• Виталий Хонихоев

То, что перевод в Академию дело решенное и никто у меня моего мнения на этот счет спрашивать не будет — это я понял довольно давно. Вот сразу как к директору сходил, посмотрел в его глаза, так и понял. Вежливо, но бескомпромиссно — так примерно он и будет себя вести. Извините, Такахаси-кун, но таким как вы тут не место и все тут. Единственный вопрос тут остается — как мне это воспринимать и что с этим делать. Потому что Натсуми конечно же права и я могу такой раздрай и саботаж устроить, что и в Академии за голову схватятся. Однако она права не только в оценке моих способностей саботажа и умения ломать вещи. Она права еще и в том, что я действительно не собрал достаточно информации об этом богоугодном заведении.

— Информация — говорит она, поднимая палец: — кто владеет информацией — владеет миром. Тайлеран так говорил.

— Ротшильд. — говорю я: — вообще-то это Натан Ротшильд сказал.

— Неважно — отмахивается Натсуми: — важно то, что ты ничего про Академию не узнал, а уже в штыки все воспринял. Давай по пунктам. Так сказать, интересные факты. А ты знал, что Академия является высшим учебным заведением?

— Как так? То есть это и не школа, в смысле не старшая школа, а университет? — удивляюсь я. Водораздел между старшей школой и университетом тут гигантский и если не сдал Великие и Ужасные Вступительные Экзамены — фиг тебе а не универ. Да еще и сдать надо на хорошую оценку, таких как ты по стране много.

— Академия Белого Феникса с точки зрения юридической — это не одно заведение, а несколько — говорит Натсуми: — там и младшая и средняя школы. И старшая тоже в одном флаконе. Это так называемая частная школа-академия. И у нее есть право так называемого «внеконкурсного» поступления в университеты, вернее — в один университет. Догадаешься сам в какой?

— В какой-нибудь университет в Токио? — предполагаю я и вижу, как Натсуми качает головой.

— В Университет Белого Феникса, филиал Сейтеки. — говорит она и у нее в глазах — жалость. Она смотрит на меня с жалостью! Словно на брошенного, да еще и слепого щенка.

— Видать сильно тебе по голове приложили, совсем ничего не соображаешь… Академия — это общее название, а у них там все вместе. Все школы от младшей до старшей и тут же — свой университет! Понимаешь, никаких экзаменов, кроме внутренних. Как только ты попал в Академию — ты сразу же, считай поступил в университет! А у тебя оценки не очень и честно говоря, на тебя глядя я уж думала, что ты ронином станешь в следующем году… или работать пойдешь. — продолжает Натсуми: — ты ж на учебу внимания совсем не обращаешь.

— Вот как — чешу я голову: — значит, если я попаду в Академию, это означает что я фактически становлюсь студентом?

— Юридически ты еще школьник, но фактически — да. У Академии свой кампус, свои общежития… и они шикарные. Многие иностранные студенты там учатся, ведь там нет нужды беспокоится об экзаменах и поступлении, ах да, и конечно же — свободное посещение лекций.

— Лекций? Не уроков?

— Это уже университетская система. Многие этим пользуются, особенно Марика — та так и вовсе — злоупотребляет.

— Интересная девушка эта твоя подруга — говорю я задумчиво: — отчаянная такая. Или слишком избалованная…

— И то и другое я думаю — кивает Натсуми: — она всегда такой была. Как будто в мультфильме живет, а не в реальной жизни. Думаю, это то, что мне в ней всегда нравилось. Я не большая поклонница реальности, учитывая обстоятельства.

— Какие обстоятельства? — тут же хватаюсь за слово я.

— Все-таки ты удивительно невежливый, Кента-кун — вздыхает Натсуми: — вспомни своего дружка Хироши, он тебе скажет, что многие знания — многие печали.

— Да, да, Экклезиаст том четвертый, стих пятый. — закатываю я глаза: — я просто помочь хочу… если я что-то могу.

