• Илья Модус

• истребление

Камрад Mr. Sanchez снова не без реплики: «Я тут, б-э-э-э, подумал что. Если Мишаня в своих приключениях встретит седого мужика, косплеящего Гендальфа, который предложит ему стать наездником дракона, то пусть шлет его нахер. Потому что драконы эти, б-э-э-э-э, такие шмары. Хотя у них есть талант к поиску сокровищ. Так что в драконьей сокровищнице можно найти не только пару тонн золота, но и, скажем, два-три МНТ. Честно. Я сам их туда положил».

Желаю приятного прочтения.

Тяжелая дверь с витражными ставками скользнула в сторону, пропуская меня внутрь лаборатории.

— Это была отличная шутка, — произнес я, наблюдая за тем, как прокулусианка при помощи пинцета заправляет внутрь массивного корпуса реактора аккуратные кубики иссиня-черного материала. Наквадах, надо полагать.

— Рада, что тебе понравилось, — не сводя взгляда со своей работы, девушка поместила кубик вещества в специальную ячейку. Еще пять таких же уже находились на своих местах внутри сердечника.

Критически осмотрев свою работу, Чайя удовлетворенно кивнула, после чего нажала несколько кнопок. Кажущаяся прозрачной защитная панель опустилась, заблокировав центральную часть устройства. И уже через несколько секунд прозрачная колба, пронизывающая на две трети массивное устройство, как две капли воды похожее на тот реактор, что она собрала для питания «Сателлита», засветилось ровным бело-голубым светом.

— Отлично, — удовлетворенно произнесла девушка, набирая комбинацию на пульте управления и вглядываясь в показания на отдельном дисплее. — Выход энергии стабилен, защитные системы в порядке… Ну, вот, еще один готов, — она посмотрела на меня. — О какой именно шутке ты говорил?

— Ронон Декс, — обозначил конкретику я. — Один из «беглецов», которых отслеживал корабль-улей Демона.

— Единственный из всех тех «беглецов», который после того, как мы их спасли и вынули маячки, согласился присоединиться к нам, — поправила Сар. — А в чем шутка?

— В том, что ты отдала приказ разыскивать тех «беглецов» без согласования со мной, — сдержанно, но все еще злясь, произнес я.

— Группа разведки, которая занималась проверкой сигналов новых «маячков», работает с территории Атлантиды, — холодно сказала Чайя. — И, раз ты решил, что имеешь право на то, чтобы полежать в лазарете в беспамятстве, то мне пришлось самостоятельно ставить задачи. Особенно после того, как один из «маячков» пропал. «Беглеца» нашли и убили другие рейфы, не «охотники». Другой улей, находившийся на сборе. Мне нужно было подождать, пока ты придешь в себя, чтобы согласовать эту миссию? Ну так первые пять дней вообще не было понятно, выкарабкаешься ли ты, или останешься на всю жизнь беспомощным инвалидом. В любом бы случае мне пришлось отдать приказ. И я это сделала. А, если тебе не нравится, что так происходит, то не стоит делать так, чтобы выпадать из жизни своего народа и становиться не способным принимать решения.

— Вот даже как? — мои глаза впились в девушку, как когти кота в спину хозяина.

— Да, так, — Чайя повернулась ко мне, сложив руки крест-накрест на груди. И посмотрела в сторону от меня.

Чайя Сар и немного осуждения.

Выглядело это довольно забавно, особенно если принять во внимание ее миролюбивый характер и абсолютную невозможность злиться.

Я подошел ближе и с улыбкой посмотрел на девушку.

— Атар злится?

Богиня Атар — так ее звали жители Прокулуса, пока девушка была Вознесшейся. Сама она этого не помнила, но я рассказал.

— Атар ударила бы тебя молнией раз семь, чтобы немного поправить твои синапсы, — все еще смотря в сторону сказала бывшая Вознесшаяся. — Тебе повезло, что я решила стать смертной. Но, похоже, что пощечина тебя не протрезвила, раз ты не понимаешь насколько сильно я за тебя переживала.

— Богини не переживают, — не удержался я от подначки.

Девушка посмотрела на меня осуждающим взглядом.

— Я начала брать у Сайи уроки рукопашного боя, — предупредила она. — Окажешься на больничной койке еще раз, я тебя ударю в жизненно важные органы.

— Только не по голове.

— У тебя это не жизненно важная часть тебя, судя по тому, как ты часто ей напрасно рискуешь.

