• Виталий Хонихоев

Марика стоит, скрестив руки на груди и насмешливо смотрит на Ядвигу, которая сразу сдулась и занимает крайне мало места в пространстве. Почему-то со стороны я сейчас напоминаю сам себе тренера или коуча по борьбе с фобиями, из тех, которые лечат арахнофобию, подкладывая резинового паука и приучая не боятся его — посмотри, он резиновый. Посмотри, он не принесет тебе вреда, это просто игрушка, все под контролем, не надо боятся.

— Я видела Толстяка Ояму, отсюда шел и плевался — сообщает она мне, не обращая внимания на Ядвигу: — имей в виду, этот тип по правилам не живет. Подкараулят тебя на улице… и я в общем не за тебя переживаю. У него в любом случае вин-вин будет — поколотят тебя, значит победят. Ты их поколотишь — напишут заявление в полицию. А в полиции у них связи есть… хотя и тебя они недооценивают. В любом случае — учи свою недотепу и пошли уже отсюда. Чему ты ее учить собрался?

— Чему получится — пожимаю я плечами: — главный урок здесь и сейчас, Я-тян, заключается в том, что на другой стороне — тоже человек. Он может быть сильнее тебя, смелее тебя, быстрее тебя. Но он никогда не будет мотивированней тебя. Потому что для Марики ты и твои друзья — всего лишь бесплатное развлечение. И если бы Марика-тян была бы дурой — то я бы сказал, что она злая. Но так как она у нас умная — то я скажу, что она философ.

— Философ?! — взрывается вдруг Ядвига: — она — философ?! Да она только и делает что над людьми издевается! Она… мои учебники соком залила, они все липкие стали! Гоняет меня за сигаретами, а мне не продают! Она…

— Смотри-ка, заговорила… — кивает Марика: — а такая хорошая девочка была. Кента, у нас времени мало. Чего ты хочешь то? Из дерьма бойца не сделаешь, такова ее судьбинушка. Оставь ты ее. У тебя Мендоза ждет.

— Не поднимается у меня рука на девушку — ворчу я: — а ну как поврежу ей чего? Ломать не строить. Ладно. Раз пока не получается, у меня к тебе просьба будет, Марика-тян. Оставь ты в покое голоногих и Ядвигу в особенности. Дальше я сам разберусь.

— Да я поняла уже все — насмешливо тянет Марика: — вот с первого взгляда все поняла. Не буду больше к ней цепляться. Но ты имей в виду, в Академии не только я есть. Здесь рыбешек побольше и покрупней хватает, а все время ее защищать будешь — начнешь в неприятности встревать. Это ты еще Ояме не показал своей заинтересованности в ней, уж он бы развернулся.

— И чего школьникам не хватает, на пустом месте надо и драму, и трагедию развернуть — удивляюсь я.

— Это ты мне вопросы задавать будешь? — прищуривается Марика: — ты же сам все знаешь. Ладно, пошли уже. Вот не просила бы меня На-тян за тобой приглядывать… эх. Эй ты, гайдзинка, как там тебя звать… мир? — она протягивает руку Ядвиге, ожидая рукопожатия. Девушка с именем польской королевы и хорошей памятью — смотрит на эту руку так, словно ей змею протянули. Словно ей ткнули под нос здоровенную такую гадюку и попросили пожать.

— Ну, долго мне еще руку держать? Мир, очкастая? — спрашивает Марика и Ядвига выпрямляет спину, словно ее по ней хлыстом перетянули.

— Никогда я тебе руку не пожму! — выплевывает она и разворачивается. Практически убегает. Я гляжу ей вслед и думаю, что я опять что-то испортил. Вот вечная моя привычка делать вид что все под контролем, покер-фейс хранить. Те, кто меня давно знают, — понимают, что это только маска, а вот она может подумать, что я все подстроил.

— Что делать теперь будешь, герой-любовник? — спрашивает у меня Марика: — за ней побежишь? Будешь ухаживать и добиваться?

— Нет. Жаль, конечно, но в таких условиях ничего уже не добиться. Она себе уже мнение обо мне вынесла. И печатью заверила. Не всегда получается всем другом стать. — отвечаю я: — а что, уже время?

— Время, время — кивает Марика: — пошли, пока тебя не хватились. Неявка на поединок — автоматическая дисквалификация, засчитывается проигрыш.

