• TimurSH

• гарри поттер
• не секс
• слизерин
• мальчик-который-попал-на-слизерин
• волшебники

С тех пор, как Гарри прочёл статью про семейство Уизли в «Пророке», прошло несколько дней. Он всё так же продолжал тренироваться с Фарли по утрам, (если тяжёлые, изматывающие и чрезвычайно динамичные сражения можно было так назвать) и самостоятельно заниматься магией по вечерам, изучая разнообразные книги в поисках нужных заклинаний, отрабатывая их затем на улице, пытаясь таким образом подготовиться к следующему дню. Жалко, очень жалко, что всё не может быть настолько же просто, как тогда, на дуэлях с Крэббом и Гойлом… Но Фарли куда быстрее и… опаснее…

Место под дуэли Гарри с Фарли огородили защитными чарами, а то летящие в разные стороны заклятия уже повредили металлический забор, далеко разбросав его искорёженные куски, и сожгли несколько деревьев. И если железную ограду восстановили простым «Репаро», то растительность таким способом спасти оказалось невозможно. Особенно было жаль яблоню, которая только начала цвести. После одной из дуэлей её ствол почернел, а на следующий день сломался и упал, похоронив под листвой и ветвями своих мелких собратьев, лишь остов не более метра высотой остался в земле, напоминая о произошедшем. И это было странно, так как и Гарри, и Джемма слишком мощные проклятия не использовали, только те чары, ранение от которых можно было вылечить за несколько минут (хотя побочные эффекты иногда могли сохраняться и до вечера). На этот случай девушка принесла с собой целый запас лечебных зелий из дома: некоторые из которых надо было принимать до дуэли, чтобы снизить эффект от проклятий, другие после, чтобы помочь организму восстановиться.

Фарли после утренней тренировки обычно отправлялась сразу к себе домой, принимать водные процедуры, смывая усталость и пот, а после обеда сосредотачивалась на предстоящих ей экзаменах ЖАБА. Гарри интересовался всеми её делами, таким образом компенсируя свой недостаток в общении. Парень за прошедший год привык быть в центре внимания среди слизеринцев, и невольное затворничество у Дурслей, когда даже с Буклей нельзя было поговорить, нагоняло на него депрессию.

Фарли рассказала, что её планы пойти работать в Министерство Магии обрели твёрдую основу. Тем более сейчас это стало куда проще, когда на фоне происшествия в Хогвартсе и смерти Уизли можно было половить рыбку в мутной воде начавшейся подковёрной возни. А то, что практически все те выпускники Хогвартса, которые могли претендовать на тёплое место в Министерство Магии, собираются на долгое время уехать в традиционное путешествие по магическому миру, критически снижало число её конкурентов. Но без бумаги с отметками ЖАБА даже Фарли не взяли бы, несмотря на все её связи, поэтому она хотела сдать все экзамены как можно лучше, чтобы не было ни малейшего повода в ней усомниться.

Девушка волей-неволей многое рассказывала о себе. Её друзья сильно обиделись, потому что Фарли отказалась в самый последний момент от кругосветного путешествия с ними. А она не привыкла быть в одиночестве: ей нужно, чтобы её слушали, ловили каждое слово. В этом они с Гарри были похожи. И благодарный слушатель в виде Гарри Поттера, который недостаточно хорошо разбирался во многих сферах жизни волшебного мира, был весьма кстати.

В основном это Гарри расспрашивал девушку, а не наоборот. Он затронул тему о том, где она научилась так хорошо сражаться. Как оказалось, Джемму, когда та была чуть старше Гарри, сначала обучал отец, но так как он был больше бизнесмен, чем боец, и основательно заплыл жиром, то нанял мракоборца за немалые деньги, который и поставил ей «удар» где-то между пятым и шестым курсом. Но боевая трансгрессия ей тогда была недоступна. Она законно считала себя элитой чистокровного мира среди выпускников Хогвартса. Девушка на своём курсе была лидером, хотя, скорей всего, уступала тем, кто собирался стать мракоборцем и упорно занимался. Но таких было очень мало. Хотя девушка и так обыгрывала Гарри легко: пользуясь своим превосходством в знаниях, она легко могла использовать, помимо обширного арсенала боевых заклинаний, различные чары и трансфигурацию.

