2024-03-15 21:02

Вернувшийся во мрак (Глава 6)

Скачать все главы одним файлом можно тут

Глава 6

В этот вечер, во время непременной попойки, я наблюдал за стариком-магом, продолжая обдумывать варианты «за» и «против» намечающегося похода. С какой-то стороны, я чётко осознавал, что это путешествие даст мне столько опыта и, скорее всего, возможностей, что ожидаемый Мор и канонные события покажутся… хм… не детским лепетом, конечно, но пройдут куда как проще. Однако если я отправлюсь с «Гончими», то риск сложить голову возрастёт многократно…

Я сидел немного поодаль, отделившись ото всех. Даже не за столом, а за лавкой у стены. По инерции и в целях своеобразной тренировки начал направлять энергию в глаза, рассматривая всё вокруг в удивительной чёткости. Это по-настоящему уникальная способность! Никогда в жизни, ни в этой, ни в прошлой, я не владел столь феноменальным зрением. Хах… вот они — очередные чудеса этого мира…

Любая часть таверны, даже значительно отдалённая, оказалась прекрасно видна: я различил копошащихся личинок в самых тёмных, вечно облёванных сырых углах, пауков и каких-то жучков на потолке, периодически падающих вниз — на вшивые головы, грязные тарелки и никогда не мытые кружки. Видел, сколько выпало на костях у следопыта Гешрена, который играл с Косстоном и Орбеллом. Рассмотрел, как один из «Гончих» — обычный наёмник, не Серый, чьего имени я не знал, — расплачивался с Харгрусом за какую-то особую выпивку. Мне удалось увидеть каждую царапину и вмятинку на грязных медных монетах, брошенных им на засаленный стол.

Бросив взгляд на наших командиров, заметил молчаливого лорда Суртона и Аркуэнэ, которые сидели лишь вдвоём. Ателард отсутствовал, а Лорс в этот момент как раз поднялся со своего места и подошёл к Харту.

Ощутив желание узнать, чего хотел сержант, я задумался, что будет, если я направлю энергию в уши? — Мысль, появившись в голове, отказывалась уходить, отчего я тихонько вздохнул и сосредоточился. — Только аккуратно, чтобы не оглохнуть…

Быстро стало понятно, что процесс столь же простой и очевидный, как с глазами. Основная проблема заключалась в том, что нужно грамотно фильтровать лишнее, вычленяя необходимые голоса и усиливая лишь их звучание. Это получилось у меня едва ли не интуитивно, поэтому почти сразу я расслышал разговор колдуна и сержанта.

— Капитан просил меня напомнить тебе, — сказал Лорс, — что эти люди — охотники за головами. Ничего более. И ничего менее. Все легенды о «Кровавых Гончих» — это о нём.

«Попросил напомнить?» — хмыкнул я про себя. — До чего же странно! Человек, который брезгует говорить, доверяет человеку, который ничего другого делать не умеет. Хотя, не буду наговаривать на сержанта. Уже успел понять, что этот человек не так уж прост.

— А ты? — спросил его маг. — Ты всему этому веришь?

Лицо Лорса исказила знакомая ухмылка.

— Я был с лордом Суртоном с самого начала, — ответил он. — Со времён, когда Ферелден ещё стонал под игом Орлея. И был с ним во время восстания, которое позволило нам отвоевать свободу. Я видел, как он стоял невредимый под градом стрел, пока я за щитом сгибался в три погибели. Я был с ним бок о бок на стенах Редклиффа, когда поганые шевалье неслись сломя голову, только бы скрыться от его разгорячённого кровью взгляда. Я был на холмах подле Внутренних земель, после того знаменитого боя, когда тейрн Логейн смог разгромить сорокатысячный корпус орлесианцев. Вот этими ушами слышал, как сам король Мэрик — лично! — назвал капитана героем, отбившим целое направление, не позволив проникнуть отряду противника в наш тыл. — Лорс рассмеялся, лихорадочно раскрасневшись. — О да, он смертен, разумеется. Лорд Суртон — мужчина, как всякий другой, в чем убедились немало незадачливых девиц, уж поверь мне. Но что-то смотрит за ним, и, что важнее, что-то смотрит его глазами…

Сержант схватил Харта за локоть и стукнул своей чашей о его так сильно, что треснули обе.

— Будет правильно, если ты… — сказал он с пустыми безумными глазами и отступил назад нетвёрдыми шагами, кивая, словно в ответ на неслышную мелодию или фразу, которую были бы в состоянии разобрать только крысы, — если ты будешь уважать капитана.

Я видел, как волшебник осмотрел свою мокрую руку. Вино стекало с его пальцев — густое, будто кровь.

Моё тело покрылось мурашками. Вот о ком надо беспокоиться! Похоже, у всего командования проблемы с головой. Странно, что меня столь взволновала лишь эльфийка, хотя после оговорки Лорса, что они направляли её на поиск и устранение дезертиров, более странным было бы не беспокоиться на её счёт. Вот только даже если Жрица и впрямь всё ещё одержима демоном или духом, то почему-то вполне себе нормально относилась к людям и «Гончим».

Впрочем, ныне у меня уже возникло столько тревог, что одна гасила другую. И вообще, во всём надо искать плюсы. Как минимум — иметь в товарищах настоящую эльфийку было очень фэнтезийно-романтично. Ха-ха-ха! Ладно, если серьёзно, то ещё один маг в отряде — это здорово. Я честно не строил больших иллюзий о предстоящем путешествии. Группа планировала не просто экспедицию, но долгую и жестокую войну, затяжную битву по всему Тедасу. К этой Аркуэнэ, конечно, ещё надо осторожно присмотреться, но, насколько я узнал, в мире было мало сил, способных сравниться с могуществом старых и умелых волшебников. Не зря Теллер держал её поближе к себе.

В конечном итоге, раздобыв чистый пергамент и перо с чернильницей, я составил краткий список своих похождений в этом мире. Не просто так, конечно же, я не спешил начинать вести дневник. У меня был план… Я желал окончательно убедиться, что прав. Или неправ…

Писал я при этом по-местному, заодно тренируясь и вспоминая буквы. С непривычки оставил кучу клякс и даже проткнул бумагу в одном месте, но зато в очередной раз уверился в том, что всё вокруг будто бы кричало о необходимости этого похода. Я решил послушаться. Судьба не станет столь явно намекать на что-то, если не будет иметь на тебя какой-то план. В конце концов, я ведь зачем-то оказался в этом мире! А порождений Тьмы вроде как и без меня смогли одолеть! Пятый Мор был успешно уничтожен по сюжету игры, а значит, чисто формально моей помощи никому не требуется. Никому здесь, в Ферелдене. Получается, я могу забиться в глубокую нору… Э-э… плохое сравнение, в норе наверняка обнаружатся твари. Кхм, я могу стать обычным горожанином или жителем какой-нибудь деревушки да бед не знать: всё и так должно решиться успешно, с моим участием или без. Во всяком случае, я на это надеюсь… Но что, если суть моего попадания в этот мир глубже, чем кажется? Да, моя помощь вроде как (это не точно) не нужна в Ферелдене, но что, если она нужна где-то ещё? Например, там, в путешествии к этому тейгу Ронгор? Кто знает…

— Я могу сложить голову, даже если останусь, — откровенно признал я. — Даже в случае, если продолжу тренироваться всеми силами и способами, это не позволит мне стать непобедимым суперменом. Всегда будет тот, кто окажется сильнее. А если не один, так двое, трое или, ха-ха, орда!

Мои слова, конечно, не означали, что я брошу тренировки — нет-нет, я собирался и дальше оттачивать собственные навыки, делая упор на скрытность, но в поход идти всё-таки решился. Посмотрим, что будет дальше.

— Как бы не пожалеть об этом, — криво улыбнулся я, после чего лёг спать. Ожидал, что не усну, но снова ошибся — вырубился почти моментально.

На утреннюю поверку явились всего около тридцати «Гончих», включая половину состава Серых Стражей, не больше. Примерно треть тех, кто собрался накануне. Лорд Суртон оставался непроницаем, как всегда, но Лорс выглядел крайне весёлым, хотя и непонятно, оттого ли, что так много, или оттого, что так мало «встало на тропу», как он выразился.

Среди собравшихся гуляли слухи, что хоть исчезновение солидной части народа уменьшало наши шансы на успех, но значительно увеличивало долю.

Теперь, когда состав отряда определился, следующие дни были посвящены поискам обмундирования и пополнению запасов.

Старик-волшебник, ко всеобщей неожиданности, охотно сдал «в общак» остатки своего золота, чем произвел на «Гончих» неизгладимое впечатление. А у меня — очередную дозу подозрения. Сложилось ощущение, что он уже не видит смысла в собственных деньгах, как будто… не планирует возвращаться. Шикарные перспективы, которые я всеми силами от себя гнал.

Впрочем, почти все остальные посчитали подобное расточительство очень хорошим знаком. Наш «заказчик» тратит целое состояние, очевидно ожидая, что в конечном итоге получит куда как больше. Даже сержанты начали выражать Харту осторожное одобрение.

