2022-10-31 13:09

10. Нечистая Святая Варвара

Второе моё “ведьмачье” дело вышло, как и первое. Ни маркетинга, ни рыкламмы. “Сделай” от заказчиков. Надпись на мне, что ли, специальная где-то? “Ищу работу ведьмака”?

Осмотрел я свою подкопчёную персону, надписей (даже “пни меня” на спине) не обнаружил, да и перестал фигнёй страдать.

А стал страдать по делу: что мне с этими огнеплюйными летучими глистами-то делать?

То есть, положим, поймать их я, скорее всего, смогу. Даже идеи есть как, чтоб свою ценную персону не подставлять. Время потрачу, но это на выбранном путю нормально.

А вот то же гипотетическое логово — как искать? То что оно вообще есть — не факт. Твари магические, могут чуть ли не в облаках гнездиться, с учётом их крыл-недомерков.

В общем, выходит, надо мне учится в “колдунство”, это раз. И с сказками знакомиться… хотя не поможет ни черта, дошло до меня. Ситуация не “мифическая”, а воображаемо-мифическая. Тот же Тролль-Костик — я вспомнил, откуда прототип. Игрушка, чтоб её! Популярная, но человек изменён ПОД НЕЁ.

То есть, нечистики и проявления небывальщины могут быть “воспринимаемыми”, а не “как было”. А могут — как было. И хрен поймёшь “как”, пока тварь не изучишь.

“Сеть небывальщины”, судя по описанному, содержит все ответы. Но я туда даже не знаю, как попасть, не говоря о чём-то более серьёзном. В общем, надо, надо и ещё раз надо, отметил я. И отложил всякое мыслеблудие на потом. Не до того сейчас, заказ глистогонный.

Так что на километре от Зеленюков я стал творить приманку. Из себя, в смысле тросов, овечку какую.

Овечка получилась… мдя. Кулинарных позывов гибрид мумии, бреда абстракциониста и персонажа фильма ужасов не вызывал. А вызывал желание убежать подальше, ну или прибить пакость.

На последнее я и понадеялся, напрягаясь и мучаясь, стараясь чтоб сумрачное творение моего… всего хоть двигалось более-менее пристойно. Час убил, но хоть ковыляла фигурка из тросов относительно прилично.

Но всего сотня метров доступности, конечно, недостаток. Дальше — “себя” чувствую, но вот управлять — вообще никак. Только одна команда, “ко мне”, после чего тросы её и выполняют. Фигурка расплетается, а ко мне ползёт орда проволочек.

И всё же, сотня метров — лучше чем ничего.

Во время тестов приманки я, а заодно, проверил ряд надуманных моментов. Первое — смогу ли я почувствовать стрелки из самострела металлокинезом?

И выяснилось — смогу. И вытащить им же, как восьмёрку стрелок из туши змея — смогу. А вот с промахами… они улетали за горизонт. Напряжение пружины самострела (точнее, там была не пружина, а две сгибающиеся пластины, вроде бы — титаного сплава, с небывальщиной) отправляло стрелку на километры вдаль.

И второй вопрос, чисто психологически не очень приятный, решался автоматом. На тему, а могу ли я стрелять тросами, который я? Могу, но не буду.

Вероятность потери связи с куском — почти стопроцентная. Слишком далеко. Не говоря о том, что вообще собой стрелять просто неприятно. И ещё мифическая смерть Кащея на конце иглы… в общем — точно нахрен: стрелять ценным собой я не буду.

Так что отошёл я на обочину дороги, пустил сумрачное творение своего гения (или творение своего сумрачного рукосуйства — это с какой стороны на пакость взглянуть). И, пригнувшись и поглядывая в небо, пополз вслед за приманкой.

И таскался так, как дурак, вдоль дороги до шоссе и обратно, часа четыре. Ощущение собственного идиотизма нарастало, ну хоть придумал, чем я занят — прокачиваю управляемость кусков себя, да.

Такое себе оправдание, даже перед собой, но после второго “захода” от Зеленюков к шоссе и обратно — помогло не бросить это ползание.

Заодно наткнулся я на остатки одного из налетов змеев. Чёрт знает, откуда были люди, но были. Когда ехал, щёлкая клювом — не заметил. А вот ползая нашёл границу подкопчёной дороги. И в отдалении, полкилометра где-то, в разнотравье — перекорёженные скобы и колёса телег.

То есть, змеюки не только охотились, но и “прибирались за собой”, чтобы не спугнуть добычу. И могут быть вполне себе хитрыми: то, как я угробил первого змея — скорее неожиданность, а не показатель их тупизны.

