• Bandileros

• 18+

Дратути. Знаете, этот фанфик начинался как классический хентайный — то есть с сексом в главной роли. Как 50 оттенков, например. Но по мере дальнейшего написания и развития персонажей, я затрагиваю другие темы кроме сексуальных чувств, и мне кажется, он всё больше становится классической работой, с психологией, отношениями, сплетнями, и прочим, короче, секс уходит постепенно на второй план, на первый выходят люди, что им занимаются и расхлёбывают последствия своих отношений. Это как-то… не по первоначальной задумке. Фанфик становится развесистой и по-своему красивой историей. Как будто начал снимать порнофильм, но постепенно так увлёкся личностями сантехника и медсестры, что получилась настоящая драма и мыло, а порнушка… осталась в виде сцен. Которые можно в принципе вырезать и получить цензурную версию фф, весьма неплохого. Надо будет потом подумать над оцензуриванием фанфика и выкладки его куда-нибудь на какой-нибудь сайт.

20.txt

Ожидаемая реакция — Поттер сделал классический мамин фейспалм, когда я пришла на второй урок. Первым была у нас трансфигурация — и когда ни староста, ни я не появились — Макгонагалл дала студентам учебники читать — и покинула урок, пойдя нас разнимать.

Судя по всему, она могла подумать, что у нас был скандал, или ещё что-нибудь, или в крайнем случае — представляла, что мы целуемся и лижемся под одеялом, и нужно нас остановить и напомнить о важности учёбы.

Гарри я увидела уже на втором уроке — зельеварении. Я пришла на него, студенты — уже были в кабинете, гомонили, здесь было шумно. А сам кабинет… Старинный, как в фильме — только фильм не передавал его фактурности. Его… необычности.

Студенты расселись, я рядом с Гарри. И объяснила ему, почему пропустила первый урок — мол, у меня всю ночь были кувыркания в постели с красоткой. А утром ещё немного с тремя красотками. Гарри только фейспалмнул. Из окружающих это слышали разве что Невилл и Рон с Лавандой. Девочка села рядом со своим партнёром, чуть дальше. Я наблюдала за ними как учёный наблюдает за результатами собственного эксперимента. Лаванда и Рон не особенно проявляли друг к другу симпатию — то есть не как влюблённые голубки — ворковать и смущаться, просто спокойно девочка села к мальчику рядом, разложила учебники, и попутно ещё с ним разговаривала о зельях, они выглядели… спокойными. Ну то есть не взволнованными, просто спокойными людьми, очень по-дружески. Лаванда делилась с ним какими-то каракулями, а Рон подрисовывал свои.

Гарри же выслушав мою причину опоздания, так и сидел с фейспалмом.

— Гермиона, я просил тебя придержать коней. Серьёзно.

— Я их и придержала.

— Устроив безумную оргию старшекурсницам? Сомневаюсь, что это можно назвать скромностью. Гермиона, — он положил руку мне на плечо, — я всё понимаю, не осуждаю, просто ты не видишь границ, когда надо остановиться. Когда нужно притормозить, чтобы не превратить всё в безвкусную оргию.

— И ничего она не безвкусная! Я достала единорога!

— Значит всё серьёзно.

Ещё бы. Чучело единорога — это тяжёлая артиллерия.

У него было куда меньше либидо, и поэтому он контролировал себя лучше и выступал моим голосом совести иногда. Он конечно был прав, я только вздохнула.

— Давай заниматься учёбой. Мне больше не хочется, после ночных приключений меня всю ломает.

— Хороший признак, пациент пошёл на поправку, — съязвил засранец.

В кабинет влетел Снейп. На крыльях бэтмена — то есть на своём плаще. Последовала пронзительня для первокурсников речь про закупорку смерти и всё такое. Насчёт славы и богатства не знаю, а вот создать философский камень мне бы хотелось. А уж если он в школе — тем более получить его — цирк с Хагридом и поездкой у Дамблдора сорвался — но Гринготтс всё-таки ограбили, а значит камень в школе.

Профессор посмотрел на нас.

— Грейнджеры, отсядьте от остальных — вы будете варить другое зелье, — он поднял со стола бумажку, — здесь рецепт. Ваша задача — сварить это зелье до окончания урока. Не справитесь — незачёт и неделя отработок.

Гарри взял бумажку и почитал.

— Но сэр, это зелье варится на полчаса больше, чем осталось до конца урока. Мы не успеем, если будем варить по рецепту.

Снейп усмехнулся, картинно запахнув мантию.

