• Виталий Хонихоев

Глава 29

Сижу дома и пытаюсь вспомнить, когда в последний раз я вот так сидел дома один. Получается откровенно плохо. Как и полагается бесстрашному лидеру команды наемников, аватару Верховного Существа религиозного культа и обычному японскому старшекласснику — вокруг меня всегда что-то да происходило. И обязательно кто-то был. Сегодня один из редких дней, когда я дома один — сестричка Нанасэ так и не появилась, хотя оставила бенто в холодильнике с запиской «Опять ничего не ешь! Совсем худой стал!». Читосе поехала в библиотеку, там доступ к компьютерам с широкополосным выходом в сеть, а кроме того у публичных сетей, оказывается есть какое-то там преимущество, а для нее и ее написанного ИИ это важно. Юки пропадает у Акиру дома и есть у меня ощущение что не вернется ночевать. Ну и хорошо. Иногда нужно побыть одному, потому что все это нагромождение событий, людей, решений, вся эта информация — это тактика. Это все преходяще и, если взять по большому счету — мелочи. Современный человек (не только бесстрашный лидер команды наемников, et cetera, et cetera…) — постоянно испытывает стресс, этот стресс постоянно изматывает его ЦНС (центральную нервную систему), а как результат — когда надо встать во весь рост и наконец свергнуть тиранию, или там спасти принцессу и завоевать замок -у него нет сил. Да что там замок спасать, сил нету просто чтобы кровать заправить. При этом не надо даже постоянно решения принимать или там в битвах участвовать, адреналин выплескивать… достаточно только новости включить и в таком вот тревожном состоянии прожить полгодика. Неудивительно, что так много людей в наши дни шагают из окон высотных зданий.

И я, я -тоже. В последнее время слишком много взрывов, выстрелов, интриг, выяснений отношений, каких-то спецслужб, а тут еще и Акира со своей родинкой. Справедливости ради следует сказать, что да, я слепой динозавр и вроде же все видел и даже лапал, но блин. Вторая сигнальная сработала и убедила меня что «вроде же что-то было». Устал, наверное. Акира молодец, что сказать. Даже бить не стала, сказала, что это нормально — интересоваться такими вещами, но вообще-то кое-то мог бы и запомнить расположение всех родинок на ее теле, а не отвлекаться на… чем там этот кое-кто занимался во время онсэна — подводным плаванием? Пообещала подробный атлас родинок подарить, в исполнении Юки (тут-то Чепу и должен был упасть от кровоизлияния в нос, но удержался — крепок японский подросток!).

В целом и общем — стыдно, господа и дамы. Буду с нетерпением ждать следующего мероприятия по тимбилдингу с тем, чтобы «оправдать высокие надежды старших товарищей».

Я открываю холодильник и смотрю на его содержимое. Как-то перестали мы есть дома, вот и нету ничего, кроме пустой коробочки из-под бенто сестрички Нанасэ. Ах, да, бутылка вина (Акиры), пять банок неплохого пива (Майко) и коробка шоколадных конфет. Открытая. Я смотрю на полупустой холодильник и в душе у меня так же пусто и неопрятно. Думаю о том, что раньше в холодильнике вполне можно было найти чью-нибудь руку. Или еще какую часть тела. О том, что скоро осень и золотые листья усеют собой тротуары и сотни тысяч школьниц будут фотографироваться на фоне ярко-алых и желтых листьев, что снова появятся сезонные сладости Надешико, те же самые засахаренные листья… Осенью всегда немного грустно, осень словно бы подведение итогов лета, и всей жизни. Как там у Басё — Бабочкой никогда, Он уж не станет… Напрасно дрожит, Червяк на осеннем ветру.

Червяка жалко. Не я ли этот червяк, который тщетно пытается согреться на осеннем ветру, пытаясь расправить свои крылья? Чего я хотел от новой жизни и хотел ли я ее? И почему моя новая жизнь превращается в череду клише с захватом мира, красотками рядом и сражениями по поводу и без? Осень — она показывает, что будет в этом мире, даже если нас здесь не будет. Снова.

