно это и есть предмет разговора «Тело Сина захватил старый извращенец! Экзорциста сюда!». И последующие болезненные процедуры по изгнанию демона. Линда — серьезный противник и даже со всеми своими новыми фишками и приемами — вряд ли я смогу что-то ей противопоставить. А свою лояльность Линда уже обозначила — она с нами, пока наши интересы не противоречат и не пересекаются с интересами клана Мацумото. Вернее — с интересами Минору-доно. Есть у нее фиксация на старичке Минору, да. Акира вон на старике Джиро, а Линда — на старике Минору. Геронтофилы кругом. Надо ей сказать, что в глубине души я тоже старик — авось прокатит.

— Меня не интересует, кем ты себя считаешь и какова, на твой взгляд причина твоего нахождения в этом теле. Меня интересует то, кто ты на самом деле. И для чего ты здесь — не что ты об этом думаешь, а истинная цель твоего пребывания в этом, как ты выражаешься, теле. В этом городе. Почему ты учишься в этой школе. И… раскрывая тебе эту информацию, я поставлю еще одну особу под удар, но тут я даже слова с тебя не буду брать — потому что ты и так соблюдешь ее интересы. — слегка улыбается Линда. Мне становится жутковато. Я, что, так предсказуем?

— Хватит уже томить! — говорю я: — понял я, что ты меня раскусила, понял.

— Юная госпожа Юки — дочь Императора. — говорит Линда и из меня будто выпускают воздух. Снежная Королева — на самом деле принцесса? То есть принцесса-принцесса? Понятно, почему Минору с Линдой вокруг нее круги нарезают, непонятно почему первый контакт с кланом Мацумото у нее таким комом вышел.

— Нет — качает головой Линда: — мы не знали об этом до вчерашнего дня. Знали бы — было бы по другому… ну да что теперь. — да, сейчас уже поздно, мнение у Юки об Мацумото сформировано.

— Но… как?! И почему?! — я пытаюсь собрать себя в кучу. Странно, но мысли о том, что это ошибка или розыгрыш — не возникает. Как будто так и должно быть, Юки — это именно «юная госпожа» и все тут. И когда Линда говорит об этом — она сама в это верит. И я тоже. Но, подумать, Юки — дочь самого Императора! Что она делает в нашей тринадцатой школе, в нашем Сейтеки?

— К сожалению, пришлось об этом сказать. — говорит Линда: — ты бы все равно догадался из дальнейшей информации.

— Но… что она тут делает? Почему? — спрашиваю я и Линда отвечает. Она рассказывает об особенности способности Императора, который может почти все, но только на «святой земле». В свое время именно вокруг этого места и возвели Лазурный Дворец, резиденцию Тэнно. О том, что фактически Император не правит, но скорее урегулирует конфликты между кланами и родами, и что, конечно же — хочет изменить это положение. Что в течении десятков лет Имперская Канцелярия пыталась изменить статус кво, стравливая одни кланы с другими, провоцируя на конфликт, даже иногда — взяв заложников в Лазурный Дворец. Что в этой борьбе, на ее, Линды взгляд стороннего наблюдателя — обе стороны хороши. Как говорится — чума на оба ваши дома. Но речь не об этом, а о том, что по имеющимся у нее сведениям, Имперская Канцелярия довольно давно и в полной секретности — ведет проект «Избранный». Да, они находят женщин, которые, согласно какой-то методике, с большой степенью вероятности — родят не просто ребенка от Императора, а мага с огромным потенциалом. И наша Юки — одна из таких вот детей. Почему у нее с деньгами туго? Да потому что Канцелярию это устраивает. Девочка должна сперва пройти через испытания, съесть свой пуд соли, а не вырасти в теплице. Кроме того, это даст дополнительный профит, когда (и если) Император решит прижать ее к своей груди. Бедная девочка, которая денег и роскоши толком не видела — ее легко будет купить. И, да, честно говоря у самой Имперской Канцелярии не то чтобы денег много. Кланы держат Императора на коротком поводке, ведь у самого Императора ничего нет, он, по сути живет на пожертвования кланов. А кланы прекрасно понимают, что деньги это тоже сила и усиливать Императора бесконтрольно не собираются. Расходы двора и на содержание Императора — всегда пожалуйста. А вот бесконтрольные траты Имперской Канцелярии — увольте. Учитывая, что таких как Юки по стране может быть несколько десятков, обеспечить их всех достойным житьем, учебой, секретностью и безопасностью — довольно дорого. Потому Имперская Канцелярия тут поступила как лосось, который метает десятки тысяч икринок, в надежде, что несколько десятков выживут. Что, кстати — будет хорошей школой само по себе. В результате они получат вместо сотни избалованных принцев и принцесс — несколько проживших на самом дне общества тертых испытаниями парней и девушек. Достаточно на Юки взглянуть. Когда тебе жрать нечего — это достаточный стимул для развития.

