2024-04-02 21:01

Вернувшийся во мрак (Глава 10)

Скачать все главы одним файлом можно тут

Глава 10

Щурясь от яркого света ещё одного, уже второго «суперсветляка», который маг назвал: «Небесный луч», что осветил всё пространство вокруг, экспедиция рассредоточилась и наши тени вытянулись на светло-пепельном полу, длинные, как деревья.

Мы искали источник звука.

Плач затих, едва появившись, и «Гончие», вскочившие на ноги, остались стоять, сжимая в руках оружие. Кто-то оглядывался, кто-то встал в стойку, а кто-то, как я, тут же ушёл в скрыт.

Многие невольно повернулись к Жрице, восседавшей на своём высоком постаменте. Эльфийка молча указала в темноту, перпендикулярно пути, по которому мы пришли.

Семеро самых молодых охотников остались с мулами, а все остальные, двадцать с лишним человек, рванули в направлении, указанном Аркуэнэ, обнажив мечи и подняв щиты. Даже старик-маг и Элисса предпочли направиться с нами, заняв место в общем строю.

Наши спины омывал свет, а лица окунулись в тень, ведь «Небесный луч» (который Харт поддерживал, в отличие от прошлого раза) остался позади. Нарсиан и Роксмар оказались справа от меня, а Лорс и Суртон заняли место слева. Никто не проронил ни слова, напротив, люди напрягали слух так, что тишина казалась громоподобной. Наши тени, из-за яркого свечения за спиной, вытянулись вперёд, словно щупальца чудовищного спрута и были такими чёрными, что сапоги, казалось, тонут в них при каждом шаге.

Чуть ли не целый час мы прочёсывали чёрно-белый мир света и тени, где потолком был растрескавшийся камень горы, а вместо стен — тёмные оскалы гробниц. Древние цепи от светильников, хоть и расположенные редко и на равных расстояниях, раздирали открытые пространства, перегораживая, как занавеси, мрачные помещения. Мне поневоле думалось, что в этом аллегория всего ожидаемого Пятого Мора, которого я так страшусь.

Несмотря на яркий колдовской свет, темнота вокруг всё сгущалась. Вскоре бегущие впереди меня «Гончие» уже казались странной вереницей полулюдей, с одними спинами, без туловища, которые колышутся в воздухе, как ветки на ветру.

Пыль, поднимаемая нашими шагами, складывалась в призрачные тени в лучах света, льющегося между нами — так клубится лёгкий туман в раннем утреннем солнце.

Всё это время люди молчали. Каждый, несмотря на мнимое безмолвие вокруг, держал наготове меч и щит. Обширная территория древнего гномьего кладбища всё не кончалось. Стены, казалось, просто отсутствовали, будто бы мы бегали по кругу.

И всё же, наша цель постепенно становилась ближе.

Когда мы нашли того, кого искали, он стоял на коленях в середине пустой площадки, покрытой пылью, подняв лицо к блестящему видению, в которое превратился далекий теперь «Небесный луч», осветивший всё вокруг. Харт до сих пор поддерживал чары собственной маной, которую, уверен, тратил в немалом количестве, но пока не жаловался, понимая, что без обзора мы мало чего сумеем.

Бойцы быстро окружили незнакомца нешироким опасливым кругом, всматриваясь в несчастного сквозь игру теней. Почти все, на всякий случай, вскинули щиты, а я, по примеру того же Гешрена, с ходу ушёл в скрытность, не пожалев на неё энергии.

Глаза у найденного человека были широко открыты, но казалось, что он никого не видел. Он тоже был охотником за головами — об этом легко можно было догадаться по ожерелью из зубов Порождений, которое он носил поверх грязной кольчуги. Кожа его была смуглой, как у Дункана, а борода грубо заплетена, словно у Теллера, но одежда создавала ощущение не слишком богатого или успешного воина, а в это время по броне и одежде не просто судили, она в прямом смысле слова отражала твоё благополучие. Дешёвую броню и грубые ткани носили исключительно бедняки-неудачники, живущие до случая. Этот не относился к столь пропащим, но не был он и на вершине. Нечто среднее… как я.

Поначалу из-за тусклого далёкого света, мужчина показался мне выпачканным смолой. Тёмно-красный оттенок удалось рассмотреть лишь оказавшись на расстоянии нескольких шагов.

Я тут же глухо выругался и быстро оглянулся.

— Кровь, — пробормотал следопыт, стоящий рядом, даже не выходя из невидимости. — Он дрался…

— Рассредоточиться по периметру! — закричал Лорс остолбеневшим парням. — Живо!

Мы все дружно рассыпались и, позвякивая оружием, ринулись выстраиваться полукругом в темноте вокруг незнакомца. Харт, вместе с капитаном и остальными, тоже подошёл поближе, держа Элиссу рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Я прищурился и на мгновение «мигнул», показывая остальным, где нахожусь, чтобы ребята поняли, какое направление я взялся прикрывать.

Едва подавил нервный смешок. «Прикрывать»! Я не собирался никого прикрывать… Удар из скрыта, не так ли? Удар из тьмы… Который, кажется, скоро будет нанесён прямо по нам…

Тем временем, главы отряда собрались возле неизвестного, встав так, чтобы не заслонять свет. Повинуясь взгляду или движению лорда Суртона, Гешрен бросил щит на пол и встал на колени рядом с незнакомым охотником. Направив в глаза немного энергии (не желал слишком уж быстро её тратить), я заметил, что центр щита следопыта «украшали» три ссохшиеся головы Порождений, соединённые подбородками.

Элисса, тем временем, вцепилась в плащ Харта и судорожно тянула старика назад, словно призывая отойти подальше. Хм… может, правильно делает? Мало ли… мало ли кто он?

— Что? — хмуро спросил её маг, но девушка лишь ткнула пальцем на колени незнакомца. Посмотрев туда, я снова выругался, но теперь уже про себя.

Охотник держал руку, зажав между ладонями её пальцы, как дорогóй ценой отвоёванное золото… Отрезанную женскую руку!

— Я его знаю, — сказал Ателард. — Это же «Топоры»! Он из «Топоров» Годфрида.

При этих словах замызганное лицо незнакомца перекосилось. Впервые его потемневшие глаза оторвались от «Небесного луча», который пламенел на тесном горизонте. Казалось, взгляд этого человека выискивал промежутки между склонившимися к нему лицами.

— Свет… — прошептал «Топор». Он прижал отрубленную руку к щеке и, покачиваясь из стороны в сторону, прикрыл глаза. — Я же обещал тебе свет…

Гешрен положил ладонь на его плечо и мужчина вздрогнул.

— Что произошло? — спросил бывший армейский следопыт. Суровость его тона смягчалась переливами внезапно прорезавшегося деревенского акцента. — Где твоя артель?

Человек посмотрел на Гешрена как на помеху, грубо вторгнувшуюся в его мир.

— Моя артель… — повторил он.

— Да, — кивнул следопыт. — «Топоры». Что с ними случилось? Что случилось с капитаном Годфридом и…

Гешрен поднял глаза на Ателарда, но вместо него ответил лорд Суртон:

— Сержантами Оловом и Астоном, — проскрежетал он, как несмазанная дверь.

— Сержантами Оловом и Астоном, — повторил следопыт. — Что с ними?

Человек затрясся.

— С м-м-моей… — начал он, моргая на каждом слоге. — С м-м-моей ар-ар-артелью?

Отрезанная рука опустилась обратно ему на колени.

— Да. Что с ней случилось? — терпеливо произнёс Гешрен.

Растерянность во взгляде «Топора» сменилась неподдельным ужасом.

— С моей а-артелью? Было с-сли-слишком темно… слишком темно, крови не видно… Только слышно! — с этими словами его лицо сжалось, а губы втянулись, как будто он разом стал беззубым. — С-с-слышно, как они бегут, а оно присасывается к ногам, шлёпает по стенам, как будто детскими ручонками. Журчит, как будто кто-то облегчается… Темно, не видна-а-а!

— Чьи ноги? — встрял тонкий, слегка гнусавый голос Лорса. — Чьи ручонки?

— Внутри света нет, — всхлипнул человек. — Не видно, хоть всю энергию пусти! Ничего не видно! А ещё… ещё кожа. Кожа у нас слишком толстая. Обволакивает… как саван… держит темноту внутри. А сердце у меня… Сердце у меня… Смотрит-смотрит, а ничего не видит! — изо рта у него полилась слюна. — Видеть — нечего!