А через четыре часа глисты в небе появились. Высоко, сволочи такие! Извивались там, круги нарезали. Явно приглядываясь к “овце”. И приглядывались почти полчаса, я уж думал рисковать и стрелять как есть.

Но, всё же, почти на границе с шоссе, решились. И рассуждения о их хитрости-разумности подтвердились: на огнеметания заходили две твари одновременно.

Ну, попробуем обеих, хотя не уверен, решился я, аккуратно готовя самострел.

И обоих сшибить ничерта не вышло. Первая тварь, пыхая факелом, огребла в раззявленую пасть болт, но пелена дыма докатилась до меня. А мне ещё и “овцу” из под залпа надо было выводить. Что было, как выяснилось, не перестраховкой: вторая тварь, летящая за первой, всё же цапанула мою “овцу” в дыме краем факела. И часть тросов повредились, не критично, но попадать под такой факел мне точно не стоит.

Первая тварь благополучно ухнула в облако дымины, а я со следующей за мной приманкой, рванул от него. Краем меня задело, но в этой дымине воевать со второй тварью — фигушки. Отбежал, подготовился — думал за “овцой” моей гонится глист летучий. Но нет — приманка вырвалась из клубов дыма и бодро почесала ко мне. А я, пристально вглядываясь в округу, заметил в прорехах дымового облака (чудом, иначе не скажешь) удаляющуюся вдаль змеюку.

Ну и припустил за ней, на своих двоих. По дороге вобрав в себя приманку. И вот ни черта мне не нравилось, что глиста от меня улетает. Ну, хорошо если испугалась и совсем убежала. Но гарантий-то нет! И вот я такой красивый сообщу Степанычу, что “всё”, а она опять караван какой схарчит!

Ещё какие-то телеги, запряжённые натуральными единорогами, на перекрёстке шоссе и дороге на Зеленюки стояли. И оттуда кто-то проорал мне что-то, но не до того было — я за змеюкой бежал. Рявкнул: “Дым — это яд!!!” — и дальше почесал.

Но, дело в том, что змеюка мало того, что хамски драпала не вдоль дороги, так ещё и была значительно быстрее меня. Так что уже в поле, с той стороны шоссе, стал я пытаться её подбить. Безрезультатно, как понятно: мало того, что высоко, так ещё вихлялся, червяк подлый! Как змея, в воздухе извивался, и вероятность попадания печально болталась в районе нуля.

До кучи, впереди начал вырастать лес, а тварь всё чесала. Ну, если что, буду гнаться, пока вижу. А потому — “ну не шмогла я, не шмогла”. В смысле патрулировать дорогу несколько дней, тварь поджидая. Если Степаныча не устроит — пошлю его нахрен, вместе с Зеленюками.

Но что вызывало вопросы — как мне по лесу-то за глистой гнаться? Там, извиняюсь, листва всякая, буреломы и прочий лесам свойственный интерьер. Но на бегу ничего, кроме челопука, в голову не пришло. И не худшая идея оказалась: я даже прибавил в темпе, выбрасывая тросы в ветвях и подтягиваясь на них.

Правда не всю дорогу — то ли поляны, то ли ещё какая-та хрень была понизу. Но глиста надо было догнать, да и злиться на паразита я стал всё больше — летит, скотина, хамским образом! И уже хрен знает сколько времени, а всё летит, паразит такой! А мне ещё и с тросами ювелирничать приходится — за деревья Леший (знакомый или местный, хрен знает) начнёт права качать, с неизвестным результатом.

В общем, поляны я преодолевал на весьма высокой скорости, глаз от неба не отводя. Тросами время от времени себе при спотыкновениях помогая, то ли деревья, то ли ещё какую хрень огибая. Если трогал — пардону вслух просил, как вежливый Кащей. А то один раз о медведя тормознул, на автомате. Косолапый на зад пал, пасть раззявил, буркалы на носу свёл — реально офигела зверюга, а мне деревом показался, на бегу. Но разглядывать душевно травмированного я не стал, побежал дальше. Но уже извинялся, на всякий, заранее.

И, наконец, наверное через полчаса этой бредовой погони тварь стала снижаться. А я ещё поддал, мысленно потирая лапы — видимо, логово всё же есть. А то мой бредовый забег был бы совсем идиотским, если бы его не было.