За эти дни Гарри пришло несколько писем от одноклассников, которые Фарли, словно какой-то магловский почтальон, доставляла ему из дома Дурслей. Это злило её, но ничего с этим она поделать не могла. Со слов девушки, обычно совы отдавали свой груз сразу, достаточно было упомянуть его имя, хотя некоторые — более наглые или нетерпеливые — не дожидаясь того, как адресат придёт и заберёт письмо, бросали свою посылку на стол и улетали прочь. Представив лица Дурслей, которые временами слышали громкие непонятные хлопки из его бывшей комнаты, когда девушка трансгрессировала внутрь, но попасть внутрь не могли из-за наложённых ею чар, Гарри не сдержал улыбку. Джемма мимоходом отметила, что трансгрессировать прямо в дом — это даже не дурной тон, а чрезвычайно отвратительное и недопустимое поведение, но ради Гарри она поступается своими принципами. Более того, это относится скорее к домам волшебников, а магловскую дыру в расчёт можно было не принимать, как и желания существ, там обитающих.

Эмилия прислала только короткую записочку, в двух словах рассказывая о своём лете. Её мама пропадала на работе, так что она сидела дома. Маленькая волшебница жила в магловском районе, и теперь, после года учёбы в Хогвартсе, ей не было интересно общаться с приземлёнными и недалекими детьми простецов. От Дафны, к удивлению Гарри, не пришло ничего, хотя и Нотт, и Драко, и Забини, и Трейси прислали по письму, в которых они интересовались, как у него дела, какие у него планы на лето. А от Пэнси пришло даже три послания, в которых та, как бы между строк, приглашала его в гости. Что-то подобное было и в других письмах. Но Гарри, в свете живого Тёмного Лорда, опасался приезжать в семьи тех, кто его поддерживал. Ему было откровенно страшно: непонятно, кому можно доверять, а кому нет. Теперь Гарри лучше понимал волшебников во время террора Волан-де-Морта, когда все подозревали друг друга и боялись за свою жизнь. Ладно семья Паркинсон или Забини, про них он ничего компрометирующего не слышал, а вот другие? Вдруг Люциус Малфой или отец Нотта каким-то образом узнали о том, что их хозяин жив и теперь находится у Гарри?

Всё же Поттер пришёл к выводу, что отец Драко связан с Волан-де-Мортом, возможно, в курсе насчёт дневника или даже сам пронес его в Хогвартс. Может, даже подозревает, что чудовище, которое там спрятано, теперь у Гарри. Насколько был удивлён Люциус Малфой, когда Волан-де-Морт не вернулся к нему? Ведь такой был у него план: сместить Дамблдора и возродить своего лидера? Может, Драко как раз и звал Гарри в гости по просьбе своего отца? Из-за этого парень и не испытывал ни малейшего желания к ним ехать и гостить у Малфоев. Стараясь отогнать мысль о том, что если бы он послушал год назад, что же ему хочет поведать эльф Добби, то, может быть, Джинни была бы жива — что за глупая мысль о глупой девчонке вечно приходит ему в голову? — он обычно подхватывал свой «Нимбус-2001» и устремлялся в небо.

Прилетела Букля. Причём именно к нему в дом, а не к Дурслям. Гарри очень обрадовался этому и сразу бросился кормить свою питомицу, которая с интересом осматривала его дом, ставшим и её новым жилищем. Теперь не было никакой надобности держать её в клетке, а лес рядом обеспечивал ей возможность ночной охоты. Гарри запоздало сообразил, что сова задыхалась в магловском городе, и радость от переезда снова обуяла его, но уже вызванная тем, что будет хорошо его пернатому другу. Букля с благодарным клёкотом принялась за угощения. Мальчик потом долго хвалил её за то, что та вернулась к нему, ласково гладя её белоснежные перья. Сова довольно жмурилась, почти как кот, наверное, соскучилась одна в совятне. Гарри лишь порадовался, что его необъяснимая связь с Буклей оказалась сильнее, чем защитные чары на доме. И куда веселее стало жить в коттедже вдвоём. Даже не так скучно было изучать толстые тома по разным разделам магии. Теперь их можно было читать вслух, словно объясняя Букле. Иногда Гарри казалось, что умная птица хоть что-то да понимает. А когда у него уставали глаза, то можно было перевести взгляд на Буклю или подойди погладить её. Теперь рядом пульсировало ещё одно сердце, разгоняя по вечерам одиночество своим дружелюбным уханьем или шуршанием крыла.