По незнакомцу прошла дикая неуёмная дрожь, как будто вместо тела у него мешок, в который зашили бешеное зверьё. На свету всё виделось очень остро, отчётливо для невооружённого глаза. На виду были все конвульсии и метания обезумевшего человека. Его глаза вращались под неподвижной белой плёнкой. Его лицо обрамляла тьма, а прочерченные тоской морщины сочились чернотой. Даже Гешрен отпрянул.

«Топор» начал раскачиваться из стороны в сторону. Подобие широкой болезненной ухмылки раздвинуло его бороду.

— В темноте — прикосновение… понимаете? — пробормотал он.

Мужчина гневно затряс отрезанной рукой. На одежде Элиссы осталась дорожка из капелек крови.

— Я держал. Я н-не от-отпускал! Я держал. Держал. Держал. Держал. Я д-д-держал! — его глаза перестали рыскать в поисках света и окончательно стали безумными, как будто нарисованными. — Лавена! Лавена! Я держу тебя! Не отпускай. Нет-нет, ни за что! Нет! Не отпускай!

Лорд Суртон сделал шаг вперёд, встал так, что его тень целиком накрыла «Топора». Левой рукой он отвёл Гешрена в сторону.

— Я держал! — вопил незнакомец.

Словно втыкая лопату в жёсткую землю, капитан опустил меч вниз, пробив кольчугу незнакомца и порвав его ожерелье из зубов Порождений. Он глубоко вогнал клинок, от ключицы до живота.

«Топор» вздрогнул и забился в агонии, затрясся, как мокрая тряпка в руках у человека, выжимающего бельё. Теллер рывком освободил меч: тело опрокинулось навзничь, придавив ноги, а руки раскинулись в стороны. Отрубленная женская рука беззвучно покатилась в пыль. Пальцы мужчины, словно сами по себе, дёрнулась и потянулась к пальцам женщины. Самыми кончиками они дотронулись друг до друга. Мёртвые и бесчувственные.

Лорд Суртон сплюнул, а потом прошипел полушёпотом:

— Нытик.

Лицо Лорса сморщилось от хриплого хохота.

— Никаких нытиков! — воскликнул он, повышая голос, чтобы слышали все. — Таков закон. Никаких нытиков на тропе!

Я перевёл взгляд на Гешрена, потом на Ателарда, увидев на лице у обоих одинаковую бесстрастную маску, которую, как надеялся, удалось изобразить и самому. Да, я в скрыте, но что он значит для по настоящему опытных бойцов?

Аркуэнэ стояла чуть вдали и наблюдала за происходящим с полуоткрытым ртом. Как будто пыталась уловить привкус того, что ощущали все остальные.

Прикрыв глаза, я прерывисто выдохнул. Всё случилось так быстро, что сердце не успело почувствовать, а ум — осознать. Стало понятно лишь то, что произошла какая-то грёбаная жуть. Какая-то бессмыслица, непонятная, но чертовски пробирающая.

— «Смотрит-смотрит, а не видит», — внезапно произнёс Харт, повторяя слова мертвеца, а потом, будто бы что-то поняв, сделал шаг вперёд. — Разрежьте его! — повелительно произнёс волшебник, указав на труп, а потом взглянув на Гешрена, который стоял сейчас рядом с ним.

— Чего? — не понял следопыт.

— Разрежь его… — повторил маг. — Мне надо взглянуть на его сердце.

«Кожа у нас слишком толстая…» — припомнил я слова «Топора».

Бывший королевский следопыт посмотрел на молчаливого, хмурого капитана и, видимо ничего не поняв, перевёл взгляд на Лорса, который выдавил из себя, сквозь едва сдерживаемый смешок:

— Делай, как он велит, — кривоногий сержант явно вёл себя как человек, решивший всеми силами продемонстрировать абсурдность происходящего — ничто не могло сбить его с пути.

Гешрен присел и вытащил из-за голенища короткий зазубренный нож. Мёртвый «Топор» лежал в собственной неподвижной тени, и его кровь, пропитывая пыль вокруг, делала её похожей на чёрную шерсть. Когда Гешрен проломил грудную клетку, тело загудело, как пробитый барабан.

Следопыт работал сосредоточенно, с автоматизмом опытного охотника: олень, волк, человек — какая разница? Он достал сердце из груди мертвеца, как из переливающейся через край чаши, после чего подал окровавленную массу Харту. Тень от его руки далеко протянулась по полу.

— Сполосни, — пробормотал старик.

Озадаченно нахмурившись, следопыт пожал плечами и свободной рукой пошарил сзади. Достав бурдюк с водой, открыл его зубами, ухмыляясь, как будто там виски. Когда он принялся аккуратно смывать кровь, ногти у него заблестели свежим розовым цветом. С костяшек пальцев капала бледно-красная вода. Он помял сердце в руке, разворачивая в ладони промытое мясо. Сосуды у верхней части промылись добела. Вдруг Гешрен застыл. Я добавил энергии в глаза, увеличивая чёткость.

Между тем, все, не дыша, наклонились вперёд, удивленно глядя на шрам или шов вдоль одной из покрытых жиром камер сердца. Гешрен большим пальцем поддел верхнее «веко»… На нас смотрел человеческий глаз.

— Создатель милостивый! — прошипел Лорс, неуклюже отступая назад.

Я застыл, враз потеряв контроль над способностями, по тупому вывалившись из скрытности, а следопыт положил сердце на залитый кровью живот «Топора», но осторожно, как будто боясь разбудить нечто спящее внутри.

— Что это такое? — боязливо спросил Ателард.

Но Харт, не отрываясь, глядел на Жрицу.

— Ты знаешь, как идти дальше? — спросил он. — Ты… помнишь?

Юное лицо задумчиво повернулось к нему.

— Да, — коротко и уверенно подтвердила Аркуэнэ.

— Что это значит?! — почти выкрикнул Ателард, чтобы привлечь внимание волшебника. — Откуда ты узнал?!

Колдун хмуро посмотрел на него.

— Завеса порвана. Это место проклято и полно демонов, — теперь его слова звучали почти осмысленно. Почти пугающе. — Надо уходить…

— Ещё рано отправляться восвояси! — рявкнул капитан.

— Проклято? — переспросил Ателард. — Ты что хочешь сказать? Демоны вселились в него? Труп сейчас встанет?!

Тон мужчины звучал растеряно, но взглянув на него более пристально, я возблагодарил всех местных богов, что взгляд сержанта был осмысленным. Он не паниковал, напротив: пытался осознать ситуацию.

— То, что здесь произошло… — начал было Харт.

— …не имеет никакого значения, — проскрежетал зловещий, как мёртвый глаз, голос лорда Суртона. — Здесь никого нет, кроме тварей. А им надо размозжить нам череп, и больше ничего.

Слова капитана послужили сигналом заканчивать и возвращаться. Группа быстро собралась и молча направилась к остальным. Все понимали, что только что вляпались в огромную кучу свежего и очень вонючего дерьма. Меня так до сих пор трясло от одного только вида того грёбаного сердца и, сука, гла́за! Гла́за! На сердце!

Весь долгий обратный путь Лорс подробно разворачивал мысль Теллера, рассказывая, что именно Порождения Тьмы одолели «Топоров».

— Да, их убили, это правда, но они же, как-никак, были всего лишь «Топоры», а не «Кровавые Гончие», — визгливо доказывал сержант. — У них не было нашего капитана и целых двух магов, которые светом плюют! — и рассмеялся. — Эта тропа — всем тропам тропа, мальчики! — с особым ражем восклицал он, раскрасневшись. — Мы идём к Сокровищнице, и ничто — ничто! — нас не остановит! И уж всяко не твари.

Я покосился на Ателарда, заметив, что он тоже взглянул мне в глаза. Вид у второго сержанта был очень обеспокоенным. Не паникующим, но таким, какой бывает у людей, которым донесли, что крепость, где они сидят, только что окружила превосходящая их силами вражеская орда. Не паника… пока не паника… но что-то близкое…

Величие сокрытого в камне тейга заслонила неведомая опасность. Наболевшая боязнь пустоты и неуверенность сменились страхом перед кишащими вокруг неведомыми чудовищами.

