• Виталий Хонихоев

Когда ты сидишь за бетонным блоком, и сжимаешься в комок, надеясь, что тебя не заденет рикошетом от случайной пули — много мыслей проносится в голове. Например, про то, что Оя Три Проповеди — оказывается дочка старого пердуна Таро… и точно, фамилия у них одинаковая. Таро Оя и Таро Хираи, даром что одна — красавица, а другой — чудовище. И как у такого старого пня такая ладная дочка получилась? Или про то, куда Сора-тян делась, вышла вместе с Бьянкой же, по словам Натсуми… и где Шизука и Бьянка со своим чертовым пулеметом? У нее еще добрая половина ленты осталась, я видел.

— Пожалуйста помогите мне понять юридический статус наших действий — обращаюсь я к Ое, которая сжимает револьвер и крутит головой в поисках цели. Старый детектив прижимает ее голову вниз, вовремя — новые искры летят вокруг, свистят пули, взвизгом уходя в рикошет.

— Чего тебе, Кента? Не видишь, я занята?! — кричит она мне в ответ и делает два выстрела в никуда. Как по мне, так расточительство. Вести подавляющий огонь с таким количеством боеприпасов — дурная затея, тут только прицельно стрелять… и даже если она будет прицельно стрелять — все равно ей патронов не хватит.

— Отстань от моей дочери — советует мне старый пень Хираи: — чтобы даже не обращался к ней, понял меня? Я с тобой еще поговорю… донжуан нашелся. Ноги выдерну.

— Да я не о … Аматэрасу! Если я сейчас … предприму действия по уничтожению этих вот… нападающих — будет ли это считаться преступлением и сколько мне за это дадут? — закатываю я глаза. Эти двое просто невозможны, у нас тут пули над головами свистят, а они со своим матримониальным…

— От пяти до восьми — если с огнестрельным оружием — отвечает Оя: — у тебя есть оружие? Лучше дай его мне. Тогда у тебя будет только от трех до пяти за хранение и ношение. Лет, разумеется.

— Нету у меня оружия — отвечаю я: — я теоретически.

— Ну… если ты поразишь их лучами из глаз… летально… то это… — Оя поднимает глаза вверх и шевелит губами: — даже не знаю… таких прецедентов я на юрфаке не изучала.

— О чем вы вообще?! — раздается крик из-за соседнего блока, у Широ-сана накипело: — они нас сейчас по флангу обойдут, а у нас патронов мало! Если у тебя есть оружие — применяй! Служба Безопасности нанимает тебя на работу как стороннего сотрудника на аутсорсинге!

— Носить оружие он все равно права не имеет! — парирует Оя Три Проповеди: — если вы все закон нарушать будете…

— ДУН-ДУН-ДУН-ДУН-ДУН! — прогрохотала очередь из пулемета и наступающие прекратили огонь, укрываясь за автомобилями.

— ДУН-ДУН-ДУН-ДУН-ДУН-ДУН-ДУН! — грохот заставляет даже нас прижаться к укрытиям и не выглядывать, опустить головы, а ведь я знаю, что стреляют не в нас. Несмотря на серьезность ситуации я улыбаюсь. Бьянка-пулеметчица нашла-таки точку с хорошим сектором обстрела для того, а ведь ей чтобы установить свой М60… тяжело ей было парковку по большой дуге оббегать, искать возвышение, на себе почти десять кило пулемета, да еще и ленту тяжеленную с патронами 7,62 на 51 тащить, в пыль падать, прицел устанавливать… молодец. Вот кто у нас целеустремленный и детерминированный в своей деятельности.

— А если кто-то нашел пулемет? — кричу я сквозь грохот выстрелов: — это будет считаться помощью органам правопорядка и работой на аутсорсе в Службе Безопасности?!

— Если кто-то нашел сейчас пулемет, то он может считать себя сотрудником Службы Безопасности прямо сейчас! — кричит мне в ответ Широ-сан: — если только я переживу этот день! И скажи ей чтобы прицел повыше брала, чуть мне волосы не проредила очередью!

