Яростное_пламя_жизни._Глава_51__Новый_мир,_новые_вводные_и_очень_теплый_приём!.docx
Яростное_пламя_жизни._Глава_51__Новый_мир,_новые_вводные_и_очень_теплый_приём!.fb2
Можно ли сорвать голос, если он исключительно ментальный производная и орёт сугубо в эфемерном пространстве разума?
Лишившись материального тела и будучи выпнутым в Великое Ничто я оказался в очень незавидном положении.
Перелом, сквозная рана или оторванная рука — это невыносимо больно. Но меня-то терзали муки совсем иного порядка. Я лишился физической оболочки одномоментно. Её чуть ли не моментально распылило на кварки и если для простого смертного это бы означало мгновенное забвение, то я, оставаясь в трезвой памяти и в сознании, испытывал чудовищные, раздирающие нутро страдания! И что самое хреновое ещё как-то было нужно реагировать на перемены происходящие с душой и её окружением.
Не долго я болтыхался в пустоте и созерцал красоту мириада вселенных: новых, новорожденных, погибающих, погибших или же только обещающих появиться на свет. Межмировое пространство, куда меня первоначально забросило взрывом спровоцированного столкновением камней бесконечности, не отличалось агрессивностью и вредоносностью по отношению к моей душе. Хотя не исключаю, что могу ошибаться. Вполне может быть статься так, что я сумел сохранить в этом пространстве свою суть только благодаря наличию вокруг себя плотного ореола из переплетений энергетических лент принадлежавших камням бесконечности. Ведь стоило им улетучиться, раствориться и растерять свою плотность, как пустота тут же остервенело набросилась на мою душу с вполне однозначной и понятной мне целью. И не владей я даром познания сути вещей, что открыл мне глаза и позволил интерпретировать происходящее обличив оное в понятный смысл, и моя песенка была бы спета. Но благо, что я сразу же осознал своё бедственное положение и чем оно мне грозит. Ни в коем случае нельзя было задерживаться в пустоте, но для того, чтобы изменить ситуацию и покинуть Великое Ничто, требовалось как можно быстрее скрыть своё естество — закапсулировать/заархивировать духовные оболочки и предстать перед небытием голой искрой творца. После анализа полученной информации, предоставленной даром понимания сути, этот пришедший на ум способ выкарабкаться из задницы, показался мне единственным способом, что смог бы помочь сохранить свою личность. Пустота не терпит в себе ничего, что нарушает её безмолвие, но ядро души даже для неё твердый орешек, расколоть который ни при каких обстоятельствах не получится.
Так что не откладывая в долгий ящик я незамедлительно принялся осуществлять задуманное. Задачка была непростой. Во-первых, ничего подобного мне раньше на практике делать не приходилось — как провернуть подобное знал чисто в теории. А во-вторых, сильный цейтнот не подразумевал душевных сентенций. Либо я поторапливаюсь и ни на что другое не отвлекаюсь, либо неизбежны потерь. Куда прятать свои оболочки, у меня имелось. Огромное спасибо провидению за то, что судьба меня свела с клинтарцем, а моя жадность и смекалка сподвигли сделать симбионта атрибутом.
Атрибут нельзя разлучить с владельцем. Какие бы пертурбации не случились, какие бы невзгоды не произошли с душой, но разделить атрибут и ядро не выйдет. Он навсегда останется со своим владельцем. Это непререкаемая истина и закон. И данной лазейкой я решился воспользоваться. Покуда защитный полог из энергий камней бесконечности окончательно не развеялся, я не теряя времени самым варварским способом сорвал с ядра души все оболочки, кои олицетворяли меня как личность, и наскоро, второпях запихнул их в фамильяра. Но перед тем, как потерять связь с искрой творца и вместе с этим отправившись в забытье, активировал у симбионта целый перечень уже прописанных в него протоколов. Они-то и должны будут в будущем, в моём последующем перерождении послужить гарантией сохранности и возвращения моего имеющегося Я.
Ответом на резонный и справедливый вопрос о том, как моему фамильяру удалось провернуть нечто грандиозное, служит его природа и бытие моим атрибутом. Клинтарец изначально, ещё до становления моей неотъемлемой частью, обладал механизмами поглощения, переваривания и ассимиляции не только биологической массы, но и духовных составляющих жертвы. Также не стоит забывать, что он теперь не просто симбионт, а моя неделимая составляющая. А я, на минуточку, демонический бог! Мне по должности положено уметь жрать души. Обладаю всеми нужными для этого духовными механизмами и навыками, доставшихся мне с генетической памятью Суртура. Клинтарец же, имея свободный доступ ко всем моим особенностям и наделённый правом ими распоряжаться, без каких бы то существенных затруднений воспользовался способностью к хранению и удержанию духовных образований.