Всегда одно и то же: убеди человека сделать первый шаг — в конце концов, ну имеет ли какое-то значение всего один шаг? — и ещё километр он пройдёт лишь для того, чтобы доказать, что поступил правильно.

Я оказался не исключением — ходил по оружейным лавкам и кузницам наравне со всеми, влезая в долги (в отрядную казну) и добирая себе кучу необходимых вещей: точильный камень и набор ухода за оружием и бронёй, дополнительный комплект одежды, спальный мешок, небольшую палатку, отдельный котелок и посуду, запас пропитания (весьма скромный и походный), алхимическую аптечку с набором припарок и многое-многое другое. Большая часть будет размещена на мулах, которые идут с группой и на которых планируется как размещение вещей, так и возвращение с золотом.

— Так всегда бывает, — сказал мне этим вечером Ателард, когда мы сидели в «Задранной лапе».

Сегодня столы были сдвинуты и почти все сидели вместе, как одна большая семья. Хах, смешно! Но… наёмничье братство, что тут сказать? С какой-то стороны, Теллер даже таким своим поступком, этим безумным путешествием, играет на руку тому же Дункану — ведь «Гончие» во время своего похода наверняка не единожды столкнутся с порождениями, уничтожая тварей.

Мы с Ателардом сидели рядом, фактически бок о бок, и ели, не произнося ни слова, пока за столом гремели и буянили кутящие «Гончие», и в самой гуще, в самом центре веселья — Лорс.

— Перед спуском на Глубинные тропы? — уточнил у него. Ателард не ответил, обгрызая кроличью кость, а потом пожал плечами.

— Перед всем, — сказал он, поднимая глаза от разбросанных по тарелке костей. В его взгляде сквозила подлинная скорбь, сожаление королей, вынужденных обрекать невинных на смерть ради усмирения толпы. — Перед всем, что связано с кровью.

Сомнения после уже принятого решения вновь охватили меня, словно лишь сейчас я осознал весь потаённый смысл уже сказанных слов, будто бы прочувствовал груз пути, который предстояло пройти. Разумеется, я сильный… Разумеется, именно со мной не может произойти ничего дурного, ведь я… Я ведь не просто так сюда попал, верно? Я не могу глупо умереть! Только какой-то эпичной и очень возвышенной смертью! Иначе никак. Я не могу взять и тупо сдохнуть в канаве. Я пережил поход Исфольта, пережил встречу с могущественным демоном и тысячей порождений. Я… боюсь того, через что предстоит пройти.

Взгляд механически осматривал шумное зрелище куражащихся воинов: кто-то уже клевал носом, навалившись на стол, другие сотрясались от смеха и, за исключением Лорса и ещё нескольких человек, были полны грубого юношеского задора.

Сколько из этих людей погибнет? Сколько сдохнет ради того, чтобы достичь своей мечты? Сокровищница… ха-ха! Это всё ради стремления разбогатеть и жить так, как хочется. Получать то, что хочется. Вот только думал ли хоть один из них, что будет, если они и правда вернутся с мешком золота за плечом? Как быстро каждого из них прирежут, отбирая награду? Как быстро обманут и всё заберут? Как быстро они потеряют всё до последнего медяка, устраивая бесконечные попойки и шумные пирушки?

Отчего-то вспомнились люди, выигравшие в лотерею. Как они проматывали состояние, скатываясь на самое дно. Даже ниже того, что было до выигрыша. Деньги… вот где кроется настоящее зло.

Сквозь дымок от очага в середине комнаты я увидел, что трактирщик Харгруз тоже наблюдает за «Гончими». Заметив мой пристальный взгляд, щуплый мужик вскочил и, пошатываясь, вышел за дверь, при каждом нетвёрдом шаге загребая руками воздух. Сразу же припомнил его слова, сказанные старику-магу: «Гончим» поперёк дороги не становись. Сметут.

А по таверне продолжали раздаваться волны взрывного хохота. Чей-то приглушённый голос что-то говорил о Сокровищнице. Буйное, надрывное веселье проникало повсюду и даже за двери, куда я вышел, чтобы справить нужду.

Стоило лишь завязать тесёмки штанов, как рядом встал Равар. Эльф, как и Нидо, тоже решился на этот переход. Сейчас он с ухмылкой хлопнул меня по плечу.

— Скоро мы станем богатыми, Зир. Или умрём, — пьяно хохотнул он.

— Ты прав, — только и мог, что ответить ему. — Может, стоит отказаться, пока ещё есть возможность?

Последние слова вылетели изо рта быстрее, чем мозг успел их обдумать. Проклятое мышление! Не хотел ведь ни с кем советоваться, кроме самого себя, и на тебе…

— А что изменится? — неожиданно разумно, хоть и немного заплетающимся языком спросил парень. — Думаешь, шанс на выживание, останься мы в этой дыре, будет выше?

— Мы же не в одиночку тут останемся, — хмыкнул я. — Есть этот… — щёлкнул пальцами, — Годфрид с «Топорами». Правда, они сейчас где-то на тропах. Но тут имеются и иные капитаны. Другие Серые. Двух или трёх стражей, с нашим-то потенциалом и чутьём на тварей, с руками оторвут в любом отряде. Да в крайнем случае можно основать что-то своё. Попробовать походить вдвоём: поначалу недалеко, а там и дальше. Или стоп, зачем вообще куда-то ходить? Мы — Серые Стражи, а не охотники за головами. Остальные занимаются этим из выгоды, мы же… то есть я, — указал пальцем себе на грудь, — говорил с Дунканом в Башне Бдения. Он сказал, что уже через год будет собирать всех Серых, так как к этому моменту, скорее всего, Мор окончательно объединится в единую Орду и выплеснется на поверхность. Будет нужен каждый клинок.

— И ты хочешь сохранить свою жизнь сейчас, чтобы потом вступить в мясорубку с Мором, где шанс сдохнуть в десять раз выше? — улыбнулся эльф. — Я наводил справки: чем умнее и опытнее капитан, тем реже дохнут люди. У лорда Суртона в этом смысле репутация близка к идеалу. «Гончие» не просто так считаются местной легендой.

— Но и они пойдут в бой, когда позовут, — возразил я. — Стоит Дункану или королю объявить сбор, как каждый охотник и страж направится на объединение.

— И тогда возникнет вопрос, — Равар поднял палец, — с кем ты. Одиночка? В отряде каких-то никому не известных ребят? Или с легендой пограничья, на счету отряда которого тысячи голов порождений? Такими уже не станут жертвовать. Таких не будут направлять на самоубийственные задания. Это уже элита. И я хочу быть именно среди таких.

— Хорошие слова, — кивнул я. — Честно. Мне нравится, как это звучит.

— Для чего ещё нужны друзья? — пожал он плечами. — Кстати, знаешь, куда я заходил вчера? — парень тут же сменил тему. — Всё-таки решил навестить местный эльфинаж. Он, если что, расположен не внутри города, а отдельно, за жалким деревянным забором. Очевидно, чтобы твари, если прорвутся сюда, с ходу их всех сожрали. Либо орлесианцы, ежели решат снова напасть, вырезали их на ходу, выиграв этим некоторое время людям, — в его словах ощущался гнев, смешанный с долей тоски. — Даже хуже, чем в других городах…

Эльф рассказал, как он пообщался со старостой и ещё парой человек, как посмотрел на их быт, как обещал помочь, чем сможет.

— Они даже не поверили мне, — Равал почесал лоб. — Эти эльфы были в таком положении, что попросту меня проигнорировали. У них свои порядки и они будто бы находятся в осаде! Все с оружием, в любой миг готовы броситься в бой. Все женщины сидят по домам, а те, кто не сидит, держатся на расстоянии и работают только с луками. Каждый готов драться, но… этого всё равно мало.

Формально свободные эльфы находятся в статусе всеобщих изгоев. Да-а… такая вот жизнь.

Мы болтали, а в таверне позади нас наёмники пьяно пели песни, перед тем как идти проливать кровь. Я будто бы видел, как они размахивают в воздухе руками и стучат кружками в такт.

Капитана, естественно, среди них не было, как того требовал его статус, граничащий с божественным. Но был Лорс, со впавшими глазами и иссушенной годами кожей. Сержант поблёскивал щербатой улыбкой и, пользуясь своим положением, заставлял остальных делать вид, будто он один из них.

Беда его, Лорса, была в том, что он не желал признавать своих старческих странностей, не замечал своего груза разочарования и горечи, которыми полнятся одряхлевшие сердца.

Были и другие люди — собственно «Гончие», а не их безумные предводители, не знающие бремени долгих прожитых лет, целиком растворившиеся в беззаботном водовороте страсти и грубых желаний, которые и делают молодых молодыми. Они щеголяли готовностью совокупляться и убивать, делая вид, что повинуются лишь собственному капризу, но на самом деле всё было ради того, чтобы не ударить в грязь лицом перед остальными. Быть признанным.

Я видел всё это сквозь ночную темноту и деревянные стены, будто они резко стали стеклянными. И тогда я почувствовал особое восторженное ощущение свершающейся судьбы — как человек, который узнал, что ему предстоит стать новым мессией.