— Не понимаю, о чем вы! — кричу в ответ. Все равно Бьянка меня сейчас не услышит. Она занята, она там почти оглохла за пулеметом, ее задача — высадить как можно больше патронов в два фургона сектантов, у них там нету серьезных укрытий, пули натовского калибра 7,62 на 51 — прошивают насквозь корпуса и двери фургонов, разбивают стекла, высекают искры из дорожного покрытия и сеют смерть. Сколько у нее осталось патронов? Сомневаюсь, что у нее есть запасной короб с лентой, значит не так уж и много. После того, как она отстреляется, а с непривычки и от стресса она ведет огонь длинными очередями — так вот, после того, как она отстреляется — мы останемся в той же самой позиции, всех сектантов она не порешит… никогда из пулемета группу полностью не уничтожишь, это не минометный огонь, люди сразу к земле прижимаются.

Так что моя задача — обойти этих ребят по флангу, пока они к земле прижаты… только как это сделать?

POV Инноске Шо, вакагасира семьи Кума

Инноске с самого детства всегда был номер два. За плечом у лидера. Сперва — друг самого сильного и толстого мальчика в детском саду, потом — товарищ и верный помощник заводилы в школе, затем — советник вожака уличной банды… и этот путь в конце концов привел его под крыло Кумы в качестве вакагасира… что немало для парня с улицы.

Жизнь научила его, что быть вожаком, лидером — очень рискованный путь. За бытность свою в качестве правой руки вожака уличной банды — сами вожаки сменились три раза. Первый, Дайске-кун, попал в больницу с переломанной спиной и Инноске иногда встречает его на рынке, где тот торгует вяленными кальмарами, сидя в инвалидной коляске и демонстративно не здороваясь с ним. Второй, Ивао-кун — попался во время рейда «синих мундиров» в Веселый Квартальчик и вздумал оказать сопротивление, видимо решив, что сумеет уйти. Не ушел. Нападение с оружием на представителей власти при исполнении, тяжело раненный полицейский… двадцать пять лет тюрьмы усиленного режима. И наконец третий, Джиро-кун… был свергнут и отстранен от власти самими пацанами, потому что тратил общие деньги на выпивку и шлюх, постоянно задирал всех вокруг и мог избить совершенно без повода и причины.

Инноске пережил всех троих в качестве помощника, правой руки и как он тешил себя мыслью — серого кардинала. Зачем быть самым главным, если, будучи начальником ты несешь ответственность за любые решения, если месть от других банд всегда падает на твою голову, если именно ты — тот, кто не сможет уйти в сторону, умыть руки и сказать, что ты тут не при чем? В то же время помощник лидера — обычно остается нетронутым, а влиять на решения лидера Инноске умеет. И сейчас он оказался в очень нелегкой ситуации, в кризисе. Он знал про заговор Хиро-сана, он знал и про то, что Кума-сан знает про этот заговор, знал про раскол в рядах семьи… но не собирался занимать ничью сторону. Это безопасно, а между тем можно оказать пару услуг и той и другой стороне, чтобы, когда все закончится — сказать, что всегда был на вашей стороне… кто бы ни выиграл. Потому на схватку во внутреннем дворе он глядел со смешанными чувствами… с одной стороны жалко ребят, такие вот дела без последствий не проходят. Неминуемо упадет авторитет семьи Кумы, уменьшится зона влияния, станет меньше парней на улицах, лавочники начнут борзеть, организовывать отряды самообороны, упадет доход, а когда нет денег — ребята начнут искать приработок на стороне… и так по спирали, вниз.

А с другой стороны, кто бы ни выиграл — семья будет испытывать жесточайший дефицит кадров, командиры с обоих сторон будут выбиты, кто убит или ранен, а кто покажет себя нелояльным и будет понижен или вовсе отстранен. Что это означает? Это означает что такой как Инноске получит хорошую возможность для карьерного роста. Поэтому чувства, с какими он бежал к Сливовому Павильону для переговоров — были смешанные. Кто победил в противостоянии — Кума или Хиро? Однако, когда он распахнул двери и увидел, что все участники переговоров в Павильоне — лежат мертвые…

