• Александр Гуринов

• познающий жизнь

Познающий Жизнь. - Глава 6..docx

Что-то странное началось вскоре после моего десятого дня рождения. Отец стал каким-то беспокойным, а мать… честно говоря, я впервые за всю это жизнь увидел страх на её лице, не просто испуг, какой-то глубоко укоренившийся страх.

Как я уже говорил, семья наша довольно богата, торговля ведётся многие годы и отец нажил себе огромное состояние. Соответственно, в нашем поместье имелось не мало слуг, которые занималась поддержанием порядка на территории, готовкой еды и прочей бытовухой. В нашем поместье проживало не мало учителей, что занимались образованием меня и моих братьев, тренера, как мой, так и те, кто учит братьев владению катаной, и, само собой, много охраны. Для них есть пара отдельных домиков.

За свою жизнь здесь, до того, как я вспомнил прошлую жизнь, я не воспринимал наличие слуг, как нечто необычное, напротив, это казалось данностью, само собой разумеющимся. Потому, сказать, что я не знал слуг в лицо, это вообще ничего не сказать — я буквально не воспринимал их существования.

После того, как я вспомнил другую свою жизнь, ситуация несколько исправилась. Я стал обращать внимание на слуг, которые совершенно не привлекали внимания, стал запоминать их лица, прислушиваться к их тихим разговорам между собой, перешептываниям, я узнавал их имена, зачастую не спрашивая таковых у них, просто слышал, когда они не замечали меня рядом с собой, как они общаются друг с другом обращаясь по дружески.

Вообще, не сложно было заметить, точнее, это в первую очередь бросалось мне в глаза, что вместе с ростом и жизни и её активным использованием, не только физические параметры начали возрастать до абсурдно высоких, как для нормального человека, величин, это в целом сказывалось на всем моём организме. Последние месяцев восемь я вообще не замечал, чтобы у меня возникали хоть какие-то проблемы со здоровьем, хотя последнюю зиму я частенько был на улице и, хоть снег в этот раз был у нас лишь в течении четырёх дней за весь год, я даже не думал заболеть, даже сам холод не казался чем-то неприятным. Словно вполне приемлемая температура вокруг меня. И точно так же, как физические параметры, росли возможности моих органов чувств. Зрение стало лучше, чётче, контрастнее. Нос улавливал оттенки запахов куда как легче, более отчётливо, да и с намного большего расстояния. Но вот что сразу выбивалось из общего порядка, так это слух. Он становился лучше и чувствительнее буквально с каждым днем. Удавалось услышать шёпот людей с расстояния в пару десятков метров, а вблизи, так и вовсе я стал улавливал едва заметное звучание бьющегося сердца в груди людей. Что удивительно, даже в огромной какофонии звуков я без каких-то проблем улавливал каждый отдельный звук, в разговоре даже десятка человек, когда они кричат друг на друга, спорят, пытаются перебить оппонентов, я отчётливо разбирал каждое слово каждого человека в этом оре.

Когда я заметил изменение поведения моих родителей, особенно матери, которая держала равнодушное и совершенно безэмоциональное всегда, за исключением тех моментов, когда она контактировала с моими старшими братьями, я стал обращать внимание на то, что происходит вокруг, буквально через пару часов заметив, что наибольшее беспокойство царит среди охранников поместья. А ещё чуть позже я понял, что в их составе не хватает троих.

Вечером, когда только садилось солнце, отец строго наказал мне не покидать комнату. Вообще, вот это уже не могло не привлечь моего внимания, так как, сколько себя помню, отец никогда мне ничего прямо не запрещал. Так ещё и слуги, вошедшие в мою комнату, зажгли здесь несколько благовоний и расставили какие-то сиреневый цветы, растущие на веточках.

Как это вообще могло не привлечь моего внимания? Слишком странное поведение.

Я использовал свой слух на полную, прислушиваться к разговорам слуг, охраны поместья, да я даже тренировался, в пол уха подслушивая окружающие разговоры.