— Мне очень приятно, что ты хочешь помочь — говорит Натсуми: — возможно мне понадобится помощь. Может быть, я хочу тебя связать и надавать тебе по заднице линейкой. А то умный больно.

— Тебе от этого легче станет? — пожимаю я плечами: — если станет легче — то вперед. У нас клубное помещение свободно для процедуры экзорцизма.

— Закрыли эту тему. — говорит Натсуми: — давай лучше к Академии вернёмся. Я же знаю, что ты учится сильно не хочешь и не будешь. Ты искренне считаешь, что необходимые тебе вещи ты и так знаешь. Потому для тебя вся эта школа — это только времяпровождение… а еще ты так в свою секту девушек собираешь.

— Вот неправда… — бурчу я: — нет у меня никакой секты.

— Так и говори следователям на допросе — кивает Натсуми: — умница. Отрицай все. Однако я призываю тебя задуматься — какая секта будет более влиятельной и захватит мир скорей — та, члены которой — ученики нашей муниципальной школы, или же та, в которой будут состоять более влиятельные люди? Дети влиятельных людей, которые сами в скором времени станут влиятельными сами? Разве не лучше иметь среди своих последователей-фанатиков, своих послушных слуг, своих сексуальных рабынь — будущую первую женщину-Верховного Судью? Или прокурора? Премьер-министра? Разве у тебя не трепещет все внутри при мысли о том, как ты будешь унижать и повергать в грязь у своих ног этих высокомерных цариц?

— Не, это у тебя такой вот фетиш — отвечаю я: — я человек попроще. Тут от социального статуса не зависит, лишь бы человек был хороший.

— Что же… и ладно, я попыталась — говорит она. Натсуми человек упорный — если не сработала одна приманка — закинет другую.

— Время! — поднимает палец моя обворожительная оппонентка: — у тебя будет до черта времени. И, кстати, ты ничего не теряешь. Ты сможешь проводить время здесь в клубной комнате со своими обожаемыми рабынями, женами, последовательницами, кто они все у тебя…

— Друзья.

— Да. Точно. Друзья. Потому что все, что делают друзья — это вот то, чем вы там занимаетесь целыми днями. Дружите. — прищуривается она, возможно, добавляя в свои слова слишком много сарказма. Если бы это был лимон, у меня бы скулы уже свело.

— Друзья могут заниматься многими вещами — тут главное…

— Избавь меня от лекции о дружбе и твоем извращенном трактовании этой самой дружбы. — Натсуми откидывает мешающийся локон с лица: — у нас не так много времени. Скоро Мидори придет.

— Но … мы же ничего такого не делаем! Просто разговариваем! — хмурюсь я. В самом деле, такие вот разговоры можно и при нашей школьной медсестре вести, ничего предосудительного тут нет, двое школьников разговаривают.

— Вот-вот. — кивает Натсуми: — а Мидори скоро придет. — я внимательно смотрю ей в глаза и нахожу там веселую искорку. Веселится она. Доставляет ей удовольствие меня в неловкое положение ставить. Ну так в эту игру могут двое играть.

— Конечно — говорю я и начинаю стягивать с себя рубашку: — давай срочно займемся чем-нибудь предосудительным. Ты все-таки хочешь попробовать себя Госпожой?

— Ой не умеешь ты Кента в подчинение. — хмыкает Натсуми: — учись у Наоми, вот кто лапочка. Ты бы видел, как она очаровательно краснеет каждый раз, как я ее раздеваю и нахожу у нее под формой эти веревочки. Интересный факт — а ты знал, что если потянуть вот тут… веревочку, которая здесь проходит — то обнаружится, что она затянута на скользящую петлю и когда ты тянешь ее тут… то натягивается … там. А какое у нее в такие моменты лицо… — наконец улыбается Натсуми ни капельки не боясь моей явной угрозы.

