• Nalsur Оbscurus

• наруто
• naruto
• багровый дьявол

Кап-кап-кап… — слезы бессильной влагой стекали на пергамент из чакропроводящей древесины. Из-за ее свойств чернила и не думали размазываться по бумаге, вновь и вновь напоминая о своем содержании. Что приводило только к новому потоку слез от читавшей письмо женщины.

Сама она была весьма красивой, несмотря на возраст. Но даже так печать былых невзгод и испытаний оставила свои следы на испещренном мелкими морщинками лице. Строгое белое кимоно с высоким воротом, обвязанное широким зеленым поясом-оби, с таким же темно-салатового оттенка халатом под ними, белые носочки с одетыми сланцами-гэта на платформах. Все это украшало и подчеркивало облик благородной дамы. Род же ее можно было легко узнать по волосам цвета темного багрового заката, заплетенных в традиционные для ее положения клубни по левую и правую стороны макушки и проткнутые тонкими спицами.

— Оба-сан? Мито-оба-сан! — тонкий детский крик разнесся по дому, заставив женщину встрепенуться. В комнату на большой скорости забежала девчушка едва ли семи лет в детском коротком кимоно лимонного цвета, черных шортиках и густой копной ярко-красных волос, достигающих ягодиц. Судя по многим мелким признакам, эти двое были родственниками, пусть и отдаленными. Ну и входили в один клан. — Мито-оба-сан! Мне сказали… они сказали… Те шиноби на улице… — с набухающими в уголках глаз слезами девочка бросилась в объятия старой женщины, заставив ту судорожно вздохнуть и постараться убрать с лица все признаки горечи.

— Милая моя… Куши-тян… — поглаживая макушку маленькой гостьи, тихо и сочувственно проговорила она. — Мы должны быть сильными. Это еще не конец для Узумаки… Мы… Мы должны верить, что многим нашим родичам удалось спастись. Кроме того, здесь, с нами, проживают некоторая часть клана… Твоя дядя, Куроду-кун, со своей женой, их соседи — Мигурэ и Согурэ… старые перечницы, — последнее она добавила негромким шепотом, зная, что даже так малышка услышит и похихикает над этим эпитетом. Это помогло слегка развеять атмосферу уныния. — Мы не одни. Клан — это не остров и не дома. Клан — это люди, что в него входят. И до тех пор, пока жив хоть один из нас, пока по телу представителей нашей семьи бежит горячая густая кровь — Узумаки будут жить. Верь в это…

— Оба-сан… Спасибо… Я обязательно запомню твои слова! — встала рядом с женщиной девочка, чьи глаза все еще были красными от пережитого, но она старалась взять себя в руки.

— Запомни и передай другим. Как когда-то их сказали мне…

— Да! Это говорил дедушка? Ой, то есть Узукаге-доно?

— Не совсем… — взгляд пожилой леди был устремлен в стену, видя там совсем иные времена и события. — Это мне сказал когда-то мой учитель…

— Вау! Ты мне никогда не рассказывала про него? Кто это был? Один из Великих Старейшин? Или же сам Узукаге Ашина?! Говорят, он был очень силен! Самый сильный из Узукаге! И мог ставить печати одним движением руки прямо в воздухе!

— Вот так? — с хитрой улыбкой Мито провела ладонью по воздуху, вызывая в том легкую рябь, быстро сложившуюся в ряд символов. Но и они перетекли в… бабочку, что стала летать по комнате, в итоге присев на плечо девочки.

— Да! Оба-сан! Ты такая крутая! Значит тебя и впрямь учил Ашина-доно?!

— Нет, моя маленькая Куши-тян. Моим первым учителем был тот, кто учил этому искусству еще моего деда, твоего прапрадеда, отца Ашина-сана.

— Эт-то как?! Такой старый?! Он же застал еще, наверное, Эпоху Кланов! — потешно надулась Кушина, размахивая широко руками.

— Старый… очень старый… и очень сильный… он был самым великим и самым достойным из всех мужчин, которых я знала…

— Даже сильнее, чем Хаширама Сенджу и Мадара Учиха?!

— Ха-ха-ха! Сильнее! Конечно, сильнее! — вновь вспомнилось что-то старшей женщине. — Как он там их называл… — ее взгляд ушел к потолку: — "Малолетние сопляки, что смогли выучить пару-тройку дзюцу и возомнили себя шиноби! Отними у них эти силы или сыграй на слабостях — и останутся простые мальчишки, едва держащие кунаи в руках!"

— Ох… Это как-то слишком… Все же, Хашираму-сана называют Богом Шиноби. А Мадара Учиха немногим ему уступал. Да и вы же вышли замуж за первого, Мито-оба-сан! Значит…

— А вот это, моя маленькая негодница, уже не совсем твое дело! Мала еще, чтобы обсуждать проблемы замужества! — нажала на носик девочки женщина, заставив ту нахмуриться и чихнуть. К тому моменту бабочка на ее плече уже развеялась, исчерпав малые запасы вложенной чакры. — Ты еще только собираешься поступить в Академию. Так что вырасти, найди себе достойного учителя, и только потом… Ох… — ее руки непроизвольно легли на живот поверх кимоно.

— Бабушка! Бабушка, что с тобой?

— Ох, ничего такого, просто возраст дает о себе знать, моя дорогая. Так что, лучше беги и поиграй с другими детьми. Это всяко лучше, чем сидеть с такой старой и слабой женщиной, как я, — горестно вздохнула Мито.

— Ты совсем не старая, оба-сан! Совсем-совсем! И… можно я буду жить рядом с тобой? — шаркнула он ножкой по полу. — Я буду тебя слушаться! Честно-честно! И не доставлю хлопот…

— Куши-тян… Мне бы очень этого хотелось… но этот дом и вся усадьба принадлежат не мне, а клану Сенджу. Клану моего мужа. Я не смогу этого решить без их одобрения. А получить разрешение на проживание тут могут лишь члены клана Сенджу…

— Тогда давай я стану…

— Замолчи! — на губы малышки легли твердые пальцы, не давая договорить. Строгий взгляд женщины мигом пригвоздил девочку к полу, заставив забыть все слова, что та хотела сказать. — Не смей произносить их! Никогда! Ты — Узумаки! И до самой смерти будешь Узумаки! Как и я! Как и каждый член нашего клана! Никогда! Никогда и никто не смеет отречься от имени нашего клана, какие бы блага это не несло! Отречься от Узумаки — отречься от семьи. Отречься от своей крови! Потому, даже если после очень многих лет, когда меня уже не будет рядом, ты выйдешь замуж и заведешь детей — все вы будете с гордостью нести фамилию нашего клана! Пока будет жив хоть один Узумаки — будет жить и клан Узумаки!

— Я… прости меня, бабуля… я буду Узумаки!

— Вот и молодец… а теперь беги скорее… — слегка отошедшая от этой речи и испуга девочка также быстро убежала, как и появилась в доме. — Эх… учитель… все же, вы были правы. Скоро Узумаки могут навсегда исчезнуть с лица земли. Мне так вас не хватает… Вы нужны Узумаки сейчас, как никогда раньше… Вы нужны мне… — по морщинистой щеке побежала одинокая слеза в память о вести, которую ей принесли жившие в Конохе знакомые шиноби из ее клана. Узушиогакуре-но-Сато было уничтожено силами трех Великих Деревень Шиноби. Сам остров потонул в громадном взрыве, скрыв под водой как землю, так и все секреты клана мастеров Фуиндзюцу. Узукаге и все остальные решили гордо уйти в объятия Шинигами, но не отдать врагу ни капли крови настоящего Узумаки, и ни строчки их секретов, как и ни ре из богатств. Это значило лишь одно. Ее учитель ушел с ними… теперь уже навсегда…

---

— Итак, что нам удалось выгадать? — попыхивая трубкой, спросил мужчина с короткой бородкой у своего собеседника.