**** Новый мир. Новые реалии. ****
Сознание разгонялись с напряжением, будто бы путь к адекватности пролегал через ухабы и бездорожье, причём дорожка явно шла в горку.
Медленно, но неотвратимо мне открывалось всё больше информации. Постепенно разрозненные обрывки памяти выстраивались в хронологическом порядке, прекратив напоминать огромную свалку хлама из чего ни попадя. Уже к завершению процесса сложения в цельный вид пазла памяти из разрозненных кусочков, я понял почему так нелегко мне далось это занятие. Бытие сноходца подсуропило. Из-за слишком отличительного формата отдельных кусков моих воспоминаний, их совершенно разного наполнения и специфики, симбионту пришлось изрядно помучиться, дабы сложить оные в первозданном и оригинальном ряде, каков был у меня-Ильяса. Напомню, что в первые годы постижения сноходческих практик, мне довелось прожить некоторые отрезки жизней сильно отличимых от человека живых организмов. Впрочем, фамильяр прекрасно справился с возложенной на него задачей и сделал всё в лучшем виде. По крайней мере никаких несостыковок и разногласий мне обнаружить в воспоминаниях не удалось. Сознание не троило, а с самоопределением недопонимания и каверз не возникло. В общем, багов не обнаружил. Хотя пометку себе сделал. Надо бы озадачить симбионта на постоянной основе хранением резервной копии моей актуальной памяти. Для надёжности, так сказать. А то мало ли? Разок-то пронесло, конечно, но всё же вопрос этот существенный, и, как выяснилось, вполне серьезный. Но как бы то ни было, а фамильяр красавчик! Был бы он девкой, всего бы расцеловал.
Атрибут меня не подвёл. Как только я влился в его личный домен, спрятавшись от влияния пустоты, Великое Ничто расправившись с коконом энергий и не обнаружив внутри раздражителя, что мог бы нарушить тишину небытия, выбросило моё ядро по месту назначения. Туда, где искре творца самое место — в Колесо Сансары!
И дёргаться или как-то иначе сопротивляться уже не имело никакого смысла. Лучшего развития событий в той ситуации, в которой я оказался, добиться бы не вышло.
Как там говорят?
«Если вас насилуют, то расслабьтесь и получите удовольствие».
Меня подхватил и поволок за собой безудержный и обезличенный поток, против которого все мои потуги были смехотворными и бессильны. Хотя о них и никакой речи не шло. Будучи запертой в атрибуте, моя личность потеряла любую, даже призрачную возможность хоть как-то влиять на окружающую реальность. Река душ, колесо Сансары, механизм реинкарнации — у этого бесконечного события и процесса множество названий, но ни одно из них и тысячной доли истинного, смыслового значения в себе не несёт. Слишком бедна и не претенциозна лингвистика, дабы сметь покушаться на решение и объяснение столь глобальной и всеобъемлющей задачи и действия.
Даже мне — Богу, владельцу дара понимания сути вещей, оказавшемуся лично и непосредственно в самом водовороте работающего механизма мультиверсума оказалось не под силу объять и осознать всю красоту и сложность функционала колеса Сансары.
Впрочем совсем не долго я имел удовольствие наслаждаться открывшимися видами и предаваться мыслительной деятельности. Архивация оболочек шла полным ходом и как только этот процесс добрался до середины, меня отрубило. Поэтому я уже не увидел как и что там в конечном итоге произошло и каким образом я очутился в новом мир. Но это касалось сугубо моей личной бесполезности воспринимать течение времени и обозревать происходящее. Клинтарец же не потерял такой возможности. К сожалению, далеко не всё из наблюдений симбионта мне удалось интерпретировать в удобоваримый смысловой ряд, но и того, что удалось расшифровать, а затем понять хватило с лихвой, чтобы осознать всю степень и глубину той задницы, в которую я угодил. По самому краюшку прошёлся…
В новой реальности удача определённо меня оставила. Само путешествие по колесу Сансары нареканий и матерных слов не вызывало. Прошло как нельзя легко и просто. Но того же уже не скажешь о новом мире, куда я в итоге был отправлен Великим Рандомом.
