2024-03-16 09:22

Вернувшийся во мрак (Глава 7)

Скачать все главы одним файлом можно тут

Глава 7

Я быстрым, но не чрезмерно, шагом, направлялся в указанную Гешреном сторону, удерживая при этом скрытность. За вещи не переживал, Равар уже был предупреждён, так что соберёт всё как надо. Меня же толкал интерес. Что за женщина? Зачем она преследовала «Гончих»? У неё вообще с головой в порядке?

Орбелл… я гадал, сделает ли он то, чего я опасался, но в чём не сомневался или всё-таки нет? В конце концов, этот человек — Серый Страж, но… это был Страж из Иджхолла. Последнее, словно пятно, одним своим видом портит всё, что только можно вообразить.

Я направился вниз, по усыпанному валунами склону, удаляясь от реки в безмолвную чащу леса. Прошло несколько минут, прежде чем я услышал их: гиканье, грубый хохот, полное злобы и жадной страсти перекрикивание охваченных похотью мужчин. Ещё несколько мгновений спустя я разобрал, как Орбелл на бегу выкрикивал указания остальным. Похоже, они кого-то загоняли. Как добычу, как жертву.

Выглянув из-за кустов, ступая так тихо и осторожно, как только было можно, я заметил их. Шестеро человек и какая-то девчонка, чей капюшон слетел с головы, показывая чёрные как смоль волосы и симпатичное личико. В следующий миг уши различили её вопль. Нет, не вопль, а пронзительный клич непокорности и досады.

«Гончие» с моего ракурса были похожи на тени мышей, снующих в луговой траве. Через короткое мгновение девчонку завалили на землю. Она билась и лягалась в руках троих крепко держащих её мужчин. Они растянули её, как живую верёвку, на лесной траве. Орбелл опустился на колени между её ног, расстёгивая пояс и штаны. Он причмокивал и сладострастно порыкивал.

Вмешиваться? Безумие! — пронеслась в голове мысль. Наблюдать — мерзко. Значит, самое время уйти и не мешать. Жаль дурочку, красивая. Но тащиться за толпой полудиких отморозков, собравшихся в долгую, кровавую и полную трудностей дорогу? Ха-а…

Развернулся, чтобы не смотреть, одновременно убирая энергию из собственного слуха. М-да… подленько я поступил: будто бы засунул голову в песок. Но, во-первых, что будет, если я попытаюсь вмешаться? Может одного-двух охотников смогу победить, но их пятеро, плюс Орбелл, который, так-то, тоже Серый, но уже давно в этой команде и успел заматереть. Боюсь, я пока что не на его уровне. Но даже если в теории сумею всех одолеть, то что дальше? Ха, а дальше уже «во-вторых». И заключается оно в капитане и негласных законах отряда. Сомневаюсь, что Теллер одобрительно качнёт головой, похлопает меня по плечу и скажет: «Вот ты молодец, Зиркирт, поступил как настоящий мужик!» А спасённая девушка окажется принцессой, которая в меня влюбится и станет верной спутницей, которая станет поддерживать в бою и так далее, и тому подобное.

Сказка. Смешная и детская. Увы, в мире всё работает немного по другому. И когда мой окровавленный труп, с парой-тройкой сквозных дырок в теле, упадёт на землю, рядом с той девчонкой, то «Гончие», ехидно комментируя мою глупость, продолжат прерванное занятие.

В общем, оно того не стоит. Скорее всего, таких как эта девчонка была не одна и не две, — успокаивал я сам себя, слыша за спиной крики и визги. Но тут я разобрал иные звуки, будто бы кто-то пёр вперёд, как носорог, не обращая внимание ни на ветки, ни на кусты.

Харт! Всклоченный, с ошалевшими глазами, размахивающий посохом и стремительно бежавший в сторону той девушки!

Хорошо, что я не вышел из скрыта!

Похоже, колдун стал свидетелем доклада Гешрена и отчего-то очень забеспокоился. Знает эту девицу?..

Направившись за ним, успел как раз вовремя. Орбелл уже пристраивался, но магический каменный кулак, брошенный издали, попал ему ровно в грудь, отбросив мужика в сторону и заставив гневно застонать, потирая хороший ушиб, если не перелом. Страж заворочался в прелой листве, торопливо поднимаясь, одной рукой натягивая штаны, а другой уже доставая клинок.

Остальные «Гончие» загомонили, и точно также беспорядочно отступили назад, потянувшись к оружию. На лице мага, вдоволь рассмотревшего происходящую сцену, горел огонь ярости. Старик вытянул руку, а потом резко сжал кулак, отчего наёмники словно застыли, не в силах сделать и шага. Будто каменные статуи, продолжающие оставаться живыми!

В следующий миг вперёд выступил Орбелл, на ходу вливая в себя пузырёк с какой-то голубоватой субстанцией. После этого он сделал непонятное движение клинком, что-то при этом пробормотав, отчего область на миг полыхнула синим и все ранее замершие люди снова получили возможность двигаться.

— Храмовник, — злобно сощурился Харт. — Стоило догадаться, когда ты выпил жидкий лириум.

Лириум… Нам рассказывали про него, во время обучения в Башне Бдения. Известна лишь одна неживая вещь, содержащая эссенцию магии — бесценный сине-зелёный кристалл, который называется «лириум». Этот редкий минерал добывается под землёй и высоко ценится за магические свойства. Все знают и о его опасности. Если живое существо будет длительно подвергаться воздействию необработанного лириума, это медленно сведёт его с ума. Также это может стать причиной физических нарушений, таких как глухота, потеря памяти и тошнота.

Чем более чувствительно к магии существо, тем более сильным и опасным для него будет воздействие лириума. Большинство магов не осмеливаются приближаться к необработанному минералу из-за риска умереть от внутреннего кровоизлияния быстрее, чем их охватит безумие.

Гномы, имеющие небольшое врождённое сопротивление магии, могут добывать лириум без последствий, хотя это требует определённой осторожности. После обработки (растворении в жидкости или нагревании до превращения в мелкий порошок), лириум становится безопасным для использования. Однако, независимо от состояния, лириум вызывает привыкание. Чем дольше маг его использует, тем выше в нём потребность, и тем большее количество его нужно.

Поколения гномов, прожившие близко к жилам лириумной руды, стали естественно устойчивыми воздействию этого минерала. Гномы, живущие на поверхности, со временем теряли устойчивость. Некоторые шахтёры утверждали, что могут находить лириумные жилы на слух, ориентируясь на издаваемые минералом звуки, которые называли «Песней Камня».

В необработанном виде лириум издавал странный успокаивающий звук, который некоторые называли голосом Создателя. Церковь утверждала, что минерал является материалом, оставшимся от рождения мира, когда Создатель сотворил землю и небо. Они считают, что лириум — эссенция не столько магии, сколько всего сущего.

Лириум используется церковью, чтобы контролировать храмовников: храмовники получают лириум, с целью «развивать свои способности», но он не только облегчал контроль над их способностями (хотя их можно освоить и без такого допинга), но и вызывал привыкание. Таким образом лириум позволял церкви контролировать храмовников, которые, в свою очередь, контролировали магов. Также лириумом наносят клеймо усмирённых, разрывая их связь с Тенью.

Ныне церковь полноценно подмяла под себя торговлю лириумом, наложив запрет для всех остальных. Только она имеет право покупать его у гномов, а потом распространять.

Такое вот дерьмо, существующее в этом мире. И сейчас Орбелл выпил целый флакончик, отчего буквально полыхал силой.

— Святая кара! — воскликнул он, направив меч в сторону старика, однако, забытая было девчонка бесстрашно прыгнула на воина, отталкивая его в сторону. Уникальная способность храмовника пролетела мимо пригнувшегося волшебника, который торопливо помчался вперёд, а когда на него бросился один из «Гончих», просто отмахнулся, создавая на земле знак, от которого повеяло таким ужасом, что даже я, стоя хорошо так в стороне, упал на задницу, едва не потеряв концентрацию на скрытности. Охотники же и вовсе бросились в сторону деревьев, подвывая от ужаса.

Орбелл, осознав, что оказался в меньшинстве, не решился продолжать бой, а вместо этого спешно ретировался. Харт бросил ему в спину толстую молнию, но Страж уже затерялся в деревьях, оставив старика, девушку и меня, продолжающего наблюдать за всей это картиной.

И вот, волшебник стоял над черноволосой девчонкой, ярко освещённый внезапно выглянувшим солнцем и осыпаемый нескончаемым зелёным дождём ранних весенних листьев, осыпавшихся с дерева, куда попала его молния. Харт выглядел величественным и опасным. Только что этот человек без единой жертвы разбил целый отряд из шести умелых наёмников. Пусть они не являлись мастерами воинских техник, но как минимум каждый хорошо работал мечом или чем там они были вооружены?

