• Виталий Хонихоев

Глава 31

На ней были розовые бантики, юбка, больше похожая на балетную пачку, тоже бело-розовая, какие-то высокие ботфорты с невероятной платформой и маленький розовый же цилиндр на макушке, чуть сдвинутый вбок. Ах, да и конечно же брелок — красное сердечко на цепочке. Брелок крепился к так называемой антабке, месту крепления для тренчика на рукоятке тяжелого армейского «Тип 85» с потертым стволом. Было видно, что этот пистолет повидал виды, что это надежный инструмент в руках профессионала. Стандартные пластиковые щечки были заменены на деревянные, для удобства удержания, даже если ладони вспотеют. На корпус пистолета, ближе к стволу — нанесены дополнительные насечки — для удобства перезарядки одной рукой. Потертости на корпусе и стволе произведенной по лицензии «Беретты», ставшей по японской классификации «Типом 85» — говорили о том, что пистолет часто использовался, его носили в кобуре, извлекали, стреляли, вертели в руках, разбирали, чистили, вкладывали назад — он не стоял в оружейной пирамиде где-нибудь в тишине армейской оружейной. Тем сильнее был контраст между этим видом сурового профессионального инструмента, где-то даже более брутального и зловеще выглядящего, чем «Чезеты» у Читосе, и ярким брелком в виде сердечка, прикрепленного к антабке рукояти. Сам «Тип 85», он же лицензионная копия «Беретты 92» — был небрежно заткнут за пояс широкого розового пояса с большой пряжкой в виде головы единорога.

Я моргнул, переваривая зрелище. Первой моей мыслью было опасение что я испытываю тяжелые галлюцинации.

Рядом тяжело дышит Акира, пропуская воздух сквозь сжатые зубы, так, как она всегда делает, когда Майко ее достает. Ей это зрелище тоже доставляет.

Я все-таки считаю, что у меня что-то не так с глазами. Видимо — вследствие недосыпа, как я уже и говорил — чертова способность моей кровушки ничего не может сделать с депривацией сна и уж что-что а спать мне нужно. Видимо тут речь в накапливающейся психологической усталости. А поспать мне не дали. Все началось с оживленной дискуссии у двери моей каюты в пять утра! Читосе, Майко и Акира с Юки — не нашли другого места для того чтобы начать спорить на какие-то отвлеченные темы. В пять утра. Когда я натянул брюки и вывалился в коридор, искренне считая, что на нас напали абордажные команды морской пехоты или Сакура притащила в наш мир Сатану — все потупили глазки и сказали «что не хотели тебя будить». На что я резонно заметил, что люди, которые не хотят будить — не кричат под дверью у человека, которого они хотят будить. Честно говоря, я побаивался, что старшие заглянут в мою каюту и найдут там Иошико, которая прокралась туда ночью и сейчас спала как убитая, даже крики под дверью ей нипочем. Потому — решительно прекратил дискуссию