Выброшенный из реки душ и втиснутый в новую телесную оболочку формирующегося в утробе женщины плода, я в тот же миг подвергся нахальной и вульгарной атаке чего-то глобального и могущественного. Какая-то обезличенная сволочь с механической, обездушенной логикой взялась пеленать моё ядро сетями магических обетов. Попыталась навязать на мою искру творца какие-то странные духовные конструкты. Само собой, что моему атрибуту это совсем не понравилось и он всеми имеющимися в распоряжении силами принялся противиться подобной участи. Неизвестная же, и как мне почему-то подспудно кажется, искусственная сущность не обращая никакого внимания на противодействия клинтарца, с упорством носорога накручивала на ядром моей души мешанину из цепей и мистических модулей, чей функционал и предназначения ни симбионт, ни теперь уже я, после просмотра в памяти воспоминаний минувших событий, разобрать не сумели.
Возвращаясь к насильственным действиям, жертвой которых мне довелось оказаться, то симбионт, видя всю бестолковость предпринимаемых защитных мер на поприще обеспечения безопасности драгоценной искры творца принадлежавшей хозяину, пошёл на рисковый и опрометчивый шаг. Хотя какие у него ещё были варианты? В общем, атрибут ничтоже сумняшеся для увеличения собственной эффективности и повышения КПД оборонительных систем полез ко мне в домен, откуда начал изымать артефакты и пускать оные на переработку для высвобождения дополнительных мощностей. Бедолага был крайне ограничен в средствах и силах. Я, будучи в разрыве с ядром, когда оболочки души и вовсе заархивированы, какой бы то поддержки клинтарцу в тот момент оказать не мог, отчего фамильяру приходилось уповать лишь на собственные резервы. Но тут вот какое дело. Ещё там, в мире Марвела, во время финальной развязки закончившейся взрывом, мой атрибут прилично так усох в размерах. Спасая и прикрывая мою душу от разрушительной и аномальной энергетической бури, симбионт пожертвовал весовым количеством своего объёма, который в результате был слизан шестью концепциями мироздания. Так что сейчас он не мог похвастаться былой мощью, которая зависла от общей массы. Это-то и заставило атрибута искать обходные пути, но ничего кроме моей коллекции артефактов экспроприированной у Одина в обозримом доступе не нашлось. Вот их он и пустил на благое дело. Пожрав и расщепив магические конструкции артефактов атрибут конвертировал полученный субстрат в необходимую для защиты энергию. И затянувшаяся, долгая и упорная борьба с внешним агрессором возымела плоды. Даже некоторый профит из противостояния клинтарец урвал. Симбионт сумел отбиться, но с ощутимыми потерями и затратами, за исключением одного любопытного приобретения. Но о нём чуть позже. Сперва о том, во что мне встала свобода от навязываемой участи. Нетронутым из трофеев осталось очень скромное количество артефактов из списка хранимых в моём пространственном кармане. Руководствуясь проявленным мною ранее интересом, атрибут не тронул только божественные фрукты и бутылку подогнанную Дионисом. По шкале ценности и частоте использование они превалировали над всем остальным. Всё остальное ушло в топку утробы клинтарца.
М-да… Конечно, немного грустно. Терять даже то, чем ранее не пользовался и не применял — печально. Но и особо расстраиваться на этот счёт тоже как-то неправильно. Всё же не поступи так атрибут, и пришлось бы платит уже чем-то иным и, определенное, более значимым. Например моими оболочками души. Атрибут был значимо ограничен в маневре. Моя душа в качестве источника энергии отпадала. Без прямого контакта с ядром духовные начала прекратили генерировать силу. Сам атрибут после утраты массы тоже не мог похвастаться ощутимым выхлопом энергии.
«Ладно… Проехали…» — Сметая всякое неудовольствие от потерь, заставил себя переключится на положительные мысли и возвратиться к позитивному пункту приобретений.
Эмоции всё ещё припорошены пылью. Первым делом клинтарец начал распаковку и разворачивание моей ментальной составляющей. Поэтому, пока что чувства не встали вровень с разумом, мне следует закончить разбирательство с тем, чего уже никак не исправить, и определившись со своим отношением к случившемуся перевести фокус внимание на более актуальные темы. И одной из таковых являлась эволюция симбионта.
Клинтарец, мой умничка-атрибут, отбиваясь и разрывая ленты духовных пут, коими здешнее мироздание пыталось мне насильно навязать какое-то духовное образование, не просто избавился от чужой воли запрограммированной в гейсах, но и сам конструкт-мистерию не выпустил из своих загребущих тентаклей. Не зря этот ухарь столько ценных артефактов в домне спалил. Помимо того, что защитил меня от обязательств, ещё и сам конструкт прибрал. И вот он-то и послужил толчком и материалом для последующего усовершенствования атрибута. В называемой мне мистической конструкции содержались неполноценные духовные начала сущности высшего, почти божественного порядка — дракона, сожрав которые клинтарец совершил качественный скачок в развитии.
