2024-03-10 15:53
Яростное пламя жизни. Глава 31: Оружие-Х. Часть 2
Яростное_пламя_жизни._Глава_31__Оружие-Х._Часть_2..docx
Яростное_пламя_жизни._Глава_31__Оружие-Х._Часть_2..fb2
Пройдя вовнутрь следующего в очереди на проверку помещения секретного комплекса, мы с Джин без какой бы то ни было торопливости, уже по давно спланированному и множество раз за сегодня отработанному сценарию, не ринулись сразу же вглубь подземелья, а замерли напротив прохода, разделяющего уже проверенное на наличие Кимуры пространство и ещё только предстоящее к осмотру. И только после того, как шлюзовые двери за нашими спинами сомкнулись, таким образом лишая искомый объект возможности проскользнуть и затеряться среди уже осмотренных помещений, мы приступили к исследованию огромного объема пространства напичканного множеством техники, герметичными лабораторными боксами, а также самого разного размера, от небольших до крупногабаритных, коммуникационных систем обслуживающих электронику и устройства. В общем, в этой огромной пещере размером с два футбольных поля, присутствовало огромное изобилие отнорков и полостей, где легко можно было бы спрятаться и что предвещало нам интересное времяпрепровождение. Раз уж у нас не получается отыскать Кимуры прибегая к помощи нашего божественного восприятия, то мы оказались вынуждены лично осматривать все наличествующие закутки, дабы быть полностью уверенными, что не пропустили тварь.
Об этой части комплекса, где мы сейчас находились, известно мне было многое. Именно здесь, в двух герметичных научных бокса проводилось основное число передовых опытов на пути постижения особенности человеческого генома склонного к взрывной эволюции, а также попытки воспроизвести технологию синтеза адамантия. А учитывая то, что руководил всем этим вертепом монстр в человеческом обличии, нет ничего удивительного в негативной энергетической составляющей здешнего пространство. Оно было пронизано флюидами боли, страданий и ненависти. Эманации негатива склизкими щупальцами пробирались мне под кожу и вызывали не самые лучшие эмоции.
Чувствовал себя будто бы по макушку провалился в выгребную яму с отходами человечков жизнедеятельности. Уже имел подобный опыт, когда в детстве, находясь летом у бабушки в деревне, я в погоне за зайцем и влекомый охотничьим азартом не разглядел куда прыгаю. Вот только тогда всё было не настолько хреново, как сейчас.
Как-то мне ещё не приходилось в своей новой ипостаси, после возвышения, посещать места массовых жертвоприношений или же захоронений, но уверен, что атмосфера там ни чуть не лучше той, что царила здесь и сейчас. В эмпатически-ментальной диапазоне разносилось бесконечное эхо страждущих, кому не повезло сгинуть в застенках лабораторий.
— Ты как? Может дальше я сам, а ты возвратишься назад?
Вопрос был не праздный. Если уж меня так не хило здесь накрывает, то Джин по определению пребывает в намного худших условиях. Рыжик-то в разы меня превосходит в чувствительности и восприятии эмоций с менталом.
— Нормально… Бывала в местах и похуже. Не беспокойся, я справлюсь.
И скорее всего так и есть. Хтоник повидал за свою жизнь очень многое. Но всё равно я был обеспокоен. Феникс ранее не мог похвастаться той широтой диапазона и степенью погружения в чувственную составляющую мироздания, коими обладает нынче. Это только в этом перерождении Фениксу посчастливилось обрести телепатию, а после возвышения к ней добавилась ещё эмпатия. А что из этого следует? Хтоник ещё не обрёл всю полноту власти над своими новоявленным способностями, в отличии от привычных концепций пламени и жизни.
— Ты уверена?