Мало того, колдун победил охотника на магов. Плевать на девушку, которая сбила Орбеллу атаку, я всё равно считал, что сражайся Харт всерьёз, так тут была бы лишь опалённая дыра.

Девчонка сплюнула кровь из прокушенной губы, а потом кое-как попыталась натянуть порванные штаны. Звук, который она издала, мог оказаться рыданиями или смехом, или тем и другим сразу. Она упала перед колдуном на колени, и в прорехе на левом бедре сверкнула голая бледная кожа, как у молодого деревца, с которого содрали кору.

Гримаса смеха. Блеснули перепачканные кровью зубы.

— Учи меня, — проговорила она.

Я отступил, направившись к стоянке. Факт знакомства этой парочки только что подтвердился.

Быстрым шагом, чуть ли не бегом, я мчался к своим, желая узнать, что же будет дальше. Что скажет капитан Суртон? Что будет за нападение на своих? Ох, как же интересно завязывается ещё не успевшее начаться путешествие!

— Что там было? — спросил меня Нидо, едва я вышел из скрытности, встав рядом с эльфом, который лишь усмехнулся, похлопав мула. Кивнул ему, показав, что понял намёк.

— Сейчас узнаешь, — улыбнулся я. — К Харту пришла какая-то девчонка.

— Женщина? — удивился хасинд, а потом оскалился. — То-то Обрелл так взбудоражился!

Буквально через пару минут из леса показался гневный волшебник. Он шёл первым, а за ним, стараясь не отставать, ковыляла девушка, зажимая рукой прорехи на одежде. «Гончие» стояли группами на земляных откосах между каменными зубами, каждый из которых был размером с автомобиль. Внизу изгибалась дугой река, сыпала белыми брызгами и нескончаемо била по склону холма. Когда эта парочка подошла поближе, глаза всех собравшихся обратились на них, чуть дольше задержавшись на стройной фигурке девушки. Харт инстинктивно притянул её поближе к себе, как бы закрывая собой. Так вдвоём они и подошли к толпе.

«Гончие» негромко, но эмоционально обсуждали ситуацию. Сбежавшие наёмники, включая Орбелла, уже успели поведать суть произошедшего. Сейчас недохрамовник опасливо отирался рядом с лордом Суртоном, величественно стоявшем на небольшой возвышенности, заложив руки за пояс.

Позади капитана расположилось нагромождение камней, а также парочка чахлых деревьев, незнамо как умудрившихся прорасти прямо сквозь них.

Жрицы, которая, как я думал, могла бы проявить к девушке толику сочувствия, поблизости не было. Зато, прямо на моих глазах, Теллер посмотрел на Орбелла, который что-то неслышно прошептал ему, а потом бросил взгляд на девчонку, как бы говоря капитану: «Посмотрите на неё!..»

Суртон не повёл и бровью. Снизу же стоял Лорс, который сердито посматривал на тех «Гончих», которые участвовали во всей неразберихе.

— Кажется, сейчас начнётся судилище, — криво улыбнулся я.

Складывалось ощущение, что я являюсь свидетелем чего-то по настоящему дикого. Средневековый самосуд, который может обернуться каким угодно образом.

— Последнее слово всё равно за лордом Суртоном, — пожал плечами Равар.

Не теряя времени, я сосредоточился и использовал энергию, подслушивая разговор идущей впереди парочки.

— Кто этот человек, в центре? — спросила девушка, очевидно имея в виду капитана.

Харт лишь аккуратно оглядывал недружелюбные, воинственные лица вокруг.

— Тише, Элисса, — только и ответил он.

Что же, хотя бы её имя теперь мне известно. Не то чтобы оно особо было мне нужно, но… немного удивлён, что после провалившейся попытки изнасилования, девушка выглядит так, словно ничего и не случилось. Дескать — подумаешь! Всякое бывает.

Это средневековый менталитет? Для них подобное норма? Хах… а я ведь даже и не знаю. Вот дерьмо, а ведь и правда не знаю! Это в современном мире насилие приобрело такой закрытый статус, но по факту, чем оно отличается от избиения? Имею в виду физически? И там, и там страдает тело, получая травмы. Потом нужно проходить лечение. Единственный минус при изнасиловании — шанс залететь. Ну и венеричка, конечно же. Хотя возможность подцепить заразу есть и при обычном избиении. Может, преступник переносит туберкулёз? Кто знает?

Хм, если это так, то я не удивлён, что девица отреагировала столь обыденно. Или это защитная реакция? Возможно, стоит ей остаться одной, как тут же примется рыдать, размазывая сопли по лицу?

Если вообще останется живой…

В следующий миг капитан протянул руку и схватил Орбелла за подбородок. Поначалу мне показалось, что он просто притянул его к себе, дабы что-то сказать, столь небрежным было это движение. Однако почти сразу стало ясно, что это не так: лорд Суртон держал человека в нескольких сантиметрах от своего лица и не столько смотрел ему в глаза, сколько наблюдал…

Наблюдал за его смертью. Всаженный под челюсть нож я увидел лишь тогда, когда капитан убрал руку, отряхивая её от красных капель. Орбелл рухнул так, словно Теллер вытащил из него кости. Валун залило кровью.

— Твою же мать, — выругался эльф. — Какого чёрта?

— Может ли кто-нибудь сказать мне, — выкрикнул Лорс, перекрывая как равномерный шум реки, так и загудевшую толпу, — что гласит закон касательно женщин на тропе?!

— Первым их всегда берёт капитан, — мрачно отозвался Нарсиан.

— А что сделало нас легендой Глубинных троп?! — продолжил сержант. — Что даёт нам возможность рубить столько голов?!

— Законы тропы! — крикнули сразу несколько человек, заглушая рёв воды.

Причём, как я заметил, кричали они не из-под палки, а с мрачным одобрением. Даже Серые Стражи, представителя которых только что безжалостно убили. Даже они, те, кому случалось преломить хлеб с мёртвым человеком, валявшимся на камне.

Грёбаное безумие.

Лорс багровел, не отпуская фальшивую улыбку. Его глаза превратились в две морщины, неотличимые от остальных, что избороздили его лицо. Он пристально осматривал всех и каждого, будто бы изучая и запоминая.

Не глядя на сержанта, капитан, в своём поношенном одеянии, присел на корточки и вытер окровавленное лезвие о рукав Орбелла. Потом остановил взгляд на Харте с Элиссой. Лорд Суртон спрыгнул с валуна, и его движения оказались неожиданно гибкими. До сего момента он казался живой скульптурой, высеченной из гранита. Широкими шагами он подошёл к ним двоим, действуя на глазах всех «Кровавых Гончих».

— Кто она такая? — сурово спросил Теллер.

— Моя дочь, — с некоторым трудом ответил старик, продолжая прикрывать девушку.

Дочь? — прищурился я, внимательнее оглядывая Элиссу. Но зачем она пришла сюда? Зачем бросилась за ним в погоню? И, тем более, зачем просила её обучать? Она волшебница? Вне Круга? То, что старик малефикар, было понятно и ранее, но теперь, судя по всему, речь идёт о целой семье. И… учитывая, что девчонка не использовала магию, когда на неё напали, то вывод один: он ничему не обучал её, кроме, разве что, совсем незначительных основ. Почему?

Множество вопросов крутились в моей голове, пока лорд Суртон жёстко вглядывался в Харта. Я ожидал, что волшебник опустит взгляд, но он был неожиданно твёрд. Похоже, кем бы девушка ему не приходилась, но это точно кто-то весьма ценный.

Капитан отвёл глаза, на мгновение задумался, кивнул каким-то собственным мыслям, хотя, возможно, это только ветерок играл в его окладистой бороде. Ещё раз бросив взгляд исподлобья, он двинулся обратно к началу колонны.

— Либо пускай несёт свою ношу, как мужчина, — крикнул он, удаляясь, — либо положим на неё другую ношу, как на женщину!

«Гончие» заулюлюкали и засвистели. Слова сказаны, решение принято. Я, как и все остальные, провожал взглядом девушку и старика, которые медленно возвращались в конец колонны. На лицах охотников за головами была вся палитра выражений: от недовольства до глумливой похоти. Но лично моё внимание больше всего привлекли бесстрастные лица, глаза, в которых отложилась память о порванных штанах Элиссы. На месте Харта, я бы уделил им максимум своего внимания.

Трупом Орбелла никто не потрудился заняться. Он остался истекать кровью, на фоне ревущей воды и гигантских каменных глыб. Белое тело на окрашенном в красный цвет камне.