«Интересная реальность…» — Был вынужден констатировать. Небывалое ведь дело. Я, конечно, не большой знаток многообразия мультиверсума, но как мне кажется, подобный порядок вещей и происшествие из ряда вон выходящего событие. Принудительное подселение к ещё нерожденному ребёнку духовного артефакта с внутренним наполнением состоящим из огрызков энергетических тканей дракона, а также встроенных гейсов-алгоритмов — такое положение дел выбивается из известных мне норм и этики не предвзятых механизмов реинкарнации.
Время неумолимо продолжало свой ход, моё нутро подстраивалось под новые условия реальности, и достигнув минимальных требований к взаимодействию с физической оболочкой, от управления которого был ранее отстранён, мне открылся доступ к памяти нового вместилища.
«Твою же мать…»
Было её всего ничего. Расправился с её усвоением за краткий миг. Каких-то тринадцать с половиной лет и чего-то прямо-таки сверхординарного или необыкновенного я в ней не обнаружил, но за одним небольшим исключением — моё имя и фамилия.
Саджи Генширо.
В свете сожранного клинтарцем духовного артефакта я теперь точно знал куда мне посчастливилось угодить.
High School DxD.
Мир кишащий различной нечистью и значительным списком различных пантеонов богов, что заняты перетягиванием каната на себя, особо не заботясь о человеческом населении планеты, рассматривая и используя оное исключительно как ресурс.
«Так-с… Хм… Не понял! Меня что, насилуют?»
Совершая диффузию и поглощая то немногое, чем обросло моё ядро и составляло личность Саджи, мне постепенно становились доступны органы восприятия внешних раздражителей физической оболочки. И судя по тому, что я от них сейчас получаю, кто-то активно на мне скакал!
*** Норико Генширо ***
Оглядываясь на своё прошлое и задаваясь вопросом: было ли мне о чем сожалеть? То ответ очевиден: Конечно!
Не познавшая родительской любви и заботы, «осиротевшая» в день своего рождения, лишённая выбора, — так как мою дальнейшую судьбу предопределил глава клана, а по совместительству родной дедушка, — я ничего кроме тернистых испытаний и невзгод в своей недолгой жизни не видела.
Мой единственный кровный родич, как до недавнего времени я считала, сделал всё, чтобы привить к себе лютую ненависть. То, на что он меня обрёк, сломило и извратило бы большинство, но я, назло старой мрази, сохранила в своём сердце гуманизм и сострадание.
Когда-то, ещё в недалёком прошлом наш клан Генширо входил в Совет Великих Десяти Семей Оммёдзи. Мы были теми, кто стоял на защите Японии от потустороннего мира. Были стражами и судьями. Но те времена давно прошли и от некогда великого клана практически ничего не осталось. Череда глупых решений и поступков продиктованных гордыней и вседозволенностью минувших Глав Клана Генширо втянули семью в ненужное и бессмысленное противостояние с превосходящими силами. Оно заведомо было обречённое на безоговорочный провал, но зазнавшиеся предки не хотели понимать и принимать текущих перемен в глобальной геополитической ситуации складывающейся под гнётом протекающих изменений в мире. С пришествием христианства на наши земли, а вместе с ним сопутствующих ему новых представителей высшего мира, требовался оперативный пересмотр политика клана, но чванливые идиоты этого не сделали. Будучи и без того в натянутых отношениях с исконным Японским пантеоном, мои предки остервенело ввязались в борьбу сразу со всеми представителями единобожников, не разделяя церковь, падших и демонов гоэтии. Безумная авантюра, но видимо никто, кроме меня из представителей клана Генширо этого не осознавал.
Четыреста лет кровопролитной резни и всё, что на сегодняшний день осталась от Клана Генширо — это я и мой двоюродный брат.
Вспомнив о младшем брате, скулы в очередной раз свело гримасой ярости. Очередное напоминание о моих ненавистных чувствах к деду.
«Чтобы тебя Эмма во все щели драл, старая сволочь!»
Всё своё детство и юность я провела в родном поместье расположенном в горах, где никого кроме меня и деда на десятки километров вокруг больше не было.
Сатору Генширо являл собой образчик стереотипного японского и средневекового феодала. Жестокий, резкий в суждениях, никогда не отменяющий уже принятых решений, бескомпромиссный фаталист.