— Думаю, новая война будет отложена минимум на десять лет, а то и больше, — с уже привычно хмурым выражением лица проговорил тот в ответ. Он был примерно ровесником вопрошающего, но жизненные перипетии не щадили его, состарив внешне раза в полтора. А уж кимоно аристократа с хаори поверх, повязка на глазу и трость делали его и вовсе мужчиной, подходящем к четвертому, если не пятому десятку.

— Вот как! — брови первого взметнулись вверх, а губы сами собой сложились в улыбку. — Значит, тот ход был верен! Мы все же смогли увести гибель от Конохи! — но почти тут же погрустнел. — Пусть цена и была высока…

— Верно. Но это была необходимая жертва! — твердо произнес второй. — Наша обязанность — защищать Коноху и ее жителей! К тому же польза от Узушиогакуре в последние годы была весьма условной.

— Данзо!

— Говорю как есть, Хирузен! И ты понимаешь, что я прав! Эти союзники уже выполнили свою роль — дали нам мастеров печатей и сосуд для биджу. Теперь же они становились скорее обузой, когда против них были настроены все прочие Великие Деревни Шиноби. Слишком многим они попили крови в свое время еще до образования Какурезато, в Эпоху Воюющих Кланов. Ты ведь помнишь, что даже сейчас их называют Кровавыми Дьяволами, в память о тех временах.

— Но они всегда были верны договору. Да и могли стать весьма могущественным подкреплением на поле боя против прочих Деревень.

— Это вряд ли, — поморщился Данзо. — Их количество действующих шиноби невероятно низкое! Они каждое десятилетие сокращали свои военные силы. Да и джонинов было маловато.

— И дело, конечно же, не в том, что они не соглашались передать свои клановые техники и бойцов в Анбу, верно? — с прищуром посмотрел Хирузен на своего старого друга. — И даже сейчас в Конохе нет никого из действующих шиноби, кроме Узумаки Мито-сан?

— Тск, — скривился Шимура. — И после этого ты говоришь про союзнические договора!

— Я могу их понять. Все же, именно монополия на печати и их личная сила служила барьером для всех прочих, наряду с прошлой славой. Даже жаль, что она закончилась… — тут глава клана Сарутоби пронзил Данзо тяжелым взглядом, заодно придавив и слегка выпущенной чакрой уровня Каге. Очень не слабого Каге.

— Хр, — пробрала дрожь бывалого ветерана прошлых войн, что застал еще чудовищные сражения Хаширамы и Тобирамы. — Почти…

— Что?! Что ты сказал?! — давление увеличилось. — Удар трех Какурезато должен был стереть Узумаки с лица земли! Нам не нужны недобитки и мстители! Или же… — тут его взгляд сделался угрожающим, — ты решил прибрать что-то к своим рукам? Данзо, мне напомнить тебе условия нашего с тобой доброжелательного сотрудничества и активной дружбы все эти годы? Почему я вообще позволяю существовать Корню Анбу?

— Не надо, все и так предельно ясно, — с трудом, но все же смог перебороть чужое воздействие Шимура, выпустив встречную волну чакры. — Но ты зря так на меня давишь. Все же… Узумаки оказались не столь уж бесполезны, как мы считали.

— Поясни.

— Не знаю, что за печати они там держали у себя в деревне, но когда поражение стало неминуемым и нападавшие прорвались за стены при поддержке Мизукаге, Цучикаге и Райкаге, произошел невероятный взрыв. Даже моих наблюдателей задело! А ведь они находились вне зоны обнаружения сенсоров из армии трех Деревень Шиноби. Можешь себе представить масштаб.

— Невероятно… И у них была такая мощь… Так что случилось с Узушио и армией?

— Уничтожены. Все! — рубанул Данзо, отчего Хирузен сильнее прежнего запыхтел трубкой. — И острова больше нет, и армии тоже. Потому и сама война в ближайшее поколение под вопросом, пока не подрастут нынешние дети. Даже Каге и джинчурики развеяло по ветру. Проклятые самоубийцы! Они все приняли это! Можешь себе представить, Хирузен?! Все?! Ни женщин, ни детей собственных не пощадили!

— Ты ими восхищаешься или злишься?

— И то, и другое. Как шиноби — они просто заставляют себя уважать! Ни колебаний, ни слабости. Вот только теперь мы остались без крови Узумаки и секретных техник Фуин. Это недопустимо, Хирузен! Позволь мне…

— Нет.

— Но теперь, когда за нею больше нет Узушиогакуре…

— Ты идиот?! Данзо, ты хоть можешь себе представить последствия буйства джинчурики Девятихвостого в центре Конохи?! — трубка сломалась в руках Хокаге. — Я не буду тебе напоминать, что в свое время даже Тобирама с Хаширамой с трудом могли ее утихомирить! Вдвоем, Данзо! Вдвоем! Еще и мы едва под раздачу не попали! Ты должен помнить то светопреставление! И ведь тогда еще она не была носительницей биджу! Сильнейшего биджу из всех! Или тебе напомнить, что ядовитая чакра более слабых демонов убивает носителей за считанные годы, максимум — десять-двадцать лет, на пилюлях и особых техниках, а эта с… старуха уже какой десяток коптит небо?! Седьмой? Восьмой?! И ни единого признака проблем со здоровьем! И, наконец, она — единственный мастер Фуин в нашей деревне! Все остальные — просто гражданские и ремесленники! И ты сейчас мне на полном серьезе предлагаешь спровоцировать эту бедствие мирового масштаба у себя под окном?!

— Нда, глупость сказал, признаю, — пошел на попятную Шимура, не особо впечатленный жестикуляцией старого друга. Скорее его заставили пересмотреть планы воспоминания о силе Узумаки Мито. — Да уж, сумел же Первый выбрать себе жену.

— И не прогадал, — успокоившись, сел на место Сарутоби, доставая из внутреннего кармана новую трубку. Осмотрел ее со всех сторон, обжевал мундштук и снова закурил. — Она — одна из причин, почему Союз Трех деревень атаковал Узушио, а не Коноху. И теперь… — внезапно его прервало облачко дыма в руках Данзо, после которого на его ладони возникло большое насекомое. В жвалах оно держало запечатанный свиток.

— Хм, — старый шиноби достал его, распечатал, используя секретные печати, которые при неверном использовании уничтожили бы послание вместе с нарушителем, а после вчитался в строчки. — Возможно… — поднял он глаза на Хирузена, — у нас еще будет шанс добраться до секретов Узумаки, — с этими словами Шимура передал свиток Хокаге.

— Выжившие?! — удивился тот, прочитав послание.

— Теперь я еще сильнее уважаю этих бешеных Узумаки. Так хитро все провернуть! Такая громадная фальсификация, под прикрытием которой они смогли вывести фактически весь свой молодняк и гражданских, обеспечив себе возможность на возрождение… И ведь никто не преследует их, так как даже и подумать не мог, что кто-то выжил в том аду… Хирузен, — глава Корня посмотрел на Хокаге, — мы должны этим воспользоваться. Ты ведь понимаешь, зачем они идут в сторону Конохи?

— Убежище… И мы не сможем им отказать, — покивал на это Сарутоби. — Но это привлечет много внимания к нам. Злобного и мстительного внимания. Хотя… это же молодняк. Как тут написано — с ними лишь старики, женщины и дети. Даже подростков почти нет. Два сопляка уровня генина — это ничто. Они могли бы…

— Я все сделаю тихо. И обеспечу нам преимущество в грядущих войнах. А они будут! Ты же понимаешь это, Хирузен! Нам нужны все возможные козыри!