Но всё же Гарри переживал — больше, чем о своих подозрениях насчёт семьи Малфоев и всего остального — о том, почему нет ни строчки от Гринграсс. Даже на его сову она не ответила. Это так его расстроило, особенно после третьей совы Пэнси, что он не находил себе места в доме. Пытаясь выбросить из головы мысли о странном поведении Дафны, Гарри вытащил метлу и взмыл в воздух, летая в своё удовольствие перед домом. Это сразу освежило его, и мрачных мыслей как не бывало. Поднявшись высоко в воздух, он увидел, что конца леса и не видно: он скрывался за горизонтом, расплываясь из-за огромного расстояния. Разогнавшись до сумасшедшей скорости, Гарри летал над верхушками деревьев, которые с шумом рассекал поток воздуха и заставлял качаться. А потом выписывал петли, резко планировал в пике или просто медленно парил. Это дарило умиротворение и одновременно заряжало бодростью, поэтому такой способ отдохнуть стал регулярным. Особенно чувство свободы во время полёта помогало восстановить пошатнувшуюся гордость после очередного поражения на дуэли.

Помимо поединков, он вместе с Фарли изучал те чары, которые она наложила на его новый дом. А после этого, уже вечером, когда стемнело, он пускал фейерверки, которым его научила девушка. Глядя на чёрное небо, на котором расцветали разнообразные узоры, начерченные его магией, он был счастлив. Тогда ему пришла в голову мысль, что это лето проходит куда веселее и продуктивнее, чем прошлое, после первого курса. В том году его беспокоило, заключит ли Дурсль контракт на свои дрели, вернее, когда магл прекратит каждый раз брюзжать об этом, глупый домовик, и куда уехать, когда Дурсли собрались на отдых в Испанию. Сейчас эти проблемы казались смехотворными. У него теперь есть свой дом, и он чувствовал себя как никогда хорошо. Особенно когда занятия окклюменцией начали приносить пользу, и кошмары окончательно оставили мальчика.

Прошлым летом Гарри прожил очень много времени в Косом переулке, после того как Дурсли «попросили» его на улицу. Почему бы не развеяться и не посетить его снова? Вспомнить, как всё было тогда, в безоблачное время, когда он и мысли не допускал про Волан-де-Морта. Хотя профессора Хогвартса ещё не прислали список учебников, которые надо будет купить к третьему курсу, можно же просто погулять по волшебной улице, вдыхая чуть забытый запах нагретого асфальта и рассматривая магазинчики по бокам. От Фарли никаких возражений не последовало, и та трансгрессировала его прямо в Косой переулок.

Преодолев неприятное чувство от магического перемещения, Гарри отпустил руку девушки. По этому случаю ему пришлось надеть мантию, чтобы не выглядеть по-магловски.

— Давай зайдём в магазин Фортескью, — предложила Фарли, критически оглядывая мальчика, которого ещё немного шатало после трансгрессии. — Тебе надо прийти в себя.

Они заглянули в уютную кафешку, где радушный хозяин ему так сильно обрадовался, что мальчику стало даже немного неудобно. Устроившись за столом, Гарри сразу заказал себе любимые сорта и блюда. Фарли вела себя куда скромнее. Через час, съев не одну порцию мороженого, Гарри поднялся из-за стола. Мистер Фортескью наотрез отказался брать деньги не только с Гарри, но и с «его подруги». Они покинули магазин.

— Иногда неплохо быть героем, — заметила Фарли.

Объевшийся Гарри осоловело кивнул.

— Ну что ж, — протянула девушка, поглядывая на свои часики. В отличие от Гарри, который расстегнул одежду, пока сидел в кафе, она была одета подчёркнуто строго, в тёмную мантию в слизеринских цветах. — Мне надо в Министерство. Хочешь со мной?

— Нет, пожалуй. Я прогуляюсь, — ответил Гарри. Мысль о новой трансгрессии на полный желудок привела его в ужас.

Договорившись встретиться на этом же месте через три часа, они разошлись каждый по своим делам.