Оставшись со мной — младенцем на руках, похоронив невестку, не пережившей роды, а за полгода до этого сына, он ни на секунду не усомнился в догмах и принципах завещанных ему отцом, дедом и предыдущими поколениями предков. Вместо того, чтобы пересмотреть отношение к хотя бы ангелам, попытаться отыскать союзников хоть где-нибудь, пойти с поклоном и повинной к нашим богам, прося заступничества и защиты, он продолжил пестовать в себе ненависть ко всему потустороннему, а в дальнейшем, по мере моего взросления, попытался и мне привить своё мировоззрение, и отдельного упоминания заслуживает то, каким именно образом дед навязывал мне свой взгляд на жизнь.
Ментальные закладки!
И быть бы мне полной калькой Сатору, лютой ненавистью ненавидящей всё сверхъестественное, не принадлежащее роду людскому и гайдзинам, если бы мне не повезло родиться со священным механизмом.
«Саван Никты» — священный механизм не вошедший в список Лонгинов сугубо из-за своей скрытности и малоизвестности.
Данный артефакт, в силу своего содержимого и способностей, в значительной степени влиял на формирование личности владельца, прививая ей черты скрытности и таинственности.
Каковы его особенности и функционал?
Он скрывал суть своего владельца, делая того незаметным и неинтересным для окружающих, а также даровал увлечения физических сил ночью или в тени и наделял хозяина предрасположенностью к магии тьмы. Впрочем, самым полезным качеством для меня являлась его способность защищать сознание носителя от ментальных атак и иллюзий, а также необнаружимость самого механизма. Будь это иначе и я даже представить себе не могу, как бы сложилась моя судьба. Обнаружь во мне дед священный механизм, и далеко не факт, что я бы дожила до своих лет. Старый маразматик навряд ли бы смирился с мыслью, что в его потомке находится артефакт принадлежащий библейской мифологии.
Спалил бы в очистительном огне и плевать, что я была единственной надеждой на продолжение клана.
В общем, мне очень повезло с божественным даром. Используя его я уберегла свою личность от насилия и перепрограммирования. Условно, конечно. Никто ведь не отменял всей той пропаганды льющейся мне в уши на протяжении на восемнадцати лет совместного сосуществования с Сатору под одной крышей. Уже с четырёх лет он взялся за моё обучение и тренировки, постепенно наращивая темп и объём.
Моё распорядок дня в девятилетнем возрасте был следующим.
Ежедневная побудка в пять утра, затем закаливание при помощи морозного сикигами, который лучшего любого иного средства ликвидировал любые намёки на сонливость и бодрил похлеще кофе, потом скудный завтрак состоящий из плошки риса, отварного яйца и сушёной рыба, далее «лёгкая», получасовая разминка на разогрев и растяжку мышц, а следом десятикилометровый марафон. Обратно в поместье я возвращалась вся взмыленная и уставшая. Естественно, что льющийся градом пот и налипшую по пути грязь нужно с себя смыть. Бегала я каждый день и невзирая на погоду. Дождь, снег, ветер, буран? Сатору начхать. И никакой возможности схитрить или увильнуть от этого удовольствия. Дед бегал вместе со мной. Поэтому домой я частенько возвращалась с ног до головы извазюканная в грязи. Осадки в нашей глуши частое явление, а слякоть и бездорожье не способствуют сохранению чистоты тела. Процедура приведения в себя в подобающий вид проходила с использованием «теплой» воды, не ледяной, а достигающей целых десять градусов по Цельсию. В нашем доме отсутствовали блага цивилизации. Ни электричества, ни водопровода с канализацией. Все удобства во дворе. Туалет — скворечник. Ванна в бочке! Хочешь ополоснуться и постираться? Тогда будь любезен натаскай воды из ручья, который протекал всего в полукилометре от дома.
В десять часов наступало время второго приёма пищи за день, а заодно очередной урок этикета. Дед со всей строгости спрашивал за мои ошибки в поведении за столом. Каждая промашка — это удар розгой по ногам или рукам. Подозрение на непочтительный взгляд и экзекуция ещё более страшная. Два десятка раз подверглась порке в сотню ударов каждая. Как не сдохла после этого? Так у деда, точнее на службе у клана и подчиняющихся его главе, имелся огромный сонм духов-сикигами и в их числе входили такие, что были способны даже с того света вытянуть. По крайней мере без какого бы то ни была труда латали любые физические травмы, вызванные механическими травмами или же другими естественными причинами.
