• SinSegi

• леон волк
• эмми
• слейд уилсон

Волк53.7z

Солнце полностью скрылось за горизонтом. Фонарные столбы открыли глаза, чтобы осветить улицы верхнего города. Справедливости ради, не все из них смогли проснуться. Многие из худых одноглазых исполинов на самом деле давно мертвы. Как и дети, сидящие на заднем сидении автомобиля. Они ещё совсем маленькие, поэтому смогли все вместе уместиться в салоне. Они молчали. Кто-то просто наблюдал за городом из окон. Кто-то пялился в спинку переднего кресла, как зомби. Это не важно. Они не боялись, не жаловались и даже не плакали. Они не говорили, словно даже разучились мыслить.

Леон поправил зеркало, направив стекло на них. Они в темноте чуть ли не сливались с серым салоном. Они — не яркая Селина, кажется вобравшая в себя все самое наилучшее, что осталось в этом городе. В его глазах эти дети все ещё серая масса, однако ему все равно их жаль. Впрочем, детектив не может забрать их к себе. Им нужная такая помощь, которую он попросту не может дать. Леон — по-настоящему сильный Олимпиец, до сих пор не явивший этому миру всю свою силу. О такой силе вожделеет каждый, вот только существуют такие ситуации, когда грубая сила, ловкость, нюх, боевые навыки и стрельба в прямом смысле этого слова бесполезны. И сейчас одна из таких ситуаций.

От детей ужасно воняло. Одежда приклеилась к грязным телам, и чаще всего они, скорее всего, просто ходили под себя ночью. Волку даже пришлось открыть окно, чтобы не задохнуться в машине. Вместе с тем от них несло химией. Возможно, в крови у детей слишком много наркотиков. Возможно, они просто ими сильно пропахли. Однако факт остается фактом, этих детей накачивали наркотиками, превращая из них послушных кукол и ломая психику. Что они сделают с Памелой и Эмми? Брови мужчины недобро нахмурились. Он резко вырулил на встречку, пересекая сплошную линию и обгоняя непростительно медленно ехавший автомобиль. Ему более нельзя терять время. Уже ночь! Ночь! Хотя за дело он взялся в вечернее время. Конечно, можно возразить, справедливо посчитав, что ни один существующий сейчас детектив не смог бы настолько быстро отследить детей, но и что с того? Для Леона это не повод для гордости.

Мужчина подъезжал к большому перекрестку. Красный глаз светофора навязчиво моргал зеленым светом, предупреждая Леона перед красным светом. Вот только для него что красный, что зеленый цвет одинаково серые, поэтому вместо того, чтобы затормозить, мужчина вжал педаль в пол. Дорогой автомобиль вмиг пересек перекресток под злобный вой других машин, которым пришлось экстренно затормозить. К несчастью тем, кто успел затормозить, в зад въехали другие машины.

Леон никак не поможет детям, но и в подвале клуба он не мог их оставить. Готэм — жестокий город, где многим стражам порядка совершенно плевать на тех, кого они защищают. Зато алчных до денег и власти людей всегда волнует имидж. Против народного мнения, особенно если во главе всего стоит высокопоставленная фигура, пойти очень сложно. Томас Уэйн оказался втянут в большой скандал, когда вскрылось, что директор готэмского детского дома, названного в честь Томаса Уэйна, и которая спонсировалась Уэйном, оказался педофилом, насиловавшим детей на камеру.

Такой удар чета Уэйнов смогла сдержать, учитывая их влияние на город, но внимание всего мира, не только Готэма, до сих пор приковано к этому детскому дому, поэтому сейчас это самое безопасное место для детей. И именно у приюта затормозил Леон. Он быстро вышел из машины, не выключая двигатель, и открыл для детей дверь со стороны тротуара.

— За мной, — наверное, ему стоит быть помягче с детьми, но у него совершенно нет времени с ними сюсюкаться. Да и они, кажется, того не хотят.