В голове у Инноске мгновенно вспыхнула пирамида иерархии в семье — Кума-сан, оябун, Хиро-сан, сайко-комон, потом трое сайро-кан, старшие советники, и… вакагасира, такие как он, лейтенанты семьи. И по-хорошему надо было сейчас показать свою преданность, верность и умение действовать в критической ситуации кому-то из сайро-кан, тому же Акару-сан… но только вот двое из сайро-кан лежали в коридоре с простреленными головами, а сам Акару-сан — лежал внутри павильона по правую руку от Хиро-сана с выпущенными кишками. Провернулись шестеренки в голове. Значит надо искать кого-то из вакагасира, кто станет стихийным лидером, кто успокоит толпу, потому что ни Кумы, ни Хиро уже нет, а бессмысленная бойня подрывает силы и ресурсы семьи. Найти такого человека и встать по правую руку от него — вот так думал Инноске, пока бежал назад, к внутреннему двору, скликая всех, кто остался — неважно, сторонники Кумы или сторонники Хиро — всех. И те и другие пока доверяли ему, пока еще слушались его команд. Надолго ли?

Ему удалось убедить их всех сесть в автомобили и поехать черте куда, просто потому что на телефон Хиро — позвонили и сказали, где находится человек Кумы, который устроил бойню в внутреннем дворе. Любой имбецил мог бы сложить два и два и понять, что девка с мечом, выпотрошившая братьев на воротах — тоже его боец. Не бывает таких вот совпадений, она должна была отвлечь их внимание… Инноске сразу же понял замысел операции и только глаза закатил. Кума-сан все же был великолепный стратег, он собирался вырезать людей Хиро чужими руками, отвлекая всех этим спектаклем у ворот и своим шиноби, лица которого никто не должен был бы видеть… но конечно, план Кумы-сана, столкнулся с планом Хиро-сана… и все пошло в задницу.

Сперва Кума недооценил союзников Хиро и когда он приказал самому Хиро и Акару — вспороть себе брюхо и выпустить кишки — он не учел, что у Хиро были союзники и кроме Акару и … пал от пули в голову. Видимо вот тут шиноби Кумы, паренек, которого между собой называли «внебрачным сыном Кумы» — ворвался в помещение, поразился своей некомпетентности и убил всех остальных. После чего — попытался исполнить контракт до конца, для шиноби это вопрос чести… и принялся вырезать всех людей Хиро во внутреннем дворике.

И сейчас, подъезжая к заброшенному заводу Инноске чувствовал в груди неясную пустоту. Потому что он не знал что делать. Вакагасира… из вакагасира он остался один. Не считать же Исао-куна, который второй месяц в больничке лежит. Все остальные — так и остались лежать во внутреннем дворике и если он прямо сейчас не придумает что-нибудь, какую-нибудь идею, не поведет людей за собой — семьи Кумы больше не будет. Чертов шиноби слишком хорошо сделал свою работу, убрав лучших. Цвет семьи, вакагасира, сайро-кан — были вырезаны. Остался только он, Инноске.

Да, обычно в книгах и кино такие вот как он — только и мечтают оказаться на вершине власти, саботируя своих начальников… у людей не хватает мозгов представить, что таким как он — очень комфортно быть вторым номером. Ему не нужна эта ответственность… а ведь они сейчас в самом разгаре спора с Континентом, если война завтра? Он не знает поставщиков, не имеет связей в муниципалитете, их всех посадят, как только он возглавит собой семью. Нет, должен быть другой выход.

— Тормози! — кричит он, и водитель послушно давит на педаль, скрипят тормозные колодки, дымится резина, он, не дожидаясь, пока машина остановится — выскакивает из нее, выхватывая из кармана пистолет. Да, оружие. Он раздал всем оружие, потому что не знал, что делать. Потому что с оружием его люди представляли собой угрозу, а уж избавится от стволов они всегда успеют. Вдруг да пригодится.

— ДУН-ДУН-ДУН-ДУН-ДУН! — грохочут выстрелы где-то совсем рядом и Инноске видит позицию пулеметчика — прямо перед ним, метрах в пятнадцати, на водонапорной башне. Пулеметчик гасит длинными очередями куда-то в порт и в голове у Инноске проносится мысль что все как в кино, как в фильмах про войну, что только он тут стоит в своем черном костюме и с револьвером в руке. Ощущение нереальности вдруг охватило его полностью, и он едва удержался на ногах — так закружилась голова.