— Ну и ладно — застегиваю пуговицы на рубашке я, видя, что Натсуми не настроена играть в игры и мой блеф видит насквозь, как будто я прозрачный: — но ты там поосторожнее. Поломаешь мне старосту…

— Кто я? Пфф… я ей только на пользу — машет рукой Натсуми: — ну так что? Убедила я тебя? Переводись в Академию, мы с тобой только чаще видеться будем, плюс время у тебя для твоих проектов на стороне освободится. О, чуть не забыла! Там же стипендию платят!

— Вот даже как… но… — оставался важный вопрос. Сколько стоит обучение в таком вот храме науки и культуры? Потому что у нас и так были проблемы и сейчас отец у меня на должности повыше, но я-то помню, насколько хрупко финансовое равновесие нашей семьи и совершенно точно не желаю подвергать отца и мать новому стрессу. Конечно, мне-то они ничего не скажут, как же такая возможность, взвалят на себя дополнительные обязанности по оплате, а потом у отца от нервов удар случится или еще что. Не, надо беречь своих родных.

— А… сколько там год обучения стоит? — задаю я прямой вопрос и получаю прямой ответ. От услышанной суммы волосы на затылке начинают шевелится. Ничего удивительного, что средняя семья себе такого позволить не может. Стоимость годового обучения явно превышает доходы нашей семьи за этот же год раза в два, если не в три. А ведь у нас семья не самая бедная, живем в своем доме, автомобиль у отца имеется, мама вина французские пьет, а не сакэ рисовое, у Хинаты смартфон последней модели и вообще, живем мы в таком, нормальном районе… однако такие суммы не потянем однозначно!

— Нет — говорю я: — я понимаю, что для тебя такие суммы это не проблема и ты вообще деньги не считаешь, но для моей семьи это слишком дорого. — в голове сразу же мелькает мысль, что вот кто-кто, а Сора-тян — вполне могла бы позволить, у ее деда свое додзе, а здесь додзе — это постоянный и приличный доход. Не говоря уже о том, что додзе — это крупная недвижимость в городе. Там его продать и можно на этом месте высотку построить в доле с застройщиком… так что пока Сора-тян в финансовом смысле меня на голову выше и это я про Бьянку-сан вообще не говорю. Надо расти, надо деньги зарабатывать, а то так я скоро альфонсом выглядеть начну. Как там — залез выше, чем судьбой предназначено, такая тут поговорка есть. По-нашему — выше головы не прыгнешь. Сперва надо свой собственный социальный рейтинг поднять, а уже потом в отношения на этом уровне вступать, иначе можешь оказаться в зависимости… или даже на содержании. Не, срочно открывать котокафе… вот только где деньги взять? Как там у Косум дела?

— И конечно же они тебе не сказали — говорит Натсуми: — в Академии есть такая штука как грант на обучение. Данный грант выделяется советом опекунов учреждения что ли… не вдавалась в подробности, но могу узнать. Копия устава лежит у них на сайте в pdf формате в открытом доступе. Но это детали, мой дорогой и такой невежественный друг. Главное тут в том, что ты получил этот самый грант на весь срок обучения и если это единственное, что ты получишь от всего твоего участия в этом идиотском шоу, за исключением синяков, шишек и нескольких тысяч хейтеров — то это того стоило.

— Серьезно? Грант на весь срок обучения… а это…

— Да, это включая и университет — кивает Натсуми. Она опять спускает ноги вниз и болтает ими как тот самый моряк в сказке Киплинга про Кита.

— У меня только один вопрос — и откуда ты столько знаешь про Академию? И почему ты сама там не учишься?

— Это два вопроса — отвечает она: — и я не обязана отвечать на них. Смирись, Кента, в девушке должна быть какая-то тайна. А после того, как ты все у меня уже видел, какие тайны у меня остались? Как честный человек ты вообще должен жениться… но я понимаю, что у тебя и так обязательств достаточно. Тебе еще предложение трудовому коллективу «Газировки» делать и с их семьями знакомится… занятый ты наш.

— «Кола Джап» а не «Газировка».

