2024-04-09 21:01

Вернувшийся во мрак (Глава 11)

Скачать все главы одним файлом можно тут

Глава 11

Элисса Кусланд, взгляд со стороны

Она была напугана, но жива.

Элисса бежала по рассыпающимся костям, и высоко в воздухе над нею держалась точка яркого, как солнце, сияния. Мысли ходили по кругу, а глазами она видела, как свет колеблется и качается. Девушке думалось, что это невозможно: свет лился, он был такой же, как всегда, так же обнажал поверхность предметов, и в то же время ему не хватало какой-то цельности, как будто он был пропущен через фильтр и лишён каких-то важных наслоений.

Колдовской свет, растянувшийся на развалинах, как полинявшая шкура. Её свет!

Конечно, страх теснил. Элисса знала, почему волшебник вручил ей этот дар, знала, пожалуй, лучше, чем он сам. Потому что часть её души не выживет в этом потустороннем лабиринте…

Великий тейг Марзагар.

История часто представлялась ей, как вырождение. На четвёртом месяце перерождения, проживая в замке Кусландов, область вокруг поразило землетрясение. Не слишком мощное, но достаточно сильное, чтобы потрескались стены и с них обрушились гербы и украшения. Особенно пострадала одна фреска — «Новое чудо», как её называли — изображающая битву при холмах подле Внутренних земель, времён восстания Ферелдена, когда огромная армия орлесианцев была побеждена вдвое меньшим войском под командованием Логейна Мак-Тира. На ней сражающиеся сгрудились щит к щиту, меч к мечу, как связанные вместе куклы. Если по остальным фрескам всего лишь паутиной пошли трещины, то эту словно били молотками. Осыпались целые фрагменты, открыв более тёмные и старые изображения: обнажённые мужчины на спинах быков. В отдельных небольших углублениях даже этот слой треснул, особенно около центра, там, где когда-то в небе висел белоголовый и бородатый старик — местный бог, Создатель. Там, стерев белую пыль, она увидела мозаичное лицо молодого человека с развевающимися на ветру чёрными волосами и по-детски широко открытыми глазами, неотрывно глядящими на невидимого врага.

В этом и состоит история: напластования веков, как будто штукатурки и краски, так что каждое изображение саваном окутывает предыдущее, и свет настоящего отступает. От мирового главенства эльфов и Арлатана к доминированию Тевинтерской империи, и дальше к Андрасте и Культу Создателя. И вот, свет наконец приходит к юной девушке, которая сильно повредила голову во время опасной тренировки.

Дальше — попаданка, которая пробуждает магию и узнаёт, что она не родная своему отцу. Тут же, получив деньги от брата, не говоря никому не слова, она сбегает из замка.

Дальше — необученная волшебница, беснующаяся у подножия башни колдуна.

И — сейчас.

История часто представлялась ей как вырождение, и какое ещё нужно доказательство теперь, когда они идут под стеной, хранящей свидетельства нечеловеческой ненависти? Когда они дотронулись до хрупкого стекла изначальных вещей?

Марзагар. Великий и мёртвый. Слой мозаики, показавшийся на поверхности. Что есть по сравнению с ним налёт всей человеческой истории?

Повсюду царил запах древности — воздуха, лишённого привкуса и движения до такой степени, что даже от пыли, которую они взбивали сапогами, он словно становился моложе, как будто пыль переносила его в человеческие масштабы. Воздух, не имеющий возраста. Мёртвый воздух — тот, что остаётся в груди трупов.

И повсюду — ощущение тяжести и удушья. Элиссе вспомнились собственные вспышки ярости, когда ей хотелось снести всё вокруг и чтобы гибель стала её мщением. Интересно, каково это — быть прихлопнутым между ладонями гор? Все потолки обрушатся, пол вздрогнет, как живой. Угаснет свет. Прокатится и замрёт грохот. Погребено будет всё, даже пыль. Руки и ноги станут как стебли травы. Жизнь вытечет сквозь разломы и трещины.

В темноту, которая живёт внутри камней.

Элисса несла свет божественного присутствия — Световую точку, как Харт назвал его — и бежала по камню, который был старше, чем самые древние замки людей. Она, простая девчонка, столь незаметная против величественных армий и честолюбивых замыслов, но она — освещает. Да, это так просто, так ничтожно и скромно! Но так начинается величие.

Девушка удерживала вокруг себя сферу видимости, разросшуюся и заметную только там, где свет касался пола и развалин, покрывая их морозной белизной. Она — волшебница… сбылось! Как не сжать зубы в мрачном ликовании? Сколько раз, ещё в прошлой жизни, она мечтала, придавленная к постели, как её слова станут светом и огнём?

Экспедиция остановилась, встретив её с удивлением и испугом. Элисса рассказала им, что Лорс, Зиркирт и Хартонис идут следом. Охотники смотрели искоса, отступали назад, как будто восстанавливая угол зрения. От света чувствовалось покалывание. Тело норовило вышагивать с нарочитой важностью, и Элиссе вспомнились её подружки из прошлой жизни, которые, надевая обновку, расхаживали так, словно были какими-то редкостными диковинными драгоценностями. Ей тоже случалось горевать из-за платьев.

«Гончие» повернулись к черноте у себя за спиной, разглядывая плоскую темень. Когда глаза оказались бессильны, охотники принялись изучать Элиссу. Они казались единой стеной, хотя стояли порознь между своими мулами. Её свет покрывал позолотой их оружие. Он отражался в ободах щитов, высвечивал металлические зубцы, набитые на деревянные края. Согревал потёртую кожу, прожилки и трещинки вдоль швов. Он вырисовывал встревоженные лица, плясал серебряными отсветами вверх и вниз по их не знающим покоя мечам. Рисовал белые кружки́ в чёрных глазах вычеканенных зверей.

Свирепые мужчины, с безудержной гордостью бродяг. Они бы драли шкуру и с неё, если бы не волшебник. Они бы упивались ею. Они бы носили её на себе, как носят ссохшиеся куски Порождений Тьмы, как оберег, как трофей, как тотем. Как печать и как знак.

Она всегда знала, что мужчины — животные в большей степени, чем женщины. Она попала в секс-бизнес слишком рано, чтобы уйти от этого знания. Даже до того, как мать успела рассказать ей об этом, она узнала всё сама. Зверь, обитающий в людских душах, постоянно рвётся наружу, перегрызает привязь. Даже для Тёмных пещер Марзагара эта истина остаётся стара.

Даже здесь, растерянные и неуверенные, они не теряли надежды дождаться, когда она станет беззащитна.

— Где колдун? — спросил кто-то.

Она отступила на шаг, и позади неё упала тень. Элисса уступила свой свет пространству между собой и «Гончими» — пространству, которое никогда ей не принадлежало. Она чувствовала, что справа стоит капитан, и повернулась, готовясь встретить его властный взгляд, но вместо этого глаза её уткнулись в примятую пыль. Кажется, её хитростью заставили принять позу покорности.

— Элисса, — окликнули её. — Что случилось, девочка?

Это Лотшиль, единственный человек, которому она здесь доверяет, и только потому, что в её представлении он не был мужчиной. Ещё имелся Зиркирт, который, по её подозрению (почему-то девушка всё ещё не была уверена до конца), был таким же попаданцем, как она сама, но крайне скрытным и себе на уме. Он постоянно о чём-то думал, втирался в доверие к командованию отряда и кажется, был готов на всё, ради собственной «карьеры». Один из тех, кто предаст при первой же возможности, продаст ради собственного возвеличивания, пойдёт по головам. Однако Элисса не показывала этого, стараясь выставить себя перед ним максимально простой: дурочкой, которая неведомо как и неведомо зачем вообще оказалась в компании «Гончих». Пока что, на её непрофессиональный взгляд, это получалось. А там… или она первой разыграет его, или он — её.

— Тебе нечего бояться… — продолжил Лотшиль.

Внезапное появление отставшей троицы было встречено целым хором приветствий. В ту же секунду о ней забыли все, кроме Лота, который встал рядом и проговорил:

— Надо же — свет… Как это у тебя получилось?

Она прикусила нижнюю губу, обругав себя, чтобы не уткнуться головой в кольчужную чешую на его груди.

Хартониса скрывали спины, котомки и щиты столпившихся вокруг него охотников. Но до неё доносился его голос, он раздражённо и настойчиво что-то говорил капитану про тварей, которые движутся через пещеры прямо у них под ногами. Кто-то, вроде бы Ателард, тут же предположил, что это «Топоры» гонят остатки Порождений на убой, но волшебник в сомнении возразил, что тому, кто имеет и обеспечивает столь большой отряд, который в состоянии истребить такую огромную орду, нет резона ради денег гоняться за Порождениями.

— Такие войска могут выступить в качестве наёмных армий у целых королевств, — добавил маг. — Неужели вы их не чувствуете? Мы не могли оторваться так сильно!

— Он прав, — дополнил Зиркирт. — Я тоже чуял их.