«Слишком темно, крови не видно, только слышно! — возникли в памяти слова «Топора». — Слышно как они бегут, а оно присасывается к ногам, шлёпает по стенам…»

Проклятье, соберись, Зир! Соберись! Ты не пропадёшь… Всё будет хорошо… Тут Аркуэнэ, Харт, Серые, каждый из которых стоит десяти обычных солдат…

Я успокаивал себя, как мог, пока глаза лихорадочно бегали вокруг, а я механически, неосознанно, вливал в них всё больше и больше энергии.

Заметил, как Элисса судорожно схватила Харта за руку, но когда он, а вслед за ним и я, посмотрели на девушку, она неотрывно глядела в зияющую пустоту наверху, всматриваясь в пространство между цепями, словно следила, как свет постепенно становится ярче. Она словно стала младше, беззащитнее в своей красоте. Линия щеки напоминала кромку раковины устрицы. Плотно сжатые губы. Широко раскрытые глаза, словно очерченные штрихами пера. Красивая… кожа белая… мягкая… чувственная…

Желание возникло само собой, но я сразу же понял, что это от стресса и страха. Да, страха! Когда организм испытывает подобное, ему хочется секса, это естественное чувство. Желание оставить потомство перед смертью. Вот почему в захваченных городах так стремились насиловать женщин. Только так солдаты, пережившие штурм, могли выплеснуть свои эмоции.

Брось! — крикнул я сам себе. — Мы переживём это. Не имеем права не пережить.

Огромная гора камней, которая нас остановила, белела в свете блекнущего «Луча» — который Харт, видимо от шока, перестал наполнять маной (а может просто решил её сэкономить?), — напоминая полурастаявший кусок ледника. Те ребята, кто оставался стеречь мулов и припасы, бежали нам навстречу, как деревенские собаки: видно, всё это время томились от страха.

Лорс и Ателард немедленно принялись командовать, приказав людям собирать вещи и готовить мулов — невзирая на всеобщую усталость. Единственной уступкой оказалось то, что разрешили бросить «лишние» вещи, которых было не так чтобы сильно много. Больше никакого ночлега в Тёмных пещерах Марзагара. Внутрь просачивалась Та Сторона. Тень. Завеса. Грёбаный ад! Как ни назови, смысл не изменится.

«Небесный луч» снова наполнился силой и опять разгорелся. Похоже старик вспомнил о нём и напитал маной. Хм… он держит его уже давно… Как бы не потратил все силы.

Коротко взглянув на волшебника, я заметил, как по его виску стекает капля пота: может от быстрого пути, а может от напряжения. И всё же развеивать «Луч» он не решался. Возможно из жалости, но не исключаю и что из здравого смысла. Все «Гончие» и так в одном шаге от паники. Если же тьма вокруг отвоюет свои позиции… кто-то может окончательно лишиться рассудка.

Мотнув головой я быстро бросился к своим вещам, привычно начиная работать с Раваром и Нидо. В этот раз мы все молчали, а движения наши были куда более быстрыми, суматошными и нервными.

Люди вокруг копошились в этом льющемся сверху сиянии, словно муравьи. Каждый, будто бы заранее продумав все действия, был максимально внимательным, шустрым, и сосредоточенным. Никто не цеплял друг друга локтями, не запинался и не болтал.

Лорс пристально наблюдал за нами, но не как рабовладелец, а скорее как священнослужитель за своей паствой: со вниманием, которое можно было назвать жадным, ни больше ни меньше.

Ателард же бродил среди совсем недавно принятых в артель — из простых «Гончих», а не Серых, таких как я и оба моих приятеля. Сержант хлопал кого-то по плечу, кому-то подтягивал ремни, делился мелкими советами и ободрял чем мог, своим примером показывая, что всё не так плохо, как кажется на первый взгляд.

Нарсиан держался подозрительно близко возле Гешрена и каждый раз, как позволяли обстоятельства, бросал на следопыта многозначительные взгляды. Кажется, при первой же возможности он попытается вытянуть из моего «наставника» максимум сведений.

Впрочем, как по мне, даже самые недалёкие вот-вот поймут, что дело совсем не так легко и просто, как пытается донести Лорс.

Роксмар, тем временем, выговаривал усталому и раздражённому Лотшилю, который, отказавшись бросить свое разукрашенное одеяние орлесианского аристократа, постоянно отвлекал остальных.

— Оно не так много весит, чтобы замедлить мулов, — сдерживая крик злобы, ответил аристократ, но антиванский убийца лишь покачал головой, то и дело бросая взгляды на остальных и сверкая широкой улыбкой, за которой прятал гневное выражение лица.

Мрачный Косстон, неварриец, которого все считали беглецом из страны, упаковывал свои пожитки с медлительной сосредоточенностью погребального ритуала. Исполин-хасинд Джултон, на голову возвышавшийся над остальными, смеялся над какой-то пришедшей ему в голову или услышанной мыслью, так что кости Порождений Тьмы, привязанные к его буйной гриве, раскачивались и тихонько постукивали.

Один из молодых ребят, Дюрс, почёсывал покрытую венами морду своего любимого мула и шептал ему слова ободрения, в которые сам явно не верил…

Тщательно удостоверившись, что все вещи плотно уложены и хорошо привязаны, я прошёлся глазами вокруг, споткнувшись о взгляд Жрицы, которая стояла рядом с капитаном. Теллер подтягивал шнурки на своих высоких кожаных сапогах, а вот эльфийка с безвольной неподвижностью уставилась прямо на меня. Её глаза казались старше фарфорового лица — как будто два провала в мутный ледяной омут.

Мысленно хмыкнув, я широко улыбнулся и кивнул ей. Губы Аркуэнэ дрогнули. На миг мне показалось, что она сейчас точно так же улыбнётся мне в ответ, но нет.

Какая разница, если есть риск не дожить до завтра?! — дерзко подумал я, а потом, подмигнул эльфийке и смело направился вперёд. Мою спину провожали взгляды некоторых «Гончих», но бóльшая их часть была занята своими делами.

— Я хотел бы ещё раз поговорить с тобой, если… когда у нас появится свободное время, — произнёс я, глядя в её чёрные, откровенно жуткие глаза.

Суртон, стоящий рядом, бросил на меня острый взгляд, но промолчал.

— Буду рада этому, Зиркирт, — всё-таки улыбнулась татуированная эльфийка, порадовав меня тем, что запомнила имя. Не так уж всё и плохо на сегодняшний день, а? — Мне о многом хотелось расспросить тебя.

Кивнул ей, а потом, не искушая судьбу (и капитана) быстро направился к своим.

— Грёбаный смертник, Зир, — покачал головой Нарсиан. — Грёбаный смертник!

— А я ещё думал, что среди нас Лотшиль главный бабник, — усмехнулся Гешрен. — Похоже ошибался. Ты и «дочку» колдуна уже на крючок подцепил, и на Жрицу планы заимел?

— Скорее ад замёрзнет, чем Аркуэнэ осознает смысл хорошего траха, — довольно грубо, но не очень громко произнёс Нарсиан. — Впрочем, кто знает, от чего текут длинноухие? Эй, Равар!

— От того, что вонзают нож в глотку слишком шумным придуркам, — буркнул эльф.

— Тогда Лоту стоит начать переживать! — рассмеялся Нарсиан, смехом пытаясь заглушить тихую панику спешно собирающихся людей.

Между тем, Харт видимо окончательно утомился, а потому полоска «Небесного луча» снова стала угасать, но теперь уже полноценно, без поддержки.

— Что такое? — тут же подскочила к старику Элисса. — Тебе плохо? Мана кончилась?

— Всё нормально, просто берегу силы, — ответил колдун.

Полоска света угасла, как щель от медленно закрывающейся двери, и наконец её поглотило небытие. Послышались насмешливые выкрики, и наступила темнота, настолько глубокая, что она словно обладала собственным звучанием, а вслед за тем раздалось бормотание заклинаний, и вновь возникли две точки света, как будто на одном невидимом лице открылись глаза.

— Дерьмо, — проворчал я, привычно оглядываясь. Обзор не просто снизился, а упал на порядок, если не два. Ныне даже с энергией в глазах я ощущал себя слепым кротом. Судя по лицам остальных, они чувствовали то же самое.