— Я знаю, мистер Грейнджер. Опытный зельевар может следовать не только рецепту, но и изменять его в процессе варки, представьте, что если не сварите зелье — ваш друг умрёт, и только успев в отведённый срок — вы его спасёте. Если бы наука зельеварения состояла только из точного следования рецепту — то она была бы не сложнее, чем варка супа. Остальные студенты не справятся даже с этим, наверняка, — он резко повернулся к остальным, — но если вы хотите достичь успеха, вам необходимо преодолевать трудности — недостаток ингредиентов, нехватку времени, необходимость изучать каждое зелье и его составляющие. Это не взмахи волшебной палочкой — правильно взмахнул, правильно произнёс заклинание — и всё, магия работает. Наука зелий тонкая и точная…. Быстрее, время уходит!

Я поспешила — ещё бы! Снейп буквально дал нам невыполнимую миссию — сварить зелье быстрее, чем необходимо по рецепту. А как это сделать? Нужно пересчитать все компоненты и подвергнуть критике и анализу каждое действие, создав зелье как можно быстрее. Я взяла у Гарри Рецепт:

— Котёл серебряный, пять фунтов, огонь, быстро.

— Но…

— Брат, у тебя есть какие-то вопросы?

Он бросился разводить огонь, а я — анализировать ингредиенты. В моей голове было много всего — и нужно было показать себя — рецепт был странным, это зелье от темномагического проклятия, но оно было сложным. И я такого рецепта не встречала. Снейп выдал нам ингредиенты, необходимые для зелья, но предложил если понадобится — брать другие.

А сам гаркнул на студентов, которые не последовали нашему примеру — и не начали варить своё зелье от фурункулов. Я же думала, как могла быстро. Некоторые ингредиенты и сочетания их в зелье тормозили процесс варки — нужно заменить на более выгодное сочетание — но изменить один ингредиент нельзя — нужно тогда перерассчитывать всё вообще. И я взялась за это дело, тогда как Гарри уже собрал ингредиенты. И тоже начинал помогать мне. Советы он правда не давал.

* * * * *

И всё же уложились! Битва со временем оказалась такой напряжённой, что на нашем фоне обычные студенты выглядели как нашкодившие котята — я перечертила все записи, придумывая новые сочетания аналогов и изменяя расчёты, которые делались на коленке, уменьшая, как это возможно, время варки до минимума. Основная часть варилась час, остальное… ещё столько же.

Разгадка была проста и приятна — чтобы сварить это зелье быстрее я изменила подход — и полностью перечеркнула часть рецепта, добавив новые сочетания компонентов, которые делали всё то же самое, но быстрее варились и по иному взаимодействовали с остальными, вторичными компонентами, на поиск разгадки ушло тридцать минут — и времени было впритык, права на ошибку не было вообще, и мы варили — причём я думала — бахнет? Не должно… но может бахнуть!

Гарри действовал по моей указке и вскоре сам следовал рецепту словно машина — держа всё наготове и быстро измельчая ингредиенты. Их было полтора десятка — и они требовали как точного соответствия пропорциям, так и правильной обработки до загрузки в котёл.

Весь класс следил за нами, поскольку им было интересно — мы действовали механически быстро и точно, помешивая всё что надо идеально, Гарри ещё комментировал свои действия для меня, чтобы мы случайно не допустили ошибку. Мы облачились соответственно и варили зелье, от нервного напряжения аж пропотели. И никакого секса не надо — над котлом в позе раком постоишь — больше не захочется!

Финиш был прямо перед звонком — за полминуты, я сказала «всё» — и мы с Гарри обвалились на стулья, тяжело дыша, будто… ну все поняли. Я встряхнула свои волосы, у меня была среднего размера стрижка, под сеточкой против волос умещалась как раз. Гарри тяжело дышал и обмахивался учебником по зельеварению, который ему вряд ли понадобится.

— Звонок! — Снейп в момент звонка подошёл к нам, сняв крышку с котла, — какое любопытное решение, мисс Грейнджер. Могу увидеть ваши записи?

— Конечно, сэр.

Я подала ему тетрадь с перерасчётами зелья. Снейп взял её и перечитал.

— Хм… Гениально. Вы изменили ключевой механизм действия?

— Полностью. И пересчитала его так, чтобы уменьшить время варки и сконцентрировать все усилия на вторичных ингредиентах, которые тоже пришлось пересчитывать по совместимости с остальным. Время помешивания увеличилось — но сократилось время варки. Аналог должен быть слабее оригинального зелья — но мы уложились.

— Как ни странно — я не думал, что пойдя по длинному пути вы сможете уложиться.

— А был короткий?