— Ну вот может и не ходить никуда? Ну ее в пень эту Мендозу. Чего я тут вообще забыл… — с тоской гляжу в небо. Небо синее, облака белые, никто меня не понимает.

— Дома будешь сопли на кулак наматывать — советует Марика: — маме своей. Или На-тян. Она, кстати, не против с тобой… но тебе главное ничего не испортить. Не веди себя так, как с этой очкастой и все будет хорошо. А то я гляжу, портить вещи ты умеешь.

— Понимаешь, я как будто по течению плыву — вздыхаю я, откидываясь на ступеньках назад и глядя вверх: — все как будто случается со мной. Реагирую. Вот скажи, чего ты к ней прицепилась то?

— С самого начала? Да не знаю. Мне она интересной показалась. — приседает рядом со мной Марика и тоже глядит вверх: — ты чего туда уставился? Что нашел?

— Интересной? Это причина ее травить?

— Да никто ее не травил… ну, хорошо, может я пару раз перегнула палку, но я хотела ее воспитать. Уж больно она мягкая и не от мира сего. Вот я и … — Марика ерзает на ступеньках: — не понимаешь? Как будто есть желание сделать ее лучше, но с ней цацкаться не прокатит. Ее же лицом надо в дерьмо ткнуть, чтобы она очухалась и с розового пони слезла. Даже сейчас вот — я ей руку предложила, фактически — свою защиту от остальных. А она что? Она себе ведет как дранная принцесса, едва в лиц мне не плюнула и совсем не понимает, что ведет она так себя только потому, что ты рядом. Фиг с два она бы так выпендривалась со мною наедине. У нее в башке — свой мир и это только ее проблема, что он с реальным не совпадает. Тяжело ей в жизни будет.

— И это причина чтобы сделать ее жизнь тут тяжелей? — хмыкаю я.

— В том числе — признается Марика: — как она иначе научится за себя стоять. У нее же виктимное поведение. Ладно Чон Хва, у того две причины быть в голоногих, он — бедный и он — кореец. Но обратив внимание, даже на дне общества — он ведет себя как лидер. Главный голоногий, так сказать. Он не сдастся и прогрызет себе дорогу. У него и с психикой все в порядке, его учить ничему не надо. С таким вот рвением он через лет десять станет круче половины выпускников его года, даже несмотря на то, что у других старт лучше. А эта Ядвига — она как будто в теплице выросла, за хрустальными окнами. Ей надо подзатыльники иногда давать, иначе не поймет ничего. Вот и сейчас — только за твоей спиной оказалась, как у нее язык развязался. Понимаешь, с рациональной точки зрения ей надо было мне руку пожать и социальные связи среди сверстников укрепить, тот же Чон Хва двумя руками бы уже мне руку тряс и в вечной дружбе клялся. А она…

— Смотрю ты знаешь, как ее зовут… — поворачиваю я голову.

— Конечно знаю. — пожимает она плечами: — у меня в лучших подружках — На-тян. Как ты думаешь, могла бы я быть ее лучшей подругой, если бы я просто городская shalava была? Нет, Кента-кун, я — умная shalava. Ну все, закончил рефлексировать? Вставай, тебе еще звездюлей от Мендозы получать.

— Не охота мне с ней драться. Она же девушка, а у меня комплексы по отношению к девушкам. — говорю я, вставая: — хотя надо бы, конечно.

— Ты представь, что она — бесполая. Слышала я что у нее парней не было, а одни девушки, так что представь, что она — просто очень красивый юноша. — предлагает решение Марика, тоже вставая и отряхивая одежду: — два красивых мальчика сражаются на арене и один падает, а второй склоняется над ним и случайный поцелуй…

— Но, но. Слишком много яойной манги читаешь на ночь. И это человек, который чемпионом префектуры по шахматам среди джуниоров был. — с удовольствием прописываю Марике легкий подзатыльник.

— Эй! А как же — девочек не бить? Сам же говорил!

— А ты для меня не девочка. У тебя Большой Та есть, так что для меня ты красивый юноша. Или некрасивый? Плоский такой юноша. Такой, невзрачный паренек в общем-то…

— А у тебя пенис маленький! И … — Марика замахивается на меня, но я ухожу в сторону и придерживаю ее за локоть, чтобы со ступенек не упала.