Да, погибнут сотни. Умрут тысячи. Сколько бы идиотов ни потребовалось уничтожить, чтобы выжить самому и ощутить, как мир меняется от происходящих событий.

На следующий день, по утреннему холодку, наша экспедиция с мутными от похмелья глазами побрела к подножию холмов. Длинная вереница людей, согнувшихся под тяжестью поклажи (единственная, на данный момент, зачарованная сумка, находилась в распоряжении капитана и сержантов), ведя под уздцы мулов, начала взбираться по склону прочь от убогих кварталов Иджхолла.

Извилистая дорога была опасна и усыпана воняющим ослиным навозом. Но почему-то казалось, что так и должно быть, что этот скверный город можно покидать только с потом и кровью. Становились физически ощутимы пересекаемые границы и остававшийся за спиной форпост Ферелдена, последний край страны, за которой расположено уже совершенно другое государство. Покинуть Иджхолл означало вычеркнуть себя из истории и из памяти… вступить в мир, полный хаоса, как душа Аруэнэ.

«Да, — думал я, шагая на вершину холма. — Это правильно, что приходится карабкаться в гору. Путь во тьму должен требовать очистительной жертвы».

Мы направлялись в сторону Морозных гор, туда, где вскоре будет достаточно большой и в меру удобный проход на Глубинные тропы. Туда, куда спускаются сотни артелей, чтобы вернуться с полными телегами отрубленных голов порождений… или не вернуться вовсе.

Криво улыбнувшись, поправил поклажу, а потом покосился на своего мула, который плёлся среди остальных. За ними приглядывала пара человек из свежего набора обычных наёмников, людей без скверны в крови, которые не были Серыми и, соответственно, были слабее нас. Менее приспособлены, менее искусны. И плевать капитану, что некоторые «простые люди» сражались более умело — здесь, как и в любой другой группе, всегда находились свои аутсайдеры.

Окрестности Иджхолла, взгляд со стороны

Элисса многое узнала о том, что значит ждать и наблюдать. И ещё больше — о природе человеческой. Она довольно быстро поняла, что Иджхолл — не подходящее место для ей подобных. Сознавая свою хрупкую красоту, она до мелочей знала, как эта непреодолимая сила цепляет взгляды мужчин, словно репей шерстяную одежду. С ней бы бесконечно заигрывали, пока, наконец, какой-нибудь шустрый сутенёр не понял бы, что у неё нет покровителя. Её опоили бы или подослали столько людей, что с ними не получилось бы справиться. Её бы изнасиловали и избили. Кто-нибудь непременно отметил бы её благородный профиль, нежную кожу, не знавшие работы руки, и из обычной симпатичной девки она превратилась бы в диковинку. «Аристократку» из самого Денерима или Вал Руайо. Её замотали бы в дешёвые тряпки, фольгу и драгоценности из леденцов. На много километров вокруг каждый охотник за головами, наёмник, купец или простой горожанин, у которого завалялись кое-какие монеты в кармане, забрал бы с собой её частичку. Она знала, что так будет. Костным мозгом чуяла, можно сказать.

Секс-профессия из прошлого мира не отпускала её, присутствуя не столько памятью о череде наполненных пороком лет, сколько в виде наслаивающихся друг на друга мрачных теней внутри. Оно всегда в ней — всегда рядом. Побои, наркота, жестокость, крики, постоянная нехватка денег и страх. Страх, что скоро она перестанет привлекать клиентов. Скоро она станет старой и некрасивой. Тогда ей понизят цену, сделают дешёвой настолько, что позволить себе её поиметь сможет даже школьник, сэкономивший на обедах.

Элисса, а тогда ещё Алина, всегда стремилась найти возможность урвать побольше. «Работала» с группами, соглашалась на извращения, ездила в загородные дома и сауны, другие города и даже страны, куда девушек везли сразу толпой.

Она помнила, как смотрела на лица своих «коллег-подруг», как видела практически детей, что, наверное, даже не закончили школу, но всем было плевать. Равнодушие и потребление. Спрос и предложение. Жестокая реальность прошлого мира.

Ею пользовались все, кто только мог, но почему-то дно кувшина никогда не высыхало. Всегда оставался последний глоток, которого хватало, чтобы смочить губы и высушить слёзы. Именно такой она была, когда наткнулась на того клиента, который избил её до предсмертного состояния, а наркота Шерсти окончательно добила — опустошённой до самого дна, за исключением одного последнего глотка.

Ушло много времени в теплоте и заботе новой семьи, в замке Кусландов, чтобы она хоть немного смогла прийти в себя. А потом последовало новое предательство. В глубине души Элисса знала, что так и будет.

Поэтому вместо того, чтобы последовать за Хартонисом в Иджхолл, девушка обошла город вокруг и поднялась на холмы. На этот раз она и вправду оставила своего коня Сорвиголову волкам.

Нагнать мага оказалось на удивление несложно. Видимо, он посчитал, что хорошо сумел замести следы, что было правдой, однако разговор с Вирином и Сунеей — его слугами — а также элементарная логика подсказали: старик пойдёт в сторону Лотеринга.

Кусланд направилась туда верхом, так что добралась до города даже быстрее самого волшебника, а там всё было ещё проще. Когда Хартонис показался на горизонте, Элисса лишь победно ухмыльнулась.

Дальнейшее путешествие было скучным, но девушка до последнего не желала показываться магу на глаза, рассудив, что хитрый старик снова сумеет её обмануть, но в этот раз уже наверняка. Она задумала присоединиться к нему в тот момент, когда уже не будет возможности отказаться взять её в группу. В момент, когда колдун наймёт людей и встанет на Глубинные тропы.

Поэтому сейчас Элисса заняла позицию вдалеке от ведущих на запад путей — казалось, дня не проходило без того, чтобы на горизонте не появилась очередная измученная экспедиция, — и следила за городом, как бездельник-мальчишка следит за облюбованным термитами пнём.

Город был похож на подгнившую игрушку, сплетённую из травы. Деревья и папоротники расступились вокруг обширной раны открытой грязи. Ряды распухших деревянных построек распирали её изнутри. От протекающей неподалёку реки в воздухе плыли, как таинственное видение, белые занавеси, обволакивая мохнатые струйки дыма…

Элисса наблюдала за городом с высоты и ждала. Временами, когда налетал порыв ветра, она даже чувствовала зловонную атмосферу, окружавшую Иджхолл. Она наблюдала за прибывающими и уходящими, за этими приливами и отливами миниатюрных человечков и их миниатюрных забот, и понимала, что бесконечное разнообразие людей, эльфов и их дел — не более чем обман зрения, проявляющийся тем сильнее, чем ближе к земле, а если взглянуть с высоты, то все постоянно повторяют одни и те же действия и выглядят ничтожными букашками, какими и являются на самом деле. Всё те же несчастья, всё те же горести, всё те же радости, и новизну им придаёт лишь неверная память и искажённая перспектива.

Ограниченность и забывчивость — лишь они даруют человеку иллюзию нового. Кажется, она всегда это знала, даже в прошлой жизни, только не имела возможности воочию убедиться в этой истине, увидеть которую ей не давала череда низко наклонявшихся к ней лиц.

Зажечь костёр девушка не отважилась. Чтобы согреться, куталась в плащ и обхватывала себя руками. На краю высокого каменного уступа она смотрела вниз и ждала его. Идти ей больше было некуда. Как и Хартонис, Элисса была лишена корней. И так же безумна. И так же одержима.

Как же повезло умудриться завязать контакты сразу с двумя сержантами! Казалось бы — где вторые лица отряда, а где желторотый страж? Но довольно быстро удалось выяснить причину своей популярности: мозги. Да-да, всё так просто. Нужно лишь держать язык за зубами и не трепаться налево и направо, проявлять усердие на тренировках, а если и открывать рот, то говорить что-то разумное.

Кроме того, как выяснилось, в некоторой успешности среди командующего состава «Гончих» виновато моё поведение. Серьёзно! Я выделялся своей речью, действиями и поступками. Но, благо, строго в положительную сторону, а не наоборот. Причина проста — влияние прошлого мира и образования. Я банально владел бóльшим житейским опытом и знаниями! Мыл руки, следил за гигиеной, старался не допускать вшей и разной пакости, выяснив способы борьбы с вредителями ещё во время проживания в Башне Бдения и с тех пор не забывающий использовать сок корня смерти, которым пропитывал одежду, обувь, спальник и даже палатку.

Я стирал вещи, чистил зубы после еды, не напивался до блевоты, подравнивал волосы и ногти…

Вроде бы стандарт, вроде бы абсолютная норма, но с учётом всего вышеперечисленного, грамотности и постоянных тренировок с энергией изначальная шутка Лорса о том, что я его помощник, начала становиться истиной.