— Но у нее же отец все в карты проигрывает! — говорю я: — и братья в интернате!

— Какое хорошее прикрытие. — закрывает глаза Линда: — но я тут даже не про Юки поговорит. Я про тебя.

— … так. — говорю я, усаживаясь. Не все ботинки еще брошены в стену, надо выслушать до конца. Хотя, куда уж дальше. Юки — дочь Императора. Обалдеть. Недаром я ее всегда Королевой величал. Чувствовал.

— Император всесилен в своем Лазурном Дворце. — нараспев поет Линда, раскачиваясь туда и сюда на кровати: — никто не в состоянии повредить ему, до тех пор, пока его нога не сойдет со святой земли. Но даже Тэнно, Небесный Хозяин Мириадов Колесниц — должен спать. И когда его веки смыкаются, в коридорах Лазурного Дворца оживают тысячи Алых Стражей. Неуязвимые, неутомимые, безжалостные и беспристрастные, они несут свою службу, следя за тем, чтобы сон его не был прерван по пустякам, не достойным его внимания. За все время существования Алой Стражи, сон Императора не был прерван ни разу. Даже когда мятежники из клановых отбросов попытались напасть на Сидзуку Итао, разозленные его поведением на Суде Равных — а тогда, говорят, на их стороне выступил даже сам Ямамото, потому что жаждал мести за честь своей внучки — даже тогда Алая Стража не разбудила Императора. Просто, когда Тэнно встал с кровати и прошелся по коридорам дворца — он увидел останки мятежников и Ямамото, самого Божественного Кулака — связанного и под охраной. Тогда-то и укрепилось мнение, что Алая Стража — это аватара самого Императора, который тысячью глаз следит за порядком в Лазурном Дворце. — закончила Линда, открыла глаза и вздохнула.

— Но, вообще-то, это все чушь. — сказала она уже нормальным голосом: — чушь про аватару и Ямамото. Алые Стражи — это не люди. Это биологические конструкты, призванные волей Императора на территории Лазурного Дворца. И, угадай с трех раз, кого именно напомнили мне твои техники атаки и защиты?

— Погоди-ка. Ты хочешь сказать, что мои способности — это способности Алой Стражи?

— Нет, Син. — Линда приближает свое лицо к моему и внимательно смотрит мне прямо в глаза: — я хочу сказать, что ты — глеганни из Алой Стражи. Ты — биоконструкт, манифестация воли Императора. Если проще — не человек.

— Что? — на секунду я растерялся. Ожидал чего угодно, что я — брат Императора, что я — китайский шпион, разоблачения моего вселения в это тело, чего угодно, но не этого.