— Конечно, — Снейп улыбнулся, что для присутствующих в зале студентов стало открытием века, — можно было просто вычеркнуть некоторые компоненты — и сократить время на сорок минут. Убрав из рецепта толчёный рог единорога и заменив его на восемь помешиваний по часовой стрелке — можно сократить сорок минут, так как не будет связи с остальными компонентами.

— Но это получится второсортный аналог, сэр. Без толчёного рога единорога действие других компонентов не будет раскрыто полностью и ослаблено.

— В критической ситуации лучше сварить зелье быстрее, пусть оно даже будет несовершенным, чем бросаться перерасчитывать всё, имея риск не справиться вообще и потерять драгоценное время. То, что вы сумели пересчитать принципы зелья на другие ингредиенты — это хорошо, но это было слишком рискованно с вашей стороны.

— Мой вариант оказался правильней, — усмехнулся Гарри, — я предложил это почти сразу. Но Гермиона авантюристка.

— Не худшее качество для зельевара, но только если от его работы не зависят жизни других людей. Как бы то ни было — с заданием вы справились — в следующий раз вас ждёт более интересное задание. Можете идти. Мисс Грейнджер, пятьдесят баллов Гриффиндору. Мистер Грейнджер, вы не получите ничего. На мой взгляд, вы должны были убедить сестру отказаться от авантюры и желания блеснуть… интеллектом. И просто сварить зелье.

Гарри понурился.

— Разрешите идти?

— Идите.

* * * * * *

В гостиной Гриффиндора мы застали всех, кто ушёл вперёд нас — занятий на сегодня больше не было. Первокурсники учились до обеда — а у старшекурсников до обеда были факультативные занятия, потом после первокурсников профессора переходили к старшекурсникам. Факультативы начинались с третьего курса — поэтому у нас занятий было два в день — остальное время — эссе, шалости, лафа.

Неудивительно, учитывая, что Хогвартс — школа-пансионат, мы не покидали её после уроков, лишь занимались своими делами. Никакого домашнего отдыха.

Я предложила сходить к Алекс — проведать любимую сестру — но когда мы дошли до гостиной Хафлпаффа, и зайдя внутрь, узнали, что Алекс будет заниматься по четыре лекции в день, плюс занятия в библиотеке. А где она сейчас — я не знала. Попросив передать ей наши поцелуи и поддержку, и предложение тогда пересечься на выходных, мы с Гарри пошли в гостиную.

Как-то быстро мы привыкли к замку — он был очень… фактурным, фентези просто — прекрасным. Я вошла в гостиную следом за Гарри, который запомнил пароль — кажется капут драконис…

Старшекурсников не было — и гостиная целиком принадлежала первокурсникам. Парни играли в карты, тем временем Рон о чём-то спорил с Симусом. Девочки стояли отдельно ото всех — там были Лаванда в том числе, и ещё несколько девочек, среди которых и второкурсницы — они выглядели чуть старше. Самые большие преображения между вторым и третьим курсом.

Девочки о чём-то болтали, хихикали, и я пошла послушать.

— Привет, можно к вам, прекрасные леди.

— Привет, — Лаванда первой меня поприветствовала, — Проходи. Девочки тут обсуждали мальчиков.

— Ооо, это явно не моя тема, — отказалась я, — чувства, фантазии, тонкие материи эмоций и прочая ерунда, которой все забивают себе голову. Простите, не моё.

— Понимаем, — сказала одна из второкурсниц.

— Надеюсь. Любовные неприятности меня обойдут стороной, как и сопли чувств. Вон Лаванда знает, почему.

— Она нам рассказывала. Всё рассказывала.

— Поведала им про ваши отношения с Роном, а дальше слово за слово? — поняла я.

— Именно так всё и получилось, — кивнула Лаванда, — надеюсь, девочки не будут осуждать?

— Я тоже. Надеюсь. Хотя я не думаю, что все так легко поймут — если уж мальчики эмоциональны, то мы, девочки, вообще одни эмоции, прямо распирает. И на всё смотрим через эмоции. Кстати, Лав, как у тебя с Роном отношения? Со вчерашнего дня ничего не изменилось?

— Нет, всё хорошо, только лучше становится. Мы конечно вчера целовались, и сегодня… кое-что делали, но ничего такого серьёзного. Но мы много болтали вместе, он оказывается в общем-то хороший мальчик. Диковатый немного, но хороший. С такой семьёй он плохо различает личные границы других людей, чем может раздражать, но он добрый и дружный. С ним можно поделиться всем, что я думаю, в том числе тем, что обычно с мальчиками не обсуждают.