Вот и сегодня мне удалось присутствовать на совещании командования. План был идти вдоль притоков реки Улькул, которая течёт аж до самого озера Каленхад, до начала Морозных гор, а затем спуститься на Глубинные тропы через Юсийские пещеры, достаточно широкие и просторные, чтобы не создавать мулам трудностей. Потом двигаться через Мёртвые Рвы, где охотились за своей добычей чуть ли не все наёмничьи артели, которые захаживали в Иджхолл, дабы набить голов и заработать деньжат. То был, как Ателард заверил Харта (и меня заодно), старый проторенный путь.

— Надёжный, если что-то может быть надёжным в этом поганом ремесле, — сказал он.

Насколько я успел понять, ничего интересного не будет, пока мы не уйдём тропой за Рвы, а Мёртвые Рвы — это неустоявшаяся и постоянно меняющаяся граница территории, которую Лорс назвал «кровавой землёй»: места, где массово бродили порождения и где Мёртвый Легион гномов Орзаммара защищал дальние области своего государства.

Когда же пройдём эту местность, то дли-и-инной прямой дорогой направимся к Морской Трещине — выходу на поверхность уже на территории Орлея. Выход должен вывести нас на Довэнские равнины, откуда группа направится как раз к Гаморданским вершинам, где в планах новый спуск. Дальше остаётся полагаться лишь на знания Харта и, может быть, Жрицы.

И хоть я ни хера не знал местности, но мог оценить карты, которые имелись у командира отряда. Примерный путь равнялся «двум Ферелденам» и был действительно огромным. Недаром Ателард возмущался срокам, которые поставил волшебник. Однако капитан сказал, что это реально, а значит, никто и никого ждать не будет. Всё, детские игры остались позади — впереди тяжёлый и трудный путь, где, я надеюсь, мои силы, включая и тайную способность управления кровью, ещё проявят себя.

В первый день, точнее ночь, я разбил лагерь лишь с Раваром, и мы совместно приготовили еду, болтая и обсуждая дорогу. Потом даже побренчали мечами (пусть и деревянными) на радость и развлечение остальных «Гончих», которые свистели и улюлюкали. Лорс кричал, что ставит на меня два золотых, и кто-то даже поддержал ставку, организовав тотализатор.

Одолеть эльфа оказалось несложно: я всегда был сильнее, и разница между нами лишь росла. Вот только оказалось, что я выпустил джинна из бутылки, так как следом в «круг» вступил Роксмар, который забрал «деревяшку» у Равара, показав мне, что значит настоящий бой.

Разбитые костяшки пальцев, хороший фингал под глазом, шатающийся зуб и не меньше двух десятков гематом на теле — вот итог нашего противостояния. Разумеется, я перечислил собственные травмы. Благо, что сумел пару раз задеть противника, хоть и на излёте. Как сказал Рокс, от такого у него не будет даже синяка.

— Сходи к Жрице, — постановил Ателард. — И знай, что эти игры позволительны лишь до спуска. Потом — никаких спаррингов. Нужно постоянно быть наготове, а Аркуэнэ — иметь полный запас маны.

Логично…

Молчаливая эльфийка, не снимая капюшона, привела меня в норму, и хоть мне очень хотелось взглянуть на неё ещё раз, просто вежливо поблагодарил её и вернулся обратно. В принципе, я не исключал того, что регенерация, подстёгиваемая энергией (её остатками после боя) и моей кровью, сумеет залечить часть травм, но рисковать не желал. Да и смысл, если Жрица владеет лечением? Ради чего терпеть и мучиться болью? Это всё равно что иметь на руках деньги, но из неведомого принципа не покупать еды.

После лечения чувствовал себя великолепно, но усталость в теле всё равно ощущалась, так что вырубился почти моментально.

На вторую ночь, когда я обошёлся без спарринга, дабы не привлекать внимания, а простым, но долгим и качественным разминочным комплексом, Лорс пригласил меня отужинать у капитанского костра. Помимо лорда Суртона и самого Лорса это означало присутствие Ателарда и Аркуэнэ. Честно сказать, не знал, чего ожидать. В голове сложилась некая картина того, как будут проходить «посиделки» и… я всё верно представлял. Отведав великолепной телятины с вареными кусочками эльфийского корня, стал свидетелем того, как Лорс бесконечно рассказывал обо всём на свете, Ателард вставлял осторожные шутки, закутанная Жрица добавляла загадочные и порой бессмысленные замечания, а Теллер уставился взглядом в ночь и не проронил ни слова.

Замечательный вечер. Сарказм. Нет, я был не против разнообразить дни похода, хотя в следующий раз прошу приглашать меня в моменты, когда будет обсуждаться какой-то важный вопрос! Конечно, эту мысль я тоже оставил при себе…

Честно, от одиночества я не страдал. Благо, вокруг было достаточно много людей, с кем удавалось как зацепиться языками, так и поучаствовать в какой-то активности: игры в карты и кости, выпивка, курение разной дряни, физические упражнения, уход за снаряжением, походы за дичью. Не всё из этого я поддерживал, но и собственных замечаний никому не озвучивал. Наблюдал.

Казалось, в этом походе было всё! Единственное, чего здесь не имелось, так это женщин. Не считая Жрицы, само собой, но мне искренне казалось, что любому, кто хотя бы заикнётся об этом, капитан лично отрежет яйца. Хотя может оставить эту «честь» Аркуэнэ. Не думаю, что у неё возникнут сложности.

Так что о девушках, как и упоминал Лорс ещё в Иджхолле, только постоянно говорили. Люди перечисляли своих пассий, спорили по поводу самой красивой шлюхи из «Розового Персика», рассказывали, в каких позах им больше нравится, скольких женщин могут взять за раз и как будут развлекаться, когда разбогатеют.

Пару раз я участвовал в этих разговорах, хотя тема не была мне слишком интересна. И не из-за врождённой стеснительности или отсутствия опыта — просто не хотелось выставлять на всеобщее обозрение свою личную жизнь. Зачем тогда вообще обсуждал? Чтобы стать своим. Это важно.

Время от времени я наблюдал за Хартом. Старик держался особняком и, вопреки моим ожиданиям, никто не следил за тем, чтобы он оставался в поле зрения командиров. Нет, маг был предоставлен самому себе. За ним не приглядывали и не держали поблизости. Он будто бы являлся одним из новичков, который слишком стеснялся, чтобы подойти к общему костру, поэтому теперь тоскливо слонялся, как изгой-калека под стенами храма.

«Гончие» останавливались ровно на заранее очищенных от валежника и папоротника площадках, которые, очевидно, были облюбованы охотничьими артелями. Здесь были удобно повалены сухие деревья, пни приспособлены для сидений, вырыты ямы для костров и отхожих мест, а поблизости протекал Улькул, где можно было как набрать воды, так и ополоснуться после тяжёлого дня.

Когда наступала темнота, люди рассаживались вокруг костров — сразу ложиться спать никто не спешил. По ночам становилось прохладно, так что после сытного ужина ставили кипятиться воду и наливали себе чего-нибудь горячего. Конечно же, лишь те, кто имел такую возможность. Не считая алкоголя, здесь очень уважались напитки из всевозможных травяных сборов, которые можно было бы назвать чаем. Чаще всего заваривали эльфийский корень, кровавый лотос или веретёнку. Последняя и вовсе обладала прекрасным эффектом, позволяющим какое-то время игнорировать холод. Как мне рассказали новые соратники, алхимики изготавливали из неё препараты, здорово защищающие от переохлаждения. Угу — нечто наподобие целебных припарок от эльфийского корня, но чуть-чуть сложнее.

Вообще, растительность этого мира — это что-то с чем-то. Столь уникальной, а главное полезной флоры я и представить не мог. А потому пользовался, собирая по пути те же эльфийские корешки и прочую полезную травку.

Посиделки у костров длились порядка пары часов, плюс-минус, пока постепенно все представители группы не расползались по своим палаткам.

Сегодня Лотшиль, молодой Серый Страж, который любил носить красивые одежды знати и пришёл на сбор всей группы в костюме орлесианского дворянина (за что получил пару подзатыльников от ветеранов освобождения Ферелдена), обратил внимание на Харта.

— Он пялится на нас целый вечер, — сказал он остальным, после чего вся компания, включая меня, посмотрела на мага. Кто-то вытягивал шею, кто-то отодвинулся в сторону, чтобы получить лучший обзор, некоторые взглянули исподтишка.

— И что? — угрюмый Обрелл, который когда-то обучался на храмовника, лишь фыркнул. — Он постоянно уши греет, как только кто-то начинает рассказывать о похождениях на тропе. Вот и сейчас пялится. Небось магию применил, чтобы подслушать. Чем ещё заниматься старику?

— Тогда давай расскажи ещё раз, как ты трахал Шэнну, чтобы у него точно ушной нерв защемило, — рассмеялся Нарсиан.

Обрелл и правда был одним из тех, кто обожал как хвастаться сексуальными подвигами, так и начать разговор о том, сколь сильно ему хочется парочку женщин, которые согревали бы его холодными ночами.

— А ты не завидуй, — демонстративно сплюнул недохрамовник в костёр.

— Я его позову, — хмыкнул Лот, вскакивая на ноги.

— Уверен? — спросил я его. — Это маг. Старый маг. Старый маг, который дал нам задание, то есть сумел убедить в этом капитана.