— Порождения завернули в сторону, но они были, — в кои-то веки серьёзно произнёс Лорс.

Тогда подала голос Жрица.

— Истина, — голос эльфийки летел не столько вдаль, сколько вглубь, проникал сквозь камень пола ей в прямо в кости. — Я тоже их чувствую, даже отсюда, — а потом указала пальцем куда-то в сторону. — Движутся под нами, примерно в пяти километрах.

— Но ты ведь не Страж! — выкрикнул Джултон, на что Аркуэнэ лишь загадочно улыбнулась.

— Как и волшебник, — кивнула она на Харта, который лишь прищурился, но промолчал.

«Гончие» расступились, попятились, каждый из них всматривался в тени, распластавшиеся в истоптанной их ногами пыли. Каждому, даже не Стражам, казалось, что он тоже чувствует Порождений…

И вдруг внезапно почувствовала и она. Открылся «взгляд истины» или, как называл его Хартонис — «взгляд Андрасте». Всё её тело вздрогнуло, и Элисса пошатнулась, поскольку раньше ноги считали землю твёрдой, а теперь там, внизу, ощущалось открытое пространство: оно дышало и уходило вниз сквозь многие километры сплошного камня. По этим пространствам перемещалась чёрно-красная, ядовитая субстанция, бездонные пробоины в ткани бытия. Ожерелье мелких вспышек, которые переносили в себе таинственные существа, слишком отвратительные, чтобы казаться реально существующими. Слишком мерзкие, чтобы двигаться по этому миру. Куски чистого хаоса, мчащиеся тяжёлым громоздким потоком…

— Они движутся в том же направлении, в котором веду вас я, — пояснила Жрица, — к Пятым вратам Беспамятства…

— Ты думаешь, они хотят нас отрезать? — уточнил Ателард.

Никто не ответил.

Элисса увидела Лорса, его мутные глаза, изборождённое морщинами лицо, перекошенное и бледное. Но когда она посмотрела на второго старика, на Хартониса, она поняла, что её «взгляд истины» действительно открылся… За год жизни в замке Кусландов, девушка читала много книг, как от скуки, так и из образовательных целей. Она находила среди них и труды известных учёных, если так можно было назвать людей средневековья, многие из которых верили, что собственными экскрементами можно лечить все болезни. Впрочем, многие и из её прошлого, современного мира, верили в это же… Однако, речь не об этом. Среди множества книг, она читала и те, которые были посвящены «проблеме магии». В одной из них говорилось, что Создатель, хоть и покинул их мир, продолжает приглядывать за ним, смотря глазами людей, и что среди них попадаются те, чьи души осознают подобный факт, оттого незримо пользуются тенью его божественных сил. Тенью…

Девушка видела Хартониса таким, каким видели его остальные: ссутулившегося, одетого в невообразимые отшельнические одежды, с распластанной по груди бородой, с потемневшим от пережитого лицом. Она видела скверну, но вместе с тем, видела и канал с Тенью, который ещё больше марал его облик, размывал очертания.

И хотя глаза моргали и старались убежать в сторону, она видела его приговор…

Он — мертвец. Его кожа опалена. Он несёт ужас.

Великий маг Хартонис проклят.

У неё перехватило дыхание. Машинально, одной рукой она стиснула амулет грифона, подаренный Элеонорой (который так и не был узнан Хартонисом), а второй — обхватила ладонь Лотшиля. Скользкий холод железных колечек и засаленный кожаный рукав неприятно поразили кожу. Она сжала его руку ещё сильнее, ладонь как будто искала поддержки других, живых и тёплых пальцев. Точки хаоса и их загадочные обладатели двигались под ногами, каждый из них представлял собой чудовищно искажённый кусок скверны.

Часть её души не выживет в этом потустороннем лабиринте.

Элисса молилась, чтобы это была меньшая часть.

— Чёртовы мулы! Ну как побежишь с этими отродьями? — вскричал антиванский убийца, когда Лорс снова заорал на них, чтобы поторапливались. Ляжки животных уже покрылись запёкшейся кровью от уколов и шлепков. Копыта, бившие о пыль и камень, издавали своеобразный звук, как лавина ударов топора по сплошному дереву. Котомки пьяно болтались за плечами — один уже потерял всё свое содержимое.

Мои ноги ступали по мусору, шатрам и кухонной утвари, отчего в душе на мгновение поселилась паника, но быстро была подавлена. Не до неё.

Проигнорировав вопросы от Равара и Нидо, я быстро нашёл Гешрена, а потом молчаливо пристроился за ним. Следопыт был мастером скрытности и я тоже встал на этот путь. Буду брать пример с лучших. Он-то точно выживет. Уверен в этом!

Гешрен коротко покосился на меня, но ничего не сказал. Вместо этого он бодро шёл вперёд, очевидно экономя энергию, ведь я видел, как лучник старался держаться света и даже почти не смотрел по сторонам, что было весьма против его привычек, зато давало мне немало понимания обстановки. Раз не смотрит по сторонам, значит ничего не видит. А раз ничего не видит, то не использует энергию. Разумно? Наверное, я не знаю. Не тактик, не стратег, не эксперт выживания. Я вообще не так давно попал в этот мир!

Вместо пустых размышлений, я точно так же «отрубил» все свои затраты, быстро оценивая «запас» энергии: примерно две трети. Нормально или мало? Может, пока мы будем бежать, он успеет хоть немного восстановиться? А до чего восстановиться?! Что случится дальше?!

Сглотнув, покосился по сторонам, оценивая остальных людей. Взгляд невольно остановился на Харте. Старик… он сильно напугал меня в последний раз. Его ярость казалась столь опасной, что у меня была мысль бросить Лорса и бежать, спасая свою жизнь. Благо, что до драки дело не дошло. Но что случится в следующий раз?!

Сейчас волшебник тяжело шагал рядом с Элиссой. Отчего-то он прихрамывал, будто бы умудрился повредить ногу. Может, подвернул во время бега? Этого ещё не хватало! Надеюсь, Суртон не будет, как я предполагал, требовать, чтобы мы взвалили его тело на горбушку и тянули за собой? Да и мулам лишний вес тоже не хотелось бы накидывать!

Дыхание мага стало тяжёлым и жадным, словно Харту требовалось надышаться за все скопившиеся внутри годы. А ещё он периодически кашлял, отчего разносился мокрый и рваный звук, как будто там гнилая шерсть, а не плоть.

Остальные, на первый взгляд, если не считать лёгкой паники и суеты, действовали в привычном темпе и стиле. Вот только сержанты строго осматривали своё «стадо», внимательно следя за тем, чтобы не было ни одной «отставшей овцы».

Между тем, сводчатые коридоры всё сильнее надвигались сверху и по бокам. Базальт был с виду крайне удивлён внезапным нашествием света. Изображения на стенах возникали, изгибались дугой и пропадали, стремительно, как живые. Но не время было думать о мёртвых глазах, которым когда-то привиделись эти картины: я, как и вся артель, спасался бегством.

Надежда и тревога слились в единый нестройный гул.

Периодически пытаясь что-то ощутить своим чутьём Стража, я неизменно испытывал провал. Судя по словам Аркуэнэ — и каким образом эльфийка ощущала Порождений?! — твари обогнали нашу экспедицию, воспользовавшись более глубокими пещерами, и теперь никто не знал, где и когда они нанесут по нам удар. «Гончие» глушили страх верой в своего капитана. Шли молча, только иногда отпускали шутку или жаловались на жизнь.

Жрица вела нас по галерее с ответвляющимися коридорами, отдельные из которых были такими узкими, что приходилось вытягиваться в цепочку, оказавшуюся длиннее расстояния, покрывавшегося волшебной иллюминацией. Я не завидовал тем из охотников, которые очутились в конце: они перекрикивались в обступающей тьме, чтобы хотя бы звуком быть причастными к общей группе. Когда я оглянулся, то показалось, будто смотрю в чью-то глотку или колодец — стены сужались, пока их окончательно не поглощала чернота. Отблески света едва доходили до шлемов отставших парней.

В груди кольнуло, отчего я тут же заставил двигаться кровь, испуганно опасаясь, что на сердце начинает расти глаз. Вот дерьмо! Какой же я трус!

Без сомнений, впереди начинались самые глубокие места. Когда тесно сужаются стены, а потолки нависают столь низко, начинает казаться, что пещеры сдавливают. Благо, что я не страдал клаустрофобией, но даже так было чертовски неприятно. Лишь угроза оказаться запертым в ловушке и окружённым Порождениями, заставляла воспринимать пугающую громаду как нечто обыденное. Подумаешь, узкая и глубокая пещера, вытянутая словно кишка? Об этом не думаешь, когда каждая секунда ценится, как нечто весомое и ощутимое. Каждый миг промедления будто прибавлял маленькую гирьку к незримым весам, измеряющим собственную жизнь. Мне казалось, что я был отрезан от всего, не только от солнца и неба. Весь окружающий мир остался за стенами.