Дальше будет ни чуть не лучше, а потому я не смог себе отказать в попытке повлиять на любимую и избавить Джин от необходимости участвовать в дальнейших поисках потеряшки. В следующем помещении располагалась печь в которой сжигался весь мусор и отходы базы, в том числе и отработанный биологический материал, то бишь трупы. А посещение крематория Фениксу на пользу точно не пойдёт. Это для Хтоника, чья природа проистекает из пламени и жизни, сгорание в огне есть наивысшее благо, чего не скажешь об обычном человеке. Ублюдки, заведующие в местной пыточной, при отбраковки и списания очередного подопытного в утиль, не всегда отправляли в печь трупы. Частенько случалось так, что кремировали ещё живых мутантов. Да — сломленных, да — изувеченных, но ни разу не лишившихся способности генерировать и испытывать эмоции. А что будет транслировать в реальность субъект, кого на протяжении продолжительного времени истязали и пытали, а затем бросили в пекло подыхать? Естественно, что всепоглощающую ненависть по отношению к своим мучителям. Но если непосредственно в самом лабораторном комплексе, где проводились различные эксперименты и опыты, объектов исследования содержали под постоянным седативным эффектом, пичкая разного рода химией, то до крематория бедолаги добирались уже в относительно трезвом состоянии, отчего во всей ужасающей полноте впечатлений окунались в смертельную агонию.
В общем, если настроение и атмосферу в пещере, где мы сейчас находились, задавало безразличие и омерзительность поступков эскулапов лишенных человечности, то в крематории за негатив были ответственны предсмертные муки сгоревших заживо, что отпечатались на ткани самого мироздания.
И вот что ещё любопытно, — не преминул я для себя отметить, — будучи далёким от мистики, мне не составляло проблем понимать причинно-следственную логику событий и фактов коих касалось моё восприятия. Стоило мне обратить своё пристальное внимание на какой-то определенный физический предмет или же заострить концентрацию, пользуясь всем наличествующим потенциалом разума, на определенной мысли или простой догадке, как незначительная часть сознание, без моего на то усилия и ведома, тут же соскальзывало в инфополе, откуда черпало информация и предоставляло мне пояснительную справку, тем самым расширяя платформу знаний, на которую я мог опереться при анализе.
Вот и сейчас, предпринимая попытку отговорить Джин от нашего дальнейшего совместного исследования оставшихся помещений, я лишь обведя «взглядом» окружающую реальность, уже был осведомлён об пагубности мистерий, что здесь преобладали. Не будь планета Земля надёжно прикрыта магами от вторжения потусторонних сущностей, как этот секретный комплекс уже бы превратился в кормушку для демонов и прочих тварей, что черпают силу из боли и негатива. Впрочем, даже при отсутствии у Земли тесного контакта с темными измерениями это не отменяло факта присутствия здесь коренных потусторонних тварей. На протяжении всей своей насыщенной истории наша планета всегда была перенасыщена множеством самых разных энергий и не только сугубо стихийных. Там, где есть разумная жизнь, энергетический спектр намного богаче и, соответственно, агрессивней. И наличие злости, подлости и прочих пороков превращало Землю в плавильню и колыбель способную породить самую разную мерзость, в том числе нематериальную. При определённых стечениях обстоятельств, само собой разумеющееся, но всё же.
К чему я это всё? Так моё восприятие после обобщения всех полученных данных и их анализа, выделила в пещере несколько энергетических аномалий паразитического характера. Здесь присутствовало пять родственных друг другу нематериальных сущностей. Пока что они были слабы и не представляли кому бы то ни было угрозу, но это лишь временно. Признаться честно, не будь я предельно сосредоточен и на максимуме возможностей не отслеживай происходящее вокруг, обращая своё внимание даже на самые незначительные отклонения, то вряд ли бы вообще смог их идентифицировать и обнаружить. Слишком «юными» и «невесомыми» были духовные сущности, чтобы стать предметом моего интереса. Но тем не менее я их заметил и теперь, ведомый любопытством, обратил на духов всё своё божественное понимание сути вещей. За неимением доступа к упорядоченной научной базе знаний по магии и всякого рода сверхъестественному, как таковой выбор способа просвещения у меня отсутствовал. Только вот так, на примере и практике, когда на пути мне встречаются выходящие за рамки обыденности объекты и процессы, мне открывается возможность расширить свои горизонты понимания законов и устройства мироздания за пределами материального мира.