Гарри не торопясь прогуливался по Косому переулку. За прошедший год здесь ничего не изменилось. Редкие волшебники брели по своим делам. Дойдя до белоснежного здания волшебного банка, Гарри зашёл в книжный магазин, который был через несколько домов от него. Внутри царила тишина. Одна волшебница — Гарри припомнил, что видел её на Гриффиндоре — что-то сосредоточенно выбирала, стоя рядом с прилавком. Поттер прошёл вглубь магазина. Проходя между книжными рядами, он читал названия, размышлял, что ему может пригодиться в дальнейшем. С одной стороны, у него и так была целая библиотека, которую, дай Мерлин, за год бы освоить, и сейчас он одновременно изучал и читал шесть-семь книг, а с другой — было приятно бродить в спокойной обстановке, вдыхая запах страниц, которым пропах магазин, и разглядывая различные фолианты, с удовольствием гадая, какие же знания в них заключены. Вряд ли здесь есть книга «Как уничтожить Волан-де-Морта без шума и пыли. Руководство для начинающих», хотя было бы неплохо. Поступив в Хогвартс, Гарри полюбил книги: сначала они заменяли ему друзей, а потом, когда у него всё же появились друзья среди однокурсников, то стали верными спутниками, кладезями знаний и помощниками, которые давали силу. Задумавшись, он чуть опоздал на встречу с Фарли, которая дружески его пожурила и, взяв за руку, трансгрессировала их обоих обратно к дому.

Сейчас Гарри куда лучше понимал как девушку, так и стиль поведения, который она использовала при общении с ним. Теперь они были в одной лодке, поэтому она старалась помогать и вела себя дружелюбно по отношению к Гарри, хотя и выпускала злость во время их дуэлей и иногда была очень язвительной и жёсткой в беседе. Ну а то, что девушка не поднимала тему произошедшего в Хогвартсе, вполне устраивало Гарри. Ему нужен был кто-то — хотя он в этом и сам себе не признался бы — с кем можно открыто обсудить происходящее, рассказать, чем он занимался, или посоветоваться. В глубине души ему всегда хотелось иметь хоть кого-то наподобие родителей — взрослого волшебника, у которого можно было бы спросить совета, не боясь при этом выглядеть идиотом, кого-то, кто поддержал бы его. Хотя обычно в Хогвартсе он близко общался с Дафной и даже ей доверял намного больше, чем Трейси или Забини, но летом, вне замка, такого человека не было. Кроме Джеммы Фарли. Но Гринграсс ему не писала, несмотря на то, что Гарри первым делом отправил Буклю с письмом ей, а не другим, но даже тогда он не получил ответа. А вот совы от однокурсников приходили регулярно. Мысль об этом в очередной раз его расстроила. Уж можно было коротко что-то написать ему, ведь так? Хотя бы ответить на его письмо, в котором он пожелал хорошо провести лето, спрашивал, как у неё дела, и интересовался, могут ли они встретиться в Косом переулке? Гарри ощущал обиду. Но, может, её письмо ещё не пришло, может, оно в пути? Или её сова запуталась из-за защитных чар, не найдя нужного дома? Ведь Букля вернулась с пустыми лапами, не принеся ответа. Куда более отзывчивые Трейси или Пэнси не вызывали у него такого интереса. Их внимание он воспринимал, как само собой разумеющееся. Было понятно, что Трейси без него было бы сложно на факультете, так как из-за статуса полукровки её с трудом подпускали даже на вторые роли, вот она и ходила своеобразным хвостиком за Гарри с Забини. А Пэнси — просто болтушка. Дафна Гринграсс была на их фоне куда более сложной личностью, умной, цельной и даже немного загадочной.

Фарли предположила, что Гринграссы могли уехать отдыхать за рубеж, вот и писем нет, а отвечать сразу, впопыхах, пересылая той же совой — это дурной тон.

— До начала учебного года уже точно встретитесь, всяко лучше, чем романтические письма слать, — заметила она. Это Гарри успокоило, хоть и вогнало в краску. Никакие романтические письма он не писал!

А пока Джемма в истинно слизеринской манере во всём искала выгоду, стараясь обратить ситуацию себе на пользу. Начиная с того, что она брала некоторые редкие книги у Гарри, чтобы почитать их на досуге, заканчивая использованием своей дружбы с героем Британии ради повышения своего авторитета и влияния. И одними снимками Поттера для Дерека — мага, кумиром которого был Волан-де-Морт и всё, что с ним связано, которые всё же девушка сделала ради получения от того информации, дело не ограничилось. По её словам, крайне важно показать многим её знакомым, что она на короткой ноге с Гарри Поттером, это поможет ей как в налаживании связей, так и в поисках информации про Сам-Знаешь-Кого. Двойная выгода для них обоих. Тем более если она остаётся в Англии, то неплохо бы ей занять подходящую её умениям и уму должность в Министерстве, а Гарри неплохо поможет ей нацелиться на более высокий пост, чем она хотела до этого.