— А может не надо, при мальчике то? — спросила та же второкурсница. Это была девочка с чёрными волосами до плеч, милым слегка вытянутым личиком, и капелькой макияжа. Приличная на вид девочка.

— Почему нет? Мы друзья. Мы обо всём говорим друг другу, что чувствуем и что нас тревожит. Он меня успокоил насчёт своих братьев — обещали не трогать девочек. А ещё насчёт остальных мальчиков — они вообще о девочках не думают, у них на уме только глупости и квиддич. Мы поспорили насчёт намёков девочек и я поняла, что они правда не могут их понимать. Вообще.

— Как будто что-то удивительное, — сказала Патил.

— Мы много болтали о том, что думаем. Думаю, я намного лучше поняла мальчиков, чем раньше.

— Это замечательно, — я полезла в сумочку и достала фляжку с чаем, — эрл грей? Горячий, с пирожными и без сахара.

— О, чай, прекрасно, — Лав лучилась радостью, — а поняла я, что Гермиона, ты совершенно права была. Не нужно приписывать мальчикам свои эмоции, все девочки дуры, кто считает, что мальчик — это как девочка. Они думают совсем иначе. Более приземлённо и просто, в их действиях нет эмоционального смысла. То есть если он сказал, что хочет спать, когда ты хочешь с ним погулять — то значит он хочет спать — он не хочет этим что-то другое сказать, и ни на что не намекает. Почему так — загадка.

— Я могу дать ответ. Мужчины со времён обезьян ходили вместе на охоту. А потом воевали, и так далее — короче, были мужиками. Коллективом. А если они будут эмоционировать, иметь ввиду не то, что говорят, делать и понимать намёки, обижаться как женщины, и так далее — то они просто не смогут вместе работать. Поэтому если мужчина слишком женственный, жеманный, они подсознательно его изгоняют из коллектива. Каждый мужчина прост и если хочет что-то сделать — он это скажет и сделает. Он не будет при этом вести себя эмоционально, но у них есть эмоции, и много. Просто они не вкладывают их в действие. Мы, женщины, существа крайне чувствительные. Нам нужно и следить, чтобы мужчина не ушёл от нас — то есть учиться эмпатии, чувствам, и заботиться — о мужчине, о детях — то есть тоже тонко воспринимать их, понимать невысказанные желания, нужно бороться за внимание мужчины — и тут снова нужна эмпатия… Но проблемы возникают, когда мы — начинаем переносить наши понятия на мальчиков. По правде говоря, почти любой мальчик может стать хорошей парой для почти любой девочки — исключение только в виде совсем уж невыносимых характеров.

— Это объяснение мне больше нравится, — сказала Лаванда.

— Но не каждый мальчик может полюбить эту девушку, — заметила второкурсница.

— Любовь… Если Лаванда тебе уже всё изложила — ты знаешь моё мнение. Любовь штука ветренная и эмоциональная — налетела, потрепала, улетела. Если следовать ей — то только нанесёшь себе сердечные раны. Я считаю, что любовь — это хорошо, но когда она не главная в отношениях. Когда отношения происходят из разума, из твоего сознательного решения быть с кем-то. А так… — пожала плечами, — можно подружиться с любым мальчиком, и стать хорошими партнёрами. Главное как Лаванда — искренне. Без гордости, попыток за счёт мальчика себе почесать своё эго, прямолинейно, как с настоящим другом. Без секретов, запретных тем, попыток казаться кем-то другим, загадочной принцессой-недотрогой. Лав с мальчиком подружилась — и у них пока всё гладко, они не позволяют эмоциям взять верх.

— Да, кстати, я обнаружила, — вместо меня продолжила Лаванда, — что это не так уж и страшно, как казалось. Ну, дружить с мальчиком, целоваться, обниматься, быть парой. Мы просто вместе и всё — никаких тебе эмоциональных взрывов, и прочего. Думаю, со временем мы до секса дойдём, но не сегодня.

Девочки оживились:

— Секса? — спросила длиннолицая второкурсница, — ты серьёзно? Хочешь заняться сексом?

— Почему нет? Если это обоюдные отношения — а не односторонние, если Рон меня не добивался, это я ему предложила дружить. И у нас нет… как бы это выразиться… короче, я не чувствую стыда. Я чувствую, что он меня уважает, так что почему бы и не попробовать?

— Наши разговоры куда-то не туда ушли, определённо, — сказала второкурсница, — это совсем ненормально.

— Почему нет? — Лав пожала плечами, — разговоры о мальчиках, сплетни, обычное дело.

Ну да. Девушки либо говорят о мальчиках, либо о себе — но опять же в контексте отношений с мальчиками — ну там одежда, макияж, поведение, и прочее.