Берег реки Улькул, взгляд со стороны

— Кто он? — прошептала Элисса. Пока Хартонис вглядывался в лица остальных, подмечая наиболее проблемных, брюнетка не сводила глаз с удаляющейся спины капитана.

— Ветеран войны с Орлеем, — вполголоса ответил маг. — Такой же, как и я.

Колдун поймал пристальный взгляд Зиркирта, молодого, но перспективного парня из свежего пополнения Серых. Вот только в отличие от большинства остальных, он смотрел не на девушку, а на него самого.

Хартонис мазнул по нему глазами, переходя на более «зубастые» цели, хотя в голове этот момент удержал. Но о Зире он подумает позже. Значительно позже!

Их пара держалась позади всех, перейдя из неровного солнечного света в зелёную тень, где сходу начали спорить, заглушаемые шумом реки.

— Тебе нельзя здесь оставаться! Это невозможно! — бескомпромиссно заявил маг, решительно махнув свободной рукой. Во второй он удерживал посох. Волшебник возвёл вокруг них едва заметный барьер, мешающий подслушиванию.

— И куда же мне идти? — ехидно спросила Элисса, вытащив из заплечной сумки тонкий пояс, которым подпоясала собственные штаны.

«На стоянке нужно будет подшить», — подумала Кусланд. Её била лёгкая внутренняя дрожь, но девушка отгоняла от себя мысль о едва не случившемся и о том, что всё-таки случилось. Пролившаяся кровь не вызвала у неё сильной реакции, но в этом и была проблема. Реакция быть должна!

— Куда идти? — удивлённо переспросил Хартонис. — А как ты думаешь? Назад к матери! В Хайевер, где тебе и подобает быть!

— Никогда, — односложно ответила она.

— Я знаю твою мать. Я знаю чёртова Брайса! Они тебя любят, пусть и по своему! — уверенно произнёс волшебник.

— То-то же храмовников по мою душу направили, — хмыкнула Элисса. — Наверное, чтобы они рассказали мне, сколь аккуратно надо себя вести, при использовании волшебства.

— Круг магов спасает людские жизни, — уже не столь уверенно ответил Хартонис. — Пусть у него есть недостатки, но это место куда лучше, чем то, где ты оказалась сейчас.

— Круг… куда там… Впрочем, кое в чём ты прав. Здесь шанс оказаться трахнутой всей толпой будет повыше, чем в Башне магов, хотя знаешь, я не уверена в этом наверняка. Но что ты сделаешь с фактом моего усмирения?

— Не будут тебя усмирять, — колдун потерял боевой запал, отвечая скорее по инерции.

— Подумаешь, мужчины, — улыбнулась Элисса. — Поверь мне, я терпела их раньше. Вытерплю и ещё.

— Но не таких мужчин, — насупился Хартонис, находя в словах Кусланд параллель с собой.

— Тогда значит мне повезло, что у меня есть ты, — хмыкнула девушка.

«Она совсем не похожа на Элеонору», — начал понимать старик.

Элисса точно так же склоняла голову, словно пыталась буквально разглядеть, что стоит за его словами, и голос у неё становился жёстким, точно так же превращаясь в пронзительный сгусток ненависти, но если не считать этих мелких отголосков…

— Послушай меня. Тебе просто никак нельзя оставаться. Это путешествие… — он запнулся, поняв, что именно собирается сказать. — Это путешествие, у которого нет обратного пути.

Брюнетка ухмыльнулась и рассмеялась.

— Как и у любой жизни, — дерзко выдала она.

Была в ней какая-то выводящая из себя язвительность, так и подмывало ударить — или подзадорить… Даже не разобрать, что больше.

«Нет. На Элеонору она отнюдь не похожа. Даже злое презрение и усмешки — всё только её собственное», — осознал Хартонис.

— Ты этим охотникам так и сказал? — тем временем уточнила Элисса.

— Как — «так»? — бессмысленно переспросил он, уже зная ответ.

— Что в этом путешествии им всем предстоит быть убитыми, — пожала Кусланд плечами.

— Нет, — мотнул маг головой.

— А что ты им сказал? — выгнула она бровь.

— Что покажу им Сокровищницу, — улыбнулся колдун.

— Сокровищницу? — не поняла девушка.

— В заброшенном тейге Ронгор хранилась казна гномов, — пояснил Хартонис. — Там и правда были целые тонны золота и самых разных драгоценностей, включая старинные артефакты и какие-то уникальные, легендарные предметы той эпохи. Гномы потеряли её больше тысячи лет назад, а я, кроме книг, в которых это упоминалось, видел лишь куски в своих снах.

— Значит, об истинной цели всего пути они не знают? — Элисса почесала нос, одновременно размазывая по нему грязь. — О том, что во сне ты общаешься с тевинтерским магистром, хочешь узнать тайну Чёрного Города, открыть секреты скверны, а также обрести бессмертие, которое он обещал тебе в твоих поисках?

— Не знают, — спокойно ответил маг.

— Убийца, — с широкой ухмылкой произнесла она. — Если так, то ты — убийца.

— Да, — согласился Хартонис.

— Тогда учи меня… Учи меня, а не то я всё им расскажу, — девушка понимала, что он уже согласен, иначе не стал бы её спасать.

«Ведь согласен же? — билась мысль в её голове. — Я и в прошлый раз была уверена, что сумела его уговорить, но всё окончилось пшиком».

— Шантаж? — хмыкнул он.

— Убийство намного порочнее, — уверенно постановила Элисса.

— Отчего ты так уверена, что я не убью тебя, если я — убийца, как ты говоришь? — спросил волшебник.

«Лёгкий вопрос», — про себя подумала девушка.

— Потому что я слишком похожа на свою мать, — упёрла она руки в бока.

— Это мысль, — кивнул Хартонис. — Наверное, надо рассказать капитану, кто ты такая. Дочь тэйрна Ферелдена! Подумай только, какой за тебя можно получить выкуп!

— Да… — задумалась она. — Но с другой стороны, зачем тебе истекать кровью всю дорогу до Ронгора?

Дерзость. Доходящий до какого-то безумия эгоизм! Родилась ли она такой? Нет. Элисса носила шрамы своей прошлой жизни так, как носят собственное зловоние отшельники: как символ всех многочисленных грехов, которые она преодолела.

— В этом состязании, колдун, тебе не выиграть, — уверенно сказала Кусланд.

— Это почему? — притворился он, что не понимает.

— Я не дурочка, — поморщилась она. — Уже осознала, что ты специально не берёшь учеников. Те же долийцы обучают всех своих, у кого есть талант. Хасинды обучают всех. Даже другие малефикары, если представится такая возможность…

— Как раз-таки дура! — взорвался старик. — Раз ты узнавала про меня дома, читала про меня книги, то должна знать: за моими поучениями по пятам идут несчастья! Все мои ученики нашли тяжёлую и жестокую смерть. Предательство и кова!..

— Ты ошибаешься, думая, что на меня можно подействовать угрозами, мольбами или доводами разума, — палец девушки упёрся прямо в грудь колдуна. — Дар, который у меня есть, эта способность освоить магию, стать такой, как ты — единственное, что мне преподнесли в подарок, единственная надежда, которой я живу последние восемь месяцев. Я стану волшебницей или умру.

— Ты меня не услышала? — скривился он. — На моём учении лежит проклятие!

— Значит, мы хорошо друг другу подходим, — лишь улыбнулась Элисса.

«Дерзость! Нахальство! Ну что за бесстыжая девка!» — гневно дёрнулся маг.

В ту ночь шатёр они разбили неподалёку от остальных. Никто не перекинулся с ними и словом. Среди «Гончих» вообще установилось молчание, такое, что главной нотой беседы стало потрёскивание костров. Только приглушённый голос Лорса продолжал скрипеть, как ни в чём не бывало.

— Зиркирт, мой добрый друг! Садись поближе, рядом с Ателардом. Ох, тяжёленький выдался денёк!

Молодой, но крепкий парень, с очень пристальным и будто бы постоянно всё вокруг изучающим взглядом, который имел неприятную привычку иногда чуть ли не испаряться в воздухе, подсел к сержантам, начав едва слышно о чём-то с ними переговариваться.

Хартонис покосился на них, но не стал ни подслушивать при помощи чар, ни надолго останавливаться взглядом. Вместо этого он уставился на свой костёр. Волшебнику достаточно было поднять глаза, чтобы увидеть несколько оранжевых лиц, повёрнутых в их сторону — даже среди Серых. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким нелепо заметным.