и направил всех досыпать, но был вовлечен в спор, который плавно переместился в кают-компанию, а там и завтрак подоспел. К завтраку в нашу кают-компанию подоспела и Хикэру-доно в теле Хинаты Рэй, популярной певицы и айдола всей молодежи, та самая, которая «Фува-фува» исполняет. Я восполнил пробел и пользуясь тем, что Иошико всю ночь была … кхм… под рукой — расспросил ее про эту самую Хинату Рэй. Итак, Хината у нас певица, актриса и айдол. Ах, да, она еще пишет книги и продает авторский курс борьбы с депрессией. Сперва я подумал, что при таких талантах и общем признании ей должно быть лет тридцать, а выглядит она молодо… так вокруг меня полно таких которые выглядят молодо. Но нет, человек пишет книги и разрабатывает авторские курсы по борьбе с депрессией в восемнадцать лет. При этом выглядит она лет на четырнадцать. Ах, да еще у нее есть фирменное движение, которое знают все фанаты Рэй-чан. Это ее знаменитое «Моэ-Моэ, Кьюн!» — Иошико пыталась показать мне его, но потеряла равновесие и упала на кровать. Трудно удержатся на одной ноге, если стоять на кровати с продавливающимся под ногой матрацем, да еще и во время качки, пусть и легкой. Уже лежа она объяснила, что «Моэ-Моэ, Кьюн!» внешне выглядит как движение, в конце которого Рэй-чан стоит на одной ножке, подняв другую, наклонив голову и сложив пальцы рук сердечком у груди. Ах, да — еще губки бантиком. Или в улыбке. Но это, как сказала Иошико — только внешние атрибуты. Внутренняя философия «моэ-моэ» Хинаты Рэй — это больше чем просто позиция тела или положение рук. Это философия «решительной любви». Вот, именно так, чтобы это не значило. Данную философию породила капибара по имени Вольдемар, рожденная в Токийском зоопарке в 1987 году (вы представляете?! У этого — есть еще и философия!!) — так сказала Иошико. Капибары — на редкость дружелюбные животные, и Вольдемар дружила со всеми обитателями зоопарка, кроме гориллы Коко. Горилла Коко в свою очередь — была очень склочной и злобной особью и однажды, когда Вольдемар (это же мужское имя — сказал я, поглаживая упругую плоть чемпионки Сейтеки по тхэквондо, чушь ответили мне, Вольдемар — это девочка), так вот — однажды, когда Вольдемар пыталась подружится с Коко, последняя ударила ее и сломала ей ребра. Вольдемар даже в такой ситуации не сдалась и все равно, невзирая на боль — подползла к горилле и подружилась с ней. А потом — умерла. Эта история тронула сердца людей и Хината Рэй назвала свою философию — философией «Решительной Любви»! Она не сдастся и продолжит посылать людям свою любовь, несмотря ни на что! Кьюн! Тут Иошико в очередной раз изобразила «моэ-моэ», правда уже лежа на кровати, так было безопаснее. Качка была легкой, но прыгать на кровати и стоять на одной ноге было затруднительно.