Леон легко открыл черные двойные калитки нараспашку. Петли испуганно скрипнули, то ли дивясь новым маленьким гостям, то ли недюжинной силе человека, который их привел. Леон шёл быстро. Изможденные дети едва ли за ним поспевали, но им и не нужно было. Мужчина с лёгкостью перепрыгнул ступеньки и с душой распахнул главную дверь. Администратор, скучающе сидящая за стойкой, аж подпрыгнула на стуле от неожиданности и выпрямилась по струнке ровно в шоке таращась на челкастого человека.

— Присмотрите за детьми, — неторопливо и внятно отчеканил каждое слово он, что эти слова закрепились в обескураженном уме девушки, которую он уже здесь видел. Да и она его начинает узнавать.

— …Ч-т… Что?.. — о да, а девушка явно растерялась.

Мужчина развернулся. За его спиной девушка увидела целую группу чумазых детей, отчего та ошарашенно прикрыла открытый рот. Леон же снова оглядел этих детей. От них продолжало вонять, вот только запах здесь, в этом детском доме, стал куда лучше. Он все ещё чувствует запах страха спящих детей неподалеку, но этот страх можно назвать тревогой, что за ними никто никогда не придет. Если бы ещё тогда он использовал свой нос на полную, то сразу бы обнаружил притаившегося монстра в овечьей шкуре.

— Теперь вы будете здесь, — с детьми Волк старался говорить куда мягче, чем с той девушкой. — Слушайтесь её, ясно? — он указал на девушку. Один из мальчиков слабо кивнул, после чего Леон обошёл их и направился прочь отсюда.

— Нет! Постойте! — девушка поспешно побежала за ним. — Стойте! Стойте! Так нельзя! — она встала в дверном проеме, совершенно не понимая что происходит. — ДА ПОДОЖДИТЕ ВЫ!!! — но Леон совершенно её не слушал. Напротив, он перешел на быстрый бег, более не желая тратить здесь время. — Блять! — выругалась она. — То есть… — она смущенно взглянула на детей, которые прямо сейчас смотрели на неё ничего не выражающим взглядом. — Чёрт! Чёрт…

*-*-*-*-*-*-*-*-*-*-*

Нижний Готэм. Улица Грин-Роуз, 4. Это был самый обычный обшарпанный дом в Нижнем Готэме, коих здесь сотни. Он ничем не выделялся на фоне остального мира. Разве что серый свет бил из некоторых окон квартир. Солнце давно зашло, и темнота неминуемо опустилась на город. Особенно сильно это касается Нижнего Готэма. Именно в это время суток разное отребье чувствует свою власть и силу. Подростки с накинутыми на голову капюшонами разбились на группки и грелись у дырявых стальных бочек, в которых пылал серый огонь. Доброжелательные, если их так можно назвать, граждане позакрывали двери на множество замков, чтобы тьма Нижнего Готэма не добралась до них. Да что уж говорить, если парень в открытую передал белый порошок бледной наркоманке.

Сколько бы герои, да хоть тот же Дикий Кот, не сражался с этим отребьем, кажется, не изменится ничего. И Леон не собирается менять эти правила. Возможно, Готэм не изменить, но он изменит мир хотя бы для тех, на кого ему не плевать. Леон стоял с другой стороны улицы, глядя на нужный ему дом из подворотни. Автомобиль он оставил подальше отсюда, так как здесь его однозначно ждет ловушка. Если его ждут, то он обязательно придет, вот только на своих собственных условиях. Леон шумно вдохнул. В мозг ударил поток информации, пахнущий не лучше навозного пирога.

Серые люди окрасились в не менее серый туман. За темными окнами виднелись их силуэты. Некоторые из жильцов дома уже спали, отдыхая после долгого рабочего дня. Кто-то напротив сидел на месте и, кажется, пялился в телевизор. Некоторые пары размахивали руками, крича друг на друг и ругаясь, пока рядом, из другой комнаты, их перебранку слушала маленькая фигура. Только двор дома подозрительно пустовал. Там не было никого. Никого, кто бы следил за этим место. Зато здесь пахло Памелой и Эмми. Они были тут, линия их запаха ведет точно во двор этого дома, прямо в подвал, где лежала ещё одна маленькая фигура. Фигура, от которой пахло Эмми.

— Блять, — Леон направился на задний двор.