Такие перспективы окрыляли девушку. Что в этом было: то ли жажда золота, что обеспечивал пост, то ли удовлетворение своего честолюбия, Гарри не знал. Причём девушка быстро поняла, что ему не нравится, когда его используют в тёмную, и начала посвящать его в перипетии отношений внутри Министерства, а также знакомить в неприметном кафе в Косом переулке с разными людьми, с которыми приходилось вести разговоры ни о чём. Что тоже не вызывало восторга у парня. Джемма мастерски использовала разные грани славы Гарри Поттера, кого-то запугивая мрачной славой Наследника Слизерина, а кому-то показывая героя и победителя Сам-Знаешь-Кого и обещая его поддержку.

Ещё Фарли снова заинтересовалась магической защитой дневника. Ей претила мысль, что ей что-то не даётся, а Волан-де-Морт теперь, после десятка обсуждений вместе с Гарри и упоминаний мальчиком его имени без всяких плохих последствий, уже не казался таким страшным, раз он заперт в дневнике и не может выбраться. По обмолвкам в разговоре с ней, Гарри выяснил, что, попутно готовясь к ЖАБА и ища ещё какие-нибудь упоминания о Реддле, Фарли в Запретной секции библиотеки Хогвартса разыскивала что-нибудь, что может пролить свет на то, чем является дневник Тёмного Лорда и как его уничтожить. А со стороны профессоров или мадам Пинс, если бы они начали наблюдать за ней, такой интерес девушки к Запретной секции в рамках подготовки к ЖАБА по Защите от Тёмных искусств не выглядел подозрительным. Более того, многие старшекурсники узнали о предстоящих экзаменах и о возможности подготовки в Хогвартсе и нехотя потянулись в школу, так что теперь она не сидела одна в библиотеке, как белая ворона, у всех на виду. Правда, теперь несколько мракоборцев всегда ошивались рядом в коридоре или провожали учеников, следуя за ними, когда те приходили и уходили из неё. Суровые маги в алой форме то ли охраняли студентов в попытках уберечь от опасности, то ли искали что-нибудь подозрительное.

Гарри знал, что он может заставить её делать что угодно, но его честь противилась таким мыслям. Зачем обижать единственного человека, который помог ему: увёз от Дурслей, нашёл новый дом и теперь занимается его проблемами? Да, не по своей воле, но таков мир. А сложившиеся партнёрские отношения или даже связь ученик-учитель его вполне устраивали. Ему не хотелось нарушать их, превращая в откровенно враждебные. Теперь, когда Фарли узнала про Волан-де-Морта, то Гарри был готов рассказать ей всё, ну, вернее, почти всё, про случившееся тогда, когда умерла Уизли, если она попросит. Парень в сомнении нахмурился… Ну, если хорошо попросит… Гарри ещё сам не знал, что ему делать, поступи от неё такая просьба, но теперь у него не было какого-то внутреннего запрета и желания скрывать эту тайну. По крайней мере про его дуэль с самим Волан-де-Мортом уж точно он мог рассказать. Наверное, она скорее всего до многого уже сама додумалась, голова у неё работает очень быстро.

После многих часов, проведённых за разговорами, Гарри теперь многое знал о ней. Например, что она единственная дочь в семье, живёт с родителями, которые были весьма обеспеченными людьми. Её отец занимался производством и продажей алхимических зелий, а иногда и зачарованными амулетами и разными ритуальными принадлежностями.

Ещё она, благодаря новым перспективам, нацелилась ни много ни мало на должность самой Боунс, а ещё на место в Визенгамоте. С её слов, это самая теплая позиция: знай себе сиди на редких заседаниях, а приличное жалование судьи капает. Правда, это были планы далёкого будущего. Также у неё были на примете два молодых человека, за одного из которых она планировала в отдалённом будущем выйти замуж. Ещё она мечтала купить себе жилье. По непонятной причине Гарри стал для неё отдушиной, которой она многое рассказывала. А ведь тот сначала ошибочно полагал, что она всё ещё хочет попросить отправиться в путешествие, более того, если он вернётся в Хогвартс и они уже не смогут видеться, то зачем ей оставаться в Англии? Но мечты девушки изменились.