«Гончие» снова принялись за работу, хотя многие бросали тревожные взгляды в темноту, которая обступила нас со всех сторон. План, как объявил Лорс, посовещавшись с лордом Суртоном, состоял в том, чтобы просто продолжать путь со всей возможной поспешностью.

Есть шансы, сказал он нам, что группе ничего не встретится, ведь пространства Марзагара огромны. Есть шансы, что сила, которая уничтожила «Топоров», отступила в глубину, зализать раны и подсчитать свои потери. Тем не менее идти надо «на носочках», как он выразился, то есть без лишнего шума и держа наготове глаза, волю и оружие.

— Впредь, — подытожил Лорс, — мы станем единственными демонами в этих пещерах.

Мне показалось, что последние слова были адресованы именно Харту.

И вот мы продолжили поход, огибая огромный обвал по бокам, пробираясь по самому краю. Двойной свет безмолвно очерчивал груды камней, то и дело вырисовывая обломки каменных монолитов, и отбрасывал двойные тени, порой напоминавшие крылья. Остатки древнего побоища (если это было побоище), усеявшего пещеры множеством трупов, по-прежнему устилали пол, но кости стали хрупкими, как тростник, и мы шли, взбивая их ногами, словно траву.

При каждом шаге я видел, как из пыли появляются скругленные края или острые обломки рассыпающихся костей. Может ли так случится, что это именно то место? Место, где эльфы Теристара подняли своё восстание, начав вырезать жителей Марзагара? Глупо… они имели доступ во дворец, а значит, должны были начать атаку именно там. Но что я знаю о тех временах?

Поморщившись, постарался выбросить лишние мысли из головы. Вместо этого, заметив, что Элисса прильнула к Харту, направил энергию в уши, подслушивая их разговор, ибо задумчивый маг упустил из вида свой привычный барьер.

— Как? — тихо спросила девушка, у самого его плеча. — Я не почуяла никакого колдовства, и ты тоже — я по твоему лицу поняла. Так как же у сердца мог оказаться глаз?

О, как. Какой интересный вопрос! Надеюсь, старик не отморозится в своём привычном стиле, типа: «Лучше посмотри, какой интересный камень здесь под ногами! А ты знаешь, что Ниф-Ниф, король гномов, пять тысяч лет назад, приказал сделать себе ночной горшок именно из такого же? Нет? Давай расскажу!»

Вместо этого Харт коротко покосился по сторонам, а потом, не накладывая барьер, столь же тихо ответил:

— Ты когда-нибудь слышала истории о Бресилианском лесу и его ду́хах? — по-еврейски, вопросом на вопрос, ответил маг.

— Конечно, — быстро кивнула Элисса. — В этом лесу происходило множество войн и битв, большинство из которых были между колдунами Тевинтера и эльфами. Смерть огромного количества живых существ, а также перенасыщение магии, включая магию крови, вызвала истончение в Завесе, разделяющей Тень и мир живых. Тень отравила воздух и поразила растения, породив самых разных тварей.

Харт сглотнул и ответил не сразу. Он словно бы на миг погрузился в воспоминания давно минувших дней, но потом мотнул головой.

— Да, ты права, — наконец произнёс старик.

Элисса фыркнула, недовольно на него посмотрев.

— Я уже чувствую просветление, — проговорила она.

Не, ну точно ехидная попаданка. Это почти что клише жанра, — мысленно хмыкнул я.

Создавалось ощущение, что каждой своей фразой девушка умудрялась выбивать из Харта великодушие, которое он и так, не слишком-то часто проявлял.

— Ну, слушай, — буркнул волшебник. — Границы между нашим миром и Тенью подобны границам между явью и сном, разумом и безумием. Каждый раз, когда Завеса рвётся, границы открываются, и Тень просачивается внутрь… — он снова огляделся, отчего пришлось отвести взгляд, виртуозно работая лишь ушами. — Это место, — продолжил Харт, — именно такое. Мы буквально идём по краю Тени. Поэтому здесь возможно вообще всё.

Шикарные перспективы! Нет, правда! Сразу вспомнилась «Матрица» и интернет-приколы: «Здесь ты можешь быть кем хочешь». Почему бы мне не захотеть стать «Архимагом девяносто девятого уровня»? Тц, я согласен даже на жалкого «Мастера клинка»!

Мы молча шли вперёд. Разговор между Хартом и Элиссой затих, а новых не было. Кто-то обменивался парой-тройкой слов, но тихо, да и не возникало у меня желания тратить на них энергию. Ладно бы ещё капитан или сержанты начинали что-то обсуждать…

Прикинув запасы энергии, хотел было попробовать «старую-добрую» тактику: полазить вокруг в скрыте, но случайно наткнулся на Гешрена, который шёл в непосредственной близости к командующему составу. Так-так… раз уж этот живчик предпочёл стиснуть булки, то и мне, пожалуй, надо бы взять с «наставника» пример. Встану-ка я поближе к центру…

«Гончие» шагали в кругу света, очерченном двумя огоньками и сгибались под тяжестью поклажи, как слуги под вязанками дров: не все «ненужные» вещи оказались выброшены или лежали на спинах мулов (это было сделано, чтобы разгрузить животных). Благо, что я не успел обрасти шмотками, а потому моя палатка и пара мелочей, завёрнутых прямо в неё, спокойно уместились на четвероногом транспорте. На мне же была лишь лёгкая броня, оружие и небольшой плетёный щит.

Люди, из тех, кто не Серый и помоложе, вели мулов короткими связками по два-три, другие «Гончие» бдительно расхаживали по краю светлого пространства, удерживая руки на мечах и копьях, готовые в любой миг ощетиниться против темноты.

Взглянув на обвал, я почесал подбородок — поставив себе мысленную напоминалку, что утром надо будет его побрить — а потом задумался: что если мы, пройдя ещё пять-десять километров, упрёмся в тупик? Стену, там, или ещё один завал? Возвращаемся на поверхность? Или направимся, ха-ха, к противоположной стороне, надеясь, что уж там-то ситуация будет лучше?! Это нам пару дней туда-сюда бродить?

Бр-р, а если Харт прав и мы правда ходим по долбаному краю Тени, то не случится ли такое, что мы доберёмся прямо до неё?! Не, ну а почему нет?! И хоть моя милая эльфиечка мне чрезвычайно нравится, но я продолжаю помнить о её бедах с башкой, оттого не уверен в правильности направления. Плюс, нельзя исключать возможность «возвращения» демона, который ранее покинул её тело. Всё-таки Харт говорил, что Высшие демоны чрезвычайно хитры. Что если это… рыбалка? Демон обрабатывает девчонку, делая её сильной, красивой и опасной, ставит определённые закладки, а потом стирает память, выбрасывая «в мир». И вот, по прошествии какого-то времени, она хитростью, сама того не осознавая, заводит демону в лапы кучку очередных «приключенцев», отдавая их на корм!

Удобно! И одержимость не определяется! А у демона таких «крючков» может быть хоть целая сотня. Бродят, тащат ему хавку и тащат… И что мне делать? Куда бежать? Я ведь уже и обратно не факт, что вернусь! Энергии не хватит дотянуть до выхода из Марзагара за один заход (это если дорогу вспомню). Упаду, мать вашу, упаду и точно сдохну…

Мысли заставляли панику понемногу набирать разгон, отчего я серьёзно так разозлился: как на самого себя, так и на Харта, который рассказывает слишком реалистичные истории, которые легко могут оказаться правдой и тогда на всей экспедиции можно ставить крест.

Едва не сплюнув, вздрогнул, потёр свои плечи ладонями, а потом сосредоточился на дороге. Всё хорошо… Всё хорошо…

— Я следила за тобой, — от слов Элиссы я едва не подпрыгнул, поздно сообразив, что по инерции, периодически, тратил энергию, подключая слух, чтобы проверить эту парочку. — Ты не доверяешь Жрице. По глазам вижу.

Обожаю фразу «вижу по глазам». Вот что там, сука, можно увидеть? Кое-что, конечно, можно, но как по мне, это больше красивая метафора. Нет, серьёзно, ладно ещё выражение лица, но глаза?.. Они что, цвет меняют?! Максимум, что могут глаза: сузить или расширить зрачок. Ещё можно «поиграть» веками и бровями, закатить их или покрутить туда-сюда. Иногда бывает, что глаз начинает дёргаться, но вроде бы всё. Это весь спектр их возможностей. Хотя… иногда и правда как-то получается, м-да…

Ха-а… впрочем, может Элисса имела в виду что-то иносказательное? Я так тоже иногда делаю, включая и разговоры про глаза.