В общем и целом, Иошико расстроилась, узнав, что тело Хинаты Рэй, проповедницы теории «решительной любви» заняла старая клюшка. Именно поэтому ночью она покинула Михо и прокралась в мою каюту.

— Понимаешь… — говорила она, сев на кровати, скрестив ноги под собой: — это же концепция «решительной любви». Решайся! Я вот долго не могла определится, кого я люблю — Михо или Сумераги-тайчо. И кто такая Сумераги-тайчо для меня — это ты, мой одноклассник и парень, или таинственная незнакомка с мистический силой. И моральная сторона вопроса — как же я могу любить и тебя и Михо… и психологическая тоже. У меня в прошлом были проблемы с … мужчинами. И я решила, что буду сближаться только с девочками — так безопаснее. Но ты словно с одной стороны и Сумераги-тайчо, а с другой — Син. И это еще более усложнило дело. Я потому и поехала с Михо на Момидзи в Киото, чтобы немного в себе разобраться. И — не разобралась. А вчера — увидела Хинату, тело которой забрала эта мерзкая старуха и словно что-то внутри меня сломалось. Сперва мы вместе с Михо оплакивали ее смерть, а потом Михо сказала, что Хината-чан в наших сердцах будет жить вечно. И что она бы не одобрила что я опустила руки. И что надо следовать принципам «решительной любви» Хинаты-чан — всегда и везде. А «решительная любовь» означает идти вперед, даже если тебе больно и страшно. Мне вот очень страшно было к тебе сегодня прокрасться… но я преодолела себя. «Решительная Любовь»! — она сложила пальцы рук сердечком на своей груди. Учитывая, что Иошико в этот момент была совершенно обнаженной — эту картинку можно было смело выставлять в глянцевых журналах для взрослых — был бы невероятный успех. Кстати, о журналах для взрослых — Хината-чан у нас была чужда предрассудками и вовсю снималась в фотосессиях для таких вот журналов на грани тяжелого порно. Поэтому за ночь я успел также ознакомиться с телом Хинаты Рэй, а ныне — Митсуи Хикэру-доно во всех подробностях и могу сказать, что у старой клюшки губа не дура. Хотя в первую очередь Хината брала за душу не своим телом, а именно индивидуальностью. Даже фотографии передавали ее неиссякаемый оптимизм и веру в людей, а улыбалась она всегда искренне и открыто. Я примерно представляю себе съемочный процесс таких вот фотографий и суметь так улыбаться после нескольких часов позирования — это, несомненно талант. Или искренняя вера в добро и свет, то, чего нам всем обычно не хватает. Хикэру-доно, судя по тому, что Линда успела про нее накопать — жесткий и циничный человек, для которого все эти розовые сопли были бредом, а люди, испытывающие сентиментальные чувства — слабоумными. Контраст между Хинатой Рэй и Хикэру-доно — был впечатляющим. Девочку-певицу было реально жаль. Я, кстати, не был уверен, что Хината Рэй была при смерти или хотя бы подвергалась опасности — как уверяла нас Хикэру-доно. Попалась девчонка под горячую руку и все. Вот нужно было главе клана Митсуи новое тело «для представительских функций», вот она и захватила то, что было рядом. Молодая? Симпатичная? Здоровая? Пойдет. И если раньше мы исходили из того, что у ее способности есть лимит, ограничение на это «переселение душ», то сейчас мы все понимаем, что Митсуи Хикэру-доно — это угроза существованию человечества в том виде, в котором оно существует. То есть, само по себе человечество конечно же останется существовать — физически. Но это будет пять миллиардов Хикэру-доно. Жуть. Чиеко-тян уверяет что боятся нечего, что Хикэру-доно сама себя терпеть не может и потому от размножения таким способом отказывается, но это моральный обет, а насколько хрупки моральные обеты в час нужны — говорить не нужно. Вот и сейчас, Хикэру-доно вместе с остальными Хикэру-доно — сровняла с землей поместья Джингузди и Фудзита, и если первый клан из «молодых да ранних», то второй — уважаемый род, возникший после реставрации Мэйдзи. И в результате Хикэру-доно сейчас, по моим скромным подсчетам — примерно батальон. Состоящий в основном из штурмовиков и боевых магов. И, кстати, то, что осталось от родов — наследник Джингудзи и глава Фудзита — объявили о полной капитуляции и вхождении в клан Митсуи в качестве вассалов. Вот так.

Потому я смотрю на сидящую с нами Хикэру-доно, всю в кружевах и рюшечках, сердечках и единорогах и не верю своим глазам. По моему разумению Хикэру-доно, едва попав в такое тело должна первым делом все эти сердечки и бантики содрать и надругаться над ними — уж та скорей голой ходить будет, чем в этом все. Но платье на ней новенькое, с момента попадания ее в это тело — уже почти сутки прошли, она переоделась. Но почему-то выбрала не бронекостюм, не деловой офисный стиль, даже не ее обычный строгий наряд — она почему-то выбрала стиль «безумная готичная лолита», что бы это не значило. Но больше всего меня почему-то задевало это сердечко на антабке тяжелого армейского «Тип 85». Вот не могло это вместе существовать в реальной вселенной. Галлюцинации или ментальная магия?

Я толкаю Акиру плечом. Та едва поворачивает ко мне голову, на ней — черные очки. Черные очки на всех нас, потому что никому не охота злить Хикэру-доно и мы знаем что для ее «Тоц!» — вроде как нужен зрительный контакт. Для начала — мы все носим черные очки, Джин смещает поток лучей света чуть вправо, и еще мы не смотрим нашей Медузе Горгоне в глаза. Надеемся, что это поможет нам, если ситуация выйдет из-под контроля и Хикэру-доно здесь чтобы по быстрому прибрать нас всех к рукам и присоединить к своему отдельному батальону старых стерв. Это ж батальон СС, получается?