— А ты точно не ревнуешь, что я рисковал ради спасения Требал?

— Нет, — девушка чуть поджала губы и отвернулась в сторону. — Мы обе солидарны в том, что ты немного идиот.

— Обзываться — не хорошо.

— А я не ругаюсь, я констатирую твой вероятный диагноз, — обожгла взглядом меня девушка. — К твоему сведению, идиотия — это крайняя степень умственной отсталости среди людей.

Я обнял девушку за плечи, чуть приподнял, отрывая от стула и прижимая к себе. Чайя, посопротивлявшись для виду, прильнула, положив голову на мою грудь.

— Я испугалась, — тихо сказала она. Настолько тихо, что сам едва расслышал. — Мы с Требал шесть дней просидели у твоей койки, опасаясь, что станет только хуже. Пару раз ты был совершенно на грани. Ты знал, что у тебя три раза сердце останавливалось?

— Не сходится с тем количеством раз, что я был на грани.

— Благодари Селизу, она от тебя ни на шаг не отходила, — шепнула Чайя, прижавшись крепче ко мне. — Мы все на стимуляторах держались, пока тебе не стало лучше и не появилась положительная динамика…

Я обнял девушку еще крепче.

— Греет душу, что меня всегда ждут в Атлантиде.

— Но не по частям, — Чайя отстранилась, посмотрела мне в глаза, потом на щеку, которую атаковала, когда я только пришел в себя в лазарете. За десять суток мы так и не поговорили с ней. Ни с ней, ни с Требал. Последняя отправилась наблюдать за ремонтом своего линкора и посильно помогать с ним же.

Чайя же пропадала на Дорандане, заблокировав врата на время какого-то очередного эксперимента. А на подпространственную связь между Атлантидой и аванпостом на планете она не отвечала. Техническая команда на Дорандане в общих чертах сообщала, что все у них нормально, но подробностей не сообщала.

— Наверное, мне следует извиниться за это, — девушка погладила меня по щеке, виновато улыбнувшись. — Я знаю, что ты разумный человек и понимаешь слова, но, когда увидела тебя, истекающего кровью, с мозгом, покрытым гематомами, залитыми кровью глазами… Селиз буквально по молекулам восстанавливала кровообращение в твоем разуме. Даже в лучше времена такая операция была нетривиальной… Мы так испугались… Я просто с собой не совладала.

— Мы люди и эмоции нам не чужды, — напомнил я. — Ты не справилась со своими, я же не смог допустить того, чтобы мои люди погибли.

— На войне всегда гибнут люди, — с горечью произнесла Чайя.

— Но у меня была возможность спасти их, а потому я рискнул.

— Никогда б лантиец такого не сделал, — напомнила Сар непреложный закон этого общества: генетически менее развитых не спасают. — Но, я постоянно забываю, что телом ты развит, а вот мысли…

— Скажешь «примитивны» — получишь по мягкому месту, — предупредил я.

— Я хотела сказать «человечны», — девушка виновато опустила глаза. — Наверное поэтому все и произошло… Мне не было чуждо человеческое, а тут появился ты…

— Хочешь сказать, что в моей человечности причина твоего падения с высшего плана бытия? — улыбнулся я, заводя прядь волос девушки за ухо.

— Это противоречит ряду законов мироздания, но подобное притягивается к подобному, — вздохнула Чайя, отстраняясь от меня и возвращаясь за рабочий стол. — Но, имей ввиду, я очень на тебя зла. И на себя.

— Насчет последнего можно поподробнее?

— Я же понимаю, что не смогу остановить тебя от того, чтобы быть на острие атаки и конфликта, — произнесла девушка. — И Требал не сможет. И Тейла. И Ларрин. И все тайны галактики. Такова твоя натура — встречать удары судьбы с гордо поднятой головой…

— А потом истекать кровью, — добавил я. — С гематомами в голове.

— Я уже говорила про умственную отсталость? — робко улыбнулась Чайя.

— Знаешь, на Земле у влюбленных парочек есть традиция — шутки, которые понятны только им, — я присел на край стола. — У нас, получается, что я шучу про тебя в контексте взрывов планет. А ты — про мои умственные способности.

— А Требал шутит про тебя, что ты ненасытный фанат вселенной, который дорвался до красоток, на которых глазел с экрана компьютера и используешь свое положение, харизму и генетику, чтобы нас всех очаровать.