— Вот теперь нормальное настроение — кивает она и отступает на шаг назад. Я отпускаю ее руку. Действительно, стало немного легче. Что-то весь день я какой-то раздражительный, злой и усталый. День только начался, а я уже устать успел. Легкая перепалка с Марикой привела меня в чувство. В самом деле — ну и что. Как там Миямото Мусаси говорил — если ты вынул меч из ножен, то кто бы не встал перед тобой, будь то женщина, ребенок или даже сам Будда — рассеки его!

Будем следовать советам великих. Кроме того, надо бы мне Студенческому Совету и Ордену Хранителей примелькаться, да так, чтобы к себе пригласили. А уже оттуда — вызнать про Общество Высшей Истины все что возможно. Туда только по приглашению. Конечно, Натсуми трудится день и ночь, пытаясь найти Слепца, но… тот либо находится в своем поселении, где куча охраны и даже если реально проникнуть туда, то совершенно нереально — выбраться живым оттуда. И … в самом деле, в мире боевых искусство относиться к женщине с пренебрежением нельзя, особенно, если по правилам поединка у нее в руках оружие будет. Как там говорил отец Вовочки, вставая с дивана, чтобы купить пару билетов в цирк, где «голая тетенька на тиграх каталась!» — давненько я тигров не видывал.

— Что же. Нарушая заветы Нобу-сенпая придется провести бесплатный поединок — вздыхаю я.

— А ты не бесплатно. — кивает Марика, показывая дорогу: — считай, что я тебе заплачу. Бартером. Взаимозачетом. Вот этим блистательным телом. Показать?

— Спасибо. В прошлый раз насмотрелся. У тебя вообще сиськи есть? Или ты их дома оставила? Украл кто? Ты скажи, мы с Натсуми поиски организуем. В газеты объявления дадим — так и так, украли у девушки сиськи, верните за вознаграждение, а то девушка мучается. — иду за ней, готовый отразить внезапную атаку.

— Я их Большому Та дала поносить — фыркает Марика: — у него сиськи за нас обоих. А тебе просто завидно. Я уже насмехалась над твоим пенисом и его размерами?

— Конечно. — киваю я: — но это тема бессмертная, так что ты не стесняйся.

— Вообще-то Натсуми говорила, что у тебя он порядочный… когда стоит. — продолжает отвлекать меня от мрачных мыслей Марика, подначивая и дразня: — ты вот им Мендозу и пугай. О! а ты об заклад бился? Надо бы на тебя что-нибудь поставить. Черт, у меня налички нет, все на карте. Подпольный тотализатор только наличку принимает.

— Здесь есть подпольный тотализатор?

— С ума сошел?! Конечно есть. Везде есть подпольные тотализаторы. Я в прошлый раз все свои деньги по ветру пустила, когда Ван Цин с Лию Вэем дрались за девчонку какую-то. Ух и надавал же он ему! Обычно мне не интересно, но в тот раз я реально за свои деньги переживала. И сейчас вот — поставлю на тебя и сразу стану за тебя переживать. Я бы на Мендозу поставила, но я тебя знаю. Ты на вид можешь рохлей казаться, но если у тебя в голове что-то лопнет — то лучше подальше держаться. Ты, кстати, можешь сильно не переживать, тут по правилам Академии, даже если ты ее там покалечишь — никто тебе и слова не скажет. Так что можешь оторваться по полной на беззащитной девушке. Сорвать там с нее топик, ты же такое любишь, публичное обнажение, эксгибиционизм.

— Постараюсь, конечно, но не обещаю. — отвечаю я: — самому любопытно на ее грудь взглянуть, правда боюсь, что шансов у меня нет. Этот ваш совет очень консервативно настроен в отношении допустимого процента обнаженного тела на татами.

— Старые Совы — сплошь пуритане и лицемеры. Тот же Сигурд везде с близняшками из семьи Судзуки ходит. Живут они тоже вместе, и обычно я такое только приветствую — с двумя сестрами, с одной на глазах у другой и все такое! Какой непрямой инцест… а может и прямой. Но! Он же всех осуждает. Или вот эта, которая Мрачная Цундере, полукровка Ли — такая же история. В смысле, у нее близняшек нет, но она у нас пуританка до мозга костей. — говорит Марика: — воон туда пошли, видишь здание? Нас уже ждут, минут десять осталось, а тебе переодеться и разминку провести надо. Не успеваем.