— Что? — шепотом спрашивает меня Акира.

— Как ты понимаешь, что на тебе ментальная магия? — спрашиваю ее я, не сводя глаз с красного сердечка на брелке: — что надо делать?

— Глубокий вдох и выдох. — шепчет мне Акира: — потом пауза. Задержи дыхание и расфокусируй взгляд. Когда будет не хватать кислорода — не вдыхай, наблюдай за объектом краем глаза. Пропусти свою ки через точку дантянь и выплесни ее наружу коротким выдохом.

— Понятно. — говорю я. Понятно, что я такое вот не смогу. Так что вопрос о галлюцинации остается открытым.

— Да вы не стойте, Хикэру-доно — говорит Читосе, кланяясь и провожая готичную лоли к нашему столу, попутно делая нам страшные глаза, приспустив темные очки. Страшные глаза она нам делает, из разряда «что уставились?! Делаем вид, что все в порядке!»

— Вам чаю? Кофе? Завтрак как раз готов, присаживайтесь, я за вами поухаживаю.

— Спасибо. — рядом с Хинатой-Хикэру появляется Чиеко, ее помощница и внучка: — не утруждайте себя. Ухаживать за Хикэру-доно это моя обязанность. Она любит жасминовый чай и тосты с маслом. Благодарю. — Чиеко аккуратно, но настойчиво оттирает Читосе в сторону и начинает суетиться у стола, наливая чай и подавая тосты.

— Вы себя со стороны видели? — спрашивает Хикэру-доно, ожидая пока Чиеко нальет ей чай: — вы словно кучка шпионов из дешевого западного боевика. Чего вы все черные очки напялили?

— Это они боятся, что вы их тела заберете. — ябедничает Чиеко, пододвинув к Хикэру-доно ее чашку и намазывая масло на горячий тост: — Вы их пугаете.

— А… ну, ну. — говорит Хикэру-доно: — пусть боятся. Вы все хамло и вести себя не умеете, кроме этой. — она тыкает пальцем в Читосе, стоящую неподалеку: — я б на твоем месте, Сумераги, только эту и оставила бы. Остальные твои Всадницы — хамло на хамле, да еще манер никаких. Хотя… — ее голос меняется, а взгляд устремляется куда-то вдаль: — хотя их еще можно воспитать в духе дружбы и взаимопомощи, показать силу «решительной любви» и «бескомпромиссной дружбы»! Кьюн! — она изображает «моэ-моэ» и прижимает ладони, сложенные сердечком к груди.

— Не обращайте внимания! — сердито шепчет Чиеко: — у Хикэру-доно просто хорошее настроение! Это не то, о чем вы подумали!

— Так, о чем это я… — Хината-Хикэру (честно говоря так и тянет назвать ее Хи-Хи-чан) поднимает чашку чая и осматривает нас всех строгим взглядом.

— Хикэру-доно! — в кают-компании появляется Мария и изображает поклон младшенькой к старшей — в пояс, со всем уважением и вежеством.

— Это кто такая? — спрашивает Хикэру-доно у Чиеко и та беспомощно смотрит на нас.

— Это Мария-сан. — вежливо представляет ее Читосе, которая как всегда оказывается на высоте в этих всех социальных интеракциях — кто и кому и в каком порядке представляет: — она любезно предоставила нам свою яхту и защиту на время проведения совещания.

— Митсуи Хикэру-доно, как вы уже верно заметили. — продолжает Читосе, с легким поклоном представляя уже готичную лолиту.

— Мария-сан, Мария-сан… — бормочет Хикэру: — кто такая? Еще одна Всадница? Сумераги, ты продолжаешь увеличивать свой боевой гарем?