— Значит, нам точно нужно узнать его получше, — улыбнулся лёгкий на подъём, достаточно молодой мужчина, которому я не дал бы больше двадцати пяти. Он был чисто выбрит, следил за собой, отчего удостаивался уважения в моих глазах, а также обладал располагающим взглядом и ровными белыми зубами, которые часто демонстрировал, когда улыбался.

Присутствие таких мужчин подвигает мужей быть обходительнее со своими жёнами. Казалось, что он постоянно подмигивает, но эта привычка вызывала моё недоумение лишь в первое время, а потом воспринималась как вполне естественная.

После этого Лотшиль отделился от нас, подошёл и присел рядом с хилым костерком волшебника.

— Ты слышишь их? — спросил меня Равар, с кем я поделился ещё одним своим «приёмом».

— А сам? — слабо улыбнулся в ответ.

— Я могу усилить только сразу все звуки, а это сильно по ушам отдаёт, — пожал эльф плечами.

Ну, уши у него, как и у всех представителей их расы, и впрямь внушительные. И вновь я невольно задумался об Аркуэнэ и её ушках… Вот какие хотелось бы изучить!

— Тренироваться нужно, — наставительно поднял палец Рокс. — Чтобы твои длинные и острые ухи были не бесполезным атавизмом, а приносили пользу.

— О, какие слова… — хмыкнул я, на что получил смешки остальных Серых.

— Ещё нужен талант, — дополнил Обрелл. — Не каждый может с ходу получить то, что хочет. Кому-то проще даются одни приёмы, кому-то другие.

— И не поспоришь, — кивнул ему.

— Старина Обрелл может услышать женское дыхание за пару километров, не так ли? — снова поддел его Нарсиан.

Я же решил последовать совету и сосредоточиться на разговоре с Хартом, направляя энергию к собственным ушам.

— Ты не из этих, — сказал Лотшиль, подняв брови и кивнув в сторону капитанского костра. — И наверняка не из общего стада, — он склонил голову вправо, в направлении трёх соседних костров, каждый из которых окружала толпа людей, не прошедших Посвящение и не являющихся Серыми Стражами. Среди них были как матёрые наёмники, которые легко могли заткнуть меня за пояс, так и лишь начинающие юнцы, едва успевшие отрастить на лице первый пушок. — Значит, ты один из нас.

— Из Серых Стражей? — спросил Харт со странным хмыком.

— Да, — ответил Лот, широко улыбнувшись. — Может, ты не проходил Посвящение, но я чувствую от тебя… — он на миг задумался, — что-то знакомое… Ты знал, что мы, Стражи, можем ощущать не только порождения, но и друг друга? Не слишком хорошо, очень смутно, но можем. Мне кажется, что ты нашего племени.

Старик выгнул бровь.

— Или это твоя связь с Тенью так сильно повлияла, — сдал мужчина назад, смущённо рассмеявшись. — Но сейчас это не играет никакой роли. Ты — один из нас.

— Один из вас, — повторил маг.

Открытое лицо Лотшиля на секунду задумчиво нахмурилось, словно он пытался определить, как понимать тон Харта. Потом просто пожал плечами и улыбнулся, будто припомнил необременительное обещание, данное у чьего-то смертного одра.

— Идём, — спокойно сказал изысканно одетый мужчина. — Вдарим дымком тебе в бороду.

— Доигрались, — произнёс я. — Лот пригласил колдуна отведать гашиша.

Косстон, тихо смоливший свою трубку, недовольно покосился вначале на меня, а потом на приближающуюся парочку.

— Не жмоться, — фыркнул Роксмар. — У тебя его целая сумка.

— У вас будто бы меньше, — Косстон махнул рукой и вздохнул, а Нарсиан уже выбил свою трубку, с ходу передав её подошедшему Харту.

И вот маг уже находится в центре внимания, скрестив ноги и попыхивая. Возможно от волнения, он затянулся слишком глубоко. Дым обжёг его, как расплавленный свинец. Все зашлись от хохота, когда Харт закашлялся так, что стал багровым

— Вот видите! — ликующе завопил Лотшиль. — Не я один такой!

— Брал бы пример с Зиркирта и вообще не дымил, — хмыкнул Обрелл.

— Может, и ты тогда возьмёшь? — дёрнул Лот уголком рта. — И перестанешь сношать нам мозги своими историями о сексуальных подвигах? Знаешь, что мне кажется? Своей болтовнёй ты скрываешь импотенцию!

— Ах ты, сучий орлесианский ублюдок! — вскочил недохрамовник. — В круг! Я выбью из тебя всё дерьмо!

— Завтра, олухи, — ворчливо осадил их Джултон, такой же хасинд, как и Нидо, но гораздо выше, свирепее и сильнее. — Завтра я посмотрю, кто из вас будет харкать кровью.

Между тем Хартон прокашлялся и неприязненно покосился на трубку.

— Колдун! — крикнул кто-то и стал подбадривать его, а остальные подхватили: — Кол-дун! Кол-дун!

Старик невольно улыбнулся и, всё ещё периодически давясь от кашля и утирая слезы, признательно кивнул. Он даже зашатался.

— Привыкнешь, привыкнешь, — пообещал Нарсиан, обхватив его за плечи. — На тропе плохого зелья не держим, приятель. Такое, чтоб далеко повело!

— Видите! — повторил Лотшиль, словно он остался последним вменяемым человеком на земле. — Я тут ни при чём!

Далее Харту начали по очереди представлять всех нас, хотя я видел, что старика основательно так развезло. Лично мне не совсем понятно… не знаю… желание затащить в нашу компанию волшебника. Зачем? Может, во мне говорит некоторое неприятие, ведь я всё ещё уверен, что он жёстко всех обманул. И причина даже не в том, что ему банально не нужна та Сокровищница, просто я столь часто наблюдал за откровенным враньём по телевизору, читал и смотрел столь много медиа, что легко мог бы заткнуть за пояс всех «Гончих», вместе взятых. Однако капитан поверил ему, а это значит не просто много — это перевешивает всё.

— Нарсиан, — начал Лот, — один из самых старых «Гончих». В юности был солдатом короля Мэрика, даже сражался в знаменитой битве на холмах подле Внутренних земель, когда тейрн Логейн вырвал победу у превосходящей чуть ли не вдвое армии орлесианцев! — Мужчина был так воодушевлён, будто бы лично помогал Логейну всё это провернуть.

Я покосился на своего знакомого, на что Нарсиан, поймав мой взгляд, лукаво подмигнул.

— Джултон, или просто «Джул», — продолжил Лот, — самый дикий сукин сын из всех, кого я знаю. Он из племён хасиндов, которые привыкли поедать своих врагов заживо…

— Врагов не врагов, но твой поганый язык, Лотшиль, я есть бы точно не стал, — сердито прошипел Джултон.

Далее Лот — который, к моему удивлению, оказался третьим сыном эрла Дейстера, проживающего подле Гварена, тейринга Логейна, что возле Бресилианского леса — начал кратко рассказывать про остальных. Я узнал, что следопыт Гешрен ранее служил королю Кайлану, сыну Мэрика, а также что сам лорд Суртон ценит мужика «как свою наложницу», что в его устах означало — считал самым ценным имуществом, хоть сам Гешрен на такое насупился не меньше Джултона.

— Если он замёрзнет, — сказал самый настоящий ферелденский дворянин, — снимешь с себя плащ и будешь им укутывать ему ноги!

Потом он рассказал про Роксмара, или Рокса, как его чаще называли. Но тут ничего нового Лот не поведал — я уже знал, что здоровяк был членом «Антиванских воронов».

— У него всегда Антива то да Антива сё, — с деланой неприязнью передразнил его Лотшиль. — В Антиве придумали детей. Антива изобрела ветер…

Следом рассказал про Косстона, которого сократили до Коса. Это был смуглый человек с бородкой клинышком и длинными усами. Кос избегал говорить о своём прошлом, а значит, сказал Лот нарочито пугающим тоном, он откуда-то бежит.

— Учитывая, что родиной его была Неварра… — аристократ пожал плечами, как бы говоря, что это всё объясняет, хотя лично я не понял ничего.

Потом речь зашла про меня и Равара. Нидо успел куда-то уйти: может приспичило, а может, отправился спать.

— Перспективные новички, — ухмыльнулся Лот. — Зиркирт и вовсе единственный выживший из отряда разведки, которая сумела обнаружить наличие порождений не только возле своих нор, но и на Южном Пределе.

— Заварушка была горячей, — прокомментировал я, чтобы не сидеть будто воды в рот набрал.

— На ушастого вообще Жрица глаз положила, — доверительно прошептал магу Лотшиль, отчего тут же оказался едва ли не оплёван. Аркуэнэ была на особом положении, как некая изящная кукла, на которую можно было смотреть, но нельзя касаться. Не скажу, что её любили или ненавидели, но определённо вожделели. Однако учитывая, что даже подобные мысли могли привести к смерти как от рук самой Жрицы, так и от капитана, «Гончие» находили некий компромисс в том, что недоступная эльфийка оставалась эдаким святым идолом, который был одинаково общий, но при этом не принадлежал никому. Так что слова Лота вызвали бурю праведного негодования, хотя лично Равар неплохо так задумался.