— Мне вот интересно — говорю я, торопясь за ускорившей ход Марикой: — эти вот правила «пока один не сдастся» — это что такое? Два упертых дурака будут друг друга по рингу гонять целый день. Это что, испытание на выносливость?

— Это чтобы исключить все эти «победа по очкам» или «ничья». Вообще, пару раз была тут ничья, когда оба бойца в нокаут уходили разом или там — падали и не могли подняться. А вообще, там же написано «или не потеряет сознание» а также «бой может быть прекращен по требованию секундантов». За явным преимуществом, скажем, ну или если ты кого в болевой или удушающий захват взял, а тот не сдается, что же — руку ему ломать? Или придушить до конца? Могут и не откачать. Так что все верно. Следуй по дороге из желтого кирпича, вслед за белым кроликом, Нео и ты поймешь, что уже не в Канзасе. Все, прибыли. — она открывает дверь и мы проходим внутрь. Коридор, поворот, еще одна дверь и вот наконец и зал для занятий кендо. Сбоку — трибуны, у нижних трибун — столики, за одним из них сидит тот самый здоровенный чел из студсовета, как его там? Рино-сенпай? Рядом с ним все та же девушка с огромной грудью, которая у нее туго перетянута и втиснута в темное платье, но все равно притягивает взгляд. Думаю о том, чтобы повернуться к Марике и пошутить, указывая на Большегрудку — «Марика! Вот она твою грудь украла и к своей присовокупила! Держи вора!», но решаю оставить свои мысли при себе.

На краю татами — разминается Мендоза, она в обтягивающем рашгарде, черном, с желтыми вставками. Поверх рашгарда — шорты и футболка, видимо чтобы обтягивающий рашгард не сильно отвлекал и привлекал взгляды присутствующих к выпуклостям и изгибам тела Мендозы. В руках она держит короткие палки — те самые, которыми так зрелищно работают филипинцы. Она крутит их одновременно, описывая круги и восьмерки вокруг своего тела и в иное время я бы восхищенно присвистнул, но сейчас…

Я восхищенно присвистываю и к нам оборачиваются.

— Всем привет! — поднимаю я руку, замечая среди сидящих на трибунах толстяка Ояму с его двумя верными собратьями — Дензи и Люкой.

— Нет, вы видели, а? Это просто улет. Клянусь, такая девушка может разбить вам не только сердце, но и голову! — вношу я толику радости в серьезность мероприятия. Мендоза хмурится и опускает свои палки. Как их там называют? Соло бастон? Или это стиль боя?

— Учащийся Такахаси Кента прибыл. — говорит Марика: — отметьте там где-нибудь. И … какие там сейчас ставки? Я бы поставила на то, что он ее разденет прямо на татами. — краем глаза вижу, как Мендоза тут же прижимает свои палки к груди, закрываясь. Неосознанный жест. Вот как.

— Отметили. — кивает девушка, которая украла у Марики ее грудь. Впрочем, судя по размерам — не у нее одной. Она тут половину школы ограбила, разбойница.

— Иди, переодевайся — толкает меня Марика: — вон там раздевалки.

— Инвентарь… в смысле — оружие для поединка, запрошенное тобой заранее — рядом с твоим шкафчиком — добавляет та самая разбойница: — пять минут на разминку и начинаем.

— Спасибо — киваю я. Перевожу взгляд на Мендозу. Та сверлит меня нехорошим взглядом. Все-таки разные психотипы тут. Например, На-тян на меня и смотреть бы не стала. Фыркнула бы, руки на груди сложила и демонстративно отвернулась бы. А эта — прямо в душу смотрит, мол «я тебя вижу». Да, темпераментная девушка попалась.

— И … еще. — добавляет мне в спину девушка с Большой Грудью и я останавливаюсь, поворачиваюсь и бросаю на нее вопросительный взгляд.

— Это не правило — говорит она медленно: — это скорее просьба от Студенческого Совета Академии и Ордена Хранителей. Пожалуйста, постарайтесь остаться в одежде… и оставить в одежде остальных участников поединка. До самого конца поединка. Убедительная просьба, Кента-кун.