— Ладно… — сдался под требовательным взглядом друга Хокаге, прикрыв глаза. Иногда долг перед деревней был куда тяжелее, чем он себе представлял ранее. Частенько Хирузен жалел, что его учитель выбрал именно его Третьей Тенью Огня. — Но чтобы никто не смог понять, что нападавшие принадлежат к Корню… Да вообще к Конохе! Ни слова, ни знака, ни приема! Как хочешь! И еще… пусть они все же дойдут до нас. Сделаем хоть такой подарок для Мито-сан. Это поможет ей сгладить горе, — но переглянувшись с Данзо он понял, что тот разгадал его план. Это ведь также могло помочь перетянуть на свою сторону будущую джинчурики Кьюби, да и сыграет аргументом в грядущих спорах с грозной женой Хаширамы. Если все правильно разыграть и подать, то Мито будет вынуждена отдать им Узумаки Кушину, минимизируя свое влияние… А если… вернее когда, произойдет перезапечатывание биджу, то старая Узумаки сгинет и перестанет быть такой великой и непроходимой проблемой…

Две недели спустя, у ворот Конохагакуре-но-сато.

Перед входом в поселение образовалась весьма немаленькая толпа народа. В основном это были представители известных кланов Конохи: Сенджу, Учиха, Хьюга, Сарутоби, Инузука, Нара, Акамичи, Яманака… Были также просто безклановые ниндзя и гражданские представители. Особо же выделялись две группы.

В первую входил мужчина в плаще и шляпе с кандзи "Огонь", попыхивающий трубкой. Чуть позади стояла пара из мужчины и женщины примерно в том же возрасте слегка за тридцать. Всю их компанию окружали шиноби без знаков различия, за исключением темных жилетов и масок с рисунками животных и птиц. Это был сам Хокаге и его советники, окруженные специальной службой охраны и спецопераций — "Анбу".

Второй же группой были люди, ничем принципиально не отличающиеся от прочих представителей аристократии, за исключением двух вещей. Первая — символы красного водоворота на предметах одежды. Другая же черта — красные волосы всех возможных оттенков и насыщенности. И именно в глазах этих людей кроме всеобщего любопытства, интереса, скуки и нейтрально-приветливого выражения, стояли боль, ожидание и просто море надежды, скрывающие затаенный страх.

Тут перед Хокаге приземлились трое Анбу. Они поклонились ему с уважением и проговорили одно короткое слово: "Идут".

Почти пять минут спустя из-за деревьев, что окружали поселение на расстоянии ста пятидесяти метров послышались голоса, шум многочисленных шагов и прочие звуки, что сопровождают обычно весьма приличную толпу народа. И вот, показались сами люди. Они шли налегке, переговаривались, в основном слегка хмуро и обеспокоенно, но изредка радостно. Особенно это касалось многочисленных детей от трех до пяти-семи лет, что игрались всю дорогу, бегали и растрачивали свою неуемную натуру и массу энергии. А вот взрослые были менее дружелюбно настроены. Даже встречающие не настроили их на позитивный лад. Скорее, заставили еще сильнее насторожиться. Матери погнали своих детей подальше от авангарда, вставая в центр походного строя, позади их подпирал ряд подростков, что носили на себе одеяния полноценных шиноби, то появляясь, то исчезая тут и там, проверяя округу. Вперед же вышла троица стариков, на лице одного из которых была повязка, закрывающая глаза, а в руках простая трость, на которую он опирался. Эти люди подошли к представителям деревни, к которым присоединилась старшая из Узумаки в Конохи, а также молодая девочка, что пытливо всматривалась в пришедшую толпу родичей. Верно, это родство легко прослеживалось, причем по самому яркому признаку — красным волосам, которые как огонь горели на солнце на макушках людей. Хотя слепец впереди был полностью седой, что выдавало, его возраст. Все же, даже у тех, кто стоял рядом с ним, несмотря на морщины на лице, волосы имели пусть тусклый, но все еще бардовый оттенок.

— Приветствую представителей благородного клана Узумаки от лица Конохагакуре-но-сато. Мы рады, что дошедшие до нас вести оказались неправдой, и ваш клан смог пережить предательское нападение, — начал приветственную речь Сандайме Хокаге.

— Да-да, мы тоже этому рады, — перебил его слепец, отмахнувшись от руководителя деревни. Его незрячий взгляд прошелся по всем людям перед ним, остановившись на маленькой девочке, что робко держала за руку старшую родственницу. — Хм? — быстрым, едва заметным даже для опытных шиноби взглядом он преодолел короткое расстояние меж ними и схватил ту за щеку, слегка ту оттянув. — Ученица?! Ты совсем забыла как следует приветствовать своего учителя?! Совсем стыд потеряла?! Так и знал, что отпускать тебя в эту Коноху и отдавать замуж за молокососа — большая ошибка! Мирная жизнь тебя совсем расслабила! А ну как я тебя учил?!

— Плости-плост-тите, сенсей! — коверкая из-за оттянутой щеки слова, проговорила девочка, едва удерживая слезы. — Я больше не буду!

— Эй?! Ты совсем в маразм впал, сенсей?! — тут же отойдя от первого шока, грозно проговорила старшая Узумаки, выйдя вперед и загородив собою девочку, что была выпущена на свободу и теперь сверкала алым румянцем. — Уже забыл, кто твоя ученица?!

— Тц, будут еще мне указывать всякие старушки… — отвернув голову в сторону, тихо проговорил тот.

— Старушки?! Ах ты, старый пень! — вокруг нее резко забурлила чакра рыжего цвета, что обрела материальность при чудовищной насыщенности, придавливая всех вокруг, включая сильных и опытных шиноби. — Да я моложе тебя в… во много раз! Какая я тебе старушка?!

— А ну утихни, — единственный, кто не выразил и капли беспокойства, был старик-Узумаки. Все же остальные, включая Хокаге, сильно побледнели и сами уже готовились броситься спасать себя и своих людей от взбесившийся джинчурики. Но вот — всего одно предложение и легкий тычок пальцем в солнечное сплетение — и все резко прекратилось. Чакра исчезла, жажда крови перестала давить на разум людей, а женщина охнула и сложилась пополам, приложив руки к животу. — Даже года не смогли укротить твою натуру, Мито-чан, — довольно проговорил старик. — Хоть в этом ты осталась истинной Узумаки.

— Не надо обижать Мито-оба-чан! — храбро загородила собой старушку девочка.

— О, я вижу еще одного Узумаки, в котором ярко горит воля предков. Как же тебя зовут, дитя мое?

— К-кушина! Узумаки Кушина! — чуть запнувшись от смущения к такому вниманию проговорила девочка.

— Куши-чан, значит, — старик улыбнулся ей ласково и потрепал по голове. — Молодец. Из тебя выйдет настоящая Узумаки, если сохранишь в себе эту силу воли и крови. А где этот сопляк Хаширама? Что же он не приветствует своих союзников? Совсем обленился там в своей башне?

— Прошу прощения, Узумаки…

— Зовите меня Кодай. Я являюсь Великим Старейшиной Узумаки и тем, кто говорит от лица клана Узумаки.

— Видите ли, Кодай-сан, Хаширама Сенджу, Шодайме Хокаге, погиб в период Первой Мировой Войны Шиноби. Сейчас за безопасность Конохи отвечаю я — Сарутоби Хирузен, Сандайме Хокаге, — проговорил Тень Огня третьего поколения, странно посмотрев на своего собеседника, когда тот представился.

— Тск. Ладно, тогда думаю, что мы с вами можем обсудить нашу встречу и будущие дела в резиденции Хокаге.

— Конечно, Узумаки-сан. Мы приглашаем вас на совещание в Башню Хокаге через два часа. До того момента вам помогут разместиться и предоставят все необходимое для отдыха после дороги.

— Не нужно. У нас все с собой. Мои люди остановятся в клановом квартале Узумаки, — отмахнулся от предложения Кодай, чем удивил и обескуражил делегацию Конохи.

— Воля ваша, — не стал спорить Хирузен. — Как я уже сказал, мы будем рады видеть вас на переговорах через два часа.

Час спустя, кабинет Хокаге.

— Вы пришли раньше, чем я ожидал, — встретил меня приветствием Хокаге. Вот только я заметил его внутреннее напряжение еще в момент встречи делегации. Это могло быть по многим причинам, но я склоняюсь сразу к трем.