Поймав себя на ревности, понял, что уже вступил в общую секту защиты Аркуэнэ от любого вмешательства со стороны разных «похотливых мужланов». М-да, забавно…

— И, наконец, Орбелл, — указал Лотшиль на последнего. — Это у нас особый случай. Самый похотливый недохрамовник во всей истории Ферелдена.

— Я вовремя успел понять, что от молитв девки давать особо не спешат, — хмыкнул худощавый, но крайне жилистый на вид мужчина.

Все мы были Серыми, а часть людей и вовсе представляла собой последних оставшихся в живых из первого состава артели, собранной лордом Суртоном десять лет назад.

Вскоре вся группа начала рассказывать о своих приключениях и дошла даже до демонстрации собственных шрамов от оружия и зубов порождений. Роксмар гордо встал и приспустил рейтузы, показав шрам в виде полумесяца через всю левую ягодицу.

— О Создатель! — воскликнул Гешрен. — Впервые вижу укус на жопе, а ведь я следопыт. Приходилось часто общаться с охотниками на всякую дичь. Животные, знаете ли, любят кусать за ноги, но чтобы так аккуратно…

— Очевидно, что та тварь нацелилась пообщаться с Роксом поплотнее, — хохотнул Лот.

Шутка была встречена буйным весельем обкуренных стражей.

Посиделка удалась. Даже Харт, как достаточно опытный и успевший много повидать человек, активно участвовал в беседе и не казался выжившим из ума стариком.

Стражи сидели, кто прислонившись к поваленному стволу дерева, кто на пне, кто просто на прогретой костром земле, обмениваясь взглядами, как будто чокались бесценным вином, или просто закатывали вверх глаза, поблёскивавшие в темноте извечного ночного небосвода.

Я видел, что маг понравился этим людям, которые уже сказали своё мнение, отчего теперь остаётся лишь надеяться, что дряхлая плоть не подведёт и позволит Харту продолжать идти наравне со всеми нами. Хм, может, у магов есть на этот счёт какие-то чары? Просто не зря пожилые люди предпочитают сидеть дома, раскачиваясь в кресле-качалке. В таком возрасте зачастую появляется какой-нибудь из бесчисленных недугов, которые закрывают для таких людей долгие путешествия.

Впрочем, быстро выяснилось, что я неправ. Исхудавшее тело колдуна в походе будто бы набиралось сил. Он глубоко и ровно дышал, без труда справляясь даже с самым беспощадным темпом.

Мы следовали друг за другом вереницей и, ведя мулов на поводу, шли широкой дорогой, большей частью проходившей параллельно реке. Многие участки пути были коварны, поскольку дорогу избороздили глубокие трещины и на поверхность вылезли камешки и узловатые корни. Над нами нависали Морозные горы, вершины которых терялись в стаях тёмных облаков шириной во весь горизонт. Казалось, что с востока они незаметно откусывали от неба по кусочку.

По пути встретились несколько возвращающихся домой артелей — цепочки истощённых до невозможности людей, согнувшихся под остатками провизии и сваленных в телеги голов. Ни мулов, ни лошадей у них уже не оставалось. Вид охотников мог бы показаться жутким — ходячие скелеты в чужой краденой коже, если бы их не распирало ликование от перспективы купить весь Иджхолл.

— Им пришлось зимовать в горах, — пояснил мне Лот, с которым я шёл рядом, попутно обсуждая жизнь в Гварене, вотчине Логейна. — Нас самих однажды чуть зима не застала. Последние пару лет перевалы Морозных гор особенно коварны, — он опустил голову, словно проверяя, не стёрлись ли сапоги. — Похоже, мир холодает, — добавил он, пройдя ещё несколько шагов.

Сойдясь, наши группы обменивались новостями и перешучивались. Разговоры, впрочем, не отличались новизной. О новых шлюхах. О том, что портится погода. О скупщиках, которые при расчётах «забывают загибать большой палец». Предупреждали, какие кабатчики разбавляют вино. Делились слухами о Легионе Мёртвых, а потом и о долийцах, которые шалили на той стороне Морозных гор, куда зачастую наведывались как Серые, так и простые наёмники в поисках более удобного места добычи заветных голов. В иных случаях, бывало, что на той стороне спасались от набега порождений, которые предпочитали лишний раз, вне Мора, не соваться на поверхность. Рассказали о «Спрутах», группе орлейских охотников за головами, которые зачастую любили не просто вырезать порождения, но и отбирать трофеи у других артелей. Периодически они охотились на головорезов Ферелдена просто из принципа и некоего интереса, убивая всех и забирая чужую добычу.

Таким образом я узнал, что Дункан как минимум лукавил, говоря, что лишь в Иджхолле Серые Стражи платят наёмникам за головы. Впрочем, возможно, что в каждой стране есть такие места? Тогда возникает вопрос — откуда у Ордена такие деньги?!

И конечно же, как и всегда, охотники дивились невероятному коварству порождений.

— Прямо с деревьев! — говорил какой-то совсем древний на вид мужик. — Так и кинулись на нас! Ещё и крикуны были. Чисто обезьяны, да все с этими ножами, чтоб им… Похоже, Мор и правда вот-вот начнётся. Прав был сукин сын Дункан, ох прав!..

Я слушал эти разговоры с интересом и тревогой, предпочитая молчать, как обычно. С какой-то стороны, я ощущал толику высокомерия, с которым относился к представителям этих артелей. Причиной был не только внешний вид, хотя оборванные грязные тряпки вместо кольчуг и кирас, признаться, вызывали недоумение. Основным был факт собственного… не знаю… понимания ситуации? Невольно я ощущал, что знаю, как должны поступать порождения, чувствовал некий азарт, считая себя избранным. Особенно на руку этому играл факт чудесного спасения в руках демона. Складывалось ощущение, будто судьба и впрямь оберегает меня.

Опасное чувство, которое не может довести до добра.

Но что-то совсем иное происходило на Глубинных тропах, то, отчего у «Гончих» начинали напряжённее звучать голоса, стоило им заговорить на эту тему. По манере держаться и внешнему виду охотников в них тоже можно было признать людей, переживших некие страшные события. Может, даже более гнусные и подлые, чем мог вообразить разум жителя современного мира.

«Ни один человек, — осознал я, — не мог пройти через подобные события и остаться в здравом уме. Каждый из тех, кто спускался в тёмные подземные лабиринты, чтобы сражаться с уродливыми и очень опасными порождениями, однозначно должен был поехать крышей. Даже я, который пережил лишь одно столкновение, ощущаю, что оно повлияло на меня. Изменило меня. Что будет, когда я выйду из Глубинных троп, пройдя столь долгий путь?»

Признаться, я не до конца осознавал, как это повлияет на меня и что случится дальше. А если все мои мысли и стремления извратятся и изменятся? Планы, которые я строю на свою жизнь, могут поменяться не под воздействием обстоятельств, а по причине смены моего мировоззрения.

Мысль эта возникла, когда я увидел полумёртвого от голода человека, скорчившегося под пологом ветвей ивы и спрятавшего лицо в колени. Невольно нахмурившись, я отделился от цепочки «Гончих» и подошёл ближе. Человек был жив, но выглядел тонким, как щепка, а лицо его осунулось, будто он прошёл долгую голодовку. Примерно таких я видел на фотографиях узников концлагерей нацистов или выживших в блокаде Ленинграда: сквозь кожу отчётливо выпирали углы и неровности черепа, щёки ввалились, глазницы казались двумя ямами. Глаза у несчастного были равнодушными и бесцветными, как оплывшая свеча. Он ничего не говорил, лишь смотрел в одну точку.

Прикосновение к плечу заставило вздрогнуть и обернуться — я так ушёл в свои мысли, что прекратил контролировать обстановку.

Это был Роксмар.

— Где упал, там и лежи, — заявил антиванский убийца. — Так говорят. Это закон. На тропе, приятель, никакой жалости.

— Разумно ли это? — невольно нахмурился я. — Если человек ослаб, то нужно помочь ему, чтобы в будущем он помог уже тебе. В конце концов, что это за солдат, который оставляет товарища умирать? — Тут в моей голове снова возникли воспоминания о Великой Отечественной, где, как я слышал, каждый считал своим долгом помочь другому, взвалить его себе на плечи и тащить долгие километры. Великие люди и настоящие подвиги.

— Такой солдат, который на самом деле не солдат, — ответил Рокс, неопределённо пожав плечами. — Охотник за головами.

Хоть его тон всё объяснял — Глубинные тропы такое место, где нет возможности соблюдать ритуалы и предаваться бесполезному состраданию, — меня всё равно подмывало спросить, что он имеет в виду.

Признаться, сам от себя такого не ожидал, но в груди бурлило негодование, которое требовало объяснить и рассказать всем и каждому о степени их заблуждения. Глупо… Конечно же, я сдержался, так что вместо этого лишь пожал плечами и послушно вернулся следом за антиванским великаном в растянувшуюся колонну.