— Эй! — Моё искреннее возмущение стало реакцией на действие Феникса, который не мудрствуя лукаво взял и спалил к чертям объекты моего интереса. — Зачем?
Нет, так-то я ничего кардинально против избавления реальности от источников негативных флуктаций не имел, но можно ведь было сделать это как-то более деликатнее по отношению ко мне. Она ведь прекрасно видела, что моё божественное чутьё сейчас выуживает из инфополя интересные сведения, используя духов как фокусировщиков.
— И без того настроение ни к черту, а тут ещё эти перед глазами мельтешат. В общем, меня сильно угнетало присутствие рядом неприкаянных злобных духов.
От только что совершенного, Джин испытывала неловкость. Своим поступком она как бы подтверждала слабость собственного духа, где для того, чтобы оставаться в адекватном состоянии, ей требовалось избавить окружение от раздражающих элементов.
— Ладно… Но, пожалуйста, если вдруг нам здесь ещё кто-то из данной братии повстречается, то не спеши с их уничтожением. Покуда я их досконально не исследую, пускай «живут».
— Хорошо… Обещаю…
Легко дала своё согласие птичка, испытывая облегчение и благодарность. Облегчение оттого, что я не стал заострять внимание на её шатком эмоциональном равновесии, а благодарность просто за сам факт своего наличия и присутствия в судьбе древнего хтоника.
Реально, чем дольше я сосуществую рядом с Джин, тем интенсивнее мои чувства к Рыжику обрастают массой и объёмом. Превращаюсь в зависимого наркомана, которому постоянно требуется доза ярких и искренних эмоций Феникса. Впрочем, справедливо данное откровение было и по отношению к Ороро. Духовные узы, что между нами возникли, лучше любых методов передачи информации справлялись с задачей выражения того, что у каждого из нас лежало на сердце. А с учётом имеющегося между нами, удивительно подходящих к друг другу характеров, схожего мировоззрения в разрезе семейных отношений, а также синергии наших божественных концепций, кои ни разу не вступали в противоречие, мы с огромны удовольствием погружались в пучину чувств и отдавались экстазу восприятия нашего трио как единого, цельного субъекта, где нет ничего лишнего и всего в достатке для достижения нирваны. Попросту говоря, нам по большому счёту, уже давно как плевать на судьбы кого бы то ни было не входящего в семейный круг. По факту, для счастливой жизни нам никто кроме самих себя и не нужен уже. Каким-то невероятным образом мы прекрасно дополняли друг друга.
Мы, конечно, даже и близко ещё не подошли к тому, чтобы виртуозно и полноценно управляться имеющимися узами, но кое-какие успехов на этом поприще уже достигли. Например когда кому-то из нас становится грустно или мы испытываем иного рода негативные эмоции, то незамедлительно получаем поддержку проистекающую из наличествующих связей. А это очень дорогого стоит. Умение, что позволяет невзирая на расстояние делиться силами, огромное подспорье в самых разных и непредвиденных ситуациях. К слову, мы уже напропалую используем наши узы и делаем это непрерывно. Речь идёт о моём ещё не рождённом ребенке. Плод, вынашиваемый Ороро, тянет огромную прорву силы, чем значительно ограничивал мать в передвижении и возможностях. Но так было лишь по первости. Ровно до тех пор, покуда у нашей семейки не дошли руки до внимательного изучения имеющихся между нами связей и открывающихся благодаря им возможностям. Методом осторожных экспериментов, — всё же на друг дружке считай опыты проводили, — нами было установлено, что наши концептуальные силы воплощённые в соответствующих энергетических проявлениях никоим образом не способны повредить кому-либо из нашего трио. Влей в меня Джин хоть по самую маковку свою силу и ничего кроме как констатации о её наличии во мне со мной не произойдёт. В любом другом случае, даже когда речь идёт о родственных силах и концепциях (Огонь — Жар, Лёд — Холод), случись двум отличным от друг друга силам повстречаться и неизбежна хоть какая-то реакция. С нами же ничего подобного не происходит. Никакого конфликта. А когда сей факт был нами проверен и подтверждён, мы решились на очень рискованный поступок.