— Я подумал, что перед тем, как озвучивать наши основные позиции на общем собрании, следует хотя бы очертить их основные границы. Вы слишком мало общались с настоящими Узумаки и потому можете неверно истолковать мою позицию. Вот от подобных конфузов я и хочу вас уберечь, — говорил я сухо и немного насмешливо, что уловил Хокаге и его советники. Также я ощущал, что кроме нас четверых в кабинете присутствуют трое шиноби на потолке и еще один в нише за стеной. Последнего я видел среди встречающих. Мужчина, что стоял в стороне, со злым и колючим взглядом. Ровесник нынешнего Хокаге.

— Что вы имеете в виду, Узумаки-сан? — спросила меня осторожно советница. Женщина была уже в возрасте, но все еще имела прекрасную боевую форму. Лишь немногим уступая в этом самому Хирузену и его товарищу за стенкой.

— Я говорю о том, что со мной не пройдут ваши эти игры в счастливую деревню, — махнул я рукой, показав в сторону окна, откуда открывался вид на Коноху, гудящую слухами и жизнью. Такая беззаботная… Такая пасторальная и спокойная… Такая лживая и лицемерная! — Узумаки были и остаются самостоятельным кланом и деревней. Мы согласны придерживаться все той же союзнической политики, что была ранее между Узушио и Конохой, но ничего более.

— Боюсь, Узумаки-сан, мы не понимаем, — напряженно проговорил Хирузен, смотря мне в глаза… Вот только он мог лишь довольствоваться видом повязки, как и все прочие, оттого и не мог нормально прочитать мои эмоции. — Вы пришли к нам…

— Потому, что вы не пришли к нам, хотя должны были, если учитывать второй параграф договора.

— Мы не успели! — всплеснул руками Хокаге. — Все произошло слишком внезапно! Никто не ожидал союза сразу трех Великих Деревень Шиноби!

— Брехня. Война ожидалась всеми участниками уже не один год. Это просто само собой напрашивалось. Распределение ресурсов, включая еду и припасы шиноби, демографический бум, существующие обиды и старые истории мести, конкуренция — все это уже давно требовало бурления в котле, под названием "Мир Шиноби". Весь вопрос в том, почему же все-таки напали на нас, — я отметил изменение в процессах проистекания чакры внутри тел этих четверых. Хм, значит, этот намек был для них весьма болезненным. Попал в цель. Запомним.

— Но это лишь догадки, как и то, почему нас не предупредили о движущейся армии со стороны западных соседей. Они прошли аккурат по границе со Страной Огня. Иных путей просто нет, чтобы не попасть на глаза нашим разведчикам. А вот далее мы имеем осаду в течение двух недель, пока нас изматывали постоянными нападениями. Нас буквально завалили "мясом", окрасив море в наш любимый цвет — алый. И тишина со стороны союзников. Послания же были направлены вам через печати, так что вы никак не могли их не получить… Если только сами бы того не желали, — я уже откровенно улыбался, пока Хокаге и его советники сидели передо мною хмурые и раздосадованные. — Мне стоит говорить, что внешний охранный периметр оказался странно открыт перед армией вторжения? А ведь об этих печатях и секретах знали только наши союзники… Благо, что защита Узушиогакуре не ограничивалась тем посредственным новоделом.

— Это все лишь догадки и слова, — мрачно изрек второй советник.

— Слова… Но иногда они бьют не слабее куная, не так ли? — я склонил голову набок. Да, они уже воспринимали меня серьезно, не делая скидок на слепоту. Впрочем, даже она была лишь слабым аргументом для шиноби более-менее приемлемого уровня. Даже не владей я скрытым доудзюцу, все равно моя сенсорика позволяла буквально "видеть окружение и читать" его, лучше многих зрячих.

— И что вы теперь хотите? — задумчиво прикурив трубку, проговорил Хирузен. Хах, сразу видно грамотного политика из семьи торгашей.

— Самую мелочь. Мы сделаем вид, что благодарны Конохе за приют для беженцев, вы сделаете вид, что рады их принять — в честь союзного договора.

— Другие деревни не примут этого! — вскинулась женщина. Хотя какая она женщина — девчонка импульсивная! Пусть уже является матерью, но вот характер и нрав…

— И что они сделают? Что они могут сделать? Мы уничтожили всю боевую силу Облака, Камня и Тумана. Теперь им бы самим попытаться как-то выжить и продержаться, пока новое поколение не вырастит. А ведь есть не только Песок, что так и жаждет вцепиться в глотку как вам, так и Цучи-но-куни. Именно из-за вас они не могут обеспечить себе нормальные поставки еды, которой не хватает в их пустыне. Я уже не говорю про малые деревни, которые так называются лишь на вашем фоне. Но при этом могут иметь множество секретов и возможностей ужалить больно даже таких гигантов. И теперь это становится вполне реально. Я уже молчу про то, что собственные заботы надолго удержат Цучикаге, Мизукаге и Райкаге от любого выпада в нашу сторону. Они разом лишились своих сильнейших бойцов в лице Каге, а также джинчурики. К тому же теперь, если они рискнут выступить против Конохи, то должны будут в своих раскладах учитывать и Узумаки. Злых Узумаки, жаждущих мести за произошедшее.

— Жаждущих? — уточнил Хокаге.

— Еще как, — действительно, оставлять подобное без ответа я не собираюсь. Но месть исполнителям — не то, что меня волнует в данный момент. — Но лишь если будет случай. А так — пусть теперь зализывают раны и трясутся, ожидая страшных демонов-Узумаки, что явятся за ними ночью…

— Хорошо, — покивал он головой, приняв такой ответ к сведению. — Но как бы вы сами не считали, вам придется участвовать во внутренней кухне нашего поселения. Само по себе пребывание тут вынуждает это делать, — проговорил он, сверля меня взглядом. Но полно. Эти попытки меня прощупать весьма посредственны. Я уже давно продумал свой дальнейший путь после освобождения. И теперь собираюсь его воплощать, шаг за шагом. И не каким-то детишкам пытаться играть в свою песочницу на моем заднем дворе.

— Мы будем участвовать, но как я и сказал — лишь в качестве союзников. Со всеми правами и обязанностями. Вы можете на нас рассчитывать в качестве поставщиков изделий на основе Фуин, ну и как консультантов в этой области. Не учителей! — сразу ограничил я их поползновения, увидев блеск жадности в глазах. — Посещение Академии — на добровольной основе по отдельной квоте. Так же и составление команд с участием в миссиях во время "мирного" периода, — особо выделил я это слово сарказмом.

— Думаете, что сможете обеспечить себя лишь данной деятельностью? У вас теперь много людей, за которых вы отвечаете. Вы уверены, что сможете их прокормить и обеспечить?

— Уверен. Да, еще вот что. По поводу Мито и Кушины, — на этих словах все четверо напряглись. — Сейчас у Узушио нет Каге. Я сам давно отрекся от политики и всего такого, оставив это дело на потомков. Так что клану нужен вождь. И им станет Мито на собрании клана завтра.

— Я сожалею, но это невозможно. Насколько мне известно, она сейчас состоит в клане Сенджу и будет ему принадлежать вплоть до своего ухода в чистый мир, в память о своем муже…

— Плевать мне на хотелки этого сопляка и его родственничков, — тут я уже не стал сдерживаться. Мне и раньше никогда не нравился этот самозванный Бог Шиноби и его брат, как и друг-Учиха. Пусть воочию я их не видел, но многое слышал. Отсюда и мое мнение. — Я просто вас заранее извещаю о данном факте. Мито станет главой клана и новым Узукаге. И да, даже выходя замуж, она остается действующей Узумаки — этот пункт был прописан заранее в их брачном контракте. Вы ведь знаете, что это была самая обычная купля-продажа принцессы Узумаки, не более. Так что мы заплатим за это отступные, как положено, но она вернется к нам. Вернется в семью.