В голове крутились мысли, посвящённые не столько жестокости, сколько трагизму. Может, я и правда заблуждаюсь? Всё-таки здесь совершенно иные нормы морали и… наверное, на опасном задании так и нужно действовать? Как помогать кому-то, если не уверен даже в собственном благополучии? Помощь, как и спонсорство — удел тех, кто может себе такое позволить. Когда же сам находишься в состоянии, почти неотделимом от трупа, то факт помощи кому-то ещё может обернуться смертью обоих. Может, в этом и есть смысл такого «закона»? Бросать слабых.

Сколь же бесславно могут умирать люди! Как собаки, которые прячутся в зарослях, чтобы испустить последний вздох. Образ бедолаги так и стоял у меня перед глазами: затуманившиеся глаза, хватающие воздух губы, обмякшее, как мешок с костями, тело.

А ведь я считал себя достаточно жёстким человеком. Безусловно, я не участвовал в каких-то кровавых баталиях в прошлой жизни, но слыл в должной мере эгоистичным и чёрствым. Говоря откровенно, я не спешил помогать другим. Разве что своим родственникам, и то с большими оговорками. Увидев, как на улице избивают какого-то человека, я бы не стал останавливаться и пытаться разобраться в ситуации. Узнав, что кого-то обманули, не спешил бы броситься к человеку на помощь. Нет-нет, спасибо.

Наверное, это опыт… Есть хорошая поговорка: «Моя хата с краю…», но она неактуальна в современном мире, где за добрую помощь можно огрести так, что сам трижды пожалеешь о своём правильном поступке. Я думаю, что куда более актуально в наше время «Не делай добра — не получишь зла». Вот это уже то, что на самом деле работает, и работает хорошо.

Однако воинское братство казалось мне немного другим местом. Серые Стражи всё-таки! Ха-ха, странно, что меня ничему не научило прошлое путешествие по Южному Пределу и вид людей, у которых забирали лошадей. Да-а… вот когда уже нужно было понять, где именно я оказался. В месте, где плевать на правила. В месте, где есть лишь жестокость. Могут ли сравниться порождения с человеком? Думаю, да. Думаю, что победит тот, кто будет более беспринципным. Тот, кто окажется способен на бóльшую подлость.

Я с трудом подавил улыбку, двигаясь в группе остальных охотников. В голове крутились саркастичные замечания типа «Кто же знал, что если человек выглядит как законченый подонок, то он и в самом деле такой?» Я ведь видел «Гончих», видел Иджхолл, видел всех, кто в нём обитал. Почему же я столь сильно удивился, когда люди прошли мимо умирающего? Думаю, будь при нём что-то кроме грязи и нечистот, то кто-то наверняка бы обобрал несчастного перед смертью. В лучшем случае отплатил бы за это ножом по горлу.

Безусловно, встреча с умирающим незнакомцем повисла на мне новым бременем, давила, мешая вздохнуть. Было ли это предчувствие? Или я просто излишне мягкотел? Нет уж, в этом мире нельзя таким быть. Сердце должно ощутить жёсткость, а не превращаться в мякиш, словно гнилая груша. Хватит! Более меня ничего не подведёт. Я сам буду определять свою судьбу.

«Верно, — мысленно произнёс самому себе. — К моменту окончательного наступления Мора я должен закалить себя в той степени, чтобы пройти все испытания с высоко поднятой головой. Стать тем, кто станет на уровень сильнейших».

Дорожка вилась всё дальше и дальше сквозь чащу леса. Она успела перевидать бесчисленные артели охотников. Кто шагал по ней гордо, кто с трудом волочил ноги. Вскоре ко мне подошёл Равар, а потом и Лот, так что идти стало веселее. Мы болтали, расспрашивая эрловского сынка о предыдущих походах и слушая его хвастливые байки. Время от времени Лотшиль так завирался, что смешил даже своих товарищей, которые заходились смехом, и когда беззлобно, а когда раздражённо объясняли, что было на самом деле.

Ближе к вечеру, когда мы остановились на привал, я напросился с Гешреном на охоту. Под его полным скепсиса взглядом использовал скрыт, на что он, подумав с десяток секунд, всё-таки кивнул.

— Держись позади, — заявил матёрый лучник, поправляя собственное снаряжение. — Всегда иди позади меня, не вздумай снимать скрыт, что бы ни случилось, и самое главное, — поднял он палец, — не издавай ни звука.

— А как я буду видеть тебя? — логично спросил я.

— Зрение ведь тренировал? — ухмыльнулся Гешрен. — Значит, увидишь. Если нет — вернёшься обратно. Если заблудишься — ха-ха, значит, не судьба! Станешь первой жертвой нашего похода. Самой глупой, — подчеркнул он, — жертвой.

— Устраивает, — широко улыбнулся я.

Используя скрыт, мы вошли в лес. Я внимательно смотрел на следопыта, с трудом замечая его движения, даже максимально сильно напрягая зрение. Силён мужик! Вот этот точно выживет, если… если не случится какое-то совсем уж запредельное дерьмо. Проклятье, я тоже так хочу! Потому что сейчас ощущал себя каким-то бледным подобием настоящего мастера. Впрочем, чего это я? У него были десятки лет, чтобы отточить навыки, у меня же — всего несколько месяцев.

Гешрен уверенно двигался вперёд, умудряясь ступать не оставляя следов и не создавая шума. В принципе, это тоже зависит от правильной работы с энергией и входит в так называемую «ветку скрытности», которую я усиленно тренирую. Мои шаги, хоть и не были идеальны, тоже встали на путь совершенствования. Думаю, со временем у меня получится стать столь же эффектным специалистом.

Следопыт добрался до реки, а потом прошёл в сторону. Кажется, он хорошо знал местность, так как вскоре мы добрались до небольшого ручья, берущего своё начало от реки. Или, наоборот, впадающего в неё? Вроде бы впадающий… а, хрен бы их знал, я что, географ?! В общем, возле ручья Гешрен начал выискивать следы, судя по тому, что едва видимые очертания его фигуры периодически наклонялись, изучая следы на земле. Вскоре следопыт выдвинулся в одному ему известном направлении. Лично я, взглянув на грязь возле ручья, понял лишь то, что тут кто-то натоптал. Но кто, откуда пришёл, куда ушёл — вопросы, не имеющие ответа. Я никогда не охотился даже в прошлом мире, что говорить об этом?

Я едва поспевал за тихими, но очень быстрыми шагами Гешрена, мы всё глубже и глубже заходили в лес. Наконец я заметил, что он остановился и вытащил из-за спины лук, начиная сноровисто надевать на него тетиву. Ага, я тоже вижу. Олени.

Наложив стрелу, следопыт тщательно прицелился, а потом, явно применяя энергию, отпустил тетиву. Стрела пролетела со скоростью пули, но вместо ожидаемого пробития насквозь вонзилась ровно наполовину, отчего олениха забилась в предсмертных судорогах. Остальное стадо разбежалось, стремительно спасаясь бегством. Поздно я сообразил, что нужно было и самому попытаться что-то сделать! Например, попробовать подкрасться к стаду, а потом ударить кого-то мечом, раз уж лука у меня нет. Да и умения им пользоваться, так-то, тоже.

— Всё, — выдал довольный следопыт, выходя из скрыта. — Можешь отменять режим. Мы закончили. — Слова звучали гордо. — Иди перережь животинке горло, чтобы хотя бы руки запачкать, — ехидно добавил Гешрен под конец.

— Эй, это моя первая охота, — улыбнулся я, также перестав тратить энергию. — Будь снисходительнее к новичку. Лучше поделись опытом. Тогда я смогу не просто ходить за тобой тенью, но и приносить реальную пользу.

Подавшись вперёд, вытащил короткий, но острый нож. Признаться, убивать благородное животное было… жалко. Нет, я понимал, что, в отличие от современного мира, сейчас это способ пропитания, а не развлечение, но всё равно.

«Эй, Зир, кто говорил, что станет жёстким?! Вытри сопли, сожми руки в кулак и делай, сука, дело!»

Встряхнувшись, я решительно подошёл к оленихе, которая уже умирала, но всё равно попыталась меня лягнуть. Скорости ей, благо, не хватило. Я уже был на другом уровне силы, так что увернулся от копыт, обошёл её и вонзил нож в горло, быстро перерезая его.

— О как задвинул! Правду Лорс говорит, что язык у тебя подвешен. Или это сержант тебя так трепаться научил? — хмыкнул Гешрен. — Ну да неважно — говоришь, конечно, правильно. Учитывая же, что я единственный оставшийся следопыт и охотник, то… — ехидно посмотрел на меня, — обучу.

Фух, я уж подумал, что сейчас скажет нечто типа «Не хочу лишаться статуса столь важного члена команды» или «На тропе свои законы, один из которых — никого не обучать». Мало ли? Я ведь этого не знаю!