На миг прикрыв глаза, изо всех сил сжал веки, а потом, когда открыл их, представил себя смелым. Нужно изобразить, что всё нипочём, что я не вижу и не ощущаю страха. Что я — один из тех, древних героев, о которых складывают баллады и легенды. Почему нет? Сверхсила у меня есть…

Это сработало — я поднял голову, более трезво оценивая обстановку вокруг. Узкие тропы, как у застрявших шахтёров, перестали так сильно давить. Я сумел совладать с гнетущим чувством потери и страхом, который заставлял съёживаться. Вместо этого снова обратил внимание на каменные барельефы, которые словно горели, когда оказывались близко к источнику света — такими они были насыщенными и живыми: воины боролись с гигантскими пауками, фермеры кормили наг, кузнецы ковали сталь и так без конца. Все они безмолвно застыли в древнем камне.

В следующий миг свет перешёл за выступ. Старинные украшения остались позади, как будто стены перевернули. Мы вошли в новый просторный зал, на вид не такой обширный, как гробница (были видны стены), но тоже достаточно впечатляющий. Воздух ощущался холодным и приятным, словно бы где-то имелась циркуляция.

Из узкой пещеры народ выходил гуськом. Все собрались в кучку, толпясь маленькими группками и рассматривая очередное чудо архитектуры. Признаться, в каком-то смысле я устал поражаться затейливости коротышек.

Мулы, в отличие от нас, испытывали несколько другие эмоции. Они ржали и вздрагивали от усталости. Один даже упал под эхо отдающихся проклятий.

Бросив на них короткий взгляд, я сосредоточился на новом зале. Колонны, квадратные в сечении, покрывали разнообразные животные орнаменты, и хотя мне были видны только их основание и внешний край, создалось понимание, что колонны выстроились в темноте огромными проходами и наша артель стоит на каком-то подземном форуме или площади для собраний.

Услышав протяжный и хриплый вздох, покосился на старика. Харт встал рядом, упёршись руками в колени и уставившись в собственную тень. Волшебник тяжело сглатывал слюну. Через миг, обессиленно приоткрыв рот, он запрокинул голову и поглядел на смутно вырисовывающуюся галерею.

— Это верхние пещеры, — произнесла Аркуэнэ так, словно это должно было что-то нам сказать. — Верхние пещеры Му…

— ХРУ-У-УМ! — её прервал протяжный звук горна, который аж отдавался в зубах. Не болью, а привкусом.

Резко обернувшись, я уставился за спину, будто ожидая увидеть там врага, но никого не было, как не подавало о себе знать и чутьё. Только пыль, казалось, задрожала от звука, который просочился внутрь этого зала и коснулся наших ушей. Горн Порождений Тьмы.

Люди вздрогнули, кто-то выругался, другие лишь сильнее сжали рукояти своего оружия.

Горн… Ранее мне не доводилось его слышать, но теперь… Теперь сложилось понимание, в чём заключалась его древняя сила, откуда взялось безумие, которое, по рассказам ветеранов Серых и немногих прочитанных мною книг, заставляло людей совершать самоубийства, лишь бы не попасть в когти тварей.

И тут он повторился. Глубина звука нарастала, но в него вплетались тонкие и пронзительные ноты, словно вопль, расплетённый на содрогающиеся нити, каждая из которых протянулась через неведомое. В этом звуке слышалось предзнаменование, он предрекал впереди встречу с чуждым и непостижимым, с существами, которые будут упиваться нашим страданием. Эти звуки напомнили мне о принадлежности к человеческому роду, как обгоревшие края свитка напоминают об огне.

Но вот, так же резко, как начался, рёв горна оборвался и установилась тишина, словно в церкви. Потом послышался далёкий звук — будто шелестела листва по мраморным плитам. От такого стягивало кожу, которая остро начинала чувствовать пролетающие мгновения.

— В путь, — коротко произнесла Жрица и мы синхронно развернулись, словно вновь ощутили жизнь. Я почувствовал, что весь взмок. Холодный пот промочил всю одежду, заставив вздрогнуть.

Направившись за Аркуэнэ, отряд бодро потопал вперёд, оставляя павшего мула лежать и хрипеть. Никто не стал даже снимать с него вещи.

Постепенно шаги обратились в лёгкий бег, но неспешная череда колонн скрадывала наш темп. Магический свет отбрасывал тени, которые качались и взлетали с изумительной грацией. С колонн свисала непроницаемая чернота, укутывая пустоты прилегающих коридоров.

Теперь горны звучали с нарастающей силой совсем рядом и постоянно неистово ревели. Я, наконец-то, ощутил Порождений, видимо как и все остальные. Они были близко. Только каменный лес колонн отделял нас от преследователей. Подобное — с уверенностью стадного животного — понимали даже обычные «Гончие».

Ха-ха-ха! Тварей было мно-о-ого! Очень много!

Неужели это конец? Сейчас мы просто умрём? Я умру?!

Нет! Нет! Не я! Не для того я накачивал себя смелостью! Я смогу…

От стремительного бега — за которым едва поспевал Харт и Элисса, а также с трудом мчались мулы — у меня болезненно сжался желудок. Не прихватило, но такое чувство… Оно возникало у меня в детстве, когда я осмеливался делать что-то очень рискованное, например: пройти по узкой стальной трубе, торчащей на высоте третьего этажа. Да-а… давно я не рисковал делать ничего, что вызвало бы его вновь.

По пути замечал, как затравленно озирались многие ребята, бегущие рядом. Они словно стремились найти убежище, где можно переждать нападение тварей, но это было невозможно. У Порождений был хороший нюх, от которого почти невозможно спрятаться. Твари найдут любого…

Отчего-то мне казалось, что я знал эти места вдоль и поперёк, будто моя душа, как старый узел, который наконец развязали, сохранила изгибы собственного будущего… Смешно! Но это позволяло поддерживать какую-никакую ясность мышления.

Колонны выжимали неподъёмную ношу. Звериные тотемы протягивали лапы в темноту. Вонь от пота стала невыносима. Мысли постоянно крутились вокруг того, что я совершил ошибку. Непоправимую ошибку, когда решил отправиться с отрядом «Гончих» к этому грёбаному тейгу! А уши, даже без наполнения энергией, начали слышать скрежет зубов и клацанье железа в сводчатом лабиринте черноты за спиной…

Идут. Наступают прямо из преисподней.

Дрожание воздуха эхом отдавалось в груди, подтверждая: точно идут.

Что же, похоже здесь я и умру.

Внешние пределы световых сфер распластались по стене, отгибая в сторону отвесную темноту двойным кольцом света: одно из них пошире и поярче, поскольку Жрица бежала впереди Харта.

Но вот, всё больше и больше людей начали подавать голос, умоляя совершить остановку. Для меня оказалось неожиданным, что первым этот крик подал не старик-волшебник (продемонстрировавший выносливость, не уступающую Серым Стражам!), а какой-то молодой хлыщ, имени которого я банально не помнил. Однако, вслед за ним, спустя пару минут, о короткой остановке заговорили и другие.

И вот, понемногу все в изнеможении остановились, только пыль покатилась дальше, взметнувшись к поясу, как женский подол.

Я выпрямил спину, прогнувшись назад, прямо до звучного щелчка в позвоночнике. Хорошо!.. Следом покрутил шеей и размял плечи. Далее подёргал ногами. Ощущения были вполне нормальными. Вымотался, конечно, но не так чтобы очень уж сильно. Хотя… с последнего момента, как мы остановились на короткий привал, возле обрушившегося завала, никто не отдыхал. М-да… неплохо так… Любая выносливость покажет дно, даже у хвалёных Серых Стражей. Думаю, во многом моя бодрость продолжала исходить из неведомой силы крови.

Резко вдохнув и выдохнув, я потянулся и закинул руки за голову, осмотрев людей: многие упирались в колени, пытаясь отдышаться. Видел я и тех, кто судорожно сжимал бок, пытаясь унять в нём колющую боль. Судя по виду, остановка и впрямь была нужна, ведь для их текущего состояния даже спокойно дышать — уже наслаждение.

Следом взгляд обратился к окружающей обстановке: опять стены и опять сюжетные барельефы, громоздящиеся друг на друга и уходящие далеко вверх, в темноту. Вот только фигуры были высечены не так глубоко и реалистично, как остальные. Неужто гномы схалтурили?

Прошло несколько мгновений, прежде чем мне удалось разглядеть волосы, бороды, цепи и… короткие, скруглённые уши, благодаря которым в изображениях можно было распознать людей. ЛЮДЕЙ!

Разом прежнее чувство узнавания схлынуло. Осталось лишь недоброе предчувствие.

Так-так… а люди и гномы воевали? Скорее всего — да. Не верю, что за всё время между нашими расами не было конфликтов. С эльфами же были! Значит и с гномами должны быть. А раз воевали, то логично, что коротышки изобразили это у себя на стенах. Ха-ха и мы как раз встали около них!

Пленники… очевидно, что гномы выбили здесь изображения пленников. Рабов, которых захватили в какой-то войне. У них не было одежды, а среди захваченных я рассмотрел не только мужчин, но и женщин.