— И как тебе удается говорить такие непотребности с таким милым выражением лица? — усмехнулся я.

— А что не так с моим выражением лица? — притворно надула губки Чайя. — У тебя что, давно спина не заживала?

— Эти раны я готов получать каждый день, — заверил я.

— Радуйся, что ты в атмосфере, — послышался хорошо знакомый голос с оттенками стервозности, злости и капелькой нежности. — Здесь ты можешь тормозить без маневровых двигателей.

— И почему в этот день все намекают на мою интеллектуальную неполноценность? — поинтересовался я, посмотрев на вошедшую девушку. — Здравствуй, Требал.

Доранданка подошла ко мне, протянула руку, взяв меня за подбородок, чуть повернула к себе той щекой, которую десять дней назад охаживала…

— И что вы там все хотите найти? — спросил я.

— Следы того, что наши переживания запечатлелись надолго, — нарочито строгим тоном ответила Требал. — В следующий раз ударю сильнее.

— Ты мне чуть голову не оторвала вообще-то.

— Жаль, теряю хватку, — непроницаемое для эмоций лицо командира «Гиппафоралкуса» смотрело на меня осуждающе. — Извиниться не хочешь?

Прям дежавю проняло.

— Я еще не готов для брака в этой вселенной.

— Вопрос был не об этом.

— Ответ в контексте. На Земле есть правило: если мужчина не умеет извиняться ни за что, то он будет плохим мужем.

— Ни за что? — глаза Требал полыхнули яростью, а рука потянулась к кобуре. — Ни за что?

— Напоминаю — у него за спиной наквадах реактор, — произнесла Чайя. — Промажешь — весь центральный шпиль испаришь.

— Весь? — нахмурилась доранданка.

— Уровень точно, — призадумалась Чайя. — А все что выше само обвалится.

— Ладно, — с очевидной неохотой Требал оторвала руку от рукояти своего пульсара. — Живи. Тихоня тебя спасла.

— Мне больше нравится прозвище Королева-умник, — стрельнула в нее глазками Чайя.

— А ты, кстати, — я хмыкнул, увидев, как Требал повело от созданного Алебастр прозвища, — королева-клинок.

— Омерзительно звучит, — поморщилась доранданка. — Лексически и этимологически словосочетание «королева-клинок» подразумевает, что я сама по себе клинок, воин, если в понимании рейфов. Но, вообще-то я командир воинов. Так что лучше бы звучала Королева Клинков.

Дежавю номер два.

— Только к зергам не летай, — попросил я.

— Что? — не поняла Требал.

— Потом расскажу, — пообещал я.

— Умеешь заинтриговать, — хмыкнула доранданка.

— Чайя, — позвал я девушку. — Вопрос наметился… Могу рассчитывать на честный ответ?

— Я тебе когда-то врала? — удивилась Сар. Увидев, как я и Требал посмотрели на нее со скепсисом, девушка с Прокулуса покачала головой. — Недоговаривала, обтекаемо уходила от темы, опускала подробности, не продолжала тему — да. Но не лгала.

— Туше, — вздохнул я. — Итак, внимание вопрос, знатоки. Против вас играет интеллектуально неполноценный генетически превосходящий вас попаданец с Земли. А вопрос звучит так: Чайя, ты не кусала Требал пока я лежал в отключке?

— Нет, — возмутилась Сар.

— Орай тебя побери, Михаил, — поморщилась Требал. — Что за дикость?

— Просто странно, что Королева Клинков начала сыпать научными терминами про значение и происхождение слов. Не похоже на тебя.

— А вот это уже сексизм, — Чайя сделала вид, что ее заинтересовал наквадах-генератор.

— И причина, по которой тебе нужно… — начала Требал, но остановилась. — Ладно, живи. Я сегодня добрая.

— Точно?

— Да.

— Уверена.

— Абсолютно!

— Как-то не похоже…

— Да добрая я! — повысила голос Требал, переходя практически на крик.

— Вот теперь верю, — вздохнул я. — Итак, как дела с твоим линкором?

— Восстановили все, чтобы он смог долететь до аванпоста и спуститься в док, — более миролюбивым голосом произнесла доранданка. — И там он останется на весьма продолжительное время.

А вот это уже прозвучало крайне недовольным тоном.

— Чайя, — обратился я к той, кого подозревал в причинах раздражения Требал. — Есть что сказать?