Транспортировка туши была возложена на меня, но, благодаря энергии, я не возражал. Правда, немного покоробило, когда следопыт осмотрел и ощупал олениху, а потом довольно цокнул:

— Не ошибся, она была беременна. Значит — ещё больше мяса. Учись, новичок, как правильно выбирать себе цель.

Наверное, у «Гринписа» из моей прошлой жизни на этом моменте случилась бы истерика. Но, благо, я никогда не поддерживал «зелёных», а уж сейчас и подавно.

Возвращаясь назад, Гешрен нахмурился и указал на непримечательный участок пути.

— Чьи-то следы, — заявил он. — Не наших.

Приглядевшись, я понял, о чём говорил мужчина, но в жизни бы не признал в этой кляксе чей-то след.

— Почему не наших? — задал ещё один вопрос, но уже в процессе озвучки понял его глупость. — Потому что они не заходили в лес?

— И это тоже, — кивнул Гешрен, не выходя из режима серьёзности. — А ещё в том, что это женские следы.

— Жрица? — предположил я.

— Хех, — почесал он затылок, — проведя столько времени с «Гончими», ты научишься узнавать следы если не всех, то многих. Жрица предпочитает обувь на каблуке, пусть и небольшом.

Ага, ничто человеческое — если так можно выразиться об одержимой демоном эльфийке — нам не чуждо.

— Свежий? — тем не менее нахмурился я, а потом огляделся.

— Угу, — кивнул Гешрен. — Ладно, идём. Это может быть что угодно, а я не собираюсь тут задерживаться.

Вернувшись, порадовали дичью группу, которые организовали чуть ли не праздник. Во всяком случае, недовольных не было. Разве что Харт проворчал о святотатстве, когда мясники начали вытаскивать из недр оленихи жеребёнка, попутно споря, кому достанется нежное мясо.

Конечно же, добычу поделили по старшинству, предоставив лучшее капитану и офицерам, потом распределяя по степени важности. Я, как тот, кто, пусть и формально, помогал Гешрену, получил весьма хорошую порцию.

— Я тут думал насчёт этих «законов тропы», — произнёс волшебник, доев свою часть. Харт сидел напротив Роксмара и смотрел прямо на него. Каждому было очевидно, кого маг выбрал невольным донором знаний.

Антиванский убийца поначалу ничего не ответил. В отсветах костра, поблёскивая крепкими зубами, которые рвали мясо с кости, он выглядел особенно свирепо. Некоторое время Рокс задумчиво жевал, потом коротко сказал:

— Ну?

Мы с Раваром ехидно переглянулись.

— Если бы Зиркирт обнаружил там не какого-то неизвестного бродягу, а, например, Нарсиана… — начал говорить Харт.

— Было бы то же самое, — с набитым ртом перебил его антиванец. При этом он глянул на Нарсиана и с притворно извиняющимся видом развёл руками.

— Но он… он же тебе как брат, разве не так? — нахмурился старик.

— А то, — подтвердил Роксмар.

Нарсиан, сидевший с другой стороны костра, изобразил звук поцелуя.

— И как же быть с законами братства? — продолжал гнуть Харт то, что мучило меня половину пути.

На этот раз ответил Нарсиан.

— На тропе, колдун, есть только один закон — закон тропы, — серьёзно произнёс он.

Я рассмотрел, как маг прищурился, видимо обдумывая следующий вопрос, но Нарсиан встрял раньше, чем он успел открыть рот.

— Братство — это всё замечательно, — высказался бывший королевский солдат, — до тех пор, пока не начинает обходиться слишком дорого. Как только оно становится недопустимой роскошью… — Он пожал плечами и снова занялся костью, которую всё это время не выпускал из рук. — Твари, — лениво подытожил он.

Порождения Тьмы — вот что он имел в виду. Порождения — единственный закон в этих землях.

Из интереса я начал вглядываться в лица остальных Серых, сидящих вокруг костра. Мне хотелось узнать, навязанное ли это правило или каждый искренне в него верит. Может, это всего лишь попытка поиграть в сурового тирана?

Но все молчали.

— Выходит, никаких обязательств? — спросил я скорее из попытки лучше понять своих спутников, чем в плане поддержки завравшегося мага или из принципа противоречия. — Не находите, что, с какой-то стороны, это не усиливает группу, а ослабляет её? — Я почесал щетину на подбородке, понимая, что утром надо бы подняться пораньше и устранить её. Теперь, когда перед глазами появился пример Лотшиля, возникло некое негласное соперничество. То, что заставляло стараться больше и лучше. Стремиться выиграть это необъявленное соревнование.

— Я бы помог, — брякнул Лот. — Ну, то есть если бы умирал именно Нарсиан. Точно бы помог…

Пиршество приостановилось. Все лица по кругу повернулись к молодому дворянину. Некоторые были перекошены притворным гневом, по другим гуляли скептические ухмылки. С простодушной улыбкой парень продолжал:

— У него сапоги мне подходят — как на меня сшитые!

Последовала секундная тишина. Шутки Лотшиля, как я успел заметить, обыкновенно приводили к своего рода коллективному судилищу с вынесением приговора, особенно когда он специально старался быть смешным всеми силами. Люди качали головами. Закатывали глаза к небу. Джултон, огромный хасинд с вплетёнными в нечёсаную гриву амулетами, якобы отпугивающими злые силы, поднял глаза от обглоданного до блеска ребра, кривясь, будто ему испортили аппетит. Не произнеся ни слова, он бросил кость в Лота. То ли по счастливой случайности, то ли потому, что кость была жирная, она не отскочила, а прилипла к его волосам.

— Джул! — заорал Лотшиль, рассердившись всерьёз, но без обиды, как человек, привыкший к подобным шуткам. Великан ухмыльнулся, поблёскивая каплями жира в бороде и усах.

Внезапно все, кроме меня, эльфа, Нидо и Харта, вскочили на ноги, и по незадачливому аристократу забарабанила беспорядочная волна костей. Тот закрывался руками, чертыхаясь. Он сделал вид, будто в кого-то из них швыряет кости обратно, но в конце концов присоединился к общему хохоту.

— Обери брата своего, — назидательным тоном сказал харту антиванец и хлопнул его по спине. — Добро пожаловать на тропу, колдун! — Потом он посмотрел на нас. — И вы, сосунки, тоже!

Я засмеялся, как и все остальные, хоть особой радости и не испытывал. Однако… поглядывая за пределы круга освещённых лиц во внешний мир, укрытый плащом ночи, понимал, что моё новое товарищество — «братство убийц» — непростая и весьма своеобразная вещь.

На следующий день я, как и планировал, проснулся пораньше, начав приводить себя в порядок. Прошло четыре дня, скоро мы доберёмся до Юсийских пещер, а значит, нужно хорошо почиститься, ведь неизвестно, когда на Глубинных тропах представится такая возможность. Конечно, подземные реки там есть… но я не имею никакого понятия, когда мы доберёмся до них и будут ли они представлять из себя подобие Улькула или окажутся стекающими со стены мутными каплями. Мой первый, ха-ха, выход в недра земли — и сразу такое!

Аккуратно побрившись и заметив, что лагерь уже зашевелился, попросил Равара собрать мою палатку, взамен пообещав завтра собрать за него, а потом бросился к реке, дабы успеть ополоснуться и простирнуть одёжку. По дороге, не успев даже толком отдалиться от стоянки, заметил, как из леса выбежал Гешрен. Обычно я не обращал на это внимание, ведь тот постоянно носился туда-сюда, изучая окрестности и выискивая дичь, однако сейчас мне показалось, что он был чем-то встревожен, а взгляд направлен точно на капитанскую палатку.

— Что-то случилось? — поинтересовался я.

Следопыт остановился и замешкался, словно обдумывая, сказать или нет. Его куртка с короткими рукавами открывала жилистые руки борца, коричневые под красноватым загаром. Это был худощавый и широкоплечий мужчина, от которого веяло спокойствием, сжатым, как пружина, что было неудивительно для бывшего армейского следопыта.

— Ты же теперь мне как ученик, — наконец хмыкнул он. — Помнишь вчерашние следы?

— Женские? — сразу понял я, ведь вряд ли речь об олене.

— Именно, — кивнул мужчина. — Я обнаружил, что за нами следят.

— Так-так-так, — задумчиво почесал я висок. — Она одна?

— Хм, — улыбнулся следопыт. — Хорошие вопросы. Не зря тебя Лорс приметил. Да, одна. И это странно. Надо доложить капитану.

Оглянувшись на его палатку, заметил, что лорд Суртон и его «язык» как раз что-то обсуждали с Хартом. Маг, как обычно, размахивал руками, а к группе уже приближался Ателард. Неужели опять какая-то смена маршрута?..

Взвесив какие-то свои загадочные соображения, Гешрен добавил:

— Орбелл и несколько «Гончих», не из Серых, уже направились «поприветствовать» её. Может, Нарсиан прав и наш недохрамовник действительно умеет улавливать женское дыхание за несколько километров?

Примечание автора: понравилась глава? Не забудь поставить лайк вот здесь и конечно же буду ждать твой комментарий :))

Следующая глава (Глава 7)

Предыдущая глава (Глава 5)