— Пф… все равно газировка. У нас, кстати, за городом еще и мясокомбинат есть. Там такие… крепкие девушки работают, даже скорее тетеньки. Очень одинокие и умеют с ножами обращаться хорошо. Так что если ищешь новых рекрутов в свою Армию Любви, то лучше не сыскать. Адресок подсказать? — веселится Натсуми. Вздыхаю. Мне и в самом деле есть над чем подумать. Проанализировать. Сделать выводы.

— Над чем тут думать?! — задает риторический вопрос потолку моя мама. Она обращается или к богу, или к потолку, иных причин так воздевать руки вверх и поднимать лицо — я не вижу. Разве что вашего собеседника к потолку скотчем прилепили, а вы считаете невежливым общаться, не видя его глаз.

— Ну… эээ… проанализировать? — пробую я.

— Чего тут анализировать?! — снова воздевает руки к потолку мама: — Аматэрасу, а я думала ты у меня умный!

— Это ж Академия! — пищит довольная Хината: — у них кампус есть! Я смогу к тебе ночевать приходить! Вместе с Айкой!

— Никаких ночевать! Никаких кампусов! — отрезает мама: — и Кента тоже дома жить будет! Его только отпусти — тут же какие-то девицы на красных машинах за ним подъезжают! Ишь ты, замуж она хочет! Место занято, нечего тут…

— Но мама! Это же сама Бьянка-сан! — встревает Хината: — мама! Это же, как если бы… вот этот твой, который Кен Такакура к нам в дом пришел!

— Если к нам в дом пришел Такакура-сан, у твоей матери разрыв сердца бы случился — говорит мама: — особенно, если бы он за Кенту замуж хотел бы! Не придумывай себе глупости! И потом, Такакура-сан — Водолей! А эта Бьянка — Скорпион, тут даже ходить далеко не надо, а Кенчик у нас Скорпиона рядом не потерпит, он же Овен, а Овны со Скорпионами не могут жить вместе… ах, он был такой красавчик в «Семье Цветущей Сакуры из Канто»… — вздыхает мама и ее глаза подергиваются мечтательной патиной. Я киваю и молча зарываюсь палочками в рис. Время ужина, в связи с сегодняшним побоищем и всеми этими замечательными и великолепными ударами Наоямы-сана мне в голову — меня отпустили с уроков. Пришла Мидори, головой покачала глядя на нас с Натсуми, сказала что языками чесать вы и дома можете и выписала мне освобождение. Оставила Натсуми и долго чего-то ей выговаривала. А я домой пошел, голова и правда еще кружилась и подташнивало. Дома лег и лежал, пока мама с магазинов не пришла, а Хината с учебы и пока к нам представитель Академии не пришел, высокий и худощавый дядька такой. Который и принес известия о переводе, о выделенном Советом Опекунов Академии гранте на весь период обучения, сказал маме парочку комплиментов (все в рамках приличия), выразил надежду на сотрудничество и ушел. В результате — мама подпрыгнула. Мама издала какой-то «Иииии!» — звук, я такого за ней раньше не наблюдал. Мама поцеловала меня в обе щеки и сказала что я молодец, а она-то думала, что я дурачком вырасту, уж больно часто меня в голову бьют. Мама тут же заказала праздничный ужин, добавив что готовить она ничего не будет, потому что — радость в дом, а она в фартуке. Нет, радость в доме надо встречать как полагается — в вечернем платье, которое маме всю спину открывает и мой взгляд уж слишком смелое. Ну зачем маме такое платье? Там на спине такой вырез, что даже совершенно посторонним людям становится ясно, что никаких трусиков под платьем нет. А нам с Хинатой такая информация — это слишком много информации. Я вот лично, предпочел бы не знать такие подробности. Впрочем, как говорит мама — радость и счастье в доме надо встречать не только в вечернем платье и красных туфлях, но и еще слегка пьяной. Потому на столе стоит бутылка вина и это не ее обычная марка, а какая-то дорогая. В общем мама счастлива и отмечает. Уже позвонила папе на работу и не дозвонилась. Написала ему наверное штук сто СМС и только после этого успокоилась.