Какие бы светлые чувства я не испытывал к ещё нерожденному малышу, но в наивысшем приоритете у меня находилась в первую очередь безопасность Ороро и только следом шёл ребёнок. Со своей беременностью моя мулаточка сильно проседала в могуществе. Её энергетические резервы оказались под постоянным прессингом, ведь формирования новой жизни — это очень затратное удовольствие, а в разрезе нашей божественной природы — и подавно! И чтобы хоть как-то исправить печальную ситуацию, желая помочь жене обрести прежнюю резвость и бодрость, мы с Джин пошли на умышленный риск. Было очень сложно уговорить Ороро поступиться безопасностью ребёнка, коего она носила под сердцем, и склонить к участию в эксперименте, но нам всё же удалось достигнуть желаемого.
Целью проводимого нами опыта было желание опробовать метод снижения энергетической нагрузки свалившейся на Ороро.
Право же на ошибку у нас отсутствовало. Обязаны были справиться с первой попытки и сразу же с положительным результатом.
И я, и Джин прекрасно себе представляли возможные последствия, что обрушатся на наши головы случись неудача и пострадай плод. Но невзирая на рисуемые нашим воображением кары, мы всё же решились на это и не прогадали. Опыт прошёл без осечек и неожиданностей. Искорка жизни моего малыша с удовольствием разнообразила свой рацион двумя новыми питательным «субстратами». И теперь энергетическая поддержка нужд формирующегося плода делится между нами тремя, а не всецело одной лишь Ороро покрывается. Ровно половину затрат смогли на себя с Фениксом перетянуть. Увы, но на большее наши узы оказались неспособны. Имелся предел скорости проводимости и плотности трафика энергии, кою наша связь была способна через себе пропускать. Впрочем, мы и тому чего уже смогли достичь были несказанно рады.
С каждым новым днём беременности Ороро, её состояние усугублялось. Вроде как ничего страшного или критического, — уж как-нибудь пережить понижающуюся день от дня активность Ороро мы смогли бы, — но в Марвеле, учитывая специфику вселенной, такое состояние слишком опасно. Это простому человеку не сильно-то и требуется переживать по поводу временной ограниченности. Может себе позволить выделить время на болезнь или, как в нашем случае, декрет. Но к богам и сверхсущностям такой подход, к сожалению, не применим. Узнай кто-либо посторонний и обладающий соразмерными нашим силам о непростом или же бедственном положении «собрата», как на пороге выстроится очередь из тварей желающих прервать твою бренную жизнь. Здесь клювом не щёлкают. Как только чувствуют слабину, то незамедлительно реагируют и действуют в соответствии с новыми вводными. Конкуренция в Вечном Городе нешуточная. В ход идут все средства и способы избавления от соперников. И всем плевать, что нам до их болота нет никакого дела. Узнай о нашем существовании олимпийцы, как мы тут же окажемся в списке на ликвидацию.
Разбегающиеся по сознанию в самых разных направлениях мысли, что с лёгкостью акробатов перескакивали с одной темы на другую и тем самым побуждали меня вспоминать события минувших дней, нисколечко не отвлекали от анализа обозреваемого в пещере, а потому совершенно не мешали мне в режиме текущего времени заниматься насущными делами.