Уже не важно, пасут это место или нет. Эмми находится там, а Памелы рядом нет, зато последняя точно была здесь. Запах слишком свежий. Можно сколько угодно стоять на месте, вылавливая запахи подозрительных личностей. Он ожидал, что его будут ждать где-то в засаде, но судя по фону запаха, никто совершенно не наблюдает за входом в этот чертов подвал! Леон подошел к железным дверям подвала, откуда пахло не только Памелой и Эммой… Но и разило кровью. Оттуда не просто воняло кровью, нет, кажется это место пропахло сырой человеческой плотью. В горле застрял ком, желудок свело. Леон в срочном порядке прикрыл рот, а главное нос, потому что эта вонь по-настоящему сводило его с ума. Запах внутренностей, кишок и человеческого мяса по-настоящему сводил его с ума, поэтому он подавил свой заостренный нюх, достал из инвентаря сигареты и срочно закурил. Ядовитый туман притупил нюх, но осадок остался. Леон теперь уже напугано взглянул на ржавые двери, которые, кажется, ведут в преисподнюю. Силуэт похищенной девочки развеялся, как и остальные фигуры на фоне серого здания.

— Блять-блять-блять! — Леон впопыхах потянул на себя ржавые двери. Они насмешливо скрипнули над ними, словно бы на мекая, что он опоздал.

Леон пролетел по ступеням вниз и оказался… В лаборатории? Нет, в больничной операционной с горящими серыми лампами, столами с лотками заполненными медицинскими инструментами, ножницы, скальпели и даже маленькие пилы для костей, на многих из которых давно засохла кровь. Многочисленные пыльные банки с мутной, серой водой, внутри которой что-то плавало. Пустые стойки для капельниц, разные препараты, шприцы и лекарства. Здесь пахнет Адом, Памелой и Эммой… лежащей на операционном столе в середине подвала. Она лежала и не двигалась. Смотрела на потолок пустыми темными, круглыми, кровавыми глазницами без красивых детских глаз. На месте этих глазах только чёрные дыры с серыми линиями утекшей крови. Такая маленькая, беззащитная и холодная куколка, которой вырвали глаза.

Леон отступил на шаг назад, затем на ещё шаг. Мысли перепутались. Чёрт возьми, он даже перестал ощущать тошнотворный запах, потому что все его внимание было приковано исключительно к девочке. К мертвой девочке без глаз. Он не знал, как на это реагировать. Как? И зачем кому-то это нужно было делать? Кому понабились детские глаза?! И тут его осенило. Этот подвал — это операционная мясника. Семейной бизнес этих ублюдков не ограничивается только наркотой и торговлей детьми. Они позарились и на торговлю органами. Детскими, блять, органами!

— Бля-ять… — голос мужчины дрогнул. Вместо того, чтобы отступить, он напротив подошел к операционному столу скорбно глядя на мертвую девочку без глаз. — Мне жаль… Очень жаль, Эмми… Я не успел, но я должен был успеть… Должен был… Я обязан был… — с глаз полились слезы.

Эмми — никакая не Селина. Обычно ему плевать на серых людей, которые он чаще всего игнорирует, но это ситуация совершенно иная. Ребенку, маленькой девочке удалили глаза! Даже он, такой чёрствый и сломанный человек, не может не почувствовать сожаление… Особенно если учитывать, что он косвенно причастен к этому. Если бы он был быстрее. Если бы он прибыл сюда сразу после клуба, а не стал бы завозить детей в детский дом, то, может быть, он бы успел спасти её!

— Я клянусь тебе, Эмми, — Леон вытер слёзы, — я заставлю этих ублюдков заплатить. Они поплатятся за то, что они с тобой сделали. Никто причастный не выйдет сухим из воды, — уже рычал в нем Волк.

Глаза заблестели звериным золотом, отросшая растительность на лице делало его похожим на хищника в человеческом облике. Даже черты лица теперь напоминали кровожадный волчий лик. Нюх снова обострился, но в этот раз вонь укрытия мясника не сводило его с ума. Нет, ненависть и злоба концентрировали его исключительно на одной цели — мести. Как он и сказал, любой причастный ко всему этому поплатится. Так не делают герои, которых так любит Селина, но если не остановить их здесь и сейчас, расчленение детей продолжится. Скольких детей они уже пустили на мясо? Скольким вырвали сердце и глаза? До этого дня деньги и власть спасали их жизни, но солнце следующего дня они более никогда не увидят.