— Значит так — говорит мама: — сына, мы тебя насильно заставлять не будем. У тебя есть свобода выбора. Ты можешь пойти в Академию завтра, или после выходных.

— Какой… широкий выбор. — говорю я.

— Это зависит от твоих умственных способностей, сына. Насколько ты быстро осознаешь что такой шанс только раз в жизни бывает. И только попробуй мне и в Академии устроить! Я тебя знаю! Я все-таки твоя мать! Не дай бог ко мне этот вот симпатичный молодой человек из Академии снова придет и расскажет что ты там всех… что ты там с ними делаешь?!

— Он их раздевает и душит. Не всегда в таком порядке, но обычно — раздевает и душит. — подсказала веселая Хината: — им только на пользу. Я вот читала… Ой!

— Не встревать, когда старшие говорят! Так, о чем это я? — поднимает глаза к потолку мама: — ах, да! Надо еще твоей тете Ари-сан позвонить! Вот кто от удивления облезет как жаба! И в чате нашего квартала написать, то-то обзавидуются!

— Хорошо, мам. — говорю я, видя, что спорить с ней сейчас бесполезно.

— А ты знаешь, что близняшки из «Аой Мидоку» там учатся? — придвигается ко мне Хината и шепчет, пригибая голову: — они такие классные! Можешь домой парочку привести? О! Слушай, а ты уверен, что только по девочкам? А то там такие принцы ходят! Там сын Риюки Матой-сама учится, он такой красавчик, просто ангел! Если ты его домой приведешь то у меня в классе все девчонки от зависти лопнут! А что? Ну и что, что ты не гей, двадцатый век на дворе, границ больше нет!

— Вот граница — провожу я пальцем по краю стола: — с и этой стороны мы не геи, если цитировать незабвенного Джея.

— Деревенщина — говорит Хината: — ну что тебе стоит? Тебе ж вообще без разницы, ты ж на все кидаешься. И потом, там некоторые мальчики — от девочек не отличишь. И форма у них, говорят на выбор разрешена… ну то есть девочки могут брючные костюмы носить. Там же цветник, Кента, ты их всех… перепортишь! Оставь сестренке одного принца! О! Даже не надо его соблазнять, просто подружись там с ним, а потом на двойную свиданку — я с Айкой, а ты с принцем, вот и две пары! Хотя, нет… Айку же Бьянка-сан убьет потом. — задумывается она.

— Я рад, что у тебя такие … обширные матримониальные планы. — говорю я: — и … дверь открой сходи — раздается звонок. Наверное отец, он иногда забывает ключи от дома в офисе, но почему так рано? Тоже с работы отпросился, узнав новости?

— А… это к тебе, Кента-кун — слабым голосом говорит Хината из прихожей.

— Добрый вечер, Кента-кун! Здравствуйте уважаемая матушка! — и в гостиную врывается ураган по имени Бьянка: — у нас сегодня фотосессия, ты не забыл? Ото-сан, я украду у вас Кенту на полчасика?

— Только попробуй… — бурчит мама и на пару секунд в воздухе возникает неловкая пауза. Мама спохватывается и тут же исправляется. Говорит, что ничего против не имеет и что только пусть Кента-кун шапку наденет, негодник такой и вообще семейный праздник у нас и …

— Семейный праздник! — хлопает в ладоши Бьянка: — как здорово! Мы с Кентой быстро! А потом вернемся на праздник!

Ураган по имени Бьянка вытаскивает меня за дверь, на ходу нахлобучив мне на голову какую-то шапку. Шапки тут школьники не носят принципиально и показаться на улице в такой вот… кепке с мехом — смертельно для имиджа, да и голова потеет. Потому едва оказавшись на улице — я тут же стаскиваю шапку с головы и поворачиваюсь к Бьянке.

— Что случилось? — спрашиваю я у нее. Нельзя ее расповаживать, так никакой личной жизни не останется.

— И почему у меня такое ощущение, что твоя мама меня недолюбливает? — прикладывает она палец к подбородку: — или показалось?