— Биджу, — слово упало как камень в помещении, погрузив его в тишину. Вот и тот аргумент, который их волновал больше всего. Биджу, и та сила, что он собою несет.

— Биджу останется в Конохе, как изначально и подразумевалось. Вскоре должна произойти передача этого Кьюби новому джинчурики. Именно потому малышку Кушину и отправили вам… непосредственно накануне нападения на Узушио, — напомнил я им о еще одном "толстом" обстоятельств, заставив скривиться. Эти сосунки, что лишь начали играть в политику, любят эти вот намеки в стиле "ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь…". Глупцы. Слова ничто, если нечем их подкрепить. — Кушина останется вне нового поселения Узушиогакуре, внутри Конохи. Мы будем ее учить и воспитывать, как родственники, но в остальном она будет считаться шиноби Листа. Со всеми вытекающими.

— Думаю… — Хирузен еще прикинул все "за" и "против", молчаливо обменялся взглядами со своими советниками, а после решил. — Думаю, мы согласны. Надо уважать союзнические отношения и строить на их основе долгое и плодотворное сотрудничество, стремясь к совместному миру и процветанию, как завещал нам Хаширама Сенджу.

---

Думаю, в тот момент, когда я объявлял условия нахождения Узумаки в Конохе, глаза выкатывались не только у джонинов и глав кланов, имеющих голос в большом совете, но и у самого Хокаге. Ведь я забыл ему указать некоторые подробности из уклада жизни моей семьи, которые теперь будут соблюдаться неукоснительно. Теперь, когда я лично за этим прослежу.

Для начала — кровь Узумаки никогда не уйдет на сторону. Никаких браков по политическим, денежным или иным соображениям. Узумаки женятся только по зову крови! Никак иначе! Малообразованные глупцы могут называть это химическими реакциями, гормонами или влечением, страстью, любовью на худой конец, но суть одна. Моя кровь в жилах моих потомков сама их приведет к достойному партнеру, с которым тот создаст новое потомство и продолжит славный род.

От такого многие скривились, ведь желали заполучить себе жен и детей, владеющих всеми преимуществами моей крови. Но хрен им всем! Никто более не будет иметь крови Узумаки, кроме самих Узумаки! Их кровь принадлежит лишь мне! Их жизнь и смерть! Никому более!

Вторым же неприятным моментом уже для Сенджу стала потеря джинчурики. Ранее они держали у себя Мито больше в память о своем выдающемся Хашираме и для статуса. А тут им придется всего этого лишиться. Ох, сколько воя поднялось… но напрасно! Я был неумолим. Как и слова клятвы брачных уз, которые я знал от непосредственного участника и составителя. И как бы они не говорили, что жестоко забирать из семьи жену их бывшего главы, бабушку, тетю и маму для многих из них, мне было наплевать. Лицемерные торгаши! В чем-то даже хуже Сарутоби! Те, хотя бы, ценят семью и родство, а эти Сенджу… Тьфу! Не клан, а какой-то кружок по интересам! Они превратились скорее в банду или корпорацию, объединяющую людей не столько по крови, сколько по взаимным интересам, общим целям и выгоде.

Были, конечно же, попытки поторговаться, попытаться меня провести, надавить и даже шантажировать… Но все напрасно. Я пока не собирался устраивать тут бойню, но уже по тому, как слабо я реагировал на совместное давление одних из сильнейших джонинов деревни говорил им, что имею за собой достойную силу. А сенсоры сидели тихо. Это я про Хьюга и Учиха. Они лишь настороженно зыркали в мою сторону, поглядывая также на Хокаге и некоторых иных фигур. Правильно. Я стал неизвестной переменной, которая перетасовала весь расклад. Так еще и совершенно непонятной для них и имеющей большое значение и цену, и абсолютно неизвестную силу. Ведь увидеть мой объем чакры они не смогли, хотя и пытались. И не только они. Сопляки!

Но все кончается. Кончилось и это развлечение с болтовней. И теперь я направлялся на территорию своего клана. Еще на подходе меня встретил патруль вчерашних подростков-генинов, а также несколько барьеров печатей. Как видимых, так и вполне скрытых. Не идеально, но для их уровня более-менее приемлемо. Эх, учить еще этих балбесов и учить.

— Узумаки-доно! — ударили они кулаками по груди в жесте приветствия, как я их учил. — Охрана периметра организована! — начал старший патруля. — Все гражданские под защитой. Припасы первой необходимости распакованы. Люди ждут ваших указаний! — закончил он, преданно смотря мне в глаза.

— Отлично-отлично, — проговорил я, огладив подбородок. — Оставь тут лишь наблюдателей, — после чего прошел вперед, по пути распространяя волны чакры, которые создавали на земле, в воздухе и вдоль стены старого квартала клана узоры фуин, что почти сразу растворялись, становясь невидимыми, а многие еще и неощутимыми.

— Узумаки-сама!

— Узумаки-доно!

Приветственные голоса, поклоны и прочие знаки внимания неслись ко мне со всех сторон. Несмотря на то, что они знали меня лишь несколько дней, уже все безоговорочно принимали мое главенство. И не просто так. Ведь моя кровь в них говорила, что я старше, я сильне. Я — ствол и корни этого дерева, а они — ветви и листья.

— Семья, — поприветствовал я их, встав в центре поселения, окруженный толпой. Моя чакра воздействовала на землю подо мной, заставив ту приподняться, возвышая над ними и позволяя видеть даже из задних рядов. — Мы обрели свой новый дом, как я вам и обещал. Да, это лишь временное пристанище, которое позволит нам перевести дух, восстановить силы… и вернуть всем врагам сторицей то, что они принесли в наш дом! Боль! Горе! Разорение! И смерть! — и ни одного взгляда против. Каждый из них был ранее на грани смерти. Они уже прощались с жизнью и не ждали спасения, когда явился я…

Несколько дней назад, Узушиогакуре-но-сато. Подземный секретный комплекс-тюрьма.

— Кап-кап-кап… — привычная капель в этот раз звучала иначе. Я ощущал тревогу, боль и стоны. Это было в воздухе. Это было в жидкой чакре, которую выжимала из меня печать. Это было в крови, что текла в моих жилах. Моя семья… я ощущаю боль моих потомков. И она меня мало трогает. Заслужили. Это и происходит, когда не имея силы, пытаешься играть в благородство, миролюбие и наивность. Пусть же сполна ощутят все это на себе, чтобы в дальнейшем избавиться от слабой крови и глупых мыслей. Это послужит своеобразным очищением. Избавит мою семью от плевел, оставив лишь здоровые и сильные саженцы, которые я взращу, учтя прошлые ошибки…

— Кап-топ-кап… — внезапно приевшийся ритм прервал топот. Шиноби так не ходят. Они вообще не издают шума. Даже в обычной жизни. И чтобы мой потомок даже после пары десятков поколений настолько обленился и размяк…

— Д-демон… — а вот и ответ. Он ранен. Я бы даже сказал, смертельно ранен. Был бы, если являлся бы потомком кого-то еще, а не меня. Иначе, имея запас времени, он быстро восстановится. Говорить с этим сопляком я не видел смысла. Я даже не знал его. Либо внук, либо правнук Ашины, если я еще окончательно не утратил возможности отслеживать течение времени. — Отец говорил, что лишь в час большой нужды, мы сможем применить наше секретное оружие. Наше, х-х-х… — он скривился от боли в ране, — нашу тайну. Демона, заточенного под резиденцией Узукаге.

— Демон… стыдно. Как же я мог так ошибиться в воспитании своих потомков, что они забыли даже мое имя. Для вас я теперь стал просто Демоном… — я покачал головой огорченно. Мне и в самом деле стало до ужаса стыдно за себя. Неужто я повторил судьбу ненавистного Хагоромо? И вскоре уже мои потомки вовсе забудут родство и начнут резать друг друга за надуманные обиды?