Притворившись, что проверяю карманы, бросил взгляд на Харта, который косился на свою спутницу с хорошо ощутимой смесью досады и многозначительности. Причём он делал это в её сторону уже не первый раз. У меня сложилось ощущение, что это его «особое выражение лица», которое старик придерживал специально для Элиссы.

— Сейчас не время, девочка, — отрезал он.

Вот тут соглашусь. Как мою «подругу-попаданку» может занимать подобная чушь, после того, чему мы все стали свидетелями? Разве что она намекает о возможной одержимости Аркуэнэ? Но если так, то уж больно издали заходит.

В принципе, лично я хочу надеяться на то, что эльфийка нормальная. Проблемы с головой — ситуация решаемая. Одержимость — уже похуже. Хотя, смотря какая. Если она честно признается мне, что нужна пара-тройка жертв в год, то что же, уверен, мы решим эту проблему! Бандитов ещё никто не отменял. Я всего лишь прошу честности… От демона. М-да… смешно…

— Это из-за её сумасшествия? — настойчиво продолжала Элисса, даже не сильно снижая громкость голоса. Я уже говорил, что считаю её не самой мудрой девочкой? — Ты поэтому её боишься?

Краем глаза я заметил, как дёрнулась голова у Нарсиана, а потом он едва уловимо покосился на меня. Кивнул ему и одними зрачками указал на шепчущуюся парочку. Страж чуть искривил губы в подобие улыбки.

Ожидаемо — их подсушивал не только я. Интересно, старик и правда забыл накинуть барьер или не хотел вызывать им ещё больше вопросов? А может, просто надеялся на здравомыслие Элиссы? Или экономил ману?

Тем временем Харт, словно для того чтобы показать абсурдность её поведения при помощи абсурдности собственного, начал мурлыкать песенку, притворяясь, что ничего не слышит и не замечает.

Что же, тактика, которая имеет место быть.

— Иногда, — не унималась Элисса, — когда я случайно замечаю эту жуткую женщину…

Вот уж кто бы говорил о жуткости! Нет, брюнетка вполне себе симпатична и сегодня я даже разок замечтался о ночи, полной страстной любви именно с ней, но говорить такое об Аркуэнэ просто кощунство!

— …она кажется мне каким-то чудовищем. Бессильно шаркающей развалиной — чёрной, безумной, гнилой и… и…

Это что, ревность? Пф-ф…

Маг резко прекратил напевать, отчего я едва не сбился с шага, столь оглушающей стала тишина. Сложилось ощущение, что Харт будто бы что-то осознал. Что-то, что находилось бесконечно далеко от меня и всех остальных вокруг.

Не выдержав любопытства и жалея о том, что при себе нет маленького зеркала, я снова оглянулся на них.

Элисса всё пыталась подобрать слова, раз за разом открывая и закрывая рот, а потом беспомощно посмотрела на старика.

— И это зло как будто можно почувствовать на вкус, — договорил маг. — Не языком даже, а скорее, дёснами. Начинают ныть зубы.

Твою мать… о чём вы?.. Что не так с моей эльфийкой? Хватит демонизировать её! Мне же… страшно…

Нервно хохотнув, ощутил, как дёрнулись плечи. На меня бросили несколько острых взглядов, но было плевать.

Элисса, после слов Харта, вдруг показалась странно беззащитной, как будто призналась в том, на что ей не хватало смелости.

— Не всегда, — лишь ответила она.

— И такое бывает не только со Жрицей, правильно? — в голосе Харта горело что-то необычное, как будто боль, но боль, неразрывно связанная со страхом. — Иногда… Иногда я тоже так выгляжу?

— Значит, и ты это видишь? — выпалила она.

Старик покачал головой, изображая невозмутимость.

— Нет. Я не вижу то, что видишь ты, но я… слышал о подобном. А ещё читал упоминания о таком. Изучал в древних книгах, — он странно усмехнулся. — Странно, что ничего подобного не изучала ты. Информация-то не самая секретная.

— Древние книги? — прищурилась Элисса. — Откуда бы…

— Песня Света, — прервал её Харт. — То, что ты описываешь, по преданию было у самой великой женщины этого мира, — он сделал паузу, — пророчицы Андрасте.

— Андрасте? — переспросила брюнетка.

— Взгляд бога, — пробормотал маг. — Видящий святых и грешников. Праведность и искушение. Видящий всё. После неё такое встречалось ещё дважды… Никто не оставил потомков. Никаких детей… никаких. Сказки и легенды, — махнул он рукой. — Старые мифы. Невозможно…

Старик умолк, потом рассмеялся, отчего уже более половины всех людей вокруг уставились на колдуна, словно он внезапно сошёл с ума.

— Что — это смешно? — спросила девушка дрожащим от негодования голосом.

— Нет, девочка… Просто… — старик замялся.

— Что просто? — не отступала Элисса.

— Песнь Света утверждает, что маги несут зло, — произнёс волшебник. — Что магия пятнает этот мир. Портит его, словно та самая Тень. Про неё говорят: «Потеряешь душу, но зато приобретёшь мир».

— Я слышала только: «Магия должна служить человеку, а не человек магии», — возразила девушка.

— Это появилось позже, — качнул Харт головой. — Суть не в этом. То, что ты видишь, означает лишь одно: магия и правда несёт проклятие. А значит, все мы, сколь бы благочестиво себя ни вели, окончим жизнь в объятиях демонов. Там, куда идём сейчас…

Он ведь выдумал это только что, правда? Что за извращённые законы мира?! Я не помню такого! Или… или… а ведь… про это и правда говорили. Не напрямую, но…

Пальцы с силой начали чесать затылок, царапая кожу и растрепав волосы.

С другой стороны, мне-то какое дело? Пусть дикари этого мира, далёкие даже от простейшей математики, умирают и попадают хоть в ад, хоть в Тень, хоть в желудок демонам. Я — не маг. Я — выходец из другого мира. После смерти я окажусь в новой вселенной и новом фэндоме, так? Я… исключение…

И вообще, в прошлой жизни такие материи, как рай и ад, меня не волновали! Было как-то плевать — ведь я просто старался жить так, как считал нужным, не больше и не меньше! Ха-ха, как можно оперировать нормами морали, если они меняются так же часто, как и мода? Сегодня в моде длинные платья, прямо в землю, а завтра — мини юбки. Сегодня праведным считается устроить Крестовый поход, убив сотню тысяч иноземцев, а завтра грехом оказывается даже поцелуй, без предварительно заключённого брака! Как можно верить такому?! Как можно в должной мере руководствоваться «святыми книгами»? Они пишутся так, как надо и так, как хочется власть имущим!

Тц… живи… по чести… вот и всё. Так, как считаешь правильным ты сам. Не думай о другом.

А ведь верно! И я, и Аркуэнэ — абсолютно нормальны, проблема лишь в голове одного старика и его девки. Это они заблуждаются!

Я кивнул и только потом осознал, что уже какое-то время группа идёт с одним колдовским огоньком. Недоуменно оглянувшись, заметил, что волшебник и Элисса остались стоять позади. «Гончие» и мулы ушли за пределы его света, оставшись только в том, который создавала Жрица.

— Это что, мать твою, такое? — в голосе заскрежетал металл, словно в меня вселился дух капитана.

— Тоже задаёшься таким вопросом? — рядом, с неизменной ухмылкой, нарисовался Лорс.

Сержант, как и я, остановился на краю света и тени, рядом с кусками базальта, где расстилались целые поля пыли и белели кости, которые века сделали лёгкими, как истлевший камыш.

Свет Аркуэнэ сошёлся в точку, и экспедиция понемногу уходила даже от нас, быстро растаяв до плывущей по воздуху процессии блестящих шлемов и устало колышущихся теней. Тишина обступила нас так же плотно, как темнота. Мы с сержантом оказались теми, кто затаился в ночи между двумя точками света. Ха-а… вдвоём, конечно, не столь страшно, но… это только если не вспоминать о том «Топоре». Если вспомнить… нет, не нужно. Не нужно помнить!