На протяжении всего завтрака мне следовало не только не уронить лицо и демонстрировать образцовое знание тонкостей застольного этикета принятого в аристократических семьях Японии и надлежащего добропорядочной, благородной женщине, но также обихаживать дедушку, проводя чайную церемонию. После завтрака-пытки приходило время занятия каллиграфией, а следом урока истории о нашем клане, зубрить которую приходилось с незапамятных веков. Больше двух тысяч лет задокументированной истории.
В два часа дня у меня был обед, и ела я в одиночестве овощи и мясо дичи. Кстати о дичи. Её я собирала по утру, когда обегала гору. На пути моего марафонского маршрута были установлены силки и ловушки на мелкого зверя. Это, к слову, ещё одна из моих обязанностей. Притаскивать домой пойманную добычу. Лишь иногда дедушка помогал. Так что всегда моя пробежка протекала с отягощающим грузом.
После того, как я пообедала, приходило время заняться изучением сперва в теории, а затем уже отработки на практике очистительных или запечатывающих ритуалов, а также всевозможных синтоистских мантр нацеленных на подавление темных сил, да и вообще в целом направленных против проявлений всего сверхъестественного. Заканчивала я с постижением магии в начале седьмого вечера. В семь часов ужин, а его ещё требовалось приготовить.
Последний приём пищи состоял из морепродуктов и риса.
Крайним же рубежом моих испытаний в сутках была тренировка в обращении с холодным оружием и посохом. Проводил её цукумогами, который своим рождением был обязан нашему арсеналу и его наполнению. Уже семь веков он служит нашему роду и отвечает за обучение боевым искусствам. Начиналась тренировка в восемь и заканчивалась в десять.
Весёлый распорядок, не правда ли?
А ведь и пожаловаться мне некому. Служба опеки далеко, а я всегда под приглядом надзирателей-духов из свиты деда.
Впрочем изредка мне удавалось ускользнуть из под наблюдения, скрываясь пологом Савана Никты. Спасибо священному механизму, в котором была заключена душа греческой богини олицетворяющая Ночь. Поскольку на здоровый и полноценный сон мне требовалось всего пара часов, у меня в распоряжении было достаточно свободного времени на эксперименты и познание духовного артефакта. Несколько лет практики и уже в двенадцать лет я наловчилась с ним умело обращаться, раскрыв все грани и способности механизма. К счастью, дед, пребывавший в неведении о неэффективности и полной бесполезности установленных внучке ментальных закладок, не озаботился организацией мер контроля за мной в ночные часы, чем я напропалую пользовалась.
Выждав положенный срок и убедившись, что Сатору уснул, я растворившись в ночной тьме покидала охраняемую духами и защищённую барьерами территорию поместья, отправляясь в близлежащие деревни и города. За пять лет непрекращающихся ночных вылазок я сумела многое узнать об окружающем мире и уже не выглядела как дикарка на фоне остальной молодёжи. Познакомилась с технологичными достижениями цивилизации, и даже обзавелась собственным смартфоном. Немного совестно за то, что пришлось опуститься до воровства. Но так и альтернативы другой не видела. Иного способа, как бы по-быстрому и не привлекая внимания обзавестись наличкой, придумать не сумела. Ну не на работу же мне устраиваться? Да и куда бы я устроилась без документов? В общем, выбор мой был невелик и весь сводился к криминалу. Разбой отмела сразу, а вот воровство восприняла как приемлемый выход. Прокравшись ночью в дома к не чистых на руку и связанных с мафией зажиточным людям, я обчистила несколько кошельков и пару сейфов. Этих денег мне хватило и на покупку телефона с доступом в интернет, и оплату сразу же пяти лет тарифа с безлимитной связью, и ещё дофига осталось. Домой, естественно, я ничего из добытого и приобретенного с собой не притащила. Обустроила небольшой схрон неподалёку от родного поместья и тропинки, по которой бегала каждое утро.
С появлением лазейки, позволяющей выбираться из заточения и контактировать с большой землёй, по ходу просвещения и выяснения реалией царящих в современном обществе, я достаточно остро осознала, что уготованная мне дедом участь меня совершенно не прельщает. Также я поняла, что деду на меня по большому счёту плевать. Он не питал ко мне тёплых чувств и относился как к инструменту. И никакой речи не шло о любви и нежности к потомку. Ранее, в связи с ограниченным кругозором, я не имела представления, что в семье может быть как-то иначе и по-другому. Не с чем было сравнивать. Но обретя возможность самолично увидеть всё собственными глазами, понаблюдав за атмосферой счастью в любящих и крепких семьях, моё отношение к деду пробило дно и опустилось ниже некуда.