— Потомки?! — вот теперь на лице юноши возникло замешательство. Которое он почти тут же отбросил. — Плевать! Так даже лучше! Великий предок! Прошу тебя! Защити наши семьи! Спаси нас от врагов! Помоги выжить детям!

— Ха? Ха-ха-ха! Не прошло и пары сотен лет, как я предупреждал о подобном своего пра-правнука — и вот! Вы сами просите меня спасти вас, предварительно заперев в подземелье и спрятав от посторонних глаз, как какую-то неудобную старую безделушку… Ха-ха-ха… Хорошо! — я резко оборвал смех и посмотрел на этого сопляка. — Я сделаю это. Можно было даже не просить. Но у всего есть цена!

— И я заплачу любую! — без единого возражения или сомнения ответил он, мигом вызвав во мне чувство гордости в запыленном сердце. — Спаси клан! Спаси Узумаки! — и он коснулся запиравших меня узоров фуин, проводя в них не только свою чакру, но и кровь. Вначале он делал это сам, но уже на середине процесса стремительно рассыпающийся барьер сам стал впитывать из него жизненные силы, выжимая до донышка. И когда последний замок пал, рядом с моим узилищем лежал высохший труп, что стремительно распадался прахом.

— Достойный потомок Узумаки, — проговорил я, впитывая обратно разлитую вокруг собственную чакру. — Все же, моя кровь еще жива в вас. Тогда вы и впрямь достойны шанса на спасение.

С этими словами я прыгнул вверх, прорывая все перекрытия и разрушая потолок крышу, вырываясь на небесный простор высоко над резиденцией Узукаге. И мое столь эффектное появление не могло не привлечь внимания. Я видел сотни, нет, сотни тысяч направленных на меня глаз. И лишь малая часть из них принадлежала Узумаки. Остальное же большинство принадлежало вторженцам. Жалким крысам, что пришли в мой дом и убивали моих потомков.

— Ты еще что за… — начал говорить какой-то мужчина в боевой форме с кандзи "земля" на протекторе. Он имел внушительную силу и мог удерживать себя в воздухе, взаимодействуя чакрой с гравитацией.

Впрочем, я не стал ждать или устраивать пустую болтовню. На огромной скорости я прошил его насквозь, оставляя позади себя лишь кровавую взвесь.

— Нет! Муу-доно! — крикнули люди в схожей форме.

Далее же я продолжал нести всем чужакам смерть. Не щадил никого, кто не имел в себе и капли моей крови. Большая часть из них были слабаками, хотя и применяли довольно интересные стихийные техники. Но сколько бы ноль не перемножался — он останется нулем. Препятствием для меня стали шиноби, что несли в себе чакру биджу. Тех зверей, которых создал когда-то давно мерзкий Хагоромо, разорвав Джуби на части. Этих я заставил хорошенько выложиться, прежде, чем убивал. Тупые звери ничего не могли сделать мне в моем собственном доме. Даже когда они попытались объединить свои лучшие техники в виде трех одновременных биджудам, их ждал лишь крах всех надежд. Пользуясь старыми, вплетенными в сам остров печатями фуин, я пробудил ото сна всю пролитую кровь Узумаки. После чего создал Кровавый Барьер, содержащий в себе эссенцию моей крови. Пусть ее было мало в каждом отдельном павшем представителе Узумаки, но в сумме это позволило собрать воистину божественный уровень силы. С таким бы я и на Хагоромо мог пойти…

Но теперь пришлось потратить на нечто иное. Отразив удар джинчурики, я размазал их по всей площади вместе с теми, кто находился рядом. Лишь Узумаки оставались целыми и невредимыми. После чего печать преобразилась в Кровавый Шторм, начав нести смерть от капель крови всем чужакам. Никто не ушел. Даже сильнейшие из них, носившие должности Каге. Только дольше продержались, пытаясь истощить фуин. Глупцы. Не им тягаться с кровью бога!

— Дети мои, — я приземлился в центре разрушенного поселения под взглядами ужаса, преклонения и горя с надеждой. — Сегодня вы все увидели то, к чему привел неверный путь одного из моих детей. Мои заблудшие потомки, — я огорченно покачал головой, зная, что мой голос разносится по всему Узушиогакуре. — Когда-то давно я согласился уйти в тень и не мешать правлению, нацеленному на мир и покой. Обещал забыть, уйти и унести с собой ненависть к чужакам, которые в прошлом не раз приходили к нам с войной, желая наши богатства, нашу силу и нашу кровь. Все это время я провел в добровольном изгнании, заперевшись в самом сильном барьере под резиденцией Узукаге. Вы все знаете меня, как Демона, — тут до многих начала доходить личность их спасителя, отчего они побледнели. — Но это лишь часть моего старого прозвища. Багровый Демон Узумаки. Аловолосый Дьявол. Именно так меня прозвали на поле боя, когда я отстаивал нашу жизнь, честь и свободу, — я немного помолчал, смотря на эффект своих слов. Он был весьма хорош. Они верили мне. Не могли не верить. Моя сила, мои показанные способности, то, что я защитил их, проливая кровь чужаков — все это наложилось на то, что они испытали ранее в видя отчаяния и горя. — Теперь же мне больно видеть то, к чему привела наивная и слишком мягкая политика моего пра-правнука. Видеть кровь своих потомков… своих детей на улицах нашего дома… — мой голос наполнился искренней печалью и злостью. — Но я вам обещаю! Я помогу вам! Я вновь поведу вас вперед, помогая встать на ноги, зажить новой жизнью и отомстить, окрасив свои волосы кровью врагов! За наших детей! За ваших братьев и сестер! Отцов и матерей! Узумаки воспрянут от спячки и станут теми, кем и были созданы когда-то! Детьми богов, призванными принести на эти земли мир и покой! И все вы! Каждый из моих детей! Вы будете с гордостью и счастьем говорить о том, кем являетесь! Чья кровь течет в ваших жилах! Чье имя вы носите!

— УЗУМАКИ! — отвечал мне единый хор из сотен голосов. Я же лишь улыбался. Начало положено. Теперь, после воздействия Кровавого Форта, все мои потомки безраздельно преданны мне! Через кровь каждый из них теперь является носителем печати, что привязала их ко мне невидимыми путами. Они ни в коем случае не стали моими рабами и не лишились свободы воли! Я никогда бы не поступил так со своими детьми! Но теперь сама суть моей крови в их жилах будет говорить им то, что я пытаюсь донести. Они станут моей опорой на пути к будущему возвышению Да и нам с мамой пригодится клан, что будет выполнять все мелкие функции наблюдателей и карателей. А кто, кроме детей бога, будет предан богу?

Вновь наши дни, территория клана Узумаки в Конохе.

По мере произнесения моей речи Узумаки все больше воодушевлялись. И их энтузиазм заражал тех, кто ранее жил в Конохе и не участвовал в горьких событиях падения Узушиогакуре. Хотя даже так они скорбели наравне со всеми по поводу павших и преисполнялись гневом к нападавшим. А также радовались и сопереживали тем, кто пришел вместе со мной.

Я был доволен. Видеть, что еще не все мои наставления были забыты. Узумаки все еще не просто клан, но семья. Единая и неделимая. Вместе в горе и радости, независимо от дальности родства, занятия и прочих отличий. Хах! Моя кровь все еще густа в их жилах.

Вместе с тем я назначал ответственных за определенную сферу обеспечения в нашем текущем временном доме. Нужно было перестроить квартал, увеличив занимаемую площадь. Поработать с защитой и сигнализацией. Также нужно подумать о пространственных техниках. Расширение пространства внутри, относительно наружного периметра, защита от проникновения с помощью техник чакры… Желательно и вовсе сделать отдельное измерение, но это сейчас не получится — на поддержку такой печати требуется много чакры. Даже я смогу ее поддерживать лишь полгода-год, учитывая мою силу и регенерацию, вместе с умениями. Так что обойдемся пока лишь защитой.