— Нет, я представляю в данном конфликте третью сторону. — кланяется Мария и присаживается за стол вместе с нами. Как-то незаметно получается так, что мы — я, Акира, Майко, Мария-сан и Хикэру-доно — сидит за столом. Чиеко стоит за спиной у Хикэру-доно, а Читосе стоит за моим плечом. Молодежь еще не встала — не вижу Юки, Иошико, которая все еще спит в моей каюте, а также Джин. Хотя с Джин все непросто — то, что вы ее не видите, еще не значит, что ее здесь нет. Пока она ходила простывшая — ее еще можно было услышать, когда она чихает или сопит.

— Почему я вас собрала. — говорит Хикэру-Хината, наворачивая сладкие тосты с маслом и медом: — потому что уважаю наши соглашения. Мы, кажется, условились… как там, Чиеко-тян?

— «Предупреждать о возникшем конфликте с третьими силами немедленно, а в случае невозможности немедленного оповещения — в течении трех суток с момента возникновения конфликта» — цитирует Чиеко и я проникаюсь уважением к этой девушке. Мало того, что терпит склочный характер главы клана, служит неизменной тенью за плечом и помощником в делах — так еще и память фотографическая. Я вот не помню этого пункта в нашем соглашении, но да, что-то такое там есть. На случай, если мы ввяжемся куда, а вовсе не на случай, если Митсуи что-то выкинут, уж от них-то мы не ожидали. При всей своей порывистости Вечно Молодая Луна клана Митсуи была главой клана! Ответственным взрослым человеком!

— Вот я и предупреждаю. — Вечно Молодая Луна в теле популярной певицы и айдола — доела тосты и облизала перепачканные пальцы: — я собираюсь уничтожить Инквизицию. Они все выстроятся в линию вдоль парапета набережной Сейтеки и вскроют себе животы тупыми ножами. А потом — упадут вниз и их вырванные кишки съедят рыбы. Кьюн! — я все еще не могу привыкнуть к ее «моэ-моэ», картинка все еще режет глаз.

— Что? — переспрашиваю я, уверенный что в сегодняшнем морском воздухе явно многовато галоперидола или веселящего газа. Вон, уже мерещатся айдолы, объявляющие что они уничтожат Инквизицию. Его Императорского Величества, на секундочку, Инквизицию. Что она построит всех инквизиторов вдоль по набережной и заставит их совершить сеппуку. Кьюн!

— Да, я прошу прощения, Хикэру-доно, я возможно не расслышала … — говорит Мария-сан: — что именно вы планируете?

— Я не планирую. — отвечает Хикэру-доно, уставившись на свои пальцы, которые она только что облизала. Из-за ее спины появляется Чиеко и ловко обтирает пальцы бумажной салфеткой. Хикэру кивает и поворачивается к Марии.

— Я не планирую. — повторяет она: — я оповещаю. Чиеко! — ее помощница снова появляется из-за спины, поспешно вставляя белый воротничок.

— Сумераги-тайчо, подойдите сюда, пожалуйста. — говорит Чиеко, наконец справившись с воротничком: — вот сюда встаньте. Да, спасибо, хорошо. Хикэру-доно, а вы — вот сюда. Спасибо. Властью, данной мне богом и людьми, объявляю вас мужем и женой. Все.

— Что?! Это что за… — немедленно вскипает Читосе: — вы что творите?!

— Насколько законна такая процедура? — подает голос Акира: — он несовершеннолетний, да и статус Чиеко…

— Ни хера себе! А я думала Читосе первая будет! — говорит Майко: — а тут старая клюшка тебя обскакала на повороте!

— У меня статус первосвященника в церкви Святого Ника. — сообщает нам Чиеко: — мир да любовь молодым. Вот, вам от меня вам свадебный подарок. — она с поклоном преподносит нам открытку, в которую вложены несколько купюр крупного достоинства.

— Извините, купить подарок времени не было — оправдывается она: — я как узнала, что Хикэру-доно замуж выходит… а у нас еще два штурма и показательная казнь вечером, я не успела никуда зайти.