Гарри тоже не сидел без дела. Он не мог, как Фарли, копаться в Запретной секции, но у него была своя библиотека, может и уступающая школьной, но всё равно весьма большая и с редкими книгами. Поттер листал их и выписывал все мощные заклинания, которые он только мог найти, в отдельную тетрадь. Сначала парень хотел применять их в бою против Фарли, но быстро понял, что они чересчур опасны, и он может сильно покалечить девушку. Это натолкнуло его начать изучать лечебные чары. Поставив такую цель перед собой, он старательно записал в список задач, под который он выделил другую тетрадь. Там значилось: «уничтожить Волан-де-Морта», «разузнать побольше про Волан-де-Морта и Реддла», «научиться защитным чарам», «хоть раз победить Фарли».

Пока с уничтожением Волан-де-Морта, то есть дневника, в который он был заключён, никак не ладилось. Поэтому Гарри переключился с поисков заклятий, которыми можно одолеть Фарли, на то, чем можно разрушить дневник. Всякие разновидности костедробящих проклятий, чары гниения или кислоты мало подходили для этого, уж Фарли наверняка их знала, но мальчик всё равно записал их. На всякий случай. Он уже не задумывался, плохие они или хорошие, просто ему это знание было нужно, поэтому и изучал тёмные книги. Нашёл Гарри и другие чары, куда более опасные. «Дуновение тьмы», которое обволакивает волшебника тёмным облаком и уничтожает настолько основательно, что после рассеивания облака не остаётся вообще ничего. Название пошло от странного ощущения, которое возникает во время применения заклинания, словно веет чем-то нехорошим и очень злым, будто самой тьмой. Гарри не смог точно разобраться в этом, учебник был весьма стар, и язык автора был запутан.

В другой книге Гарри нашёл ещё одно мощнейшее заклятие под названием «Адский огонь». Волшебник вызывал пламя, которое буквально, судя по написанному тексту, оживало и питало само себя, пожирая всё вокруг. Но больше всего оно «любило» людские души. Как оказалось, его несколько раз применяли для уничтожения дементоров, которых не брали другие чары. Однако «Адский огонь» слишком часто выходил из-под контроля и пожирал самого мага, который создал его. От использования таких чар Гарри решил благоразумно отказаться, слишком уж напугало его прочитанное.

А вот найденное другое заклинание с названием «Сгусток Тьмы» выглядело не настолько опасным. Да, оно впивалось в тело волшебника и начинало безостановочно поглощать его, словно губка воду, но по крайней мере не было таким бешеным и своевольным, как «Адский огонь». Накладывая его, можно было не бояться, что оно вместо этого перекинется на тебя самого.

«Авада Кедавра» — убивающее заклятие. Гарри покрутил в руках ручку. Именно им убили его родителей, может, оно сможет уничтожить их убийцу?

«Сияние» — сгусток фиолетового света, внутри которого происходили странные вспышки. Как и остальные, оно уничтожало всё, до чего добиралось.

Но, к разочарованию Гарри, ни одно из этих заклятий у него не получилось, когда он пробовал колдовать на заднем дворе, подальше от дома. Пробовал все, кроме «Адского огня». Он пытался снова и снова, перечитывал старые манускрипты, но палочка лишь недовольно искрила, а на него накатывала усталость. Как он понял, чтобы применить эти заклинания, нужно обладать огромной магической мощью и — что не менее важно — иметь очень хороший внутренний настрой на эти чары, эмоционально соответствовать им. Для «Авады Кедавры» надо иметь желание убивать, чтобы вызвать «Адское пламя», волшебник должен испытывать ярость и желание сжечь всё вокруг дотла, для «Дуновения Тьмы» надо «чувствовать тьму внутри себя, её дыхание»… что бы это ни значило. У остальных заклинаний тоже были свои условия. Ничего из этого Гарри не чувствовал.

Поэтому он попросил Фарли после очередной изматывающей дуэли, в которой она опять гоняла его по всему полю, принести на следующий день дневник. Может, у куда более сильной колдуньи, чем он, получатся эти чары, и она уничтожит его? Думая об этом, Гарри весь был на взводе, и даже полет на метле не принёс привычного успокоения.

Фарли прибыла на следующий день, вся встревоженная. И понять её можно было, когда Гарри взглянул на «Ежедневный Пророк», который она протянула ему:

— Из Азкабана сбежал Сириус Блэк!