Кроме бормотания Лорса и Зиркирта, он ничего не слышал, но прислушивался, не переговариваются ли вполголоса об Элиссе: не оценивают ли грудь и бёдра, облекая неутолённую страсть в яростную похвальбу; не перечисляют ли, что конкретно они бы сделали, как бы лихо засадили, а она бы кричала и стонала; не рассуждают ли, почему да зачем она здесь; о том, что она, должно быть, шлюха, если отважилась появиться среди таких, как они, или если нет, то скоро ею станет…

Достаточно было лишь взглянуть на Элиссу, дабы понять, что она тоже прислушивается. Другая, обычная свободная женщина или даже аристократка, воспитывавшаяся в оторванном от мира затворничестве, могла бы ни о чём не подозревать, полагая, что бурные нравы мужчин заключены в то же невинное русло, что и у неё, и волнение у них то же. Другая, но не Элисса. Хартонис чувствовал, что она навострила уши, хоть и не владеет приёмами воинов.

Но если сам старик при изучении своего нового окружения испытывал тревогу, острый собственнический инстинкт отца, оказавшегося более слабым, то она, казалось, чувствовала себя совершенно свободно. У волшебника сложилось ощущение, что девушка росла под жадными мужскими взглядами, и хоть страдала от жестоких рук, но выросла сильной. Это было странное чувство, полное противоречий, но Хартонис не мог выбросить из головы ощущение, будто Элисса несла себя со скромной гордостью, словно была единственным человеком в стаде обиженных обезьян.

Пускай бормочут. Пускай дрочат. Ей не было дела до тех картинок, в которых она танцевала, стонала и задыхалась в их примитивном воображении — за исключением того, что благодаря этим картинкам она сама и возможности, которые обещали её душа и тело, приобретали особую цену. Она — вещь, которую желают. Пусть так. Найдём способы заставить их платить.

Но для Хартониса это было невыносимо. Слишком поразительно было её сходство с Элеонорой. И хотя к её дочери он не испытывал почти никакой привязанности — слишком испорчена оказалась девушка, — но в мать он сейчас влюблялся заново. Элеонора…

Порой, когда глядя на языки костра, Хартонис погружался в слишком глубокую задумчивость, он вдруг вздрагивал, увидев Элиссу боковым зрением, и весь мир вертелся вокруг, пока колдун лихорадочно пытался отделить воспоминания о войне за освобождение Ферелдена от стылого мрака настоящего.

«Вернуться, — проносилось в такие мгновения у него в мозгу. — Отдал бы всё, только бы вернуться…»

Так, без какой-то цели, только чтобы разговор помог ему забыться, Хартонис начал объяснять ей специфику колдовства — главным образом желая убить эту похотливую тишину звуком собственного голоса. Элисса смотрела на него широко раскрытыми глазами, оперев о колено точёный овал лица — вдохновлённая и прекрасная.

Вопреки собственным намерениям, старик начал учить её магическим премудростям.

Спуск в Юсийские пещеры оказался труднее, чем мне представлялось. Почему-то, когда говорилось: «по этой дороге легко пройдут мулы», я считал, что она будет ровной и удобной, но нет. Она то взбиралась вверх, то резко спускалась вниз. Мулы стучали копытами по твёрдой земле и голому камню. Группа доставала лампы и факелы.

— Здесь повсюду растут глубинные грибы, — поведал мне Лотшиль. — Они испускают слабый свет, но его недостаточно. Разве что целая грибница будет, тогда ещё куда ни шло, хоть что-то видно. Иначе — лампы, ну или направлять энергию в глаза, тогда более-менее. Не идеально, но хоть что-то.

— Всё от практики зависит, — дополнил Нарсиан. — Я вот, например, почти столь же хорошо вижу, как и на поверхности. Главное чтобы рядом хоть немного света было, хоть вдалеке, хоть от тех же глубинных грибов. В полной темноте от энергии в глазах пользы не будет.

— Жаль, что многие вообще не владеют этим навыком, — хмыкнул Лот. — Тебе ведь говорили, — ткнул он меня локтем, — что Серые куда быстрее обучаются?

— Конечно, — кивнул ему.

— Во-от, — поднял он палец, — потому и видим. А стадо, — бросил взгляд назад, — тащит факелы и лампы.

Всегда поражало это пренебрежение. Хотя матёрые Стражи имели на него право. Они и правда были лучше большинства остальных. Но такие как я, новенькие, несмотря на выпавшие испытания и постоянные тренировки, обязаны осторожно относиться к любому другому человеку.

— Но только сейчас, — пояснил Нарсиан. — Дальше свет погасят, иначе есть шанс приманить Порождений.

— Удобно грёбаным коротышкам, — фыркнул Лотшиль. — У них зрение заранее заточено под тьму. Видят в этих туннелях как мы на поверхности. Никаких трудностей!

Группа не волновалась, все действовали спокойно, привычно и размеренно. Спуск на Глубинные тропы длился почти четыре часа. Имею в виду — наклон вниз. На каком-то этапе мне казалось — всё, добрались до самого дна, но потом, после какого-то движения по прямой, снова шёл наклон вниз.

Каменные стены периодически пестрели надписями от самых разных артелей, когда-то проходивших здесь, но никто не обращал на них внимания. Кое-где я замечал старые, истлевшие вещи: гнилые щиты или одежду, ржавые и порванные кольчуги, чьи-то голые кости. Иногда по ним ползали жирные, чёрные жуки.

От долгого держания энергии в глазах начал психологически уставать. Казалось, что сил тратится всего ничего, но это напрягало. Словно постоянно продумывать в голове какую-то задачу, которую нельзя забыть. Пару раз я случайно терял концентрацию и резко замирал, едва не падая, оказавшись в, казалось, полной темноте. Хотя это было не так. Имею в виду тьму вокруг. По краям группы и за нашей спиной шли десятки людей, держащих чадящие факелы и масляные лампы.

Время от времени я поглядывал и на самый конец колонны. Туда, где шла «сладкая парочка», как их успели окрестить мои спутники. Девушка, безусловно, привлекала взгляд. Я признавал, что она была красивой. Причём даже по современным меркам, что уж говорить про текущие? В то, что она дочь мага, мы, обсуждая ситуацию с Раваром, Лотом и присоединившимся Нидо, откровенно не верили. Не сходится и всё тут. Особенно, когда я поделился своими выводами и подслушанной фразой про желание обучаться.

— Тогда кто она? — хасинд взмахнул гривой своих волос. — Любовница его?

— Не похожа, — слабо улыбнулся эльф. — Может, не дочь, а племянница? А для простоты он называет её дочерью?

— А в чём разница? — хитро посмотрел на него. — Родственница, которая владеет даром, но при этом не обучается?

— Может, дар пробудился поздно? — Лот пожал плечами. — Я слышал о таких случаях.

— Не знаю, — я неохотно признал, что аристократ может быть прав. Почему-то хотелось верить, что колдун — закоренелый лжец.

— В любом случае, ситуация нестандартная, — Лотшиль закинул руки за голову. — Впервые иду на тропу с бабой в команде.

Аркуэнэ он, очевидно, за женщину не считал.

— Чем думаешь всё закончится? — притворно незаинтересованно спросил я его.

— Она умрёт, — парень был достаточно серьёзен. — Я не верю, что старик сможет долго её защищать. Сдохнет, как сам, так и его девица.

— А как же тейг Ронгор? — спросил Нидо. — Сокровищница?

— Жрица выведет нас, — улыбнулся Лот. — Она ведь вспомнила, верно?

— Угу, — кивнул ему, припоминая совещание, на котором присутствовал. — Но доверять её памяти я бы поостерегся. Харт говорил, на Сокровищнице лежат какие-то чары. Что если Жрица не сумеет их снять? Не вспомнит, как? Возвращаться обратно, имея в карманах лишь набившуюся за время дороги пыль?

Весь путь, до самого вечера, который «Гончие» определяли не по солнцу (его не было), а по пройденному расстоянию и заранее намеченному месту для стоянки, волшебник и девчонка о чём-то болтали за спиной колонны.

Не сдержав любопытства, ушёл в скрыт и замедлил шаг, отставая от группы, тем самым неспешно приближаясь к парочке. Подслушать издали не мог — слишком уж велико было расстояние. Это не как в «Задранной лапе», тут колонна растянулась метров на сорок. Поэтому пришлось приближаться самому.

Сильно близко подходить не решился, однако, оказалось, что старик предусмотрел подобный шаг с моей или чьей-то иной стороны: их окружал барьер, мешающий звукам свободно распространяться. Проклятье! Грёбаный колдун!

Впрочем, такой любопытный был не я один. Напротив, стоило лишь вернуться, как на меня налетели едва ли не толпой, начиная спрашивать, что я разузнал. Пришлось открыть печальную правду о наличии барьера, отчего народ резко взгрустнул.