Возможно, одним из таких рабов мог быть и я… — эта мысль, которая на миг связала меня и какого-то безбородого парня, выбитого в камне, подняла внутри тошнотворную нотку, что в моём сознании пронзила весь Марзагар, отчего он стал чуждым настолько, что вызвал омерзение, словно весь был окутан заразой и вонью.

Отдалённый шум. Шаги. Чутьё Стража даёт сигнал. Твари идут. И это ощутил не только я. Всё вокруг словно завибрировало страхом и угрозой. Углы стен превратились в острые ножи. Любое промедление сулит кровь. Какое-то безумие, живущее внутри меня, скачет, беснуется, вопит. Крик, несмотря на весь самоконтроль, сжался в основании горла, как кулак. Надо выбираться отсюда. Я обязан выбраться…

Прочь, прочь, прочь!

— Ничего не бойся, — прозвучал вдруг голос Харта. Правда говорил он не мне — волшебник удерживал за плечи дрожащую Элиссу. — Не мучай себя, — он звучал уверенно и серьёзно, отчего отряд, собравшийся бежать дальше, взволнованно замер, будто в ожидании какого-то чуда. — Верь в меня. Великого мага.

Из моего горла вырвался звук: нечто среднее между хрипом и смешком. Отчего-то слова в моей голове прозвучали клешированно и жалко. Так всегда говорят перед смертью! «Верь в меня». Что может быть глупее?! Мы же не в старом боевике!

— Ты хотела, чтобы я учил тебя?! — крикнул Элиссе старик. — Я преподам тебе урок!

Его смех звучал почти натурально, но я словно наяву видел его невысказанные мысли:

«Только не ной! — говорил весь его вид. — Помни, кто ты».

И хоть он обращался не ко мне, но всё равно как-то вдруг стало попроще. Появилась то самое чувство, которое вызывало у меня больше всего вопросов. Вроде и хорошее, но когда ты начинаешь его испытывать, то это означает, что всё потеряно. Все планы рухнули и остаётся лишь оно… надежда.

Дерьмо! Ладно я, воин низшего (может всё-таки среднего?..) ранга, заточенный на скрытность, однако что же остальные?

Бросив взгляд на капитана, мне предстал уверенный и абсолютно спокойный вид, отчего последние остатки паники растворились без остатка — таков уж был его дар командира.

Заметив, что вокруг него собираются люди, тут же встал рядом, плечом к плечу, обступив шеренгой мулов и одну бесполезную девчонку (и я не про Аркуэнэ!). Вид у нашего войска оказался весьма пёстрый — все разного роста и в разных доспехах… Пёстрый и свирепый. Последнее вызвало ухмылку, отчего ладонь сжалась на рукояти меча. Твари ещё пожалеют, что попытались на нас напасть!

Я готовился, понимая, что если прижмёт, тут же отступлю «во вторую линию». И пусть формально её не существовало, но для моей скрытности не было преград. Была вообще мысль «исчезнуть» сразу, но я подумал, что тогда Порождения хлынут к «дыре» в куда большем количестве, посчитав место слабой зоной. Оно мне надо? Нет, не надо. А значит, скрыт пока буду держать в качестве козыря и способа отступить.

— Носки на линию! — выкрикнул Лорс, стараясь перекрыть оглушительный рёв горна. — Давайте, давайте, мальчики, подравняться!

Каким-то образом, пока группа строилась, я умудрился поймать взгляд Элиссы, которая смотрела не только на меня, но и на всех остальных «Гончих». О, сколько же там было уважения и благодарности! Ха-ха-ха! А ведь буквально недавно глядела на того же Лорса, как на говно, а теперь!.. Стоило лишь ситуации запахнуть жареным, как ожидаемо поменяла мнения. Конечно, теперь пропали все поводы бояться. Напротив, они превратились в достоинства: сушёные головы, зубы и кости Порождений стали не уродством и мерзостью, а трофеями — показателем успеха в охоте на тварей. Широкоплечие фигуры и мощные доспехи, вонь волосатых тел, замызганная одежда — на которую мало кто из «Гончих» обращал внимание, — грозная походка, широко размахивающие руки, которые легко могли переломить тонкие женские запястья, пальцы, толщиной в два её… Уверен, Элисса подмечала всё это, не зря ведь была так напряжена. Но ныне то, что эта девчонка презирала и над чем насмехалась приходилось принять.

Да, люди этого времени именно такие. Грубые. Беззастенчивые. Жестокие. Но они те, кто готов выйти против настоящих чудовищ. Выйти и победить. И наши похотливые или гневные взгляды, которые периодически падали на неё — та плата, которую придётся дать. За жизнь.

Грудь сдавил смех. Немного панический, но больше хвастливый, полный бравады. Такой, который заставляет смотреть опасности в лицо. Я — Серый Страж. Я — один из «Кровавых Гончих». Легенды Глубинных троп. Рано или поздно я стану таким же, как они. Столь же жестоким и опасным. Таким, кто будет внушать аналогичный страх, но лишь потому, что путь мой будет проходить опасно близко к зубастой пасти этого мира. Невозможно не измениться, когда видишь смерть!

Ателард и Харт, тем временем, препирались, стоя около двух бьющих копытами мулов.

— В гробнице надо было остаться… — задумчиво прикидывал старик. — Места больше.

— Зато здесь мы их удушим в боковых коридорах, — возразил сержант, уверенно указав направление рукой.

— А эмиссаров? — возразил маг.

Ухмылка Ателарда была кривой, как будто её уродовал невидимый шрам. Его подбородок, обыкновенно чисто выбритый, сейчас посерел.

— Это мелочи, колдун. Поверь мне, складывать Порождений штабелями мы умеем… — он осёкся и склонил голову, прислушиваясь к внезапно наступившей тишине.

Горны умолкли.

Это была та же тишина, через которую мы шли с тех пор, как миновали самые первые ворота. Тишина, отгородившая нас от мира, тишина мертвецов в могилах. Неподвластный времени голос Марзагара.

Тишина была такой плотной, что мне казалось, будто даже собственное тело опиралось на неё.

Ладони постоянно потели, отчего приходилось периодически перекладывать меч и щит, да вытирать руки об одежду. На меня с нервными ухмылками поглядывали товарищи, которые недалеко ушли: кто переминался, кто постоянно поправлял доспехи, кто тихо молился, кто беспрерывно оглядывался и очевидно направлял всю энергию в глаза.

Я так не делал. Напротив, вообще не трогал энергию. Она пригодится для боя или… побега.

За спиной Ателард подошёл к Элиссе, которая в растерянности стояла возле мулов.

— Следи за животными, — строго произнёс он ей. — А ещё за факелами и лампами. Когда кого-то ранят, будешь перевязывать. Умеешь?

Потом он по быстрому показал ей, как остановить кровь, перетягивая рану.

— Жгут сделать сможешь? — последовали новые вопросы. — Меч у тебя красивый — справишься с ним, если что? — сержант говорил только по делу, внимательно смотрел ей в глаза, и от его деловитости становилось спокойно. Даже девчонка принялась серьёзно кивать, ощущая свою причастность. Причём порадовало, что она честно отвечала ему о своих навыках: а они, как ни странно, имелись.

Харт с капитаном и Жрицей, тем временем, совещались о дальнейших действиях, а Лорс продолжал рявкать перед строем, своим скрипучим голосом перечисляя пройденные «тропы».

— Да, мальчики, рубка будет славная. Просто отменная рубка! — махал он руками.

За спиной загорелся естественный, а не магический свет (хотя последний тоже пока не убирали). Это Элисса достала и подожгла факелы, расставив пять из них на равных расстояниях вдоль стены, воткнув их в углубления фризов. Когда она подожгла шестой, он вспыхнул странным прозрачным колдовским пламенем — фиолетовым, окаймлённым в жёлтый, — но при этом горел и дымился, как обычный.

Высеченные в камне люди и гномы засияли всеми красками, как в своей давно прервавшейся жизни. Тени, гулявшие по поверхности камня, заставили орнамент задвигаться и в иной раз все «Гончие» наверняка зависли бы, рассматривая их, но сейчас были куда более приоритетные цели.

Услышав за спиной тихий разговор Элиссы, коротко оглянулся, по инерции направляя энергию для этого нехитрого действия: девушка ходила между беспокойных мулов, проводя руками по их щетине, почёсывая морды и уши, как будто прощалась.

Она, как недавний юнец из «Гончих», уговаривала скотину быть сильной.

Наша маленькая армия неподвижно застыла. Двойная Световая точка светилась белым светом на фоне резной поверхности ближайших колонн, которые серели и растворялись, уходя вдаль. Свет лился беззвучно, хотя казалось, что он тревожно шипел.