Отдельным вопросом стоит обучение нового поколения. И не только премудрости воина, но и вполне бытовые вопросы. Этим я буду заниматься лично на первых порах. Разработать программу, учесть современную политику и общество этих "шиноби". Исправить ошибки при воспитании, чтобы выправить и вытравить из Узумаки все эти мерзкие веяния "мирного" времени. Единственное, что останется — семейственность и приверженность клану. Полная самоотдача.

Закончив со своими подопечными, я направился к своей последней цели на сегодня. Возможно, самой сложной из всех. И это не из-за каких-то проблем с физическим воздействием. Скорее, морально тяжело.

Клан Сенджу оказался защищен куда лучше, чем все прочие территории Конохи, включая защиту стены, окружавшей поселение. Я бы даже сказал, что охранный фуин был на уровне Узушио. Что ни капли не удивляет. А вот разгильдяйство и безалаберность самих сторожей — еще как. В свое время Асура и его дети не были так беспечны. В итоге мне удалось найти и проникнуть в дом, стоящий отдельно ото всех. Я бы сказал, нарочито обособленно. И при этом весьма богатый. С большим садом, прудом, тренировочной площадкой и небольшой рощей. Сразу видно, что Хаширама умел устроиться. Еще на прогулке вдоль стены дома я смог различить фуин на порядок более совершенные, чем на входе. Они уже могли бы соперничать с моими. Это не дом — крепость. Разрушить или прорваться через такие барьеры даже у меня выйдет не сразу. К тому же с большим шумом. На тихий взлом же понадобится много времени, и не факт, что он будет не обнаружен. Хм… Нет, не думаю, что это потребуется.

Я подошел к порогу и прислонил порезанную секундой назад ладонь к двери, активируя считывание чакры и крови. Фуин вспыхнули и тут же погасли, открывая для меня проход. Меня ждали.

Гостиная, кухня и общая комната не очень заинтересовали меня. Все обставлено вполне добротно, функционально, и в тоже время уютно. Заметна женская рука. И одиночество. Я буквально чувствую, как сам воздух в этом доме вопит о нем. Скорбит. Траур по мужу?

Саму же хозяйку я нашел в ее спальне. И… это была лишь ее спальня. Не спальня супругов. Маленькая кровать. Маленькая площадь. Личная обстановка. Слишком личная. А учитывая количество и строение комнат, то хозяйская спальня должна была располагаться чуть дальше, рядом с кабинетом.

— Сенсей, — тихо проговорила женщина, сидящая на кровати. Думаю, увидь ее сейчас знакомые из Конохи, то едва ли признали бы. Свободные одежды, распущенные локоны волос, босые ноги.

— Ты почти не изменилась, Мито-чан, — проговорил я, подходя ближе и сбрасывая маскировку под старика. Перед своей ученицей я предстал в истинном обличие. — Все такая же взбалмошная непоседа. Даже переезд и замужество не вытравили из тебя эти детские черты, — я ласково прикоснулся к ее скулам, проводя по нима кончиками пальцев. Женщина закрыла глаза, нежась от ласки. В итоге она прижалась щекой к моей ладони. — Только похудела как-то. А еще твои прекрасные волосы больше не такие алые, как когда-то…

---

— Охраняю демона? Ха-ха-ха! Я и есть демон, дитя мое, — рассмеялся я над наивным ребенком.

— Нет! Не может быть! Демоны — они страшные! И уродливые! А ты — красивый! Ты не можешь быть демоном! — упрямо топнула ножкой девочка.

— Ха, давненько мне такое никто не говорил, — да, с тех пор, как я развеял прах моей милой Мейко. Кстати, в чем-то эта девочка похожа на нее этим вот упрямым выражением лица. — Ты ведь дочь нынешнего правителя Узушиогакуре?

— Да! Я — Узумаки Мито!

— Мито? — я не помнил такого имени среди детей Казуро. — Как же зовут твоего отца?

— А? Об этом же все знают! Мой отец — Узукаге! Узумаки Ашина! Как это вы не знаете?

— О, этот сопляк уже вырос и обзавелся семьей! Ха-ха-ха! Я думал, он так и будет до самой старости заниматься своим хобби. Он же еще вырезает из дерева фигурки? — я вспомнил мальчишку, младшего сына Казуро, который мало интересовался наукой бойца, предпочитая музыку и вырезание по дереву. Хотя должен признать, в последнем у него был талант! В отличие от голоса.

— Сопляк?! Ашина-ото-сан — сильнейший шиноби в Узушио! — заступилась за честь отца девочка, насупившись. — Хотя он действительно иногда делает красивые фигурки. Вот! — и мне показали птичку. Очень детально вырезанную, что даже каждое отдельное перышко можно было различить. Казалось, что она живая и вот-вот взмахнет крыльями и улетит.

— Красиво, — подтвердил я. — Все же есть у мальчишки талант. Но почему ты сказала, что он — сильнейший шиноби в деревне? Как же его старший брат, Мизу? Или же Тен-чан? Они были куда талантливее его в детстве.

— Вы про дядю Мизуиро и тетушку Тенсен? Дядя погиб давно, еще до моего рождения, а у тети недавно была болезнь, из-за которой ее чакроканалы сильно пострадали. Теперь она имеет силы не выше уровня генина, — жалостливо проговорила Мито.

— Тц! И что? Теперь они отказываются развиваться? — я же был переполнен злостью. Из-за какой-то глупости и ерунды они просто решили все опуститься на уровень ниже, вместо того, чтобы подняться выше?! — Бестолочи!

— Эй! Не ругай мою семью! Кто ты вообще такой?

— Твою семью? Я ругаю свою семью! Своих детей. Глупые и наивные слабаки, что впустую растрачивают оставленные мною для них богатства! Узумаки просто скатились до уровня каких-то Сенджу и Учих! А ведь когда-то от нашего имени дрожали все кланы! Что же до меня… именно так я получил свое прозвище. Ты же знаешь, как раньше отзывались враги об Узумаки?

— Красноволосые Демоны?

— И именно я был для них тем демоном… пока мои "благородные и благодарные потомки" не решили меня запереть тут, в прошлом. Оставив гнить и наблюдать, как они скатываются все ниже и ниже! — я был разочарован в своих потомках. Они слишком быстро и слишком сильно расслабились. Таким образом они быстро станут жертвой тех, кто не столь глуп и беспечен.

— Вы застали еще эпоху образования Узушиогакуре?! Вау! — а вот девочка больше всего впечатлилась иной информацией.

— Ничего такого. Просто я слишком силен, чтобы сдохнуть от старости. Если уж враги не смогли до меня добраться, то куда уж годам. Узумаки вообще имеют потенциал стать равными богам, от которых и ведут свое происхождение.

— От богов?! Вау! Я думала, что это всего лишь легенды!

— Нет, не легенды. В крови всех Узумаки течет кровь богов. Пусть уже и здорово разбавленная, но все еще достаточно сильная. А при должном развитии могущая и вовсе сделать вас равными предкам. Запомни, Мито. Только сильные могут быть достаточно милосердны к слабым. Слабый же вынужден надеяться на милосердие сильного.

— Тогда я буду достаточно сильной, чтобы не надеяться на других! Я сама буду защищать Узушиогакуре и ото-сана! Всю свою семью! — и столько уверенности и эмоций было в малышке, что я невольно вспомнил такую же из своего прошлого. Может быть…

— Если таково твое самое горячее желание — то я могу тебе помочь. Пусть я сейчас и связан барьером, но мои наставления могут помочь тебе стать сильнее всех. Даже Каге.

— И что от меня потребуется? — с подозрением проговорила Мито.

— Всего лишь не говорить о своих отлучках отцу или вообще кому бы то ни было, иначе тебе запретят тут появляться. Ну и слушать наставления своего старого учителя.

— Ты совсем не старый!