— И мне очень интересно. — говорит Линда: — что именно предпримет биологический конструкт, лояльный воле Императора сейчас, когда он узнал, что разоблачен. — она смотрит мне в глаза, я смотрю в глаза ей и в блеске ее роговицы я вижу еще одну Линду, которая стоит за мной, с пистолетом, направленным мне в голову. Внутри меня словно шторм бушует. Да как она посмела усомнится, как она могла, что за идиотские теории заговора. Что-то подталкивает мою руку, шепчет мне прямо в голову, прямо в мозжечок — давай, она же обидела тебя, она — это угроза тебе, угроза нам, давай. Ты же знаешь, что нужно делать, у тебя уже под кожей головы, вокруг мозга — тонкий щит, ты же предполагал, что все закончится именно так, ты знал. Она пустит пулю тебе в голову, а ты не сможешь потом собраться, есть в голове точка, которая и есть ты, достаточно пуле пройти через нее — и ты не восстановишься. И она это знает. Давай! Ладно, плевать на обиду, но она — это постоянная угроза твоему существованию, существованию Юки, ты должен что-то сделать! Это же просто — нарастить щит, пронзить обоих Линд кровавыми нитями, которые ты уже выпустил, пока вы тут мирно разговаривали, ты же подозревал. Нет, не так — надо пропустить свои иглы, свои нити через все пространство вокруг в диаметре нескольких десятков метров, это единственный способ справиться с ней. Давай!

Я вздохнул и сложил руки на груди. Линда подняла брови.

— Этот конкретный биоконструкт — не будет делать ничего. — отвечаю я на ее вопрос: — потому что этому бионконструкту пока ни хрена непонятно, что тут происходит. И да — передай своей сестричке сзади, что целится надо немного выше. Так она не попадёт куда надо.

— Попадет. — серьезно говорит Линда: — она у меня меткая.

— Хорошо. Тогда — у меня остались к тебе вопросы, пока она не нажала на спуск. — говорю я. Чтобы тут не происходило, я не ударю первым, несмотря на все мои инстинкты, а может — как раз вопреки этим инстинктам и порывам. С времен лучшего друга Алана, я научился скептически относится к голосам в голове и собственным же воспоминаниям.

— Задавай. — Линда окидывается назад, я больше не вижу отражения клона в ее глазах, сзади меня, но я знаю, что она — стоит там. У меня за плечом, с направленным мне в голову двести десятым, у которого скорее владелец умрет от старости, чем будет осечка.

— Ты сказала — глеганни Алой Стражи. Что это такое?

— Биоконструкты не имеют своей воли, поэтому, когда отсутствуют воля Императора — они впадают в состоянии глега — просто стоят на месте. Они дышат, они все видят и функционируют, даже реагируют на приказы, которые отдают им те, кто уполномочены Тэнно, но своей воли у них нет. Такое состояние называется состоянием глега, а Алые Стражи в таком вот состоянии — глеганни.

— Но у меня нет такого состояния.

— Да. Ты — особый случай. Думаю, что Имперская Канцелярия нашла способ подсаживать в своих глеганни души и воспоминания. Это, в конце концов дешевле, чем охрану нанимать. Думаю, что возле каждого ребенка Императора — рядом ходит такой как ты. А легче всего оправдать присутствие рядом с ребенком — другого ребенка. Скупердяи. — хмурится Линда. Она не одобряет прижимистых канцелярских крыс, она то привыкла жить на широкую ногу.

— То есть мои воспоминания о детстве…

— Все подсаженные. Почему и биография твоего … отца показалась мне картонной. Думаю, что воспоминания о твоем отце и матери у соседей дедушки и бабушки — подсажены. Причем — топорно, не сильно то беспокоясь за результат. Такой человек — был. Но он не являлся твоим отцом. Твоя мать — никогда не жила и твои воспоминания в этой части — подсажены. Твоя сестренка — или спящий агент Имперской Канцелярии, или же добросовестно заблуждающаяся девушка, которую используют в своих целях эти крысы. Сделать это нетрудно… и дешево. — Линда снова качает головой осуждая скопидомов из Канцелярии.

— То есть я — это глеганни Алой Стражи, по сути механизм, приданный к Юки, чтобы защитить ее в случае опасности? — уточняю я, пытаясь осмыслить картину мира. И Нанасэ-онээсан, как так может быть?