— Но секс… это как-то радикально, — сказала она.

— Почему нет?

— Ты бы хоть немного подождала, незачем так сразу мальчику отдавать девственность. К тому же родители заметят — голову открутят.

— Ну если ты об этом — физически я не девочка. Так что ничего не изменится.

У девочек полезли глаза на лоб.

— Ну тогда понятна твоя смелость, — ответила второкурсница, — но я всё равно в шоке, как легко ты это говоришь.

— А что такое?

— Это долгий путь отношений. И разве тебе самой не страшно?

— В нашем случае всё не так. Я не люблю его, а он меня — но мы и антипатии не испытываем — скорее большой интерес и желание быть вместе с другом. Красных линий я не провожу. И… — она подумала, — нет, не страшно. А чего бояться? Что такого страшного во всём этом? Рон хороший.

— Ну знаешь… — девочка возмутилась.

— Вы по-разному воспринимаете отношения, — прервала я их, — поэтому не спорьте. Для Лав нет никакой ошибки или чего-то постыдного — в тех отношениях, что у неё есть — нет такого количества эмоций и страхов, стыда или гордости. Так что ваши претензии понятны, но они необоснованы. У неё отношения куда более зрелые и сложные, чем подростковые — которые все держатся чисто на эмоциях… и вместе с ними стремительно исчезают.

— Ладно, не буду спорить, — подняла руки девочка, — просто удивилась. Я думала, курсу к пятому нужно будет об этом беспокоиться, или лучше уж после Хогвартса.

— Нет нужды ждать, — ответила Лав, — если я осознаю своё желание — значит, могу этим поделиться с Роном и мы можем это сделать.

— Не сегодня, у Макгонагалл случится инфаркт от передозировки сексом.

— Это почему? — спросила Лав.

— Я вчера поухаживала за нашей старостой. А ночью мы закатили сильнейший секс, который только может быть между девочками. Там было всё — кунилингус, вибраторы, двойные вибраторы для двух девочек, игра в аврора и орден феникса с допросом, в министерскую чиновницу и секретаршу, игра в собачку с поводком, ошейником и хвостиком в попке, приковывание наручниками к стулу, страпон, ласки всех видов, костюмы, секс на столе, на полу, на подоконнике… а потом я достала чучело единорога с вибрирующим седлом — начался настоящий разврат! Меня так ночью оттрахали, что ходить то тяжело. И я её тоже. Представляешь, в каком состоянии были мы и комната к утру? Мы, кстати, заснули часов в шесть утра, всю ночь напролёт играли. Так вот, Макгонагалл лично пошла нас искать. И увидела это всё — от выпоротых попок до игрушек на полу, сломанных стульев, хвостика для попки, наручников и наконец — чучело единорога! Она после этого впала в ступор и пошла отпаиваться валерьянкой. Судя по всему — литра два выпила настойки, чтобы успокоиться.

Девочки сидели и глаза у них были круглые. Челюсти отвисли аж, все покраснели, столько шока во взгляде — не передать словами.

— Ты… — девочка сглотнула, — ты извращенка!

— Не, настоящими извращениями мы не занимались.

— Сумасшедшая.

— Это есть. Но… — я облизнулась, — знали бы вы, сколько этой ночью было удовольствия! Хотя следы мешают.

— Какие следы? — спросила Лав.

Я задрала рукава школьной блузки, показав запястья.

— Вот эти от наручников, которыми к стулу приковывали, а вот эти от верёвок, которыми к кровати привязывали, — вернула манжеты обратно, — хорошо что на шее от поводка не осталось.

— Ого, какая у тебя буйная фантазия.

— Я обещала девочке абсолютное удовольствие и выполнила обещание. Незабываемый опыт.

Хорошо, что остальные нас не слышали — мы сидели далеко и говорили негромко, а ещё тут были чары приватности — остальные слышали бубнение какое-то.

Они сидели с квадратными в крапинку глазами и смотрели на меня, краснея и пытаясь представить всё, что у нас было ночью. Я пощёлкала пальцами — ноль реакции. Будь мы в манге — они бы сейчас стали статуями.

— В общем, входит Макгонагалл и цепенеет. А потом ретировалась. Ну там ещё были подружки Анжи, мы немного расшалились вчетвером, все получили смачное удовольствие, а потом бегом на зельеварение. Сразу же после всего этого. Поэтому я беспокоюсь, как бы Макгонагалл не выперла меня из школы.

— Ой, какие страсти, — одна из девочек сменила тему, — лучше скажи, это правда, о чём все болтают? Что ты и в душ с мальчиками ходишь?

— Правда. А кто болтает?