— Приятно, когда такое говорит столь милый ребенок. А теперь беги обратно, пока не хватились…

---

— Я так и знал, — прервал очередное наше занятие голос мужчины в возрасте. Он был облачен в домашние одежды, но выглядел весьма представительно и властно. — Мито, ты ведь в курсе про запрет посещения этого места?

— Я знаю это, ото-сан. Но мне просто хотелось стать сильнее! Учителя в селении не могут меня обучить так же хорошо, как сенсей. Смотри, что я уже могу! — и в качестве подтверждения девушка-подросток пустила чакру из рук и создала печать… в воздухе. Та была блеклой и неровной, но сам факт. — Даже ты так не можешь!

— Верно, не могу… иди наверх, Мито, — отведя взгляд от печати, Узукаге перевел его на меня. Я же только молчал, следя за диалогом отца и дочери.

— Но папа…

— Иди!

— Х-хорошо, — девушка опустила голову и поднялась наверх, но даже в этом действии чувствовалось упрямство.

— Ха-а… она слишком сильно похожа на Тен-чан, — проговорил я.

— Да, такая же упрямая, — покивал он.

— Я хотел сказать, упорная… но и это тоже верно.

— Что ты хочешь от моей дочери, демон? — взгляд Ашины стал буравить мое лицо, но это не оказало никакого эффекта.

— Сопляк, сверли своими гляделками кого-то своего возраста. Не дорос еще мне допрос устраивать.

— Для чего ты это делаешь? Я не дам тебе погубить ее жизнь.

— Это и не требуется. Вы сами сделаете это за меня быстрее всех. Ваша мирная жизнь в неге и лени приведет к тому, что вы сломаете жизнь не только Мито, но и всем остальным, кто зависит и надеется на вас. Посмотри только на себя, — я с презрением вновь ощутил уровень Ашины. — Даже занимаясь с Мито несколько лет, я сделал ее сильнее тебя!

— Сила еще не все!

— Дурак, — без злобы отвергаю его слова. Я уже понял настрой и направление политики нынешнего клана Узумаки. — Думая таким образом, ты превращаешь себя в добычу того, для кого сила — главное. Слабый не может диктовать правила и законы.

— Мы не звери, чтобы жить так…

— Вы звери. Просто из хищников превратились в травоядных. Жалкое зрелище,— я показал, что на этом наш с ним разговор закончен.

— Я запрещу Мито приходить сюда. Я не позволю превратить мою девочку в твое подобие, демон, — проговорил Ашина, разворачиваясь и уходя прочь.

---

— Учитель! — едва придя ко мне, уже вполне сформировавшаяся девушка упала на колени и опустила голову.

— Значит, Ашина все же исполнил свою угрозу, — понял я по ее виду, что все стало куда хуже, чем ранее. Теперь это не ограничится барьерами и постами охраны, которые моя ученица научилась легко обходить.

— Он… Отец… Это нужно Узушиогакуре, — на этих словах кровь в моих жилах слегка вскипела. Мне не понравились эти намеки.

— Что от тебя требуют на благо Узушиогакуре?

— Я… нам предложили союзный договор. Коноха. Кланы Сенджу и Учиха образовали могучий союз кланов и создали свое поселение и теперь хотят стать нашими партнерами и друзьями…

— И Ашина купился на этот бред? — я не мог поверить в такое.

— Ото-сан прав. Мы не можем сражаться против всех. Нам нужны союзники…

— Единственным союзником Узумаки может быть только Узумаки!

— Нет, сенсей. Это тупиковый путь. Я согласна, что сила важна. Но не только она. Также нужно уметь развиваться, чувствовать, сопереживать…

— Только своей семье и родичам. Чужакам веры нет!

— Это уже паранойя!

— Это — факт, взращенный на костях и крови тысяч жертв Узумаки!

— Мне жаль, учитель, — Мито вновь опустила голову. — Но Хаширама совсем не такой кровожадный, как вы думаете. Он желает того же, что и мы — мира.

— Еще один дурак? Или же вы дураки, которые верят хитроумному лжецу?

— И все же я хочу верить ему. Он станет моим мужем… — эти слова заставили мою чакру на миг выйти из-под контроля, ударившись в барьеры фуин. Но все это буйство так же быстро было погашено, как и возникло. Да и я смог взять себя в руки… чего не скажешь об эмоциях.

— Значит, и в этом я оказался прав. Узумаки дошли до того, что продают других Узумаки…

— Это во благо…

— Единственное благо Узумаки — это сами Узумаки! А мои потомки оказались достаточно слабы, чтобы у них не было выхода, кроме как продавать собственную кровь! — выродки! Вот как я окрестил таковых у себя в уме. Никак иначе называть я их не мог! Они не достойны моей крови! Но самое обидное, что Мито… она стала мне напоминать Мейко! Я учил и тренировал ее! Воспитывал! Готовил… для себя. Для своего освобождения и приведения Узумаки в новую эру… И теперь это все стало разменной монетой торгаша на посту Узумаки. — А ты сама с этим согласна?

— Да. Я считаю, что это необходимо Узумаки, — но головы девушка не поднимала, не желая встречаться со мною взглядом.

— А ты? Чего хочешь ты? Или тоже стала столь слабой, что не имеешь воли и сил, чтобы иметь собственные желания?

— Я имею волю, чтобы ставить желания своей семьи превыше собственных, — на этих словах Мито поднялась и направилась к выходу. — Я помню все ваши наставления, учитель! И вас. И буду помнить всегда! Прощайте…

---

— Сделайте это быстро, сенсей. Я только прошу вас — спасите Узумаки. И… присмотрите за Куши-чан. Она моя внучатая племянница.

— Быстро, говоришь? — я приподнял ее лицо за подбородок, заставив посмотреть мне на повязку. — Быстро точно не получится. Так что постарайся расслабиться и не сопротивляться… — с этими словами я вонзил руку ей в живот, вливая свою чакру и меняя печать. В тот же момент женщина забилась в моих руках, но моя хватка оказалась сильна. Я даже дополнительно оградил ее фуин, чтобы она не сломалась от болевого шока. На грани же сознания я услышал злобный рык и рывок дикой ядовитой чакры, что стремилась прорваться наружу через сломанный барьер…

Но бесполезно! Я уже всасывал ее в себя. Как бы этот биджу не пытался сопротивляться, я все быстрее и быстрее поглощал его, не заботясь о комфорте и удобстве. Мои чакроканалы были напряжены, но вполне справлялись с ядом Кьюби. Все же, я не простой человек. Мне такие нагрузки не страшны. К тому же, сейчас я не просто поглощал чакру биджу, но и вливал ее в свой очаг, меняя его. Пока пришлось создать внутри своего тела отдельную камеру для хранения, которая имела малую связь с основным источником чакры, но постепенно та будет расширяться. В итоге чакра биджу будет принадлежать мне, в то время как сам дикий дух будет растворен и сгинет… Все вновь встанет на свои места! Наследие моего отца и матери вернется ко мне… Сейчас один, а потом и все остальные.

Закончив поглощение Кьюби, я занялся латанием организма Мито. Это извлечение едва не убило ее и здорово повредило систему циркуляции чакры. Пришлось выступить для нее донором, а также оставить печать-хранилище с чакрой девятихвостого, чтобы ученица могла демонстрировать ее время от времени, не вызывая подозрений. Все операции я завершил за пять часов, оставив уснувшую девушку на ее собственной кровати. Сам же уселся на полу рядом и приступил к медитации, помогая себе в поглощении и переработке чакры биджу. И да, именно девушки. Вследствие вливания моей крови и чакры в Мито, она здорово омолодилась, почти вернув свою былую красоту двадцати пяти лет. К тому же сейчас ее не пытается убить биджу, что также сказывается положительно на и без того сильном и выносливом организме Узумаки. Пусть же пока полежит и отдохнет. Разговор мы продолжим после… Что же до Куши-чан… на нее у меня также уже есть планы, как и на всех остальных Узумаки. Путь к нашему возвышению и возвращению матери становится все яснее и яснее…