Казалось, все темы теперь ходили лишь вокруг них, а я, откровенно, не понял ажиотажа. Ну девка, да. И что? Они будто бы ни разу не видели женщин!

— Видеть — видели, — пояснил Нарсиан, когда я адресовал ему этот вопрос. — Но ходили ли с ними? Нет. Никогда ещё в отряде «Гончих» не было женщин. Аркуэнэ не в счёт, — улыбнулся он. — Такое не может не привлечь внимание. Люди делают ставки, кто первый сорвёт её цветок. Гадают, кому красотка достанется потом. Решают, как поступить со стариком.

— У вас, как я гляжу, всё схвачено, — хмыкнул на это.

— Умные люди, — Нарсиан указал на себя, — и без того понимают, что девчонку возьмёт капитан. Иное и представить нельзя. Пусть он не стал делать это сейчас, — Страж пожал плечами, — факт остаётся фактом.

Постепенно, по мере пути, «Гончие» сближались с интересующей их парочкой. Там, где позволяла ширина дороги, вокруг них всегда, словно бы случайно, скапливалась группка человек в десять. Люди следили за ними каждый раз, как выпадала возможность, причём некоторые — совсем откровенно.

Харт от этого сильно злился, но мне показалось, что больше от того, что часть невольного внимания перепадала именно на самого старика, который предпочитал не выделяться.

Вскоре Рокс придумал новый план, решив тоже поучаствовать в «погоне за свежатинкой», как это стали называть остальные. Он подходил к магу с вопросами, отчего тот вынужден был убирать свой барьер. Следом за ним последовали и остальные, вступая с ними в беседу.

Охотники вели себя дружелюбно, до чрезвычайности учтиво, но трудно было не почувствовать их задиристость или не заметить, как хищно горели их глаза, особенно, когда пересекались со взглядом колдуна. Я ощущал, что каждый из «Гончих» буквально таил в себе угрозу и бесшабашность. Несмотря на правила тропы, несмотря на то, что лорд Суртон уже зарезал одного из своих, причём не кого попало, а самого Стража, эти люди ничему не учились и лезли, как мухи.

Рано или поздно маг выйдет из себя и я помнил, что большая часть «Гончих» ему будет на один зуб. Правда за такое его точно убьют, теперь я в этом не сомневался.

Самое смешное, что Харт тоже всё осознавал. Особенно его бесили моменты, когда некоторые охотники, с фальшивой галантностью помогали Элиссе преодолеть наиболее коварные участки пути. А потом то же самое предлагали и ему, словно бы говоря: «Старик, оставь её нам…»

Сама девушка, конечно же, делала вид, что ничего не замечает. Именно делала вид, так как я сходу приметил её острый взгляд, который периодически вонзался в спину то одного, то другого головореза поблизости.

Вскоре мы прошли длинный туннель насквозь, оказавшись в огромной пещере. Здесь было слышно шум подземного источника, а на стенах плотно росли глубинные грибы, испускающие свет. Я ожидал, что будет устроен привал, на капитан повёл людей дальше, так что мы прошли огромную, но пустую и мало чем примечательную пещеру, направившись в одно из ответвлений. Спустя, наверное, час, когда я начал подмечать признаки усталости у некоторых наёмников, пришёл приказ остановиться.

— Зиркирт, — рядом со мной нарисовался Лорс. — Идём, — махнул он, — может, твоя светлая голова выдаст чего-то полезного.

— Что-то случилось? — нахмурился я.

— Иначе я не позвал бы своего помощника, верно? — ухмыльнулся сержант. — Но вначале возьмём мага.

В конце колонны, также как и среди нас, никто не знал причину задержки, но люди там были настолько измотаны, что ни один не счёл нужным поинтересоваться. Вот оно — наглядное отличие Серых от обычных людей. Пусть последние могут быть тренированными и владеть даже бóльшим количеством приёмов с энергией, однако выдыхаются всё равно раньше. Я же выделялся даже среди остальных. Способности к крови позволяли быть крепче, а тренировки лишь закаляли тело.

— Колдун! — крикнул Лорс, махнув руками Харту, который что-то объяснял Элиссе. — Капитан тебя зовёт, — коротышка улыбался как обычно, хотя в морщинках, сеточкой окруживших его глаза, было написано немалое огорчение. Сержант хрустнул шеей, скорчил подобие улыбки в сторону девушки, потом оглянулся на мрачно толпящихся поодаль «Гончих». — Тревожные новости, — добавил он, понизив голос до едва слышного шёпота.

Более Лорс не произнёс ничего, направившись обратно. Мы с Хартом — который оглянулся на Элиссу так, будто всерьёз раздумывал: взять ли её с собой, но так и не решился на это, — двинулись следом. По дороге я заметил, что волшебник изо всех сил старался не отставать от старого головореза, шагавшего вверх по склону. Приближаясь к вершине, маг уже тяжело дышал и при каждом шаге опирался руками о свой посох.

Тут ещё и духота стояла, отчего пыхтения Харта стали особо звучным. Командование отряда расположилось на естественной возвышенности, возле места, похожего на стоянку. Кажется, именно тут Теллер планировал сделать привал, но оказалось, что местечко было занято.

Наконец поднявшись, я огляделся, замечая лорда Суртона, рядом с которым маячила Жрица. Оба смотрели, как Ателард препирался с каким-то незнакомым мужчиной, высоким, как Джултон, но намного старше и не так крепко сбитым. Говорили они на каком-то смешанном языке, в котором сочетались элементы ферелденского и орлейского. Неподалёку стояли и взирали на них несколько десятков потрёпанных соплеменников гостя. Прозвище высокого, — как шёпотом объяснил Лорс, — было Перо, хотя в его внешнем виде я не увидел ничего птичьего. Буйную шевелюру здоровяка, рыжую с проседью, украшали несколько привязанных прямо к волосам костей. Перевязь на поясе, вместо бусин, была отделана высушенными фалангами пальцев. Судя по их виду, они принадлежали Порождениям.

Кроме грязной кирасы, единственной уступкой этого гостя цивилизации, был висевший на шее знак Создателя, своеобразный герб церкви, используемый в Тедасе вместо привычного мне креста. Представлял он из себя жёлтое солнце, внутри которого было ещё одно, красное, но поменьше. Знак поблёскивал золотом, но смотрелся откровенно неуместно. Словно нищий, который носил бы изукрашенную корону.

Встав рядом с остановившимся Лорсом и задыхающимся от темпа Хартом, на расстоянии в несколько шагов от незнакомца, я почувствовал неприятный запах его мехов, звериную вонь крови и мочи. «Обожаю» такое. Люди… тьфу, плюнуть и растереть. И ведь, судя по виду, это глава группы, чужой капитан! Значит, не может быть идиотом, однако, создаётся ощущение, что он именно из таких.

Лорс, тем временем, вполголоса продолжал рассказывать, что это вождь одного из так называемых племенных союзов, большинство из которых составляют горные аввары. Люди, так долго и отчаянно ведущие войну с Порождениями Тьмы, которые периодически вылезают в Морозных горах, что эта война стала для них миссионерским призванием.

Когда Ателард и Перо закончили дела, рослый вождь и лорд Суртон пожали друг другу предплечья. Если отрешиться от запаха, то сцена, надо признать, вышла впечатляющей. Два суровых лидера собственных отрядов, с внешностью наёмных убийц, облачённые в потрёпанную одежду, пародию на боевые одеяния своих народов. Я впервые видел, чтобы капитан раздавал столь драгоценную вещь, как уважение.

Сделав какой-то загадочный знак рукой, вождь продолжил путь, сопровождаемый длинной вереницей своих людей. Безумные синие глаза царапнули по мне, когда Перо прошёл мимо, отчего я с трудом подавил собственные чувства. «Бей или беги», вот что кричало мне тело, когда я смотрел в лицо этого человека.

— Они хотят встать лагерем на нижней части склона, возле Большой пещеры, — тем временем рассказывал Ателард Теллеру, — а завтра пойдут на поверхность: охотиться и копить провизию.

— Что случилось? — спросил отдышавшийся Харт.

Ателард повернулся. Глаза у него улыбались, но выражение лица в целом оставалось непроницаемым. Торжествующий вид человека, который методично подсчитывает победы и поражения.

— Проход в сторону Морской Трещины завалило, — сказал он. — Легион Мёртвых уже оповестил Орзаммар. Скоро подтянутся гномы-рабочие, которые периодически обновляют укрепления в Мёртвых Рвах. Однако, — едва уловимо ухмыльнулся мужчина, — мы застряли здесь примерно на месяц, если не больше.

Дерьмо… или очередной знак судьбы? — задумался я.

— Что ты хочешь этим сказать? — напрягся старик, а потом перевёл взгляд на сурового капитана.