— Будет тебе, Чиеко — машет рукой Хикэру: — свадьбу сыграем потом, мои поклонники должны увидеть все в прямом эфире.

— А… как же часть где согласия спрашивают? — уточняю я, понимая что происходит что-то необратимое.

— Да! — кричит с места Майко: — и эта часть, где говорят «если кто-то против этого брака, пусть скажет сейчас или замолчит навсегда?»

— Это все предрассудки. — машет рукой Чиеко: — церковь Святого Ника может женить людей и без этого всего.

— Хватит глупостей! — хлопает ладонью по столу Хикэру-доно: — все, статус мною получен, пошли, Чиеко! — она встает и отряхивает крошки от тоста со своей розовой юбки-пачки. Я малодушно испытываю облегчение от того, что она уходит и можно отложить решение этой непонятной ситуации на некоторое время.

— Секундочку! — поднимает палец Читосе: — куда это вы собрались?! Мы еще не разобрались со всей этой женитьбой!

— Как куда? — удивляется Хикэру-доно и делает нам «моэ-моэ» с сердечком и подняв одну ножку: — убивать Инквизицию! Кьюн!

— Нет, у меня голова сегодня лопнет. — бормочет себе под нос Акира: — кажется я просто сошла с ума и сейчас лежу в госпитале Святого Квентина для душевнобольных, привязанная к койке и мне колют успокоительное. Слишком много успокоительного.

— Советом Трехсот Шестидесяти Пяти было принято решение, что Хикэру-доно в этом теле будет продолжать карьеру Хинаты Рэй, так как это полезно для клана. — говорит нам Чиеко: — так что у нее еще скоро концерт в Токио. Или в том, что останется от Токио.

— Хикэру-доно! Чиеко-тян! — взывает Мария-сан: — у меня к вам просьба задержаться и обсудить ваши действия. Насилие все еще не выход и уж тем более ваш способ решать проблемы… слишком уж кардинален. Я прошу вас задержаться.

— Ты кто такая? Кто она такая? — спрашивает Хикэру у Чиеко: — что ей надо?

— Она сказала — третья сторона. — говорит Чиеко: — но я не знаю. Уж больно на Всадниц похожа… фигура такая, как Сумераги любит.

— Если она не старшая жена и не младшая жена, значит — благотворительность. — делает вывод Хикэру: — то есть на птичьих правах. Вы уж меня извините, девушки — она обводит взглядом всех нас: — я только что вошла в вашу семью и в чужой монастырь со своим уставом не ходят. У вас как тут принято, если кто-то лезет не в свое дело? Я б ее убила, но если у вас другие правила…

— Другие! Другие правила! — вмешивается Читосе: — не надо Марию-сан убивать. Она только хорошего хочет.

— Ну тогда я отвечу. Раз уж за тебя старшая жена хлопочет. — Хикэру поворачивается к Марие и сдержано объясняет, выделяя каждое слово: — Я. Иду. Убивать. Инквизицию. Всю Инквизицию, сколько бы их там ни было. И уверю вас — я найду всех и каждого, потому что здесь и сейчас они представляют непосредственную угрозу моей семье, моему клану. А также моей новой семье. Все ясно? С дороги!

— Хикэру-доно, я не могу допустить такого. — твердо отвечает ей Мария: — я вынуждена вас остановить.

— Я в общем, не возражаю. — бормочет Майко: — если наша новая младшая жена сходит и вырежет всю Инквизицию под корень, так нам потом работы меньше. Пусть режет. Такаги-сан оттуда уволился, остальных не жалко. У нас все равно дел полно, сестренок Нанасэ искать, Императора свергать, Юки на трон ставить. Разделение труда, так сказать.

— Ты думаешь, что сможешь меня остановить, девчонка? — готичная лолита в кают компании уперла руки в бедра и смерила взглядом Марию — с головы до ног.

— Я уже остановила вас, Хикэру-доно. — отвечает Мария: — и вас и всех, кто здесь присутствует.