Наше незваное прибытие по утром на секретную базу застало обитателей всего подземного комплекса в самом разгаре своей активности. Те вояки, что первыми повстречались нам здесь на пути и коих мы застали в казарме, буквально только закончили банные процедуры после утренней тренировки, тогда как персонал исследовательских лабораторий уже вовсю трудился во благо науки. И два огромных лабораторных комплекса, сложенных из модульных, герметичных боксов, сейчас представали перед нами во всём своём отвратительном очаровании кипучей деятельности. Такой погани мне ощущать ещё не доводилось. Как уже упоминалось ранее, моё восприятие во множестве смыслов превосходило человеческое. Обрати я на что-либо своё пристальное внимание, как мне тут же становилась доступно прошлое и настоящее объекта интереса, тоже касалось всех остальных постулатов его бытия. Вот и сейчас, глядя на свидетельства зверств чинимых сумасшедшими тварями, во мне начал распаляться гнев.
Дровами исполняющих роль топлива для раздувания тлеющих уголков ярости стали хлынувшие в меня образы напрямую связанные с произошедшими здесь событиями. Для меня-то уже не являлось секретом таимое военными. Прекрасно осведомлён о всех бесчинствах творимых в секретной лаборатории с попустительства полковника. Но знать и ощутить на себе, это две большие разницы. Выуженная из памяти Страйкера информация обо всех проводимых тут экспериментах несла в себе отпечаток эмоций Уильяма. Я как бы через призму восприятия чокнутого полковника обозревал ужасы, коим подвергались местные заключённые. Это, конечно, тоже не прошло для меня без последствий. Чуть было не слетел с нарезки. Ощущать действительность через фильтр мировосприятия безумца — это ещё то испытание для психики. Тем более для моей, что так плотно сплетена с эмоциональной сферой. Но в данный момент, когда я оказался лицом к лицу с объектами, что на протяжении изрядного количества времени контактировали со страдальцам, кому не повезло оказаться на лабораторном столе здешних эскулапов, я во всём многообразии и со всей возможной яркой детализацией вкусил разом мучения и чувства всех истязаемых здесь когда-то мутантов. Вот тут-то у меня и начался очередной припадок. Мой свирепый норов со всей пролетарской ненавистью набросился расшатывать клетку воли, которая служила преградой и защитой материального мира от буйства аватара Жизни.
Времени на то, чтобы стенать и жаловаться, отвлекаясь на бесполезную и бессмысленную растрату концентрации, у меня не нашлось. Откуда ж ему было взяться, когда все мои ментальные силы уходили на удержания ясности сознания и отстаивание прав разума руководить собственным телом. Отпусти я вожжи, прекрати сопротивляться и окунись в эмоции, то через совсем короткий промежуток времени от секретной лаборатории камня на камне бы не осталось.
В общем, я настолько глубоко погрузился в себя, что полностью потерял связь с реальностью.
*** Тоже место, тоже время. Джин Смед. ***
— Да сколько можно?!
В сердцах, сквозь плотно сжатые губы и крепко стиснутые в напряжении зубы, процедила Джин, силясь удержать телекинезом потерявшего адекватность мужа.
«Когда ж я наконец поумнею?»
Корить себя за недальновидность постфактум — дело неблагодарное, но ладно бы такое происходило впервой. Так нет же! Она уже дважды наступает на одни и те же грабли. Что тогда, в лимузине Озборна, когда скинула Ильясу ментальный пакет с воспоминаниями Страйкера, что сейчас, когда допустила очередную оплошность и не предугадала реакцию буйного муженька на столкновение с отвратительной реальность без посредников.
«Ильяс!!! Хватит… Пожалуйста, сконцентрируйся на моём зове… Услышь…»
Ментальный крик Джин, которым она пыталась прорваться через полог ярости мужа и достучаться до разума возлюбленного, даже с учётом того, что производился он по изолированной духовной связи, прокатился по всей планете и был услышан всеми разумными кто хоть сколько-то сведущ в телепатии.