— То, что твоя славная экспедиция, колдун, подошла к концу, — с удовольствием ответил Ателард. — Можем подождать, можем пойти в обход, через Перекрёсток Каридина, что займёт немногим меньше времени, а можем направиться на поверхность и двинуться через Орлей, как я предлагал изначально. Однако, все варианты, кроме последнего, ставят крест на сроках. Мы не попадём к Гаморданским Вершинам к началу зимы.

В глазах у второго сержанта безошибочно читалось облегчение.

— А Тёмные пещеры? — возразил кто-то. Женский, приятный голос.

Это была эльфийка, Жрица. Она стояла, повернувшись к нам изящной спиной, капюшон её смотрел на восток, к самому ближайшему проходу по правую руку от капитана. От её голоса шли мурашки по коже, столь необычное это было звучание. Редкое и… красивое.

— К нужной цели есть другой путь, — продолжила она, повернув к нам своё скрытое тканью лицо. — Я помню его.

Харт напрягся и прищурился. Мне показалось, что его лицо успело побледнеть, однако для меня её слова не звучали ровным счётом никак. Блаженны невежды и глупцы, не понимающие ничего… это про меня.

Лорс, в то же время фыркнул, словно услышав шутку, которая недостойна была даже его вульгарной насмешки.

Лорд Суртон пристально изучал свою необычную помощницу, настороженно вглядываясь в её абсолютно чёрные глаза.

— Ты уверена? — негромко спросил он.

Последовала долгая пауза, наполненная гортанными фразами, которыми перебрасывались аввары, устало шагавшие вниз, следом за Пером.

— Я жила там, — произнесла Аркуэнэ. — Когда-то давно. До того, как ты нашёл меня. До того, как присоединилась к «Гончим». В то время там ещё обитали гномы.

— До второго Мора, — едва слышно прошептал Харт.

— Ты действительно помнишь? — уточнил капитан. На его каменном лице не было ни единой эмоции, но почему-то мне казалось, что он сомневался, стоит ли довериться эльфийке.

Капюшон Жрицы опустился ещё ниже к земле.

— Это были… трудные дни, — на грани моего слуха ответила девушка.

Теллер с мрачной решительностью кивнул.

— Капитан! — возразил Ателард. — Ты же знаешь, какие ходят истории! Каждый год какой-нибудь очередной дурак ведёт свою арте…

Лорд Суртон не смотрел на сержанта, пока тот не произнёс слово «дурак». Одного взгляда было достаточно, чтобы говорящий осёкся.

— Ну, Тёмные пещеры так Тёмные пещеры! — воскликнул Лорс с хриплым смешком, которым обычно смягчал наиболее жестокие намерения своего капитана. Он не пропустил никого, сипло обращаясь к каждому по очереди и похохатывая. — Ателард! Ателард, ты что, не понимаешь? Мы же «Кровавые Гончие», приятель, мы — «Кровавые Гончие»! Сколько раз мы говорили про Тёмные пещеры?

— А как же слухи? — оборвал его второй сержант, но осторожно, как побитая собака.

— Какие слухи? — спросил Харт.

— Ну как же! — хихикнул Лорс. — Люди не могут просто так мириться с тайной. Если артель съедают, надо придумать Великого Пожирателя Серых Стражей, не важно кого, — он повернулся к волшебнику, скептически поморщившись. — Ателард считает, что в Тёмных пещерах прячется дракон. Дракон! — Взгляд Лорса метнулся обратно на второго сержанта. Раскрасневшееся лицо коротышки было вздёрнуто вверх, руки сжимались в кулаки. — Дракон, ну конечно! Да твари их приканчивают. Всех нас рано или поздно приканчивают твари.

— Точно ли дело лишь в Порождениях? — вклинился я. — Хоть я и новичок, как в Ордене, так и в «Гончих», но даже мне известно, что Глубинные тропы скрывают множество опасностей, не все из которых упираются в Порождений.

Перед мысленным взором пролетели кадры далёкой игры, в которой драконы вполне себе существовали. И эти ублюдки были чрезвычайно сильны! Но кроме них были глубинные охотники, похожие на крупных ящеров, дорастающих до метра в высоту (в основном меньше), которые обожали собираться крупными стаями и такими нападали даже на Порождений. Имелась нежить, то есть, трупы, в которые вселились демоны. Сами демоны, ибо из-за всяческого дерьма Завеса в местах крупных и кровавых битв обычно истончалась до предела. И куда же без гигантских пауков? А также гигантских пауков, которые отведали скверны и обратились в гораздо более опасных зверушек?

— Потому, что их отряды каким-то образом перебираются в окрестности Иджхолла и Мёртвых Рвов, — пояснил Лорс, — вопрос — как? Если грёбаные гномы следят за всеми ближайшими направлениями и ответвлениями? А они, хоть и ростом вполовину от человека, но думать умеют, а опыта борьбы с Порождениями побольше, чем у нас всех вместе взятых, — сержант поднял палец, подчёркивая важность своих слов. — К тому же, — здесь он хохотнул, — почему, ты думаешь, столько охотников за головами рискуют идти в Тёмные пещеры? Хотят по быстрому набрать голов, не углубляясь на Глубинные тропы!

Кивнул ему. Немного новых сведений заняли место в моей голове.

— Я же тебе говорил, — упирался Ателард. — Я встретил тех двоих Стражей, вернувшихся из Тёмных пещер, единственных, кто остался в живых из отряда «Высоких Щитов»! Меня не проведёшь, я знаю, когда…

— Слабаки! — сплюнул Лорс. — Тряпки! Да на выпивку тебя хотели раскрутить! «Высоких Щитов» повырезали у тейга Кадаш, это к юго-западу от Редклиффа, если посмотреть по поверхности! Хочешь сказать, Тёмные пещеры ведут так далеко, Ателард? Может ещё скажешь, что они проходят под всеми Глубинными тропами? Ха-ха! Ателард-Ателард, — он покачал головой, — это ведь все знают. Тейг Кадаш! До хрена отсюда!

Два сержанта уставились друг на друга. Взгляд Лорса был умоляющим, как у сына, который вечно защищает перед отцом своего родного брата, а у Ателарда — скептический и раздражённый, как будто он был единственным психически здоровым человеком в толпе сумасшедших — что, подумалось мне, было совсем недалеко от истины.

— Завернём у того прохода, — отрезал лорд Суртон, кивнув на ответвление впереди. — И войдём в Тёмные пещеры.

Тон был такой, будто капитан осуждал всё человечество, а не только затеянную здесь мелкую перепалку. Аркуэнэ, в тёмном плаще, скрадывавшем её высокую, худенькую фигуру, продолжала пристально смотреть в восточном направлении. Поймал себя на том, что задаюсь вопросом, только ли на лице у неё татуировки? Проклятье, хочется узнать больше, но… надо быть осторожным.

— Жрица говорит, что она помнит, — закончил Теллер.

Возвращаясь назад, я шёл вместе с Хартом. Двигались мы в полнейшем молчании и, судя по всему, каждый из нас размышлял над своими думами. Лично я припоминал драконов, мысленно прикидывая, как бы действовал, при их виде? Нет, понятно что сразу уходил в скрыт, но что если попаду под случайный поток огня? И ещё, насколько развито у них обоняние? Тц… не хочется выяснять всё это на практике!

Однако, собираясь разойтись с колдуном на середине пути, ведь он направлялся в конец колонны, а я в середину, осознал, что нет. Похоже, нам нужно в одну сторону.

Невольно переглянувшись с Хартом, увидел на его лице выражение досады, скрытого гнева и раздражения. На моём, скорее всего, было нечто похожее, но с поправками.

Причина была проста. Чуть ли не в центре колонны, рядом с группой Серых, стояла Элисса. «Гончие» плотно её окружили, забрасывая вопросами, а сами старались изобразить максимальную дружелюбность.

Рядом с высоченными Джултоном и Роксмаром девушка выглядела беспомощной, как котёнок, и изображала сдержанную доброжелательность. Она старалась стоять вполоборота к тропинке, словно готовясь в любую секунду ретироваться, а также избегала смотреть на любого из них дольше нескольких мгновений. Было очевидно, что Элисса боится, но собой владеть в состоянии.

— Значит, ты из Хайевера? — спросил Нарсиан, на что брюнетка кивнула.

— Тогда понятно, почему капитан втюрился… — ухмыльнулся Лотшиль.

— Может быть, он теперь не будет раздевать своими злобными глазами нас! — дополнил Рокс.

Смех звучал вполне искренне, так что Элисса тоже улыбнулась, вот только я легко обнаружил отличия. Веселье охотников было совершенно не похоже на обычный разбитной гогот. Похоже, это попытка изобразить деликатность. Забавно, что она проявлялась лишь в присутствии тех женщин, которых нельзя купить или овладеть силой.