— Ты слышал его разговор? — напрямую спросил я Лорса, который лишь хихикнул.

— Думаешь, я оглох на старости лет? — он упёр руки в бока и нахмурился. Я, добавив энергии в глаза, видел его движения почти как днём. Вот он, «плюс» от того, что поблизости находится источник света. Хоть какой-то. Пусть даже отдалённый… Без него люди превращаются в слепцов, даже имея всю энергию мира.

Невольно я представил, как бродил бы в абсолютной тьме, ориентируясь лишь на слух и обоняние. Как шёл бы вперёд, пока не упёрся бы во что-то огромное и тёплое. Во что-то, начавшее шевелиться от моих неуклюжих касаний…

— Мне не нравится этот маг, — сказал я Лорсу. — И пусть я сам только-только присоединился к отряду, но вы понятны мне. В каком-то смысле знакомы и просты. Харт… мало того, что от него несёт Серым Стражем, хоть он, вроде как, им и не является, мало того, что я чувствую, как он врёт каждым своим словом и жестом, так ещё и подобные выкрутасы… — кивнул на эту парочку. — Сержант… — на миг я задумался, как бы лучше всего облечь в слова свои мысли. — Осознаёт ли капитан, что этот Харт явно задумал какую-то свою игру? Понимает ли он, что мы можем получить совсем не то, ради чего согласились на эту авантюру?

— Какие умные вопросы ты задаёшь, помощник мой, — ворчливо буркнул Лорс, отчего морщины на его лице задвигались. — Как ты думаешь, сколько лет капитан возглавляет отряд? Сколько времени мы, и не только мы, ходим под его рукой? Он понимает побольше меня, и всяко побольше тебя. В его голове находится вся вселенная! — в голосе сержанта звенело искреннее восхищение. — Поэтому не сомневайся в нём, — на миг он замолк, но почти сразу продолжил. — Безусловно, в одиночку лорд Суртон не может делать всё, для этого нужны мы, но решения, которые капитан принимал, ещё никогда не шли «Гончим» во вред, запомни мои слова, Зиркирт.

— Запомню, — только и оставалось, что ответить мне.

— А теперь идём, — махнул он рукой. — Пора вернуть отбившихся овец в стадо, пока чего не случилось.

Шагая за Лорсом, я направил ещё больше энергии в глаза и уши, оглядываясь вокруг. Местность была всё такой же безлюдной и пустой. Даже разговор Харта с Элиссой шёл вокруг тех же вещей. Во всяком случае, какое-то время.

— …нятно, — произнёс старик. — Но сейчас у нас есть более неотложные заботы.

— Жрица, — кивнула девушка и я увидел, как её маленькие ручки сжались в слабые кулачки. Она глядела на волшебника с целеустремлённой сосредоточенностью, свидетельствовавшей о том, что куда больше её интересовала прошлая тема. Это какая, интересно? Магия? Они обсуждали её… «взгляд»? Как у Андрасте? Стоп — это что, выходит, какая-то уникальная способность? Словно… словно у меня — управление кровью! А у неё — взгляд Андрасте! Это что, каждый попаданец получает некий… «подарок Мира»? Или как это можно назвать?

— Да, — сказал Харт и потянул её за локоть, направляясь в нашу сторону, в попытках нагнать далеко ушедшую экспедицию. — Аркуэнэ.

Невольно ощутил, как челюсти сжались чуточку сильнее, чем было раньше. Мне и правда трудно реагировать на какие-то выпады в её сторону. Это плохо. Я и правда запал на эту эльфийку. Плохо! Очень, очень плохо!

— Я ощущал силу её колдовства. Такое… — маг будто задумался, — такое не подделать. Со временем ты поймёшь это. Магия имеет уровни глубины и оттенки, как вода в океане. Они разные, и если научиться, то можно ощущать перепады этой глубины. Таким образом, волшебник зачастую может с первого же взгляда отличить колдовство демона и колдовство человека. Безусловно, имеются способы, позволяющие всё замаскировать, но речь не о том, — махнул он рукой. — У Жрицы… очень старая магия. Старше, чем ты можешь себе вообразить. А значит, она не просто обученная волшебница, не просто Хранительница какого-то долийского клана или ученица, нет. Она достаточно стара, чтобы присутствовать в Марзагаре на момент восстания Теристара…

Мне чудилась нотка фальши, которая пристала к его голосу, как холодная монетка к липкой ладони.

— И пусть сейчас не время волноваться об этом, ведь ключевую роль играет лишь одно: сможет ли она провести нас через эти заброшенные коридоры, но…

— Тебе важны твои цели, — прервала его девушка. — Я помню, — её голос звучал взволнованно. — Но какая разница? Присутствовала ли она среди эльфов Теристара или просто бывала в Марзагаре позднее, с какими-нибудь экспедициями?

— Такие личности, Элисса, не могут просто взять и затеряться в закоулках истории, — ворчливо объявил Харт. — В своё время я изучил всё, что мог найти про тейг Марзагар. Изучил эпоху Теристара и падение Долов. Я общался с демонами, которых призывали в то время! И уверяю тебя, никакого упоминания об Аркуэнэ нет нигде, даже в их собственной «Яме годов»…

В голосе мага звучало всё больше фальшивых неуверенных ноток.

Лорс поднял руку и остановился. Я встал рядом. Похоже, сержант что-то задумал. Оглянувшись, посмотрел, как далеко от нас ушла основная группа с капитаном и Жрицей.

Вон они… довольно далеко, но нагнать их лёгким бегом можно будет за пять-десять минут. Горстка людей и навьюченных животных, бредущих под светом колдовского огонька. С того места, где мы с Лорсом стояли, казалось, что «Гончие» нащупывают дорогу на поверхности бескрайней пустоты. Временами между ними проглядывали небольшие участки пола, которые вспыхивали на свету бесцветными ровными площадками и тотчас же гасли во взбитой ногами пыли и неспешном движении расплывающихся в сумраке ног. То место, где кончалась твёрдая почва, они уже миновали.

— Этот самый «взгляд Андрасте», — услышал я слова Элиссы, звучащие с равнодушной покорностью. — Это ведь проклятие? Несчастье…

Проклятье… почему она так думает? Это же… — я невольно нахмурился. Много лет прошло с тех пор, как я в последний раз испытывал это чувство ещё в прошлом мире: не просто ощущение, что происходит очень многое и слишком быстро, но что в этом движении кроется некий ужасный замысел, как будто всё вокруг — эльфийка, капитан, тот мёртвый «Топор», а теперь и Элисса — как отрезанные щупальца осьминога. Части единого целого, запутавшиеся в тенетах необычной судьбы.

На происходящее всегда влияют те или иные внешние обстоятельства, но иногда они окружают со всех сторон, многослойные, как этот проклятый тейг, и такие же тёмные.

Сердце болезненно забилось внутри клетки рёбер, отдаваясь даже в собственной лёгкой броне.

— Говорю же, просто легенды, — ответил Харт. — Не более того.

— Но ты их все читал, — сказала Элисса звонким язвительным голосом.

Маг поднял руку, призывая её молчать, и кивком указал на промежуток темноты, ровно туда, где стояли мы с Лорсом. Я подавил желание уйти в скрыт, ведь это было бы попросту детским и глупым поведением. Вместо этого скрестил руки на груди и придал лицу нейтральное, в меру доброжелательное выражение, хотя видит бог, на душе скребли кошки. Слишком много самой разной информации вывалила на меня эта парочка. Слишком много дерьма ощущалось мною! Оно будто бы плавало вокруг и тянуло меня на своё говённое дно.

Круг света плавно и мягко осветил нас. Вначале Лорса, фигура которого на какой-то причудливый момент показалась постаревшей обезьяной, одетой в поношенную человеческую одежду, а потом и меня.

Сержант улыбнулся им так, что губы будто ушли куда-то к ушам. Мерзкая, крайне неприятная улыбка.

— Так-так-так, — воскликнул Лорс голосом, напоминавшим звук надтреснутой флейты. Даже в темноте сержант щурился.

— Мы потом поговорим, — шепнул старик Элиссе, взяв её за локоть. Девушка нахмурилась и, очевидно забыв об осторожности, посмотрела на Лорса с неприкрытой яростью. Часть этих эмоций перепала и на меня.

Уверен, сержант заметил каждое движение её лица. Заметил каждый миг. И запомнил это. Такие люди вообще никогда ничего не забывают.