— Конечно, — кивнула та. — Корабль стар и выходящее из строя оборудование, имеющее повреждения там, где их не обнаруживает стандартная диагностика, могут снова подвести в любой момент. Кроме того у него обширные повреждения и большая часть основных, вспомогательных и резервных систем просто не заработают без капитального ремонта. Я подумала… В общем, если ты не будешь рисковать «Аресом» в каждом бою, то у нас будет время, чтобы модернизировать «Гиппафоралкуса» примерно до его уровня.

— Примерно? — прищурилась Требал. — А кто говорил «один в один»?

— Я не смогу просто взять и скопировать один корабль в другой, — развела руками Чайя. — Да и полноценное контрольное кресло все же не советовала бы ставить. Как и копировать протоколы бортового компьютера. Будет лучше оставить «Гиппафоралкус» программно таким, какой он есть, добавив только более новые системы и оборудование, чем имеются. Да и к тому же, они все равно практически полностью уничтожены. Так что… Лучше будет изготовить все новое, по образцу «Ареса» и получить на выходе звездолет, равный по силе и защите, но все же не такой… коварный.

— Мы говорим о нем так, как будто это живое существо, — заметил я.

— Нет, и это не искусственный интеллект, — вздохнула Чайя, устав повторять одно и то же. — Его программирование более совершенно. Он новое поколение оружия. И, говоря на чистоту, не он виноват в том, что ты сделал.

— Да ладно? — хмыкнула Требал. — «Гиппафоралкус» никогда бы не позволил чего-нибудь такого…

Я посмотрел на девушку и та сразу скисла.

— Конечно, если не лезть в настройки безопасности, — добавила она, тоже припомнив как я первый раз оказался на больничной койке Атлантиды после ментального контакта с боевым линкором. — Но, в любом случае, на «Гиппафоралкусе» стоят ограничители.

— «Арес» — это прототип, — напомнила Чайя. — Где-то лантийцы и ятранцы прописали сдерживающие протоколы, где-то решили, что они не нужны. Я просматривала его протоколы программирования… В общем, это оружие, заточенное на то, что на каждом уровне доступа экипаж сам прекрасно знает что делает и сам понимает последствия.

— Он не дал мне вмешаться в настройки гипердвигателя и навигации, — припомнил я. — Но позволил превысить уровень допустимого количества подконтрольных снарядов. В чем логика?

— В том, что это разные системы, последствия вмешательства тоже разные, — вздохнула Чайя. — Я все еще работаю над его программами, подготовила несколько «заплаток», но для активации их потребуется, чтобы ты сел в контрольное кресло…

Девушка многозначительно замолчала.

— Да, я тоже думала, что он откажется, — вздохнула Требал.

— «Арес» на данный момент наше самое совершенное оружие, — напомнил я. — Наступательное, имею ввиду. Необходимо сделать его безопасным.

— Если это возможно, — буркнула доранданка. — Я настаиваю на том, чтобы разобрать его на запчасти и с их помощью модернизировать «Гиппафоралкус».

— Нет, — категорично отверг идею я. — Мы не будем собирать из двух линкоров один. Придерживаемся плана модернизации «Гиппафоралкуса». Кстати, я так понимаю, что мы хотим установить на него орудия по типу тех, что стоят на «Аресе»?

— Да, — сказала Чайя. — Они гораздо мощнее тех, что стоят сейчас. Тех, что остались, — добавила она. — Старые импульсные пушки придется демонтировать — они не подходят под обновленную модель питания и управления.

— Ты просто хочешь забрать их для установки на Атлантиду! — вспыхнула Требал. — Раздеваешь «Гиппафоралкус» до нитки!

— Так, стоп, дамочки! — я развел руки, будто бы разводил двух боксеров по разным углам. — Что еще за модернизация? И почему я слышу о ней только сейчас?!

— Ты был без сознания, — чуть ли не в унисон произнесли обе девушки.

— Ладно, уели, — согласился я. — Но теперь-то можете рассказать?

— На Атлантиде, кроме как трех арсеналов снарядов больше нет оружия, — сказала Чайя. — Ни оборонительного, ни наступательно. Если полагаться на них и на щит… Не думаю, что у нас будет много шансов пережить какую-нибудь атаку или налет, когда город будет на поверхности.