Феникс оказался в очень незавидной ситуации и единственный выходом из неё Джин видела в необходимости срочно повлиять на сознание мужа, приведя того в чувство. И вроде бы это не что-то прямо-таки невозможное, как может показаться на первый взгляд. Уж богине-то, чья концепция напрямую связаны с мыслительной деятельностью и эмоциями, должно быть не трудно пробиться в разум любого разумного не обладающего соизмеримой с Фениксом ментальной властью. Но Ярость, исторгающаяся из Ильяса, несокрушимым бульдозером разбивала любые усилия прикладываемые Джин с целью пробиться в сознание мужа.
Усугубляло опасную ситуацию ещё и то, что Фениксу приходилось параллельно с попытками ментального вторжения распылять концентрацию и отвлекаться на телекинетическое давление, которым она удерживала мужа в неподвижном положении и ограничивала ему объём доступного, свободного пространства. Заключив мужа в тиски барьера Джин лишала Ильяса простора к увеличению габаритов. Так-то он и без того уже пребывал в своей боевой ипостаси. Ещё до вхождения в пещеру с лабораториями трансформировался в краснокожего пятиметрового здоровяка. Но она-то знала истинный потенциал мужа. Даже получше самого Ильяса была осведомлена об имеющемся у него в распоряжении могуществе.
«Посторонись…»
Джин уже была готова скатиться в отчаяние, ведь все её усилия вернуть супругу трезвый рассудок претерпевали неудачу, но тут в её голове раздался знакомый голос.
«Чарльз?» — Давненько Фениксу не приходилось оказываться в ситуациях, когда всё её могущество, уверенность в котором побуждало к завышенной самооценке, пасовало перед превосходящей силой. Оттого-то появления «рядом» благожелательно настроенного Чарльза, отождествляющегося восприятием Джин-Феникса с родителем, возымело положительный эффект. Она воспряла духом, и как в старые, добрые времени, решила положиться на отца, что всегда был готов ей помочь.
«Да… А теперь побудь хорошей девочкой и не мешай своему отцу…»
И сразу же, буквально следом за рекомендацией Чарльза, Феникс ощутил, как сила профессора Ксавье, словно невесомый газ просочилась в её нутро, где очень деликатно и максимально аккуратно переплелась с её собственной пси-энергией. И только после того, как разум Чарльза обрёл абсолютную власть над её силами, профессор приступил к главному. Он, словно умелый хирург с огромным стажем и опытом ,одним единственным и резким, точечным проколом острого росчерка объединённого потенциала ментальных сил прорвал на мгновение броню ярости Ильяса и моментально протолкнул в образовавшуюся брешь щуп.
Джин, будучи полностью отстранённой от участия в процессе проникновения в сознание мужа, получила замечательную возможность воочию понаблюдать за работой истинного мастера и виртуоза. То, с какой лёгкостью её названный отец смог завладеть её собственными резервами, перетянув на себя управление, порождало в душе древнего Хтоника восторг, а также зависть. Лишь сейчас, когда она находилась в тесном ментальном контакте с Ксавье, ей удалось узреть действующий уровень профессиональных телепатических навыков Чарльза. И как бы не было печально это осознавать, но Джин прекрасно ощутила пропасть разделяющую её и отца.
Подобной не укладывалось в голове и казалось невозможным, но факты вещь упрямая и с ними хрен поспоришь. Чарльз Ксавье в разы превосходил Джин Смед в области ментальных манипуляций. Там, где Феникс давил грубой, но не акцентированной мощью, профессор воздействовал точечно, с конкретным посылом и фокусом приложения.
Все мои старания удержаться в сознании и не потонуть в пучине гнева рассыпались прахом. Вырвавшаяся из пучину моего естества ярость спалила к чертям все потуги, обрекая разум на заточение. Мой ментальный взгляд упирался в бушующий океан ярко алой энергии. В какую бы сторону я в подсознании не обратил свой иллюзорный «взор», везде царил Хаос. Безудержная и всесокрушающая сила Жизни, вырвавшаяся на свободу, отстранила мой разум от возможности управлять телом и ощущать реальность, а все мои усилия хоть как-то этому противостоять делали лишь хуже.