Было немыслимо больно от осознания того, что на этом свете я никому не нужна и абсолютна одинока, но долго горевать по данному поводу я оказалась неспособна. Характер не тот. Моя деятельная и решительная натура пришла к выводу, что раз я для деда всего лишь обезличенное средство предназначенное для достижения его личных целей, то и причиной моих переживаний он быть недостоин. Буду относиться к нему зеркально идентично. Выжму из него максимум полезного, завершу обучение, а затем сбегу и сама буду строить свою дальнейшую судьбу. Без нависающей за спиной тени Сатору мне, определенно, будет житься намного легче и свободно. На честь клана и иллюзорные фантазии деда о возвращении былого величия мне было плевать.
К побегу я готовилась вдумчиво и без спешки. Не торопясь всего за один год обзавелась подлинными документами и недвижимостью. Был у меня компромат на босса якудзы невысокого ранга. Он-то и помог мне с легализацией. К восемнадцати годам у меня был куплен домик на острове Кюсю, в пригороде Кумамото, и, по сути, меня уже ничего не держало рядом с дедом. Но каждый раз уходя ночью гулять по Японии я всё равно к рассвету возвращалась в поместье. Неизвестно сколько бы я ещё терзалась сомнениями и решалась на окончательный побег, если бы в один из дней не пропал без вести Сатору.
Проснувшись утром третьего апреля две тысячи десятого года я вдруг нежданно и негаданно обнаружила, что невзначай стала главой клана. Сатору Генширо был мёртв. Как я это поняла, за отсутствием бездыханного тела оного в поместье? Так ощутила обретение связи со всеми клановыми сикигами.
«Король умер, да здравствует король!»
И как только я это осознала, то в сердце сразу же расцвела сакура.
Какой бы сволочью дед не был, но само поместье, в котором выросла, окружающие его красоты и пейзажи я очень любила. Наверно только поэтому и возвращалась сюда раз за разом, хотя плацдарм для окончательного ухода уже был готов.
Целую неделю я бездельничал и предавалась гедонизму. На душе было светло и радостно, но когда эмоции облегчения от неслучившегося расставания с домом сошли на нет, я впервые вошла в кабинет бывшего главы клана, где разбираясь в документах Сатору наткнулась на шокирующую для себя информацию.
Оказывается у меня есть двоюродный брат!
Помимо моего почившего отца, у деда был ещё один сын.
Казума, родной дядя, которого я никогда не видела, также как и я ненавидел Сатору. И как только он обрёл достаточно сил, то дал отпор главе клана и вырвался из кабалы, что ему пытались навязать. Он не желал быть заложником традиций клана, не мыслил об участи стать очередным поленом и сгореть в горниле бесконечной войны с «захватчиками». Ему до одного места была вся эта галиматья с «необходимостью» сражаться с библейской мифологией. Он мечтал о спокойной жизни, семье, детях и вдали от сверхъестественного. В общем, после того, как он вломил родному отцу, Казума в категорической форме, безвозвратно порвал формально и номинально с кланом Генширо.
Но как бы то ни было, но дед продолжил следить за судьбой нерадивого потомка. И исходя из архивных выписок и документов, что я тогда нашла на столе почившего Сатору, дядя со своей женой полгода назад погибли в автокатастрофе. Но если с этим ничего поделать уже было нельзя, то смириться с тем фактом, что мой двоюродный брат, которому тоже не повезло стать жертвой дтп, находится в коме и лежит в больнице я не смогла.
Пришлось изрядно повозиться и вновь прибегнуть к компромату, чтобы оформить на себя опекунство, но я справилась и уже через полтора месяца брат жил вместе со мной в поместье клана Генширо. Но перед тем, как перевозить к себе беспомощного Саджи, была вынуждена озаботиться организацией и обеспечением необходимых условий для его содержания. Всё-таки брат на постоянном парентеральном питании и под контролем и мониторингом диагностического оборудования был обязан находиться.
Первоначально-то я думала, что сумею поставить его на ноги и привести в чувство обратившись к нетрадиционной медицине. Но духам жизни, что находились на службе клана, не удалось его излечить. Удивительно, но они вообще не смогли к нему подступиться. Тело Саджи оказалось инертно и недоступно к манипуляциям сикигами и их мистическому воздействию.