На первой полосе был большой снимок, занимая больше половины страницы. Человек с фотографии прищурился, глядя на Гарри. Усталое, с длинными спутанными волосами, лицо, худое и бледное. Поттер принялся за чтение.

«Первый побег из Азкабана! Правая рука Сами-Знаете-Кого сбежал! Убийца Блэк на свободе!

Опаснейший преступник за всю историю тюрьмы Азкабан вырвался на свободу. В ходе беседы с репортерами у себя в кабинете министр магии Корнелиус Фадж подтвердил, что вчера из камеры строгого содержания совершил побег Сириус Блэк, о чём, ввиду особой опасности беглеца, он уже проинформировал премьер-министра маглов.

«Я прибыл только что из Азкабана и с сожалением вынужден вам сообщить, что Сириус Блэк сумел, несмотря на все усилия охраны, сбежать. Мы прилагаем все силы к задержанию преступника и просим волшебное сообщество проявлять бдительность и осторожность. Ни в коем случае нельзя приближаться к нему», — сказал усталый и расстроенный министр окружившим его репортерам.

«Сириус Блэк, — гласила подпись под фотографией этого волшебника с длинной бледной искривленной физиономией, насмешливо смотревшего на Гарри. — Осужден за убийство Питера Петтигрю и двенадцати маглов».

«Альбус Дамблдор, недавно восстановленный в должности директора Школы чародейства и волшебства «Хогвартс», пока никак не прокомментировал произошедшее. Руфус Скримджер — глава мракоборческого отдела — заявил, что направит все усилия для поимки Блэка. Уже отозваны из отпусков все мракоборцы. Читайте дальше:

«Чёрный путь правой руки Сами-Знаете-Кого» — страницы со второй по третью, «Кто виноват, что убийца сбежал?» — страница четыре, «Кровавая трагедия одиннадцать лет назад» — страницы с пятой по седьмую, «Где сейчас Блэк?» — страница восьмая, «Кто помогал ему в побеге?» — страница девять. «Последний из тёмного рода. Какие ужасы нас ждут?» — страница десять.

Гарри испуганно посмотрел на девушку и только сейчас заметил, что за газетой, которую она отдала ему, был знакомый дневник. Теперь она напряжённо держала его в ладони. У него ёкнуло сердце.

— Эээ… Фарли… — настороженно начал Гарри. — С каких пор ты носишь дневник в руках?

— Что? О чём ты говоришь? Это сейчас неважно! — нервно бросила она. — Блэк…

— Ты ведь помнишь, что внутри Сам-Знаешь-Кто? — Гарри постарался достучаться до девушки, стиснув в кармане волшебную палочку. — Раньше ты всегда таскала его в сумке и дотрагивалась только в защитных перчатках. Почему сейчас без них?

Девушка замерла, а потом с криком отбросила дневник в сторону.

— Ты помнишь, что с тобой было? Или, может, у тебя есть провалы в памяти?

— Нет… Я не уверена… Всё так запуталось. — Она в растерянности запустила руки в волосы. — Мне снились какие-то беспокойные сны, но я думала, что это связано с тобой. Я изучала этот дневник по твоему приказу, но ничего не писала в нём. Это я точно помню, я убирала его в шкаф и запирала на ключ.

— В шкаф? Ты же говорила, что держишь его подальше от своего дома, в каком-то лесу!

После этих слов на Фарли было жалко смотреть. Она села на пол, еле слышно бормоча:

— Я не понимала. Меня словно тянет к нему. Там ведь он… Тёмный Лорд… Самый величественный и могущественный маг всех времён. Сначала хотела просто посмотреть… прикоснуться к его магии… Если понять, что это такое, то можно обрести бессмертие…

— Или умереть! Ты хочешь повторить судьбу Уизли? — Гарри вскочил, уронив стул. Реддл уже один раз поработил Фарли, и это могло повториться.

Девушка с невыразимым ужасом смотрела на лежащий дневник, явно перебирая свою память в поисках объяснения случившегося. Куда делся уверенный вид взрослый колдуньи, которая расчищала себе дорогу в верхние эшелоны Министерства? Сейчас она напоминала испуганную девочку, не находящую слов из-за своей ошибки.

— Нет… — пробормотал Гарри сам себе и уставился Фарли в глаза, полный решимости. — Мы уничтожим его. Сейчас.