— А ты посмотри, как ты к ней относишься? Почему называешь ее Снежной Королевой? — прищуривается Линда: — ты уже относишься к ней по-особенному и всегда относился. Вспомни — с самого первого раза, как ее узнал. Лично я считаю, что твоя жизнь на самом деле и началась с этого момента. А все, что якобы было ранее — ложные воспоминания.

— Да это просто кличка у нее в школе такая. — оправдываюсь я.

— Да неужели? Иошико вон тоже вместе с вами учится и она ее Снежкой кличет. И Майко тоже. Вообще, люди как ее поближе узнают, так и понимают, что никакая она не Снежная Королева. Но ты… держу пари, даже в мыслях своих ты никогда ее Снежкой не называл. Только Снежная Королева, верно?

— Но… — я погружаюсь в воспоминания. Действительно, Юки всегда была на каком-то особом месте у меня в голове. И выручать ее я бросился без раздумий и команду всю за собой потащил… хотя не наше это было дело и попасть мы могли. Да и попали, чего уж греха таить, кабы не добрый дядька, размотала бы нас Линда … хорошо если бы живые остались.

— Ага, задумался. — говорит Линда: — это хорошо. А то я думала что бросишься на меня.

— Было такое желание. — киваю я.

— Ты его проследи. — говорит Линда, вставая с кровати: — проанализируй. Например, просто в голове себе картину создай — вот Акира твоя, которую ты всем сердцем любишь и восхищаешься — вот она и Юки стали драться. Да не на жизнь а на смерть. Что ты сделаешь?

— Защищу. — мгновенно реагирую я и вдруг понимаю. Мурашки пробегают у меня по коже. Я знаю, кого я буду защищать в этой ситуации. Без раздумий, на уровне рефлекса. Надо будет просто убить Акиру, я же знаю, как это делается, я знаю все ее слабые места, кровавый шип в основание черепа, потом — сразу же — убить Майко, потому что она обязательно кинется, а Читосе…

— Млять! — говорю я и ударяю рукой в стену.

— Ага. Дошло. — говорит Линда.

— Твою же… как это вообще возможно?! — я сжимаю голову руками, словно хочу найти этот механизм, который управляет мной, нашептывая что именно делать и как.

— Знаешь Син. — вдруг раздается голос сзади и на мое плечо ложится рука, поддерживая.

— Я знаю тебя не так давно. — говорит мне Линда, которая стояла у меня за спиной. Она присаживается рядом со мной и сейчас я сижу с двумя Линдами — одна рядом, а другая — напротив.

— Но за это время я научилась у тебя многому. Ты не такой человек, чтобы подставить своих друзей, или использовать их. Поэтому я решила дать тебе шанс. Ты и сам подумай. Порешай. Кто ты такой, и зачем ты тут. Что для тебя важнее — выполнить свое предназначение, как Алого Стража и сторожевого пса Императора, или прожить свою жизнь как человек, которого я знаю. Как Син, которого мы все любим. — она обнимает меня, а я обнимаю ее и голос у меня в голове говорит что все складывается как надо, она расслабилась, сверни ей шею своим кровавым жгутом, а потом…

— Тяжело тебе? — сочувственно спрашивает Линда, отстраняясь. Я киваю. Вторая Линда исчезает и остается одна, та, которая сидела рядом.

— Ладно. Я сказала все. Кстати — ты же понимаешь, что ты не сможешь рассказать никому про Юки, верно? — печально улыбается Линда и я сглатываю комок в горле. Я понимаю. Я просто не смогу. Потому что — гарантия производителя. Она встает и направляется к двери.

— Погоди! — окликаю ее я: — можно еще вопрос?

— Да? — она останавливается вполоборота.

— А что это была за штучка… в самом начале, вместе с пистолетом?

— А… это… старая точилка для кухонных ножей. — отвечает Линда: — сувенир.