— Бери свет, — быстро сказал ей Харт.

— Я? — искренне удивилась девушка, моментально меняя выражение лица.

— Ты волшебница, сама ведь говорила, — слабо улыбнулся старик. — Ты сможешь ухватить свет своей внутренней силой, даже не имея должной подготовки… — он взмахнул руками. — Если начнёшь о нём думать, наверняка почувствуешь, что ты в состоянии это сделать.

Мне показалось или в его голосе и правда ощущался оттенок пренебрежения? Хотя судя по виду, Элисса не разобрала ничего. Напротив, она радовалась, как маленькая девочка, которой доверили важное поручение.

Повеяло привычной для этого мира ноткой шовинизма. Не то чтобы я одобрял или порицал, это… естественное состояние вещей. Люди принижают других, чтобы больше превозносить себя. Как в школе, где гнобят не способных за себя постоять. А кого может быть легче осудить, чем женщину? Кто может быть более слабым и незащищённым в этот временной период?

Вот только сама Элисса, похоже, попросту не осознаёт подобного. Она выглядела донельзя деловито и серьёзно, а ещё будто пыталась понять что-то внутри себя. Ощутить поток маны? Хм… я давно знал, что женщины владеют особым душевным равновесием, которого мужчины достигают лишь на последней грани страдания.

— Да, — сказала девушка. — Чувствую. Это как… это как будто… — она в нерешительности умолкла, улыбаясь.

— Это малый наговор, — произнёс Харт, благодарно покосившись на нас, будто бы радуясь, что по какой-то причине мы не встреваем и даём возможность довести ему этот урок до конца.

Волшебник подправил пальцем свет, так что он завис в метре над её головой.

— Называется «Световая точка», — кивнул старик.

— Световая точка, — с жаром повторила она.

— Итак, — продолжил колдун, — представь саму себя, — он выждал несколько секунд. — Теперь представь свет, не таким, как ты его видишь, но таким, какой ты видишь его через Тень, в собственном сне. Мы уже разбирали с тобой этот момент.

Элисса кивнула, глядя на него во все глаза и сосредоточенно держа раздвоенное внимание. Свет нарисовал у девушки на груди и плече вытянутый контур её лица.

— Теперь представь, что ты и точка движетесь вместе, — Харт приподнял палец и прочертил им линию. — Крепко удерживай в сознании этот образ и начинай насыщать его маной. Поначалу будет утомительно, но с практикой станет получаться само собой, как любое другое рефлекторное действие.

Её невидящий взгляд упал куда-то на шерстяную ткань на груди старика. Без подсказки Элисса сделала два шага, и… свет повторил это движение. Вот так…

Слабо улыбнулся. Да, мне не нравится мутный Харт, но девчонка точно не виновата в этом. Не тот у неё уровень, чтобы крутить интриги на ровном месте. Хотя мне бы не помешало узнать, как давно она попала в этот мир…

Тем временем Элисса оглянулась на мага, готовая рассмеяться, и тут же ударилась ногой о какой-то камень, спрятавшийся в пыли, но сразу выпрямилась, широко улыбнувшись. Тень у неё под ногами выросла и снова сжалась.

— Пойдём, — сказал Харт. — Пора догонять остальных.

Взглянув на меня, Элисса сразу же перевела глаза на Лорса и лицо её сморщилось от отвращения. Она будто бы враз ощутила себя неизменно выше «каких-то» простых солдат. Теперь она магесса! Волшебница!

Прищурив глаза, постарался сдержать свои забурлившие чувства. И пусть неприятие не сосредотачивалось именно на мне, но эмоциям не прикажешь. Я не любил такого: открытое пренебрежение к тому, кто как минимум лучше тебя во всём! Да, сержант не самый хороший человек, но и отбросом он не является. Это умелый боец, который однозначно владеет десятком хитрых и опасных приёмов энергии, он достойно управляет отрядом и неплохо чешет языком. А ещё у него опыт, которого хватит и на меня, с учётом прошлой жизни, и, наверное, на саму Элиссу.

Почему-то уверен: окажись Лорс в нашем мире, то не растерялся бы и по итогу сумел пробиться на какое-то хлебное место. А это, так-то, показатель.

Элисса прошла мимо нас походкой служанки с амфорой на голове. Когда она ступила на тропинку, где были чётко заметны следы прошедших людей и мулов, то мы с Лорсом как-то синхронно отошли в сторону, пропуская её вперёд. Это казалось столь естественным, что лишь спустя пару секунд я осознал необычность подобного поступка. Вот же…

Рядом встал Харт. Он посмотрел в спину Элиссы, но не как смотрят мужчины: преимущественно на филейную часть, оценивая девушку — её свежесть, молодость и красоту, а с гордостью отца, который научил своего ребёнка сложному трюку.

Впрочем, это чувство почти мгновенно пропало, особенно когда маг коротко глянул на меня и Лорса. Сержант стоял, чуть сгорбившись под тяжестью котомки, ремни которой собрали складками кольчугу у него на плечах. Коротышка выглядел странно одиноким и немного потерянным. Почему-то мне сразу вспомнился мёртвый «Топор», вид которого уверенно кричал о том, что одинокими нам здесь предстоит быть не так уж и долго.

Свет Элиссы стремительно удалялся, отчего я оглянулся на надвигающуюся темноту. Теперь уже не было чувства сравнительно комфортного положения «между двумя огнями», зато было ощущение того, кого оставили за спиной. Нужно спешить.

Не проронив ни слова, мы, все трое, бодро двинулись вслед за девушкой.

— Чего ты хочешь, сержант? — спросил Харт Лорса, решив проигнорировать меня. Хм… так-то да, я ещё не в том положении, чтобы приказывать в рамках отряда. Разве что выполнять чьё-нибудь распоряжение, в границах которого имел бы толику власти. Но всё равно обидно. Люди этого времени совершенно не щадят чувств тех, кто хоть капельку ниже их по статусу или в чём-то слабее.

Скрипнув зубами, вновь натянул нейтральное выражение лица.

После прохода артели в воздухе ореолом висела пыль, отчего складывалось ощущение, будто бы она забиралась в рот и облепляла его изнутри. Слова хотелось не выговаривать, а выкашливать из груди. Даже дышалось так, что казалось, вот-вот или чихнёшь или раскашляешься.

— Капитан попросил с тобой поговорить, — произнёс Лорс, отчего я нахмурился, ведь думал, что мы с ним направились просто поторопить этих «голубков»!

М-да, в любом действии есть причина… Даже в столь обыденном и очевидном, как слежка за отстающими.

В темноте лицо Лорса, когда я бросил на него быстрый взгляд, казалось ещё более сморщенным. Оно было серым и перекошенным, как у выкопанного из земли трупа.

Волшебник сделал глубокий вдох, словно чтобы унять дрожь тела, а его ладони сжались в кулаки. Похоже, присутствие сержанта стало его напрягать. Может, уже давно. Может, даже с того момента, где он разбил ему чашу с вином в «Задранной лапе».

— Вот как, — коротко хмыкнул маг, взяв себя в руки.

— Да, — шумно выдохнул Лорс, улыбаясь, как дядюшка, домогающийся дружбы с родным племянником. Такова была его непрестанная наигранность: даже когда чувства соответствовали случаю, их сила была совершенно несоразмерной. — Понимаешь, он считает, что ты… слишком честный, что ли, так скажем.

— Честный, значит, — безэмоционально повторил Харт.

— И заносчивый, — добавил сержант.

— Заносчивый, — снова повторил старик.

Потрясающий разговор. Думаю, произойди он во время бытия гномов Марзагара, то оказался бы удостоен чести быть выбитым прямо в тронном зале их короля. Или кто там главный в тейге? Правителя, в общем. Чтобы он, каждый раз, когда принимал очередное судьбоносное решение, мог освежить себе память подобной мудростью.

— Послушай, — Лорс выставил руку, ладонью вверх. — Ты и я — образованные люди…

— Уверяю тебя, сержант, у нас с тобой исключительно мало общего, — прервал его Харт.

— Эх! За свою дипломатичность старый Лорс получает одни лишь огорчения! — притворно вздохнул он.

— Дипломатичность, — в очередной раз едко повторил волшебник.