«Гончие», и я в их числе, образовали ощетинившийся строй человек в тридцать: он начинался от стены, охватывал кругом мулов и снова возвращался к стене. Лорд Суртон стоял за самым центром шеренги, одинокий и сурово-сосредоточенный. Со своей заплетённой косицами бородой и потрёпанными одеждами, он казался таким же древним, как Марзагар. Круглый щит капитана, что он держал в руках — который я обычно видел притороченным к седлу — был выщербленным и поцарапанным. В центре едва читались остатки каких-то слов или девиза, в которых я сумел разобрать лишь слова: «Долг» и «Дисциплина». В руке Теллер держал меч, опустив его кончиком к земле — он уже прочертил им в пыли дугу в четверть круга. Лицо Суртона было столь неподвижным и каменным, что я никак не мог отделаться от ощущения, что он не совсем живой.

В нескольких шагах, слева от капитана, стояли Харт с Ателардом. Справа — Жрица и Лорс. Я видел всполохи магии, которые периодически возникали вокруг пальцев нашей магической поддержки. И, признаться, какая-то надежда у меня была лишь на них.

Чутьё Стража давало понять о настоящей орде, которая вот-вот обрушится на группу и вряд ли её можно будет просто перерезать мечом. Но если мы сдержим этот удар, то маги могут накидать огненных шаров, создать массовый паралич или, чем чёрт не шутит, огненную бурю. Возможно, этого будет достаточно, чтобы снести тварей? И пусть у них будут свои эмиссары, но наши волшебники ведь посильнее, не так ли? Харт — старый и могучий колдун, воевавший ещё во время восстания Ферелдена, а Аркуэнэ… таинственная и живущая уже несколько тысяч лет (вроде бы) эльфийка.

Покрепче схватив меч, прищурился, глядя на окружающую тьму. Элисса за спиной, судя по движению тени, тоже достала собственный клинок. Пару раз я видел его, а Лотшиль даже как-то раз просил посмотреть. Это был тонкий сильверитовый меч, очень качественный, крепкий и дорогой. Она даже дала ему имя: «Бельчонок», потому что, по словам девушки: «Он всегда дрожит в моей руке». Скосив глаза, убедился, что сейчас не исключение.

Ха-а… так… Круто, конечно, что у меня не дрожит. Но ведь я и не девчонка, прячущаяся за спинами остальных. Я тот, кто должен её защищать. Её и себя. Всех.

Перед глазами возникли все мои тренировки. Все спарринги, все тяжёлые и выматывающие приёмы, которые я раз за разом отрабатывал, как в одиночку, так и в компании. Я не слаб, это точно. Уровень хорошего ферелденского рыцаря. Ещё не элиты, но уже и не рядового воина из армии того же Кайлана. Во всяком случае, так говорил Ателард… Он знает…

— Они идут, — сказала Жрица, буравя темноту такими же непроницаемыми, как эта темнота, чёрными глазами.

Чувствую. Двигаются. Зависли на короткий миг, когда поняли, что мы остановились и готовимся к обороне, но сейчас направились прямо на нас.

Я слышал странный, непонятный звук, словно гвоздь царапал по камню. Этот звук мало-помалу заливал невидимые пространства, как вода во время потопа, ширясь и поднимаясь, так что стало казаться, будто экспедиция стоит в полой трубке кости, которую грызут гигантские зубы…

Громче. Громче. Воздух наполнило зловоние, напоминавшее гнилостный запах нечеловеческих ртов.

Ощутив, что ладонь сжала рукоять меча так, что начало сводить руку, я расслабил её, как учили. Нельзя допускать, чтобы мышцы забились, надо держать рукоять оружия мягко, но цепко…

— Как и сказал капитан, — послышался скрипучий голос Лорса. — Порождения Тьмы.

Он стрельнул в Ателарда многозначительным взглядом. Вместе с жирными губами ухмылялись все его морщинки.

— Напомните мне, как сильно я всё это ненавижу, — буркнул Нарсиан, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Как нож в заднице? — подсказал Гешрен.

— Не. Хуже, — хмыкнул он.

— Я тоже подумал про нож, — добавил Лотшиль.

— Нет, — ответил Роксмар. — Это как отхлестать тебя по яйцам… ну, как репейником. Так, да?

— Именно так, — согласился Нарсиан, глубокомысленно кивая. — Мою нежную мошонку. Репейником.

— Во-во, — фыркнул Гешрен и плашмя хлопнул себя мечом по шлему.

Почему-то я думал, что следопыт будет стрелять из-за спин, но он встал в строй вместе с нами.

— А золота-то сколько, подумайте, — произнёс Лотшиль. Чувства юмора ему всегда не хватало. Бедняжка.

— Да ну, — скривился Рокс. — Куда он его потратит, когда репейником обдерёт себе всё хозяйство, так что каждая шлюха станет смеяться?!

На этой фразе Элисса отчего-то дёрнулась, будто бы её кто-то ударил. На миг даже посчитал, что нас обошли крикуны, но нет. Ничего…

Нарсиан, между тем, снова кивнул, на этот раз — как будто соглашаясь с какой-то трагической истиной человеческого существования.

— Это правда, девки вечно хохочут, — произнёс он, изображая, будто бы подобное действительно происходило.

Однако я прекрасно понимал, что своими разговорами они обращались, скорее, к собственным страхам, чем друг к другу. Люди всегда фиглярствуют и разыгрывают спектакль, чтобы не произносить тех реплик, которые отвела им реальность. А о страхе пусть говорят женщины.

Слабо улыбнулся.

— У меня задница зачесалась, — внезапно объявил великан Джултон. — У кого-нибудь чешется задница?

— Не по адресу, — отозвался я. — Тварей попроси, они тебе не откажут.

По шеренге волной пробежало фырканье и гомерический хохот. Как и всегда, в минуты стресса и страха даже самая тупая шутка вызывает смех.

— Разумеется! — воскликнул он. — Но после такого моя жопа точно начнёт вонять!

Сумасшедший взрыв хохота набросился на страх, как огонь на дрова, поглотил собою скрежещущий звук надвигающейся опасности… Даже я поржал, хоть и признавал, что объективно не над чем. Однако… однако…

— Лот! — выкрикнул гигант. — Я знаю, ты всегда стрижёшь ногти, как баба, может почешешь мне своим пальчиком, а?

И смех возобновился с удвоенной силой. В этот раз меня прорвало наравне со всеми, отчего давился так, будто бы попал на уникальный и удивительный стендап.

Старый Лорс перекрыл смех скрежещущим голосом:

— Хочу вам напомнить, ребятки, что наша жизнь — в смертельной опасности! — но ухмылка выдавала его одобрение.

Лорд Суртон стоял неподвижно, продолжая изображать статую.

Отвлёкшись, я даже не заметил как вперёд, перед строем, вышел Харт. Позади что-то несвязно промычала Элисса, дёрнувшись к колдуну. Он казался очень хрупким и незначительным под нависающей сверху массой черноты. Я хотел было крикнуть ему, чтобы старый олух сдал назад, ибо лишившись одного мага перед боем мы точно проиграем, но… не успел.

Харт вскинул посох, закрутив потоки магии, отчего остатки смеха будто бы сдуло. Даже приближающийся гул как будто попритих. Высокий барьер обнял пространство перед ним, напоминая голубоватую линзу, похожую на ту, что создавал Опплис, но намного шире.

Лазурный отсвет, отражающийся от барьера, раскрасил его белые волосы и накидку из волчьей шкуры. Старик вновь стал напоминать не развалину, а мага. Великого мага.

Одна из Световых точек погасла, и усилившаяся снаружи темнота бросила на нас тень. Ателард крикнул, чтоб ему принесли факел. Позади завозилась Элисса, спешно и не с первого раза вытянув горящий кусок древесины, который и протянула сержанту, быстро пробравшись между мулами.

Сразу после этого она достала новый факел, зажигая его от одного из тех, которые уже горели. Умно…

Тем временем Ателард бросил горящий факел в проход перед волшебником. Огонь охватил темноту кольцом чистого золотого света…

Что-то показалось из тьмы и тут же скрылось обратно, нечто серое, злобное и лоснящееся.

Слегка пригнувшись, я всё ещё держал глаза без прилива энергии, зато контролировал собственные мышцы, готовясь пустить силу на укрепление щита и усиление удара. Нужно будет тратить на каждое Порождение ровно по одной атаке, не больше!

Элисса за спиной обняла одного из мулов и вновь начала шептать ему успокаивающие глупости, но каждому было ясно, что делает она это именно для себя.

Тьма вокруг скрежетала, раскалывалась, лязгала и хрипела. Звериный лай, не похожий на человеческие крики, отдавался под невидимыми сводами.

Жрица тоже вышла за нашу шеренгу, подошла к Харту и встала справа от него. Отбросив плащ, она продемонстрировала свою тонкую, изящную фигурку. Высокий рост и светлые волосы выделяли её, словно бы подсвечивая. Эльфийка осталась лишь в серебристых доспехах с безупречно подогнанными пластинами. На её левом бедре висел длинный меч.

О, да. Уверен, она умеет драться и в ближнем бою.