Ныне каждый из Стражей, даже такие как Равар и Нидо, изображали из себя беззаботных весельчаков, проявляя вежливый интерес к разным пустякам. Мне казалось, что с их помощью большинство этих мужчин прикрывали свои глубоко въевшиеся страдания и ненависть, глубину которых не в состоянии была постигнуть эта девушка.

Нельзя забывать, что эти люди, к которым теперь имел отношение и я, были больше чем солдаты, даже больше чем охотники за головами. «Кровавые Гончие». Люди, чья жизнь полна дикости и неуёмной жестокости. Головорезы, которые с лёгкостью забывают мёртвого насильника, который раньше был их закадычным другом. И той, кого они не могут взять, они попытаются добиться.

Когда я, вместе с Хартом, подошёл ближе, то Лотшиль широко улыбнулся, коротко посмотрел на меня и будто бы подмигнул, хотя это могло быть его обычным состоянием. Потом аристократ взглянул на волшебника. Вид у него был крайне благожелательный, но чувствовалось некоторое упрямство, которому разумнее было не перечить.

— Так я и думал! — воскликнул он. — Элисса тоже одна из нас!

В воздухе витал дух заговора. Похоже, в отсутствие старика они придумали способ, как переманить добычу к нашему костру. Видимо, в ближайшее время все темы будут не просто крутиться вокруг девчонки, но и углубляться. «Охота на свежатинку» подходит к концу. Тц… Не слишком приятная перспектива. Особенно учитывая, что каждый начнёт притворяться, изображая из себя не того, кто он есть, а некого посланца небес, чуть ли не принца в изгнании. Благородного донельзя, приторно сладкого и всеми силами желающего залезть кое-кому в трусы.

— Пополнение, — тем не менее, улыбнулся я, посмотрев на девушку. Не было никакого желания портить парням игру. — Меня зовут Зиркирт, приятно видеть, что чисто мужская компания оказалась хоть немного разбавлена.

— Я — Элисса, — тонко натянула она улыбку, бросив на меня короткий, оценивающий взгляд и тут же снова уставившись куда-то вбок.

— Проход в сторону Морской Трещины завалило, — между тем, поведал им Харт.

Можно было заметить, как лица собравшихся будто бы напряглись, изо всех сил пытаясь подобрать приличествующее выражение. Следить за внезапными переменами бывает забавно. Своего рода обнажённость ума — когда планы вдруг повисают в воздухе, лишившись логики, на которой были основаны изначально. Плотские устремления моих новых соратников были связаны с исходом экспедиции, а исход экспедиции зависел от перехода.

— Решение принято, — продолжил маг. Я различил в его голосе нотки скрытого удовлетворения. — Мы бросим вызов Тёмным пещерам.

Удивление и даже страх, вот что я увидел в глазах этих людей.

Заночевали мы здесь. Несмотря на протесты, Элисса и Харт разожгли отдельный костёр, однако, половина вечера была посвящена тому, как Стражи обсуждали девчонку и возможности её завалить. Оставшуюся половину — Тёмные пещеры.

— Там находится древний гномий тейг Марзагар, — сказал Косстон. — В глубине пещер. Огромные, сука, ворота и за ними то самое место…

Серый и сам знал немного, но всяко больше остальных. Как оказалось, до того, как присоединиться к «Гончим», он ходил с другой группой и они подходили к Тёмным пещерам, однако так и не решились через них пройти.

Следующим утром, как всегда завершив лёгкую разминку, добавил энергию к глазам, а потом направился собирать вещи. Что свои, что Равара.

— Что, эльф-служка уже отработал своё? — посмеялся проходящий мимо Лорс.

— Мы подмениваемся, — хмыкнул я в ответ.

И вот, группа направилась в Тёмные пещеры. Туннель был почти таким же, как и все остальные. Не было ничего, что намекало бы о смертельной опасности, которая могла бы нас там ожидать, однако я периодически поглядывал то на Жрицу, то на Харта.

Старик выглядел взволнованным, но понять причину не представлялось возможным. Может, думал о трудностях пути, может, переживал за Элиссу, а может просто устал и у него ноют ноги.

В этот вечер почти всё повторилось. Люди вновь начали обсуждать Марзагар, строя десятки и сотни теорий того, что в нём случилось. Откуда столь ужасная репутация у тейга, который находится не так чтобы сильно далеко от Мёртвых Рвов и, соответственно, Орзаммара. Не в шаговой доступности, но примерно как вотчина Логейна от Денерима — порядка трёх-четырёх недель неспешного конного пути.

На моменте, когда Джултон рассказывал, что Марзагар скрывает под собой вымерших от страшной эпидемии гномов, в разговор включился маг. Кажется, у Харта уже начала полыхать жопа, поскольку начал он с того, что обвинил всех собравшихся в скудоумии, как профессор нерадивых учеников. Правда прежде чем «Гончие» успели возмутиться, начал рассказывать сам.

— Это была Обитель! — махнул он рукой. — Место, где когда-то гномы приютили эльфов, скрывающихся от войны. Всё началось очень давно…

Харт умудрялся объяснять, что называется, с душой, моментально оказавшись в центре внимания. Даже мне, избалованному современной подачей, было интересно его слушать. Чем-то это напоминало сказки, смешанные с серьёзной и достаточно кровавой историей.

Честно сказать, глядя на поведение Стражей, становилось немного забавно: суровые воинственные мужчины ловили его слова как дети, задавали такие же простодушные вопросы, глазели на него с таким же робким нетерпением. Гешрен, например, начал громко подсказывать, что, по его мнению, должно случиться дальше, но тут же одёргивал себя и переходил на приглушённое бормотание.

Хотелось посмеяться, но… очень быстро мне стало понятно: эти люди оторваны от основных мировых событий. У них нет интернета, телевизора или хотя бы газет, чтобы знать о том, что происходит не только где-то в Тевинтере или Андерфелсе, но даже родном Ферелдене.

— Думаю, стоит начать с самого начала, чтобы понимание было максимально полным, — когда Харт погряз в вопросах, то не растерялся и начал рассказ заново, но уже с совершенно иных событий. — Думаю, все знают, что современные эльфы — лишь тень своих предков. Собственное имя эльфов — «элвены», что означает «народ». Когда-то они правили огромным королевством под названием Элвенан, что переводится как «место народа». Его столицей был потерянный ныне город Арлатан. Говорят, что когда-то эльфы были бессмертными, жившими согласно своим законам и верованиям. Первые люди, которых они повстречали, оказались магами империи Тевинтер. Какое-то время эльфы торговали с империей и были дружелюбны к людям, но вскоре узнали, что от браков с людьми рождаются только люди. Причина в генетической приспособляемости эльфов. Им приходилось растить детей человеческой расы, течение жизни которых было гораздо быстрее. А дальше мнения расходятся, но наиболее достоверная теория гласит о том, что частые контакты с людьми привели к ускорению жизни и самих эльфов. Впервые они начали стареть и умирать — этот процесс они назвали «ускорением».

Пока он говорил, всё больше и больше «Гончих» подсаживались к нашему костру. Подошли даже Лорс с Ателардом. Элисса сидела, прижавшись головой к плечу Харта и не спускала с него заинтересованный, пытливый взгляд.

— В ужасе эльфы перестали контактировать с людьми, но империя восприняла это как знак враждебности и напала на Элвенан. Эльфы были завоёваны, большинство из них порабощено, а их столицу, Арлатан, сровняли с землёй. Точные детали войны исчезли в веках, хотя артефакты, найденные в руинах империи, означают, что Элвенан был разграблен, или что некоторые эльфы, присоединившиеся к империи, принесли артефакты с собой. За многие поколения, эльфы, жившие под гнётом Тевинтера, едва не потеряли свою культуру, язык и историю.

Харт на мгновение остановился и задумался.

— Если хотите взглянуть на руины, далеко ходить не надо, — добавил маг, кивнув на сухой холм, где в одиночестве сидели капитан и его помощница нечеловеческого племени, — посмотрите на вашу Жрицу. Потерянная. Беспамятная. Живущая под грузом проблем и бед. Осколок истинных эльфов или обычная долийка, которую и правда поработил демон, проживая в её теле сотни и тысячи лет? То для нас загадка, — нахмурился старик. — Но когда-то давно люди для эльфов были всё равно, что для нас — Порождения Тьмы. Возможно даже хуже.

Покосившись на холм, я различил, что Аркуэнэ что-то произнесла Теллеру, а потом поднялась на ноги, направившись в нашу сторону.

— А потом случилась церковь, — произнёс старик.