Это продолжалось почти две недели, за которые я уже успел добиться окончательного успеха в новой технике, созданной на основе Смерти, ну, или Ки-смерти, как я начал называть это. Несколько месяцев я старался добиться эффекта, а за месяц до моего дня рождения появились первые успехи, которые пришли к закономерно у итогу на данный момент, превратившись уже в полноценную технику.

И вот через две недели я заметил то, что, по всей видимости, и стало причиной такой настороженности со стороны моего окружения. Это произошло на следующий день после того, как я заметил пропажу одной из служанок. После этого остальные слуги, да что говорить, практически все в поместье, кроме меня, были настороженно, а большая часть так и вовсе напугана. Один я был не в курсе дел и не понимал, что происходит и не понимал причину паники.

Я слышал, как две служанки, убиравшие пыль в одной из комнат перешептывались друг с другом, постоянно оглядываясь по сторонам, чтобы никто их не слышал. Так, в этом разговоре впервые проскочило слово «Демон». Я не особо обратил на это внимание, любой знает, что в прошлом было очень много суеверий, а японцы в этом плане вообще те ещё выдумщики и чего только в их культуре страшилок нельзя найти. Остальные культуры тоже не лучше, на самом деле, но все же.

Однако в этом же разговоре эти служанки обсуждали, что произошло с их знакомой. Одна из них, как оказалось, была на месте происшествия и, судя по тому, как звучал её голос, врать она и не думала. И из услышанного следовало, что некий «Демон», является каким-то плотоядным монстром, что с особой страстью поедает людей, он чрезвычайно силён, быстр, бессмертен и единственное, чего они боятся, это солнечного света и глицинии, цветы которой и стоят у меня в комнате, как и благовония, сделанные на их основе.

Звучало фантастично. Но меня заставила усомниться в этом последующая, описываемая одной из служанок, сцена. Сцена, где в доме, где проживает… проживал её подруга, она обнаружила только ошметки тел и органов, много, очень много крови.

Я не мог оставить такое только лишь на слуху и, когда появилась возможность, отправился в ту часть поместья, где жили служанки.

Комнату, нужную мне, отыскать удалось вообще без каких-то проблем.

Во-первых, потому что к ней постоянно подбегали несколько служанок, заносили ведра с водой и тряпки, а выбегали оттуда с окрашенный в красный цвет водой, красными тряпками и зелёным лицом, по которому видно — ещё чуть-чуть и она просто блеванёт.

А во-вторых, потому что оттуда доносится невероятно сильный запах крови и внутренностей. Приторный запах железа.

Ближе я не подходил — охрана оцепила все подходы и просто не разрешена мне пройти дальше, как бы я не пытался обойти их.

Сомнения в фантастичности тех слов служанки прорастали с огромной скоростью.

Впрочем, долго им расти не пришлось.

Прошло всего три дня. За это время ещё две служанки, одна уборщица, одна повариха, пропали, а по факту, были растерзаны и сожраны там же, где и спали. Случаи явно участились и это не могло не напрягать.

А уже этой же ночью я услышал звуки криков где-то далеко в нашем поместье. Я слышал звуки боя, слышал, как металл катаны сталкивается с чем-то очень твердым, и, хоть и с огромным трудом, но рассекает препятствие, уходя глубже, тут же застревая в объекте, что понятно по панически крикам других охранников и самого владельца оружия. А в следующую секунду крик одного из них резко оборвался и я услышал, как что-то твёрдое с жидким, или, как минимум, намного менее твердым, чем оболочка, взорвалось от удара с чем-то.

Голова. С чем бы не сражались охранники, оно буквально взорвало голову человека в шлеме ударом конечности.

Я слышал смех. Незнакомый и наполненный какими-то совсем отличными от человека нотками. Смех существа был наполнен весельем, наполнен счастьем, чувством превосходства над всеми людьми вокруг, насмешкой.