Аркуэнэ подхватила потоки магии старика, добавляя барьеру сил и маны. Его цвет обрёл золотистые переливы, а сама девушка, кажется, даже напевала при этом. Слова были непонятны, но голос… словно приходил откуда-то из глубины вещей, настолько странно и необычно он звучал.

Оставшаяся точка над головой погасла, как случайная мысль, и вокруг нас осталось лишь беспокойное мерцание факелов. Над артелью словно бы сомкнулась вечная темнота Марзагара.

Бросив быстрый взгляд на соседей, заметил, как лица «Гончих» расцвечивал лишь отблеск колдовского сияния от барьера.

— Факел! — коротко прикрикнул Ателард, на что Элисса быстро подбежала к нему, прижимая к груди все оставшиеся.

Один за одним, сержант бросал их во тьму, описывая широкую дугу.

Я сжал губы, которые непроизвольно начали трястись: своим неверным дрожащим светом вспышки огня выхватывали из темноты очертания сводов. Какие-то из факелов падали и рассыпали искры по пустому полу. Два подкатились к краю скрывающейся в темноте орды, позволив на несколько мгновений различить отдельные детали: опущенные к земле зазубренные мечи, влажно поблёскивающие глаза, серо-бурые конечности. Последней проступила одна мрачная фигура в тяжёлых мощных доспехах, которая быстро скрылась за сгорбленными спинами остальных.

Альфа? Точно Альфа… Проклятье!

Взгляд успел заметить скопище перекрученных мышц и изуродованных кривых лиц, искажённых гротескными пародиями на человеческие гримасы.

Тени с собачьими очертаниями сразу затаптывали факелы, которые откатывались далеко, так что не осталось и жалкой искры.

Я облизнул губы, оценивая перспективы. Спокойствие работало странно, волнами. То накатывало на меня, то вновь отступало, отчего бросало то в жар, то в холод. Остальные «Гончие» нервничали. Молодняк откровенно трясся, что отлично было заметно по коленям, хоть те и старались корчить каменные лица, по аналогу с капитаном. Вот только им до его невозмутимости и неподвижности было как до луны. Суртон даже не пошевелился за всё это время, лишь его косица покачивалась за спиной, прикрытой пластинчатыми доспехами.

Не выдержав любопытства, добавил в глаза каплю энергии и заметил, что нас окружили со всех сторон. Вон они, твари с кривыми мордами. Щурятся на свет, скалятся, сжимают оружие…

Страх окончательно пропал, перегорел. Осталось лишь желание, чтобы всё быстрее началось.

В следующий миг тьму вокруг снова пронзили горны. Сигнал. Подземные орды ринулись вперёд, пробежали прямо по факелам, через лужицы тусклого света. Воющие Порождения, грязные ржавые мечи, тощие приземистые тела…

Правая нога отступила назад, левая рука приподняла щит, клинок был готов пронзить чьё-нибудь тело, но маги, вставшие впереди, сказали своё слово: и засиял живой свет.

Их фигуры окрасились самыми разными цветами, первая — слегка сгорбленная, человеческая, вторая — высокая и худощавая, эльфийская.

Воздух пронзили ослепительно яркие линии — их точность была восхитительна и нереальна в своей безупречности. Проходы между колоннами одномоментно оказались заполнены потоками бешено ревущего огня, температура которого поднялась до такой степени, что кажется, будто бы плавился сам камень.

Взрывались базальтовые плиты. Текла и сразу же испарялась кровь. Слепило пламя.

Два мага наполняли потоками силы этот визжащий мир Порождений Тьмы. Это был огненный шторм. Ультимативное по своей силе массовое заклинание огня. Ещё и двойное, усиленное.

Невольно я вспомнил про комбинированные заклинания из игры. Вроде бы, если создать вьюгу и шторм молний, то получится что-то особо сильное, но сейчас наши волшебники поступили иначе. Может, я чего-то не знаю, а может, так было правильнее.

Ближайшая колонна начала крошиться у основания, взорвалась и стала заваливаться, заставляя нас резко сдать назад. Кто-то из «Гончих» в ужасе закричал, словно его уже погребло заживо, однако дождь из камней и гравия оказался отброшен поверхностью магического барьера.

Я кидал взгляды то на магов, то на Порождений, которые продолжали бросаться прямо в огонь, не обращая внимание на чары, что испепеляли их, одного за другим.

Пушечное мясо, — пришла мне в голову мысль. — Этих тварей направили сюда, чтобы истощить чародеев! Никакие другие теории просто не подходят! Иначе в ход уже пошли бы эмиссары!

Но вот, в бурю перестали вливать тонны магии, парочка волшебников переключилась на одиночные цели, точечно поражая их своими колдовскими лучами, которые со свистом пролетали сквозь клубящиеся облака пыли, вязали и мерили открытые пространства, рассекали вздыбливающуюся массу.

Порождения кишели, как черви, визжали, запрокинув изуродованные, исковерканные злобой лица, качались, как пальмовые ветки на карнавальном шествии, метались, словно псы в челюстях львов.

Рухнула еще одна колонна, умудрившись сделать это внезапно и незаметно. То есть… имею в виду не само обрушение — оно было как раз-таки очень заметно, а скорее подготовку к этому обрушению.

— Твою же мать! — крикнул я, щитом отбивая мощный булыжник, незнамо как пролетевший чуть ли не мне в лицо. Лишь энергия, которая подстёгивала реакцию, позволила мне своевременно его отбить.

Грохот стоял такой, будто бы весь Марзагар готовился рухнуть. Я слышал протяжный крик Харта:

— Не-е-ет! — а вслед за ним безумный хохот Жрицы.

Вокруг распространялся смрад. Кровь Порождений, — понял я. — Чистая скверна… Интересно, много ли «Гончих» заразятся? Или никто из нас не доживёт до этого момента?

Шеренга, несмотря на помехи, быстро выстроилась вновь и я занял место среди остальных. Впереди были видны обугленные тела тварей, которых пожирал чёрный огонь — так горела скверна.

— Чтоб ни одно колено не подогнулось! — закричал Лорс леденящим кровь голосом, перекрывая шумы летящих заклинаний и визг горящих Порождений. — Слышите меня, сукины дети? Ни одно!

Тут Харт сдал назад — оставляя эльфийку сражаться в одиночку, — очевидно потратив запас своей маны. Пошатываясь, старик прошёл сквозь нашу шеренгу, прямо рядом со мной, чуть ли не падая где-то там, за спиной.

— Лириум! — крикнул ему Ателард, махнув своей сумкой. — Выпей зелье!

— Огр! — заорал кто-то из группы, тыкая пальцем и отвлекая меня от судьбы волшебника. — Создатель милостивый, там огр!

— Дерьмо, — сплюнул я, заметив тень, которая тяжело ступала по дымящимся трупам, возвышаясь над бурлящим неистовством. Люди были ему по пояс.

Мой первый увиденный огр, — осознал я.

— Ни! Одно! Колено! — надрывался Лорс.

У глаз свои правила. Глаза привыкли к определённому порядку вещей и бунтуют, когда видят его нарушения. Поначалу я лишь удивлённо моргал. Даже несмотря на то что прочёл несколько подробных описаний гнусной твари, видеть это тело было выше человеческих сил.

Неестественные пропорции массивной фигуры, грязная серая шкура с белыми пропалинами и какими-то фиолетовыми затемнениями, длинные, как у обезьяны, мускулистые руки и голова, увенчанная огромными изогнутыми рогами. А ещё у него была гигантская дубина, похожая на окаменевший ствол дерева и тяжёлые части металлических доспехов: нарукавники и грубые стальные пластины, кое-как закреплённые на теле.

Едва нас заметив, огр заревел, а потом, с прытью, неожиданной для его тяжёлой и неспешной походки, бросился прямо на шеренгу, не обращая внимание на огонь. Более того, когда он разогнался, выставив голову вперёд, я заметил, как пламя… отражается от него.

Энергия, — скрипнул я зубами, — проклятая тварь умеет применять энергию осознанно, так что игнорирует опасности.

Замораживающий луч Аркуэнэ, направленный на его тушу, был аналогично проигнорирован и в следующий миг рога огра ударили в блеснувший силой щит Джултона, который явно применил какой-то продвинутый приём: вокруг него аж воздух зазвенел, а сам здоровяк казался несокрушимой крепостью.

Точно, — припомнил я, выставив щит, в который прилетела каменная крошка с пола, брызнувшая во все стороны от столкновения, — помню что-то такое в игре. Стойка «глухая оборона», «укрытие щитом» или нечто аналогичное, повышающее защиту. Но то в игре, а то вживую. И выглядело это, конечно, потрясающе! Здоровый хасинд сумел устоять, остановив таран грёбаного огра. Огра!

Жрица, очевидно решив оставить тварь нам, вновь сосредоточилась на «мелочи», в то время как «Гончие», издав боевой клич, подняли оружие, обрушивая его на врага. Я был одним из тех, кто успел подбежать ближе и окружить эту мерзость. Первоначально хотел вонзить меч в его голень, но там была броня. Потом подумал было ударить в сочленения стальных пластин на боку, попытавшись перерезать стяжки, но тут же наметил куда более интересную цель: пальцы.