— Да, дипломатичность! — неожиданно грубо выкрикнул сержант. Похоже, старик достал его. — Это когда всякую благовоспитанную срань говорят разным сраным благовоспитанным придуркам!

Элисса уже ушла довольно далеко, поэтому двигались мы в последних тусклых отсветах, выбирая дорогу больше по памяти и используя энергию в глазах — со стороны, наверное, выглядим не как люди из плоти и крови, а скорее очертания людей.

Харт, между тем, уставился на Лорса так, словно всерьёз задумал бросить огненный шар ему в лицо. А учитывая, что ранее маг упоминал возможность применения магии крови… Это ведь значит подчинение!

Не успев обдумать эту мысль до конца, я уже ушёл в скрыт и отступил от парочки чуточку подальше. Эти двое так смотрели друг на друга, что даже не заметили этого!

Пф-ф… что стоит вся твоя сила, если ты не видишь угрозу до последнего?

— Что ты себе возомнил? — продолжал говорить сержант. — Ты не подумал, что капитан прекрасно знает, что мы идём по сплошной гробнице?! Ты не подумал, что он бы приказал Жрице осветить её, если бы захотел?! А ты что делаешь? Решил показать кости всем вокруг! Решил простым людям, даже не Серым, дать понять, что они идут под грёбаным гномьим гробами! Темнота защищает, а не только угрожает, колдун! Кроме того, ты должен помнить главный закон! — голос его скрежетал, отдавая нотками того, как обычно говорит Теллер.

Однако, в том, что произносил Лорс, был свой резон. Проблема в том, что в этом всегда есть предельно простая история, даже ирония! Ею, как верёвкой, можно опутать и повязать любое решение и любое злодеяние. Она оправдывает абсолютно всё.

— Что, очередной «закон тропы»? — слова эти маг выплюнул, будто бы ему в рот залез паук.

— Именно так… — чуть успокоился Лорс. — Эти законы превратили нашу артель в легенду Глубинных троп. Слышишь? В легенду! — и поднял указательный палец высоко вверх.

— И каков же главный закон, сержант? — в голосе Харта послышался интерес.

— Капитан всегда знает, что делает. Ты слышишь? Капитан всегда знает! — уверенность была железобетонной.

В один миг вся простота и смысл всех хитрых многозначительных ухмылок сержанта свелась к одной элементарной истине: Лорс не просто уважал своего капитана — он боготворил его. Фанатично, словно своего бога, шедшего рядом.

— Думаешь меня запугать?! — выкрикнул волшебник в ответ, пока я в очередной раз порадовался факту, что отодвинулся подальше. — Ишь, какой почтенный ветеран, твой капитан — скажи пожалуйста! Я всякого перевидал, сержант. Я плевал под ноги Мэрику Тейрину и Брайсу Кусланду! Я до смертельных обид и сорванных глоток ругался с Логейном Мак-Тиром! Я на кулаках дрался с Эамоном Геррином! Я обладаю силой, которая может расколоть горы, обратить в бегство целые армии, превратить твои кости в крошево! А ты вообразил, ты позволил себе предположить, что можешь меня запугать?!

Сейчас волшебник будто приобрёл ауру жёсткого и сурового архимага, который и впрямь способен повелевать жизнью и смертью, который обладал СИЛОЙ, под которую стоит пригибаться и которой необходимо бояться. Стал тем матёрым зубром, на кого церковь отправляет отряды храмовников и никто потом не возвращается обратно.

Лорс рассмеялся, но уже куда сдержаннее и осторожнее.

— Ты, колдун, покинул пределы, в которых работают твои умения. Это — Глубинные тропы, а не война за независимость Ферелдена. Это не какие-то интриги Круга магов или придворные разногласия во дворце короля. Здесь наши жизни зависят от решения собратьев. Одно колено подогнётся — десятерых за собой потянет. Помни об этом. Второго предупреждения не будет.

Сержант отступил. Он явно хотел выстроить разговор по другому, но понял, что его собеседник не какой-то новичок, а седой ветеран, чья мощь может поспорить с одержимой эльфийкой.

А ведь Харт умудряется вести себя так, что об этом периодически забываешь! Молодые «Гончие», как и матёрые Серые, по большей части смотрят лишь на возраст и ехидно поплёвывают в щели между зубами, делая ставки на то, как долго «развалина» протянет в походе. Однако… что, если протянет? Что если дойдёт до конфликта?

Тц… похоже, я тоже попал под общую волну, хотя сам не так давно рассуждал о том, что маг — это ультимативная штука. Средний по силе волшебник превосходит по опасности отряд обычных солдат. А уж те, кто и правда владеет мощью годами отточенного волшебства… Что можно противопоставить такому в открытом бою?! Энергию? Чтобы, когда в тебя летела молния, героически ей противостоять? Аха-ха-ха! А если будет создан огненный шторм? Энергобуря? Ледяная пурга? Да тысячи этих чар и заклинаний, сотни разных школ магии, десятки уникальных и смертельно опасных приёмов высшей магии… Впрочем, у воинов тоже найдётся чем ответить. Я знаю, что те же «Антиванские Вороны» владеют уникальными приёмами энергии, способными останавливать сердце касанием пальца. Просто посылая в тело противника волну своей энергии, которая что-то там изменяет, отчего сердце прекращает биться.

Вот уж точно! Нельзя забывать об этом! В конце концов, Империя Тевинтер, которая состояла из магов, проиграла Андрасте, которая вербовала простых солдат. Маги — смертны. Маги сильны, но не неуязвимы. Главное уметь против них бороться и не прекращать тренировки.

Хмыкнув сам себе, я посмотрел на Харта, который, от слов Лорса, казалось, лишь разозлился ещё сильнее.

— Я — не один из вас! — рявкнул он. — Я маг вне Круга и уж точно не «Гончая»! И не тебе, приятель…

Волшебник замолк и остановился так внезапно, что мы с Лорсом прошли вперёд ещё несколько шагов, прежде чем осознали это. На какой-то бесконечно далёкий миг, мне почудилось, что сержант применил тот самый «секретный приём «Антиванских Воронов», убивая своего неприятеля, но безусловно это было не так.

— Что случилось? — вышел я из скрыта, посмотрев на Харта, стоящего во тьме с потерянным видом. Где-то там, вдали, в абсолютной черноте сияли огоньки, освещая маленькие фигурки людей, бредущих в пустоту.

— Ты чуешь это? — дёрнулся волшебник, посмотрев на меня потерянным взглядом. — Ощущаешь эту… неправильность мира?

Забыв про Лорса и Харта, я сосредоточился на своих чувствах, а потом взгляд сам собой устремился вниз, к земле, но не на свои ноги, а куда ниже. Под землю.

Кажется, я слышал возгласы: «Гончие» выкрикивали наши имена, но до них никому из нас не было дела. Мы, все трое, словно механические куклы, получившие единую команду, уткнулись глазами вниз.

Там, под землёй, очевидно были какие-то глубокие и очень дальние полости, скрытые галереи, погребённые под пылью фундамента и уходящие, вполне возможно, к центру самой земли.

Раньше я лишь предполагал, что тейг глубоко уходит под землю. Что Глубинные тропы в прямом смысле этого слова могут иметь столь огромный размер, который трудно даже представить. Предполагал… Теперь я чувствовал эти убегающие пространства, чувствовал не напрямую, но как скопление отсутствия признаков, ощущал там, внизу, пропущенные стёжки в строчке на ткани бытия. Помехи, мешающие глазу.

Порождения Тьмы. Скопление тягучей, смрадной скверны, которая будто бы сконцентрировалась на нескольких точках. Они двигались, рыскали у нас под ногами. И ещё что-то… там было ещё что-то… огромное нечто, которое отдавалось тянущим ужасом, парализующим одним лишь фактом своего наличия.

В голове словно что-то разбилось, рухнуло с колоссальной высоты, вдребезги — как всегда бывает, когда мысли и чувства предвещают катастрофу. Предчувствие смысла там, где никакого смысла не найти, не потому, что смысл слишком прост, но потому, что слишком мал на фоне окружающих его тайн.

— Бегите! — крикнул волшебник. — Бегите, говорю вам!

Примечание автора: понравилась глава? Не забудь поставить лайк вот здесь и конечно же буду ждать твой комментарий :))

Следующая глава (Глава 11)

Предыдущая глава (Глава 9)