— ДУН-ДУН-ДУН-ДУН-ДУН! — продолжил работу пулеметчик и сзади за Инноске встали остатки семьи, два десятка парней с оружием. У кого револьверы, у кого — китайские «Калашниковы», кто с обрезом, сделанным из охотничьего ружья, так обожаемые ганстерами «лупары». Незаменимая вещь в ближнем бою накоротке, в зданиях и коридорах, в городских условиях.

— Нам снять пулеметчика? — спрашивает у Инноске кто-то сзади. Инноске открывает рот, чтобы сказать, что пулеметчика снять — это еще суметь надо, вряд ли он там без второго номера, без защиты с тыла, и вообще, прежде чем лезть куда-то, где стреляют из пулемета — надо бы узнать, что там происходит… а они все тут вообще пушечное мясо, только в уличные драки и умеют. Но тут у подножия водонапорной башни появляется фигурка в белом кимоно, в белом кимоно с огромными красными гиацинтами на нем, и он закрывает рот, так и не сказав ни слова.

— А я смотрю вам все мало. Что же… сегодня больше веселья… — говорит фигурка и поднимает руки над головой. В неверном свете отблесков пулеметного огня Инноске замечает взблеск длинного клинка, словно бы продолжающего ее руки.

— Если среди вас есть мужчина — вызываю его на бой — говорит фигурка в белом кимоно и Инноске понимает, что красные пятна на белом кимоно — это не гиацинты.

— Это же та девка у ворот! — выкрикивает один из его людей сзади и раздается щелчок взводимого курка. Он — не глядя, опускает руку на револьвер говорившего и принуждает того опустить руку. Вот оно — решение. Она — человек шиноби, который служил Куме. Кума с его и ее помощью очистил семью от скверны. Кума — знал, что может произойти… может быть и не зря этого паренька между собой называли «байстрюком Кумы», дескать нажил он его, когда с куноичи Ига крутил, а потом те уже его воспитали в горах, как и положено шиноби, как и положено наследнику. Наследнику. В голове у Инноске наконец прояснилось.

— Всем стоять — приказал он и засунул ненужный револьвер в карман. Сделал шаг вперед, в девушке в белом, которая стояла как статуя, подняв над собой свой клинок. Сделал шаг и опустился на колено.

— Мы — то, что осталось от семьи Кума — сказал он, опустив голову: — и мы ищем его внебрачного сына, Кенту-сама. Мы ищем его, чтобы принести клятву верности и предложить наши кулаки, наши головы и наши сердца тому, кто поведет нас за собой…

— Да … что ты несешь! — раздается восклицание сзади, тотчас превратившееся в сдавленный крик боли. Инноске не поворачивает голову. Все происходит так, как и должно, остатки людей Хиро все же еще… но у них есть выбор. Либо присоединится к нему, либо — погибнуть.

— Это… неожиданно. — девушка опускает свой меч: — а… вы точно уверены, что Кента — внебрачный сын Кумы? Хм… это многое объясняет…

— Видел я как он двигался, пока людей Хиро крошил — гудит сзади кто-то из его парней: — точно, как Кума-сан в молодости!

— И он пытался отомстить за смерть своего отца — добавляет Инноске: — мы будем последними ублюдками без чести, если не поможем сыну сохранить наследие его отца!

— Что же. Я совру если скажу, что нам не нужна ваша помощь. Меня зовут Сора и я — клинок в руке Кенты-сама. — кланяется девушка, убрав меч в ножны: — надо бы с фланга их обойти.

— ДУН-ДУН-ДУН-ДУН-ДУН! — раздается очередь над их головами. Сора морщится и прикладывает руку к уху. Инноске — кивает. Он тоже недолюбливает все это современное оружие и с удовольствием решал бы все вопросы в поединке на мечах… к сожалению прогресс делает это невозможным.

— А ведь мы могли бы вас застрелить — говорит он: — вы совсем о себе не думаете, Сора-сан.

— Не могли бы — отвечает Сора: — у меня еще дел полно. Хватит разговоров, атакуем по флангу, сейчас я Бьянке скажу, чтобы она и нас из пулемета не пригасила…