Копьё Равара царапнуло грубую защиту огра, не причинив ему никакого вреда, а вот сам эльф едва успел сдвинуться, чудом уворачиваясь от чудовищно быстрого удара огромной дубиной, мощь которого была сравнима с осадным орудием. От силы столкновения с полом в воздух поднялась туча пыли и обломков камня, а эльфа отбросило в сторону, благо, живого и невредимого.

Шанс! — осознал я, точечно направляя энергию в ноги и моментально оказавшись вплотную к уродливому гиганту.

Огр замедлился в моём восприятии, но не настолько, чтобы застыть статуей. Однако, даже это уже было отличным знаком. Тренировки не прошли впустую!

Кровь бурлила внутри, ускоряя сердце и быстрее насыщая мышцы кислородом. Молниеносно перенаправив энергию в руки, совершил яростную, но весьма точную атаку, нацелившись на «большой» палец огра. Он был немного неудобно расположен, однако лишь его потеря могла изменить исход битвы. Почему? Так отруби я, например, указательный, кардинально ничего не изменилось бы! У любого пятипалого создания на той же стороне останется ещё три пальца! А «противостоит» им лишь один, «большой». Его потеря заставит огра, несмотря на всю силу, выронить своё оружие!

Хах, вообще, я мог бы попытаться отрубить сразу несколько пальцев, но… именно что «попытаться». Решил не рисковать, всё-таки огр защищает себя энергией.

Лезвие клинка попало по «большому» пальцу, начисто срубая его. В тот же миг, я вынужденно бросился прямо ему под ноги, спасаясь он попытки укусить меня здоровыми челюстями.

Умудрившись удачно прорваться за спину гиганта, торопливо повернулся, успевая заметить, как бешено ревущая тварь обрушила своё орудие апокалипсиса прямо на одного из воинов, который не успел увернуться. Его голова моментально вошла в шею, а потом и в грудь, размазываясь о собственную броню и, следом, камень пола. Человек мгновенно обратился в обивную, будто бы попав под производственный пресс.

Жуткое зрелище — в иной раз обеспечившее бы мне кошмарные сны и моментальный возврат собственной пищи, — прошло почти незамеченным. Не было времени рефлексировать, надо было воевать.

Огр получил ещё одну рану в бок, пропустив удар Роксмара, а следом — укол в подмышку, куда попал Нарсиан, подпрыгнув в воздух и, используя энергию, оттолкнувшись от плеча своего огромного соперника.

Монстр заревел, широко раскрыв глотку. В крик была вплетена энергия, отчего меня тут же повело, заставив упасть на колени. Во рту, непонятно откуда, образовалась кровь. Слабое усилие воли и она вновь впиталась в тело. Нет уж, не мне, обладающему такими способностями, оглушённым стоять под атаками какого-то огра!

Сжав челюсти, поднялся на ноги, свирепо уставившись на тварь, которая как раз отшвырнула охотника, оказавшегося справа. Дубина была потеряна: как я и предполагал, совладать с оружием покалеченный огр не сумел. Но его рук, ног и челюстей всё ещё было достаточно, чтобы убивать.

Схватив Нидо, огр, размахнувшись, бросил его прямо в стену, а потом, опустившись на четыре конечности, выставил рога прямо на старого волшебника, стоящего чуть в отдалении ото всех.

Сука, нельзя!.. Без мага мы не выживем!

Харт, заметив эту подготовку, сжался за стеной своих заклинаний, но вид имел откровенно паникующий. Такой не имеют те, кто понимает, что ему ничего не грозит. А значит… то ли маны всё ещё не хватает, то ли барьеры имеют определённый порог, но колдун очевидно опасался тарана огра. Хреново. Значит, надо действовать. Но как?!

Направив энергию в ноги, рванул вперёд, но прямо в этот миг туда же помчался огр. И он был быстрее. Гораздо быстрее! Я видел это, благодаря ускорению, обеспеченному не только энергией, но и кровью. Секунды растянулись, словно сыр с горячей пиццы. И столь же явно было понимание: не успеваю.

Вытянув руку с клинком, пальцем коснулся лезвия, создавая там рану и… в следующий миг, кровавая нить метнулась вперёд, словно лассо, обхватив запястье огра и позволив мне подтянуться к нему.

Меч описал блестящую дугу, которая опустилась твари пониже локтя, ровно над бронированным наручем. Сталь разила точно. Затрещала кость. Перерубленные мышцы начали резко сокращаться. Огр заревел и потерял ориентацию, отклоняясь от намеченной цели и врезаясь рогатой башкой прямо в каменную стену. За миг до этого я спрыгнул с его туши и теперь смотрел на пыль, поднявшуюся в воздух.

Отряд, тем временем, не стоял на месте, начиная сдерживать Порождений, которые всё в большем объёме прорывались через магию Жрицы. В одиночку эльфийка не могла создать такое же могучее ограждение, как делала совместно с Хартом.

Если тварь повержена — отрубить голову, — думал я про огра, — и на помощь своим. Если встанет… надо добивать. Надо…

Движение за пылевым облаком я заметил почти сразу, отчего мысленно выругался. Огр был жив.

Однорукий гигант, чья голова вся истекала скверной, поднялся на колени и замотал рогатой башкой, разбрызгивая слюни и слизь. Его морда корчила самые разные гримасы, преобладающими среди которых были боль и ярость.

Нужно пользоваться моментом!

Бросившись вперёд, занёс меч, попутно подбадривая себя боевым кличем, который всё равно был почти неслышим в окружающих звуках. Чудовище повернуло ко мне голову, обнажив огромные острые треугольные зубы. Розоватые нижние веки его глаз оттягивались вниз слезящимися от боли впадинами. В зрачках огра вспыхнула решимость зверя, распознавшего поживу. В воздухе повисло осознание того, что один из нас сейчас окажется хищником, а другой — добычей.

Тварь проворно развернулась ко мне всем телом, а потом прикрылась раненой полуотрубленной рукой, заодно подняв вторую — уже для атаки, да так, что хрустнули суставы.

Но Порождение не знало о том, что у меня есть козырь!

Кровь выстрелила вперёд, словно тонкая игла, тут же метя ему в глаз. Промах! Игла попала в нос, но монстр болезненно взревел, не понимая, что произошло. Тут же выставив перед собой щит, я протаранил его с такой силой и энергией, что огромная туша попятилась и опрокинулась навзничь.

Моментально, не теряя времени, отбросил щит и сформировал из крови ещё один клинок: зазубренный, острый, чудовищно опасный. Предназначенный не для рубки или дуэли, а нужный лишь для свежевания туш.

Огр успел напитать себя энергией, но распределил её по всей шкуре, в то время как я сосредоточил её лишь на острие клинков, которые вонзил ему прямо в грудь. Скверна брызнула во все стороны, окропив меня красным, а тварь завопила, махнув единственной верхней конечностью. Благо, не прицельно, так что удалось своевременно пригнуться.

Свой стальной меч я вытащил, а вот кровавый просто растянул, отчего сейчас заставил свою кровь внутри его туши потечь вперёд, глубже и дальше, стать острой и твёрдой, как кусок металла. А через миг… закрутил миксер.

Поток скверны, куски мяса и мелкая стружка костей разлетелись во все стороны. Огр завизжал, словно был не гигантской машиной смерти, а потерявшимся щенком.

— Аха-ха-ха! — смеялся я, широко открытыми глазами наблюдая за происходящим. — Какая же мощь!..

Толчок в спину оказался внезапным и неожиданным. То был гарлок, который тут же вонзил мне в бок свой короткий меч, вызывая невольный крик.

Изогнувшись, полоснул Порождение по морде, отчего он разжал руки и упал на каменный пол, быстро и целеустремлённо начиная ползти в сторону, желая то ли скрыться во тьме, то ли подобрать выроненный клинок.

Злобно рыкнув, бросился в погоню, обрушивая сапог ему на хребет. Переполненный энергией удар прижал гарлока к земле, а в руке уже сформировалось кровавое копьё, чей наконечник пришпилил тварь к полу, будто бабочку.

Ладонь опустилась на раненый бок. Я сразу же приказал крови не вытекать, а потом интуитивно начал самолечение, таким же образом, как раньше исцелял свои ссадины и синяки. Правда, без затрат энергии, которой хоть и оставалась половина, но уверен, она ещё пригодится. Сейчас же, если не хочу сдохнуть, нужно сосредоточиться не на лечении, а на выживании.

— Может, уйти в скрыт? — бросил я взгляд на отряд, который вовсю рубился с тварями. — А смысл? Если они проиграют, то это меня не спасёт.

Верно. Если «Гончие» падут, то меня всё равно найдут. Куда я денусь в полной и абсолютной темноте? Даже если среди Порождений не будет никого, кто сумеет пересилить мой не самый выдающийся навык (увы, факт), то куда я пойду? Дорогу назад помню, но… мы много бродили и я не уверен, что сумею в точности пройти по своим же следам. А если и сумею, то как буду делать это вслепую?! Эту тьму не берёт даже энергия, нужен хоть какой-то источнике света!