С другой стороны — почему снова, думаю я, продолжая обозревать полупустой холодильник, я ведь в этом теле тут и года не провел, а значит это будет моя первая осень. Как там — поют цикады Хигураши, опускаются густые туманы, а там и до сезона «Зацветает хлопок» и «Созревает рис» рукой подать. Значит в первый раз я отведаю сезонных сладостей, полюбуюсь густыми туманами Сейтеки, опускающимися на город в сентябре, увижу своими глазами голые коленки незамерзающих школьниц, кутающихся в огромные шарфы и одевающих забавные шапочки, но никогда не прячущих свои коленки. И как они не простывают? Если будет время — обязательно надо будет взять Читосе и съездить в Киото на Арашияма Момидзи — осенний фестиваль. Кстати, там же, в Киото — находятся знаменитые парки с кленами, которые осенью прямо-таки багровеют — изумительное зрелище. Да, весной мы любуемся сакурой, а осенью — поедем на фестиваль. А, что, идея. Жизнь она не состоит из постоянных попыток кого-то перегнать, обойти на повороте, стать еще смертоносней и сильнее. Пока вы этими глупостями занимаетесь, жизнь проходит. Существует очень простая аксиома, даже две. Первая — всегда будет кто-то сильнее тебя. И вторая — все умрут. Отсюда следует, что провести всю свою жизнь, стараясь стать сильнее — глупая затея. Хотя бы потому, что время, которое мы проведем на этой земле, в этой реальности — ограниченно. Поэтому надо жить здесь и сейчас. Конечно, надо улучшаться и надо становится сильнее — но без фанатизма. Пока это доставляет вам удовольствие, а не становится одержимостью. Так что осенью — мы поедем в Киото. И конечно же, надо взять всех, потому что нам всем надо развеяться. И у девчонок какие-то дела в Киото были нет? Хотя к черту дела.

Я решительно закрываю дверь холодильника. Дома ничего нет, пойду в магазин. В конце концов и по улице то я давно не гулял просто так. Все куда-то торопился, впрыгивал в машины, бежал, иногда даже летел на куске льда… вся эта суета очень сильно напрягает и превращает твое мышление в туннельное. Сужает твое восприятие и способность мыслить и анализировать. Есть один трюк из студенческого прошлого — если у вас остался только один день до экзамена — ни в коем случае не проводите его за зубрежкой. Можно прочитать материал пару раз но самое главное тут — хорошо выспаться. И тогда вы будете выгодно выделяться на фоне людей с синяками под глазами, чьим самым большим желанием будет выспаться, а не сдать экзамен. Соображать будет быстрее, что самое главное. И вспомнить материал будет легче.

Я одеваю ботинки и выхожу на лестничную клетку. На лестничной клетке пусто и чисто, как и положено. Нажимаю кнопку лифта. Интересно, думаю я, и какие на вкус эти самые засахаренные листья клена? Вот умом понимаю, что гадость, но едят же люди и хвалят.

Выхожу из дома и натыкаюсь на умиротворенную физиономию Поно-куна, который как обычно сидит на перилах лестницы. Перила широкие, нагретые все еще ярким, пусть и августовским солнцем. Приветствую рыжего кота уважительным поклоном и обязательным обещанием принести ему поесть. Пытаюсь погладить, но рыжий кот не любит фамильярностей, особенно от таких вот — которые только говорить горазды, а рыбы не принесли. Поэтому он ничтоже сумняшеся кусает меня за руку. Хорошо, что у меня регенерация работает, да.

Попрощавшись с Поно-куном и убедившись что здоровенные алые царапины на предплечье — зажили — иду дальше.

— О, привет! — машет мне рукой девушка с разноцветными волосами, как ее… Какуми? Ее брат работает в павильончике игровых автоматов пачинко в Веселом Квартале. Нет, Камико — точно, ее зовут Камико. В тот раз она мне здорово помогла.

— Привет! — откликаюсь я: — Какуми-сан, рад вас видеть. Как ваши дела?

— Ты прямо такой официальный, Синдзи-кун. — улыбается разноцветная девушка и откидывает свои ярко-алые пополам с лиловыми волосы назад: — меня аж дрожь берет. Ты наверное воспитывался в поместье, где вокруг тебя ходили суровые слуги и красивые горничные, а твой отец — тиран и самодур. Сейчас, погоди, я тоже… — она отшагивает в сторону, картинно потупливает взгляд, ставит ноги вместе и обозначает аккуратный официальный поклон.

— Не стоило обращать ваше внимание на столь ничтожную особу, как эта девушка, которая просто идет в магазинчик, чтобы купить себе еды, дабы в этот августовский денек не умереть с голоду. — говорит она и распрямляется: — ну как?

— Очень. — оцениваю я: — просто красотка-горничная из вечерней дорамы.

— Ага. — улыбается Какуми: — я в магазин иду, брат-бака опять домой не пришел, наверное в салоне пачинко зависает или к своей несносной Аки уехал. А у меня дома поесть нечего.

— У меня тоже. — отвечаю я и мы начинаем идти вместе: — сестренка Нанасэ уехала, а в холодильнике ничего нет.