— Поэтому королева-умник решила, что лучшим вариантом будет снять оставшиеся импульсные пушки с «Гиппафоралкуса» и разместить их в городе, — в голосе Требал звучала обида и недовольство. — Хотя я предлагала просто дополнить арсенал линкора новыми орудиями…

— Новыми орудиями? — кажется я теряю нить разговора. А ведь всего-то пришел поговорить о новом рекруте! — Откуда у нас новые орудия?

— А чем, по-твоему, я занималась все эти десять дней на Дорандане? — удивилась Чайя.

— Строила нам новые орудия? — уточнил я.

— Нет, испытывала прототипы тех, что мы собрали, изучив технологии на «Аресе», — возразила девушка. Видя, что требуется дополнительное объяснение, она потянулась к своему ноутбуку и подняла крышку. — Вот, смотрите.

— Да ладно, — присвистнул я. — У нас еще и ноутбуки есть не с парой крохотных экранчиков?

Если б не знал что передо мной все тот же компьютер Древних, то точно подумал, что нашли где-то на Эрмене склад с электроникой.

— Я доработала один из найденных при разборе ангара, — объяснила Чайя. — Выплавила новую стеклянную матрицу для полноценного монитора по габаритам, переделала несколько компонентов…

— А можно мы вернемся к орудиям? — спросила Требал.

— Конечно, — Чайя провела пальцами по экрану и растянула… технический чертеж. — Это воссозданная нами копия двуствольной импульсной пушки четвертого поколения, которая стоит на «Аресе».

— Я видел пушки на обоих линкорах, внешне ничем не отличаются.

— Отличаются в качестве материалов и внутреннем оборудовании, — заверила меня Чайя. — Орудия «Гиппафоралкуса», да и каждого линкора включая третье поколение, мономощностные.

— А для тех, кто с Земли?

— Они получают от источника энергии постоянный заряд питания, — объяснила Требал. — В каждый выстрел вкладывается один и тот же заряд энергии.

— Вот теперь понятно, — кивнул я. — А на «Аресе» не так?

— Нет, — сказала Чайя. — На нем установки мультимощностные.

— Заряд дифференцируется по своей мощности, — вставила Требал.

— Догадался, — хмыкнул я. — И для чего это сделано?

— Эксперимент, — высказалась Требал.

— Да, но очень верный, — добавила Чайя. — Видно создателям «Ареса» пришло в голову, что за столетие войны с рейфами неплохо было бы создать что-то в самом деле нужное и адекватное. И, что удивительно, это сработало.

— Подробнее.

— Вплоть до «Ареса» импульсные пушки для стрельбы использовали заряд энергии, скажем, в сто единиц, — села на своего любимого конька Чайя. — Сто единиц для выстрела по крейсеру, по кораблю-улью, астероиду или «стреле». Из-за повышенного расхода энергии импульсные пушки стреляют медленно, так как в приоритете боевых протоколов щит, гипердвигатель, досветовые и маневровые, ну и питание снарядов. На орудия отводится меньше энергии. Соответственно, они и стреляют реже.

— Потому что это вспомогательное оружие, — объяснила Требал. — Которое лишь дополняет линкор тогда, когда у него заканчиваются снаряды. Но таких проблем нет, когда на корабле установлен МНТ.

— И вот сотня лет войны, у Древних заканчиваются снаряды и подходят к концу запасы МНТ, — сообразил я. — Корабли становятся менее полезны в сражениях за счет перерасхода энергии реакторов.

— Именно, — подтвердила Чайя. — Создатели «Ареса» пошли сразу несколькими путями. Во-первых, они оптимизировали энергопотребление звездолета, установили более производимые сверхреакторы на редком виде обогащенного и сверхочищенного наквадаха, переработали систему щитов и питания двигателя…

— По факту они сделали кое-что лучше, над чем работал экипаж «Авроры» в стазис-капсулах, — угрюмо добавила Требал. — Раза в два, может быть чуть больше.

— Неплохо, — согласился я.

— А так же создатели «Ареса» изготовили новые пушки, — продолжала Чайя. — Они не просто подключили их к бортовому компьютеру для автоматического огня по всем целям, но и проработали расход энергии. Скажем, для уничтожения «стрелы» не нужно сто единиц энергии, достаточно и десяти. Для поражения обшивки крупного звездолета рейфов уже да, сто единиц будет достаточно. Бортовой компьютер постоянно анализирует боевую обстановку, подбирая подходящие сценарии. Соответственно, если задача пушек — отражать налет «стрел», то происходит перераспределение энергии на щиты и двигатели. Пока оператор, ну или пилот контрольного кресла ведет сражение с помощью снарядов, то пушки и бортовой компьютер могут защитить звездолет за счет менее энергозатратного, но частого огня. И да, если бы кое-кто не полез со своими идеями управлять орудиями из контрольного кресла, то, возможно, обошелся без субдуральной гематомы.