В следующий миг лишь реакция и какое-то грёбаное чудо спасло меня от броска короткой пики, пролетевшей мимо. Оружие было переполнено энергией и вонзилось в стену, закачавшись там, словно разжатая пружина.

Обернувшись, увидел массивного генлока, на которого, видимо, сковали какие-то отдельные, не типовые доспехи, ибо в ширину он едва ли не ровнялся высоте. У него не имелось щита, зато за спиной было нечто вроде широкого колчана, в котором, вместо стрел, торчало ещё пять пик.

Рванув к нему ближе, сформировал из крови хлыст которым атаковал с десяти метров, но тварь лишь прикрыла лицо и приняла удар на тяжёлые латы. Вторая рука генлока, уже завладела массивной булавой, которой тварь весьма умело взмахнула, заставив меня остановиться и сдать назад. Невольно пожалел, что отбросил щит где-то возле туши огра, но возвращаться был не вариант.

Что делать? Драться! Хорошо ещё, что опыт боёв против булавы у меня был. Кто бы знал, что это одно из самых популярных видов оружия этого времени?! Потому что мечом надо долго учиться работать, а булавой — пары недель обучения хватит! Потому что булава, в отличие от меча, бьёт так, что пробивает щиты и доспехи! Потому что булаву нельзя парировать! Потому что булаву может сделать любой мало-мальски умелый кузнец!

Проще неё лишь дубина. Такие вот дела.

Генлок уверенно махнул смертоносным орудием смерти, но тут на руку пришёлся один из немногих минусов этого оружия: тяжесть и однообразная атака. Да, булава — это опасно, но ею нельзя совершить какой-то хитрый выпад, все её удары абсолютно одинаковы, поэтому, зная наперёд, как поведёт себя противник, начинаешь понимать, что нужно сделать, дабы победить.

Долгих «танцев» не было, уже на третьем замахе генлока я подцепил его ногу кровавой плетью, после чего молниеносно сблизился и вонзил меч в щель его доспехов.

От быстрого движения я глухо охнул, ощутив боль в боку от ранее пропущенного удара, однако не растерялся и, не вынимая меча, быстро наступил сапогом на булаву Порождения, чтобы не было риска пропустить его внезапную атаку. Второй рукой, в это время, сформировал ещё один клинок из крови, который вонзил твари прямо в морду, совершая контрольный.

— Фу-у-ух, — утерев пот пятернёй, коротко огляделся, одновременно вытаскивая свой меч и пытаясь прийти в себя. Слишком много потрачено сил. Рана. Усталость. Нужно перевести дух…

Прямо на моих глазах бедолагу Джултона, который, судя по виду, просадил слишком много энергии, принимая на себя таран огра, окружили Порождения, атакуя со всех сторон, пока здоровяк лишь тяжело отмахивался, не в силах попасть по вёртким противникам.

Вот ему вонзили щербатый меч в область шеи, заставляя упасть на колени, выронив свой топор, а потом проткнули сразу двумя копьями. Однако хасинд каким-то непостижимым образом умудрился подняться на ноги. Кровь лилась у него из губ, как вино из бутылки, пропитывая льняную бороду. Глаза у мужика затуманились, но лицо по-прежнему было искажено яростью. Он схватил ближайшего копьеносца и заключил в смертоносные объятия, сжимая так, что у твари треснул позвоночник.

К сожалению, это стало его последним успехом. Гиганта зарубили.

Вот ублюдки! И я даже помочь не мог. Надо немного отдышаться, а то вместо одного трупа будет два… Хотя…

Уйдя в скрыт, лёгким бегом, едва заметно морщась от раны в боку — которая уже закрылась и худо-бедно начала зарастать — направился вперёд.

Группа Порождений разделилась. Двое направились ударить в спину сражающимся «Гончим», а один завернул к Элиссе, продолжавшей испуганно стоять возле мулов.

Я прямо-таки увидел у этого гарлока довольный оскал, когда он посмотрел на дрожащий в её руках меч. Лицо твари собралось в безумную ухмылку, как будто кожа была лишь обёрнута вокруг скользких костей, а не соединялась с ними. Порождение прямо на бегу начало издавать хрюкающие звуки, то ли смеха, то ли предвкушения. Ещё бы! Лёгкая цель! В блестящих чёрных глазках загорелась жажда крови.

Выбор без выбора! Оставлять девчонку на смерть, несмотря на наши не самые идеальные отношения, мне попросту не хотелось.

Бросившись за гарлоком, я вбил клинок ему в спину, насквозь пробивая лёгкую кольчугу.

— Ар-ргх! — захрипела тварь, падая на колени и бессмысленно продолжая пялиться на Элиссу. Вторым ударом я отрубил ему голову, создав едва заметный фонтанчик скверны, брызнувшей из шеи.

Девушка лишь испуганно открыла рот, но тут же закрыла его обратно. Она была бледной, как снег, но разум продолжал обитать в её глазах.

Мулов охватила паника, они начали биться и рваться кто куда.

— Присмотри за зверьём! — крикнул я Элиссе, а потом, не глядя на неё, бросился к своим, на ходу вновь растворяясь в тенях.

Среди охотников царила суматоха. Роксмар плясал со своей кривой саблей, вырезая визжащую волну Порождений. Лорд Суртон напирал, прикрываясь щитом, разил в шеи, морды и туловища. Жрица в одиночку уничтожила ещё одного огра, сумев заморозить его тело потоком ледяной вьюги, а потом разбила голову эффектным броском каменной глыбы.

Сильна, — с лёгким довольством подумал я. — Хотя, она волшебница… Впрочем, мои подвиги на фоне остальных если не меркнут, то идут где-то на уровне: «Сойдёт для новичка».

Хрипло рассмеявшись, вышел из скрыта прямо позади генлока-лучника, точным ударом срубая ему голову. Ублюдок напитывал энергией стрелы, но совсем не заботился о своей защите.

Не давая кому-то обратить на меня внимание, тут же снова ушёл в невидимость и бросился в сторону, где Аркуэнэ сошлась в магическом бою с двумя эмиссарами. Первый атаковал её стандартной волшебной стрелой, а вот второй окутался тьмой, формируя какое-то красное плетение, которое через миг расцвело на всём теле эльфийки, отчего защитная сфера, окружающая её, начала ходить рябью. Жрица будто бы одномоментно разучилась колдовать!

В следующий миг, Аркуэнэ достала свой длинный меч, которым отразила удар очередного генлока, а потом, словно вихрь, закрутила им вокруг, шинкуя противника на куски: в стороны полетели руки, а потом и другие части его тела.

Вот только в девушку уже летел огненный шар, запущенный эмиссаром. Попадание было чётким, но её спас барьер. Частично спас, ибо опять исчез, отчего огонь перекинулся на тело эльфийки. Твою же мать, не знаю что это, но какая-то чертовщина точно заставляет её магию работать с перебоями.

Наконец, подбежав к эмиссару, который поддерживал какое-то проклятие, мешающее эльфийке колдовать, молниеносно ударил его со спины, вонзая клинок ровно в затылок. Поддержка вредоносных чар пропала, но Аркуэнэ…

Мои глаза расширились, глядя на то, как обгоревшая Жрица взлетела в воздух, а потом тяжёлая аура упала на весь зал. Аура смерти, словно каждый из нас оказался в старом некрополисе.

Ближайшие к ней трупы обратились пылью, а к эльфийке полетели маленькие серые сферы, вливающиеся в обожжённое тело и исцеляющие её.

Засмотревшись, едва не получил в лицо волшебную стрелу от второго эмиссара, но сумел-таки увернуться, а потом в него прилетела мощная молния, испепелив на месте. Аркуэнэ кивнула мне, но тут же развернулась, атакуя новую волну Порождений.

— Держаться! — крикнул Ателард. — Держаться!

Копьё, которое угодило ему в рот, не прилетело, а словно возникло само по себе, проткнув его голову, как вертел. Ателард упал навзничь, пригвождённый к остальным влажным от крови фигурам, которые едва были видны с моего угла.

Ещё одна жертва. «Гончие» несут слишком много потерь!

Один из мулов загорелся… Золотой свет разлился по дышащей злобой темноте.

— Элисса! — взвыл Харт так, что его было слышно всем вокруг.

Твари обошли нас сзади, их лучники начали обстрел огненными стрелами, нацелившись на весь отряд. Я моментально ушёл в скрыт, а потом оглянулся, не зная куда бежать. Смерть царила везде.

Тихо зашипев, приложил ладонь к боку. Рана всё ещё беспокоила меня, а запасы сил истощались.

Примечание автора: понравилась глава? Не забудь поставить лайк вот здесь и конечно же буду ждать твой комментарий :))

Следующая глава (Глава 12)

Предыдущая глава (Глава 10)