— Да, осенью одиночество особенно плохо переносится. — говорит Какуми и осторожно стреляет глазками в мою сторону. Я настораживаюсь. Мысль о том, что Какуми сейчас кокетничает — отметаем как неорганизованную, сам видел ее парня в кожаной куртке и на мотоцикле.

— Мы же с тобой соседи, Синдзи-кууун. — тянет Какуми, прикладывает палец к подбородку: — Как же там было? А… вот — Осени поздней пора. Я в одиночестве думаю: «А как живет мой сосед?»

— Это Басё? — спрашиваю я, поддерживая разговор об осени и поэзии.

— Да, великий поэт совершенно правильно сказал, что соседи должны думать об одиночестве своих соседей. Тебе не одиноко этой осенью, Синдзи-кун?

— Хм… одиноко? — я вспомнил последние две недели сумасшедшего драйва, ежегодные Императорские, сестричку Нанасэ, Вечно Молодую Луну, маньячку Джин в подвале заброшенного завода, Акиру, которая сварила карпов кои в пруду Джиро-сама и …

— Нет, пожалуй, мне не одиноко. — заверил я Какуми: — у меня все в порядке с этим.

— Вот и хорошо… — мы наконец дошло до магазинчика и я открываю дверь, пропуская разноцветную девушку вперед. Захожу сам.

— Ара-ара… — раздается низкий женский голос, тембр которого может вогнать в краску даже взрослого семейного менеджера среднего звена, а уж у подростков он просто массово вызывает кровоизлияние в нос… или куда там еще.

— Кто пожаловал в мой скромный магазинчик. — продолжает бархатный голос Иное-сан, которая складывает руки на груди, с нескрываемым удовольствием наблюдая как Какуми немного краснеет: — сама Какуми-сан, которая потерялась на неделю! И с ней вместе — наш сердцеед и Султан тринадцатой школы Синдзи-кун! Никак твой гарем пополнился на ещё одну, разноцветную единицу?

— Неправда, Иное-сан! — говорит Какуми: -у меня парень есть!

— А этот твой Кинтаро — бездельник и лоботряс. — машет рукой Иное: — ничего из него путного не получится. А у Синдзи-куна такие красотки в гареме. И богатые. Они ему за ночь по пять миллионов иен платят.

— И вам здравствуйте, Иное-сан… что?!

— А это не так, Синдзи-кун? — Иное облокачивается на прилавок и я мельком отмечаю что у нее очень даже формы… и не об этом сейчас надо думать! Чертовы гормоны, мешают даже обычному общению.

— Нет конечно! — отрицаю я факт оплаты моих постельных стараний. Никаких денег, сплошная любовь.

— А сколько тогда? — уточняет Иное: — десять миллионов? И что в тебе такое есть, Синдзи-кун, что сама Акира-сан считает себя твоей старшей женой?

— Сама Акира-сан?! Та самая Акира?! — округляет глаза Какуми: — а я его пыталась спросить, даже хокку о одиночестве, осени и соседе прочитала, а он не понял!

— Великий Басё. — кивает Иное: — помню, помню, как же. Но ты, Какуми-тян, плохо его знаешь. Синдзи-кун у нас намеков не понимает, он в аварию попал и с того момента у него соображалку отшибло напрочь. Уж я ему сколько намеков делала, а он — ни в какую. Видимо, прямо надо уже говорить, да, Синдзи-куууун?

— Иное-сан. — вздыхаю я: — хватит издеваться над обычным школьником. Вы же слишком красивая и уверенная в себе женщина, а я просто пришел купить покушать.

— Да… и я тоже, между прочим! — говорит Какуми: — но про гарем Синдзи обязательно выслушаю!

— Ара-ара… так вы проголодались вместе? — на слове «проголодались» Иное-сан мастерски играет бровями, посрамив Джима Керри в его ранних комедиях.

— Иное-сан! — Какуми мотает головой: — да не было у нас ничего. Я ему хокку прочитала и все!

— Хокку бывают разные, дитя мое. — кивает головой Иное: — например то секретное хокку, которое Басё написал своей любовнице, известной под псевдонимом Кику. Говорят, что она была Императрицей Поднебесной, но ничего не смогла сделать со своими чувствами к японскому поэту, когда прочла эти строки. И с тех пор это хокку хранится в строжайшем секрете, потому что любая девушка, или мужчина, которым прочитают эти строки — немедленно влюбляются друг в друга.

— Серьезно? — глаза у Какуми вспыхивают интересом, а я вздыхаю и иду выбирать себе что-нибудь покушать. Лапшу заварить, например. Или готовое бенто купить.