— Запомню, — заверил я. — Значит пушки адаптивны под противника. А больше ста единиц заряд мощности может быть?

— Зависит от того, какой противник, — призналась Чайя. — Бортовому компьютеру нужно время для того, чтобы понять слабые места и разработать подходящий режим стрельбы и энергопотребления для нового типа корабля противника. В то время как для тех целей, с которыми он сталкивался и по которым «пристрелочные» выстрелы прошли штатно, он пользуется готовыми алгоритмами. Но, вообще, есть технические ограничения по передаче энергии. Не больше пятисот единиц — именно столько «Арес» согласно бортовому журналу выдавал при обстреле суперулья. Больше — и выгорели бы энергопроводящие шины. Но, маловероятно, что у нас будут еще такие же противники, не так ли?

— Надеюсь, что нет, — мрачно сказала Требал.

— Это же шикарная идея, — сказал я, обдумывая услышанное от Чайи. — Странно, что Древние не додумались до чего-то подобного раннее.

— А зачем, если снарядов всегда хватало? — задала риторический вопрос Требал. — Да и в МНТ недостатка не было.

— Ну, а у нас такие проблемы есть, — напомнила Чайя. — Поэтому я решила продолжить работу. Демонтировать установку с корабля мне бы никто не дал, так что я работала по техническим данным. Не скажу, что с первой попытки, но все же удалось получить приемлемый результат. Использовала наработки орудийной платформы проекта «Арктур» — там сплав орудийных стволов может выдержать мощность заряда до тысячи единиц.

— А сколько мощность в снаряде? — заинтересовался я.

— От пятисот и падает при каждом попадании в цель, — сказала Требал. — Снаряд при поражении цели либо прожигает ее, либо использует взрывообразную индукцию, создавая область детонации вокруг себя. В первом случае он тратит около пятидесяти единиц, во втором — около ста. Точные цифры я не помню.

— Это точные цифры, — сказала Чайя. — Миша?

Кажется они услышали, как я застонал.

— Есть такое выражение — стрелять из пушки по воробьям, — объяснил я. — Вот примерно тем же занимался я, атакуя «стрелы» снарядами. Чрезмерное оружие для столь ничтожных целей.

— Лантийцы их так и использовали, — пожалела меня Требал. — Правда, больше полагались на автоматику — запустил, отпустил, их много, всех сами перебьют. Пилотировать снаряды так-то не очень принято, не каждый сможет.

— Мы можем производить такие орудия? — спросил я у Чайи.

— Небыстро, но сможем, — призналась она. — Прототипы изготавливались долго, это фактически ручная сборка.

— Так у нас нигде конвейеров-то и нет, — напомнил я. — Мануфактуры далекого будущего.

— Верно, — смутилась Чайя. — Пока что все, что у нас есть, это пара прототипов двухорудийных пушек. Одна в рабочем состоянии, вторая… Думаю, если ее доработать, то вернем к жизни, благо что она не сильно взорвалась на испытаниях.

— Не сильно взорвалась? — рассвирепела Требал. — Чайя, что ты сделала с моей планетой?

— Ничего, что причинило бы ей значительный ущерб, — глазки прокулусианки забегали. — Просто небольшой кратер.

— Насколько небольшой? — спросил я тихо.

— Десять километров в диаметре, пятьсот метров в глубину, — призналась Чайя. — Но, кому вообще какое-дело до тех гор? А так, аккуратное озерцо получится… Через какое-то время.

— Только не говори мне, что ты уничтожила Западные горы, — простонала Требал. — Оттуда же такой вид открывался!

— Я же не полностью, — скуксилась девушка. — Так, на две трети…

— Чайя, — видя, что Сар явно что-то недоговаривает, решил ее предупредить.

— Хорошо, на девять десятых, — со вздохом добавила та. — Но одна гора там точно осталась!

— Точно?! — прищурилась Требал.

— Ну, пока мы не использовали ее в качестве цели для второго прототипа — да…

— Чайя!!!

— Ну что мне теперь сделать?! Горы тебе построить?!

«Горы мне запили», — мелькнула в голове шальная мысль.