Впрочем, я всё равно не унывала. Братишка демонстрировал удивительную стойкость и невосприимчивость к невзгодам. Проведя год в положении лёжа и без сознания его тело не подверглось деградации. Скорее даже наоборот. Выглядело поразительно здоровым, подтянутым и сильным. Никакой атрофии мышц и пролежней. Что было ещё не менее странным в его состоянии, так это полное отсутствие отходов жизнедеятельности. За весь срок ухаживания за братом я ни разу не меняла ему подгузник, от которого вообще отказалась уже спустя месяц пребывания Саджи в поместье. Так что появления нового постояльца в доме, что не мог о себе самостоятельно позаботиться, не сильно-то и обременяло меня. Заменить израсходованные пакеты с жидким питанием на новые, да раз в несколько дней протереть тело братишки влажным полотенцем. Невелика работа, но это если опустить моральную сторону вопроса.
Саджи-то далеко не ребёнок, а я юная девушка, которая до этого ни разу в жизни не притрагивалась к мужскому телу.
Братишка ко мне попал в возрасте тринадцати с половиной лет, тогда как мне на тот момент уже исполнилось восемнадцать. Естественно, что яркий интерес к противоположному полу во мне присутствовал и был он существенным, а тут двоюродный братишка с периодичностью пару раз в неделю предстаёт передо мной в полном неглиже. Сексуальная неудовлетворительность во мне кипела и бурлила, отчего процедура помывки брата «непроизвольно» участилась. Я, конечно, гнала от себя непристойные мысли, но тем не менее они всё равно меня посещали. Трудно устоять перед соблазном и абстрагироваться от зрелища, когда ежедневно видишь совершенное, спортивное тело легкоатлета с огромным членом, которого лишь тронуть стоит, как он мгновенно наливается кровью и незыблемой башней вздымается над телом.
Вначале-то я ничего пошлого и компрометирующего себе не позволяла, но на долго меня не хватило. На третий месяц уже вовсю игралась с братом. Было смущающие, постыдно, но я раз за разом доводила брата и себя до взаимного оргазма. Моя невинная «помощь» рукой брату облегчиться, робко оправданная совестью, что мол это ему на пользу и вообще мальчику периодически нужно спускать груз, переросла в обоюдный петтинг. Елозя по его стояку лоном, доводила себя и брата до финала. И наверно этим бы всё и закончилось. Точно не собиралась по выходу Саджи из комы просвещать его обо всём, что я с ним проделывала. Но несколько месяц тому назад заметила подозрительные шевеления вокруг своей персоны. Выбираясь в город обнаружила за собой слежку, продлившуюся неделю и завершившуюся нападение. Отбились с трудом. Не ожидала столкновения со спаянной группой захвата состоящей из демонов гоэтии и аякаси. Двойка из четырёхкрылых и тройка ину чуть было не спеленали меня, но в очередной раз выручил священный механизм. Сбежала через тень, благо дело происходило ночью и в подворотне Киото. Признаться я была поражена наглостью библейских демонов. Отважиться на подобный афронт под носом у Ясаки? Тут либо демоны идиоты, либо же акция санкционирована на самом верху. И второй вариант не внушал оптимизма.
С того случая я больше не покидала территорию кланового поместья. Во-первых, нападение на меня не прошло бесследно. Получила несколько ран, что требовали к себе внимания и времени на излечение. А во-вторых, уже на третий день после инцидента сигнальные чары вокруг поместья оповестили о подозрительной активности и посторонних рядом. Нас взяли в осаду. Кому-то очень влиятельному я сильно понадобилась.
Обложили нас качественно. Первая же моя попытка сбежать вместе с братом чуть не закончилась трагедией. Хорошо, что я вовремя среагировала на предупреждение от развеянного сикигами и моментально возвратилась обратно в поместье под его защиту. Огромную область пространства вокруг нашего дома подвергли какой-то неизвестной мне технике запрещающей телепортацию. И саван Никты не справился с преодолением помех. Я-то хотела воспользоваться сродством с тенью и вместе с братом переместиться тайными тропами подальше от врагов, но не срослось.
Месяц я не высовывала носа наружу, глупо надеясь, что демонам надоест и они свалят, но как бы не так.
Защитные барьеры нашего поместья были способны выдержать атаку даже девятихвостой. Предки не поскупились на обороны. Но, как говорится, вода камень точит. Несколько дней назад демоны притащили артефакты, что тянули из барьера силу. И судя по тем ощущениям, которые транслирует мне дух отвечающий за управление и энергообеспечение защитного купола, осталась нам совсем недолго. Ещё пара часов и в барьере появятся бреши и произойдёт штурм.
Понимая, что скорее всего нам уже не вырваться и никак не сбежать, а также прекрасно представляю свою участь в качестве пленницы у демонов, решилась, что перед тем, как ввязываться в бой, я стану женщиной и сделаю это с тем, кто мне дорог и близок!