— А как по-твоему этот сморчок Исао смог такую красотку как Аки приворожить? И они лучшая звездная пара вот уже десять лет! Или например — Мики и Мина из этих ваших молодежных …

— Ой! Неужели «Айдолы Токио»?! Но они же обе девочки?

— А по-твоему заклинание в хокку действует только на смешанные пары? Кому прочитаешь — тот и влюбится! — продолжают говорить за спиной, а я стою перед полкой, и не могу выбрать себе пачку лапши — то ли взять острую, то ли нет. В конце концов беру острую — мы же смелые люди, надо бросать вызов себе и своему желудку. Беру еще два бенто — на случай, если Юки все же вернется сегодня, а Читосе — нет. Потому что, если Читосе вернется (вернее — когда она вернется) то в доме все сразу откуда-то появится, на плите забулькает суп или карри, а по комнатам расползётся аппетитный запах ее готовки.

— Всего десять тысяч иен и это хокку — твое! — убеждает за спиной Иное-сан: — просто прочти объекту и все! Любовь на всю жизнь. Ну или на две недели. Гарантия на две недели, а там уж от тебя самой зависит. Нужно будет работать над отношениями, милочка, тут ты не в сказку попала.

— Маловато как-то две недели. — сомневается Какуми: — а подольше есть?

— Ты какая! Зато эти две недели — с кем угодно. Хоть с самим Майклом Ие, тебе только через охрану пробиться и прочитать!

— И главное — ему прочитать, а не охране. — добавляю я, выкладывая на прилавок свою добычу — два пакета острой лапши, два бенто, четыре баночки газировки и маринованную редьку.

— Ужин холостяка. — говорит Иное, глядя на мои покупки: — а что, Акира-сан тебя уже бросила? Потому что ты бабник и за всеми подряд волочишься, а она — уважает себя и не позволит с собой так обращаться? Она наконец-таки поняла, что горбатого могила исправит? А что твои младшенькие жены? Хотя — не говори, я и так знаю. Нынешнее поколение и готовить то толком не умеет, но то что мужа накормить. Эх, молодежь… — она споро пробивает покупки и я расплачиваюсь за них.

— Да пошутила в прошлый раз Акира-сан. — говорю я, забирая пакет с покупками: — вы сами поглядите, где она и где я. И вообще, у нее … есть кто-то уже.

— Так-то я слышала, что Акира-сан сейчас с Сумераги-тайчо вместе. — кивает Какуми: — у них же там гарем! Вернее у нее, у Сумераги-тайчо. А вы слышали, что Сумераги-тайчо на самом деле не человек? Она — Верховное Существо, чьей аватарой и является эта плоскогрудая…

Я открываю дверь и выхожу из магазина. Вдыхаю свежий воздух и думаю о том, что осталось еще немного и полетят оранжевые листья на мостовую. Напротив магазинчика стоит мощная спортивная машина. На капот машины опирается Читосе, сложившая руки на груди.

— Тебя жду. — отвечает она на мой невысказанный вопрос: — садись. — и я сажусь на пассажирское сиденье. Из магазинчика выскакивает Какуми и оглядывается, в поиске.

— Твоя знакомая? — спрашивает Читосе. Киваю. Какуми не находит меня взглядом и возвращается в магазинчик — поговорить о Сумераги-тайчо, прикупить у Иное-сан «то самое секретное хокку» и обсудить общих знакомых.

— Чего я тебя искала. — говорит Читосе и хмурится: — Саша нашла таки его.

— Так. — говорю я, подражая Акире с ее неизменным «так»: — кто такая Саша и кого нашла?

— Саша — это поисковый ИИ, который я в сеть запустила. — говорит Читосе и трогается с места, плавно, без рывков, на которые так горазда Майко: — я ее так назвала. И, кстати, зря Акира скандалит, никакой угрозы от Саши нет. Она еще пока и недоразвита, ей надо вырасти, но она лояльна и слушается только меня.

— Это-то Акиру и пугает. — бурчу я про себя, но Читосе не обращает внимания.

— И кто такой он? — уточняю я: — понятно, что Саша — твой ручной ИИ, с помощью которого ты тоже можешь захватить мир, после того, как его один разу уже Великий Повелитель Роя захватит.

— Кто?! А… ты про Чепу. А чего, нормальный такой будет властелин мира, не лучше и не хуже других. — пожимает плечами Читосе: — такой же как и все. Но я не об этом.

— О чем?

— Саша нашла того, кто девочек калечил. — говорит Читосе и костяшки ее пальцев, сжимающие руль, белеют.

— А мы инквизицию уже попросили помочь. — невпопад отозвался я.

— Лишним не будет. — кивает Читосе, немного ослабляя хватку: — проверим, чтобы все было … точно.