Леон нахмурился. В таком виде он лучше контролировал нюх, поэтому помимо вони расчлененных детей и лекарств, нос почуял другу химию. Такой запах он уже чувствовал, но лишь однажды. Волк присел перед операционным столом и увидел под ней несколько зарядов бомб, смотрящих на него серыми глазами-лампочками. При виде его, они моргнули от страха, после чего раздался взрыв! Все здание затрясло. Ржавые двери снесло к чертовой матери куда-то на небо! Жителей первых этажей изрядно тряхнуло, однако потолок подвала выдержал… В отличие от всего остального. Взрывчатка была достаточно мощной, чтобы покрыть всю лабораторию и убить того, кто сюда войдет. Кто бы не ставил или не выбирал взрывчатку, он точно знает свое дело.

К несчастью киллера, он покусился не на обычного человека. Леон в дырявых поносках вышел из подвала. Одежда превратилась в тряпье, которое более никак не покрывало его мускулистое, волосатое, но все ещё человеческое тело. Раны и ожоги затягивались буквально на глазах. Кровавое месиво превращалось сначала в дыры, затем в раны, ссадины и наконец зарастали здоровой кожей. Регенерация Фенрира — один из тех скиллов, о котором завидовали многие Олимпийцы. Он уже пребывал в частичной трансформации в пустом подвале, поэтому превратиться в оборотня, а затем принять человеческий облик обратно для него было легко. Он не боялся, что его кто-то заметит, как в инциденте с цветком Спатифилумом.

— Ох, в рот мне ноги, — лысый мужчина стал свидетелем второго пришествия Волка.

Леон вытянул в сторону растерявшего преступника руку, в которой тут же материализовался черный пистолет, после чего пуля, продырявившая ему грудь, прервала жизнь ещё одного ублюдка. Почему Леон убил его? Вдруг это был житель дома? Вовсе нет, от него пахло точно также, как от тех монстров в клубе, а значит он один из них. Он более не прятался и стоял буквально в нескольких шагав от Волка, поэтому Леон точно не ошибся.

Пистолет сменился на тот самый телефон, который он отжал у ублюдка младшего. Даже толком не думая об одежде, Леон зажал цифру один.

— Ты жив, — с другой стороны трубки говорил не голос ублюдка старшего, — я удивлен, хотя мне не стоило недооценивать тебя.

— Где твой босс? — спокойно и вместе с тем угрожающе прорычал Леон.

— Теперь я здесь главный. Меня зовут Слейд Уилсон, и я советую тебе запомнить это имя.

— Да мне пле…

— Я рассчитываю свести счеты, все-таки ты оставил меня без работы, — молодой голос звучал слишком уверенно. — Тебе нужна рыжая девочка, верно?

— Слушай меня, мразь! Если ты с ней…

— К её счастью меня интересуешь больше ты, чем она, — Слейд не давал Волку диктовать свои условия. — Мои наниматели очень завидовали Уэйнам, вот и отгрохали себе пятиэтажные хоромы на восточной стороне Готэма, за городом. Поместье Алленов, достаточно ехать по главной дороге. Я и твоя девочка ждем тебя здесь, — Слейд бросил трубку.

Леон понятия не имеел кто такие Аллены, но он теперь точно знает, что скоро они станут трупами. Это ловушка, явная ловушка, вот только пока у них Памела Леону придется идти прямо им в руки. У него попросту нет другого выхода. Во вспышке света на нем появилась запасная одежда, которая, впрочем, ничем не отличается от сгоревшей, и направился к машине. Было неплохо позвонить Фальконе и пораспрашивать про Алленов, однако это излишне. Уже понятно, что они бессердечные изверги, не жалеющие даже детей. Леон их точно не пожалеет, и если придется, столкнется с любыми препятствиями лишь бы спасти Памелу.

Слейд Уилсон, Аллены и их приспешники станут жертвой Фенрира этой ночью.