На этом моменте многие важно закивали, а Равар скривился, будто бы самолично через всё это проходил.

— На своём пути к власти, Андрасте и её Культ Создателя развязали успешную войну против Тевинтера, заставив его отступить, оставив свои границы. Возглавляемые неоднозначным сторонником Андрасте, эльфом Шартаном, порабощённые эльфы Тевинтера восстали, чтобы помочь делу пророчицы. За верную службу эльфам была дарована свобода и дана земля на юге Орлея — Долы — и новая столица Халамширал. Исход на новую родину был назван «Долгий Путь».

Отведя взгляд, я заметил фигуру в плаще, которая встала на небольшой возвышенности, вдали, за пределами костра. Аркуэнэ. Подошла, но остановилась там, во тьме. Может, этот рассказ позволит ей ещё что-то вспомнить? Уверен, она слышит каждое наше слово!

Мысленно усмехнувшись, кивнул эльфийке, не зная, заметит ли Жрица это движение.

Зачем я это сделал? Ни малейшего понятия. Зачем мы, мужчины, ведём ритуальные танцы вокруг женщин? Пока «Гончие» пускают слюни по Элиссе, я делаю ставку на куда более опасную цель. Дурак? Ещё какой…

— В Долах эльфы попытались воссоздать свою культуру и вернуться к поклонению пантеону потерянных богов. За многие годы под властью Тевинтера большая часть старых обычаев и даже имена некоторых богов были утеряны. Эльфы применяли то, что сохранилось в памяти народа, и заимствовали новые верования, чтобы восполнить утерянное. Какое-то время люди, верные памяти Андрасте, уважали своих эльфийских союзников. Но через поколения и Церковь Света, и религия Создателя распространилась по людским нациям, а дипломатические отношения между Долами и соседними человеческими государствами охладились, так как эльфы отказывались переходить в новую веру. Отношения с людьми оставались враждебными, а после того, как эльфы отвергли веру в Создателя, они навлекли на себя ещё и гнев Церкви. Для защиты своих земель от вторжения, эльфы созвали легион, известный как Изумрудные Рыцари. Напряжение росло, и когда предположительно небольшой эльфийский отряд напал на человеческую деревню Рэд Кроссинг, Церковь, утверждавшая, что всего лишь обороняется, призвала к Священному Походу, в результате которого эльфийский народ был сломлен, а Долы завоёваны в череде жестоких сражений. Выжившие эльфы, изгнанные из Долов, разделились. Одни стали кочевниками, известными как долийцы, которые скитаются группами и упрямо придерживаются той части традиций, что удалось сохранить. Другие эльфы, смирившись со своей горькой судьбой, живут теперь среди людей. Это «городские эльфы», обитающие в обособленных кварталах, носящих название эльфинажи, — закончил старик.

Языки пламени вздыбливались и сплетались в душных подземельях. Казалось, они высушивали всю ту влагу, которая оседала на одежде и теле, делая его липким и потным. Вокруг стояла тишина и темнота, которая освещалась немногими глубинными грибами и кострами. Факелы и лампы давно были погашены. Каждый из артели старался взаимодействовать с энергией, чтобы получить возможность что-то видеть.

— Так, а что же тейг Марзагар? — спросил я, заметив, как Харт замолчал, а остальные лишь тихонько обсуждали ситуацию с эльфами.

— Да, точно, — кивнул колдун. — То случилось уже позже, когда приверженцы Церкви Света уничтожили Долы. Тогда часть эльфов смогла договориться с гномами, которые не участвовали во всём этом, а тихонько продолжали сидеть под землёй. Тогда-то и случилось это… объединение. Эльфы и гномы какое-то время жили мирно. Но к чему приводит, — спросил Харт, глядя на наши лица по другую сторону костра, — когда счастливые и довольные живут на одной земле с озлобленными и обиженными? Когда ангелы ступают по тем же местам, где ходят простые смертные? Что бывает, когда ты безнадёжно находишься в тени, прозябаешь в сиянии славы другой расы? Восхищаться? Преклонять колени и признать свою зависимость? Или завидовать и ненавидеть?

Равар сжал кулаки, злобно посмотрев на Харта. Очевидно, ему не понравились эти слова.

— Теристар, его супруга Исилиэль, и их сподвижники из остатков Изумрудных Рыцарей — ненавидели. Лишённые всего, они поддались алчности, а поддавшись алчности, принялись злословить на тех, кого жаждали обобрать. Они поступили так, как поступают все, в том числе и люди: вы, я, на протяжении всей нашей жизни. Они перепутали потребность и всеобщую справедливость, своё желание и закон. Обратившись к запутанным строкам своих старых преданий и законов, они вытащили на свет те мысли, которые могли послужить их бесчеловечным намерениям.

— Какое вероломство, — вполголоса проговорила прижавшаяся к его боку Элисса.

— Воспользовавшись тем, что гномы никогда не были в ладах с магией, но издавна добывали лириум, — рассказывал маг, — Теристар, Исилиэль и остальные, будучи весьма искусными волшебниками, разработали план. Хитростью завладеть запасами лириума, чтобы увеличить свои магические способности до недосягаемых величин, пусть даже временно. Но потом свою роль сыграла бы магия крови и демоны, которых они взяли в союзники. Эльфы планировали закрыть тейг Марзагар, сместить его в Тень, чтобы навсегда оставить в своём собственном владении маленький кусочек реальности. Конечно же, если бы у них удалось, то мы бы не сидели сейчас тут, обсуждая, как туда попасть.

— Что случилось дальше? — хрипло спросил Рокс. Ему в такт закивали остальные «Гончие».

— Тейг — это практически город, — пояснил маг. — Но и эльфов тоже было немало. Десятки тысяч спасшихся, против сотен тысяч гномов. Огонь мятежа залил все подземные залы. Ярость шла по пятам за горем, к низким потолкам вздымались обнажённые клинки и падала на резные полы голая кожа…

Харт рассказывал о коридорах, перегороженных пиками, о подземных домах, охваченных пламенем. Он описывал обезумевших и отчаявшихся гномов, которые, бежали, кто на смерть от мечей длинноухих, кто от их стрел. Он рассказал о злобных взглядах эльфийских магов, чьи заклинания трещали по запутанным, как лабиринт, залам. Поведал, как несколько гномов-алхимиков подорвали залы с лириумом, чтобы он не достался эльфам. Как Теристар, с испачканным лицом и запёкшейся в волосах кровью, поверг правителя тейга, который рыдал и смеялся, сидя на своём троне. Как сам Теристар умер, пав от руки славного гнома Корхура, капитана гвардии.

— Храбростью и жестоким коварством, — сказал Харт, на чьём лице гуляли тени от костра, — эльфы сделались хозяевами Марзагара. Часть гномов попряталась, но со временем их отыскали, при помощи голода, железа или магии, это уже было не важно. Другие спаслись бегством через подземные ходы, о которых не знал ни один эльф. Может быть, их тела до сих пор лежат где-то там. А потом Исилиэль и оставшиеся волшебники стали проводить кровавый ритуал смещения в Тень, используя кровь сотен жертв вместо лириума, но её оказалось недостаточно. Надорвав Завесу, их могущества не хватило на большее. Потом туда пришли армии короля гномов, убив оставшихся эльфов-безумцев, почти все из которых стали одержимы. Вот только жить там, из-за повреждённой Завесы, стало невозможно. Несколько раз гномы слали запросы людям и их магам, которые могли бы восстановить рану мира, но в связи с огромным размером безлюдного тейга, это оказалось очень сложной задачей. Ни одна из десятка экспедиций так и не вернулась. Что с ними случилось — неизвестно. С тех пор Марзагар остаётся незанятым никем и ничем. Стал огромной могилой, на костях которой пируют лишь демоны и Порождения Тьмы.

Я бросил взгляд в сторону, на Аркуэнэ, но на прежнем месте эльфийки уже не было. Тьма же была столь глубокой и всеобъемлющей, что бросило в холодный пот. Рассказ колдуна произвёл впечатление, заставляя как наяву видеть все эти картины. Безумные эльфы резали мирное население, потроша тела и заливая кровью огромные каменные залы. Творили темнейшие ритуалы и вызывали демонов.

Этой ночью мне снилась кровь и чёрные глаза Жрицы, которые смотрели с каждого умирающего лица. Люди тянули ко мне руки, взывая о помощи, пока позади, за спинами гор трупов, медленно собирался кровавый дракон. Архидемон. Уртемиэль. Тевинтерский бог красоты.

Примечание автора: понравилась глава? Не забудь поставить лайк вот здесь и конечно же буду ждать твой комментарий :))

Следующая глава (Глава 8)

Предыдущая глава (Глава 6)