Место боя было наполнено множеством непонятных мне звуков. Вообще, чем чувствительные становится мой слух, тем больше появляется новых для меня звуков и их оттенков, которые далеко не так очевидны, как может показаться. Например, обычный человек с трудом сможет отличить звук удара разного типа камней друг о друга. Для нормального человека нет никакой разницы. Для меня — это все равно, что сравнивать звук удара металл о металл и дерево о дерево — совершенно разные вещи. И тут было множество звуков, которые раньше я не встречал и мне просто не с чем их ассоциировать.

И тем не менее я отчётливо слышал, как этот монстр убивал одного человека за другим. Я слышал, как его удары, наполненные огромной силой, сравнимой с тем, с какой я наношу удар, наполненный и усиленный Ци, просто ломают кости и рвут тела, разрушают броню и доспехи, ломают металл орудия и древки копий. Звуки буквально выстраивали в голове полноценную картину происходящих событий, позволяя узнать больше, чем если бы я видел все своими глазами. Единственное, это те новые звуки, которые мне незнакомы, что не позволяли мне в полной мере осознать всю картину звуков.

Постепенно битва монстра и охраны приближалась. Точнее, это монстр двигался в сторону основного поместья, охрана же остаётся лежать на земле в виде трупов, у кого-то были взорваны или проломлены головы, сломаны ребра и уничтожены внутренние органы и так далее.

Не выдержав, я приоткрыл окно, чтобы своими глазами увидеть происходящее.

Это был человек. Монстр, которого я слышал, был человеком. Точнее… он и до этого говорил, смеялся, вёл себя довольно по человечески, да и двигался на двух ногах. Но теперь я увидел, что он и выглядел, как человек.

Очень быстрый — это первое, что отметило моё сознание. Он двигался достаточно быстро, чтобы большинство людей просто не успевали среагировать на его движения и атаковать. Я видел его движения, хотя даже мне, не смотря на аномальные рост физических возможностей и чувствительности органов чувств было сложно уследить за его движениями в полной мере. Впрочем, это не мешало мне отслеживать его по звуку его шагов, свисту воздуха, который рассекают его конечности при ударах.

Очень сильный! Это я отметил сразу после его скорости. Его удары отбрасывали одоспешенных охранников на несколько метров, ломая их кости и разрывная внутренние органы. Он совершал прыжки более чем на пять метров в высоту без видимого напряжения.

Бессмертный! Это третье, что отметил моё сознание, когда я увидел, как один из охранников, особенно удачным ударом копья буквально пробил его сердце. Удар такой силы, да ещё и навстречу рванувшего к нему демона, должен был пробить человеческое тело насквозь, но здесь — наконечник копья и часть древка остались где-то внутри грудной клетки, когда демон ударил согнутыми пальцами по древку и переломал его, ещё одним движением руки буквально вырывая глотку воину, попавшему копьем в сердце. Он спокойно вырвал наконечник копья из груди и я увидел, как его рана, дыра в груди, из которой выплескивалась кровь, заросла за какие-то секунды. Тогда я и понял, что это были за звуки, которые были мне непонятны — то был звук стремительно отрастающей или срастающейся плоти, звук регенерации, ускоренной в тысячи раз.

Теперь уже не было никаких сомнений — тот разговор служанок бредом не являлся. Вот только проблема — единственные слабости демонов, о которых они говорили, является Солнце и цветы Глицинии. Солнце село всего часа три назад, а из того, что называется Глицинией у меня только несколько цветочек в горшках с цветами и благовония. И хрен знает, может они даже не вредят демонам, а просто их запах им неприятен.

Демон, убив очередного охранника, кажется последнего, судя по тому, что больше никакого сопротивления я не замечал, ну, или они уже просто спрятались и не рискуют показываться, остановился и с оскаленной улыбкой осмотрелся вокруг, принюхиваясь к воздуха.

-Где же ты… я тебя чую… ты где-то здесь… тут все пропало твоим запахом! — едва ли не в экстазе кричал он.