Концепцию Жизни в эмоциональном плане можно охарактеризовать одним словом — Ярость. Именно гнев в чувственном срезе олицетворял Жизнь. Я же, когда сорвался и позволил энергии жизни овладеть мной, обрушил на свою эмоциональную сферу ярость всего живого во вселенной борющегося за право существовать. И я теперь даже представить себе не мог как мне быть дальше и что делать, дабы обрести контроль над телом. Я-то со своей собственной яростью с трудом управляюсь, а тут ещё весь мир против меня «ополчился». Мне критически недоставало ментальных сил. Для того, чтобы оказать достойное сопротивления энергии жизни, которая перехватила у меня контроль над телом и теперь жаждала незамедлительно приступить к исполнению постулатов присущих данной концепции, было необходимо обладать хотя бы приблизительно соизмеримым резервов пси-энергии по отношению к пране, что сейчас бурной и полноводной рекой вливалась в меня.
Мне совсем недолго оставалось до посыпания головы пеплом. Беспокойство за любимую, оставшейся наедине с моим разгневанным телом лишённого проблесков разума, совсем не помогало в поиске выхода из бедового положения в котором я находился. Мысли метались со скоростью света в поисках ответа, но никаких толковых идей мне на ум не приходило.
Отчаяние хладной хваткой вонзилось в воображаемое сердце и когда я уже был в шаге от того, чтобы скатиться в истерику, передо мной в подсознании возникли две иллюзорные проекции.
«Здравствуй, Ильяс. Времени крайне мало, поэтому объяснения отложим на более подходящее время. Просто прими к сведению, что для того, чтобы выбраться отсюда и возвратиться в реальность, тебе нужно мне довериться.»
Не знаю, что там творится снаружи, в материальном мире, но если уж здесь объявился Чарльз, то явно ничего хорошего там не происходит. А потому, я даже не подумав хоть что-то возразить профессору, сказал следующее:
— «Можешь на меня положиться, мешать точно не буду. Действуй.»
И получив от меня согласие, Ксавье принялся за сотворение поистине настоящего чуда.
Стоя в обнимку с ментальной проекцией перенервничавшей Джин трясущейся от ментального перенапряжения, я всем своим восприятием принялся отслеживать действия профессора. И то, что я сейчас лицезрел, повергала мою гордость в самый зачуханный нужник. Чарльз без какого бы то серьёзного усилия перехватил у меня власть над моим собственным ментальным резервом. Вся сила моего разума оказалась в распоряжении профессора, но что удивляло больше всего, так это сам факт констатации данного происшествия и то, что я не лишился свободы воли, то бишь не потерял самого себя.
Трудно смириться с мыслью, что я, будучи богом, настолько серьёзно уступаю простому смертному хоть в чём-то. До недавнего времени я вроде как был абсолютно уверен в своей невосприимчивости к ментальным атакам из вне, а тут такой удар под дых. Сейчас я всем своим естеством ощутил безграничную ментальную мощь профессора. И чем глубже я в неё «вглядывался», тем фантасмагоричнее картинки и связанные с ними ассоциации рисовало моё воображение. Я так и не понял какими такими методами и способами он умудрился овладеть моей ментальной силой, но моего восхищения это нисколечко не убавляло. Никакой однобокости в подходах. Там, где этого требовалось, сила Чарльза, словно лазер, одним единственным уколом устраняла преграду на пути к моему резерву. Сотни индивидуальных телепатических приёмов под каждый конкретный случай и как итог — Ксавье у руля моего пси-резерва. А как только это произошло, начался второй акт головокружительного спектакля. Ей Богу, понаблюдав за тем, как профессор филигранно управляется с ментальной силой трёх различных спектров от трёх независимых источников (меня, Джин, Чарльза), то у меня складывалась впечатление, что всё это постановочное представление.