А через десять минут я логово нашёл. На поляне, покрытой чёрной копотью, с условно-мёртвым (ну, без листвы и обугленным) дубом было логово. Как раз в обломанных ветвях этого дуба, здоровенный глиняный, корявый, но шар с входом. Кирпичный, по сути, отметил я соответствующий цвет коряво слепленной глины. И морда змеючная на меня злобно пырилась, из шара на шее вытягиваясь. Раззявила пасть, получила туда стрелку, пшикнула дымом и померла.

— Уф, — отметил я окончание героической погони. — Задолбала, пакость такая. И с гнездом ещё этим разбираться, — посетовал я.

Но сетуй не сетуй, а разбираться надо. Так что выволок я змеюка из шара тросами, вздохнул и полез “разбираться”.

Впрочем, внутрях шара, кроме ОМЕРЗИТЕЛЬНО химозного и гнилого запаха — ничего не было. Только обугленные мослы. Человеческие и животные — видно, “завтрак в постель” змеюк.

И, вроде бы, не дыша ползал я по поганому шару, троица — всё население. Лежбищ, усыпанных костями — три штука. И кладок и прочих родильных мест, к счастью, нет.

Так что выбрался я из шара, да и сшиб его с дерева. И разбил на мелкие осколки, хоть и не без труда — не просто кирпич, а с небывальщиной, блин.

И только я стал прикидывать, а куда меня занесло-то, и прикидывать, куда возвращаться (чувство куска, который в байке, не пропало, но давало полусферу на сто восемьдесят градусов, с ехидным ощущением “где-то там”), как из леса выперся нечистик. Нечистик смотрел на меня горящим, требовательным взглядом. Как будто я денег должен или ещё что. Облизывался плотоядно и вообще напрягал.

И был этот мифический персонаж болотно-зелёным, полутораметровым и женского полу. С длинным, загибающимся вверх утончающимся носом, бордовыми губищами и ресницами, как будто нарастили — реально огромными, такими комаров убивать.

Одет этот персонаж был в живые камыши и кувшинки и был он Кикиморой Болотной, как она есть.

Несколько отойдя от некоторого шока, вызванного этим созданием, я мысленно махнул лапой и принялся у змея башку отпиливать. Ну раз уж Степанычу обещал.

Кикимора повглядывалась в моё занятие, нахмурилась, носом махнула и выдала человеческим голосом:

— Ты, добрый молодец, отвественность брать будешь, али нет? — упёрла нечисть руки в боки.

— Чегось?! — немножко прифигел я. — Какую нахрен ответственность?

— Как какую? — сварливо переспросила Кикимора, воинственно задрав нос, шагая ко мне. — Облапал невинную меня, всю, почитай! Так сладко… — закатила она глаза. — Теперь ответственность на себя принимай! — уставила она на меня свой нос и палец.

— Эта… — задумался я, когда это успел на “ответственность” Кикимор налапать.

Память ничего толкового не принесла. Правда, в калейдоскопе бешеной беготни за змеем бодро доложила, что часть “полян”, через которые я сайгачил, вполне могли быть болотами.

А Кикиморы болотные, как бы, для подобных мест — фауна аборигенная, да. А с учётом того, что я Потапыча чуть не затоптал… Ну аккуратен был, препятствия оббегал, мдя, внутренне хрюкая отметил я.

— Я извинялся, — ловко отмазался я, потому как в некоторой, пусть и малой степени претензии Кикиморы имели под собой основания.

— Мне твои извинения, добрый молодец, до бочага болотного! — выпятив грудь, с видом “право имею” подступила нечисть. — Облапал — ответственность прими! Продолжай, — похотливо закатила она глазки.

— А Леший? — стал искать я выход из ситуации без конфликта.

— Да ну его, сморчка старого! Как уд не отсох — только Бор и ведает! Так что…

— И ЧТО ЭТО ТУТ ТВОРИТСЯ?!! — натурально прогрохотал голос, и на поляну выперся Леший.

В человечьем обличии, но незнакомый — этакий мужичок средних лет, с пегой бородёнкой, в охотничьем костюме современного кроя. Правда обувь и прочее были “навыворот”, как и положено.

Кикимора лапки свои похотливые к моей невинной персоне тянуть перестала. И вид приняла такой же невинный, как и я был на деле.

Леший хмурым взглядом с меня на Кикимору поводил. Буркнул ей:

— Поговорим ещё, кочка болотная, насчёт сморчка старого! — после чего перевёл злой взгляд на меня, прищурился, ноздрями повздрагивал. — Кащей?

— Он самый, — не стал спорить я.

Очевидно, связь между лешими была, ну и мою симпатичную персону мой знакомец описал. Или ещё как признала морда лешая, непринципиально.

— Ты по что, Кащей, на жён чужих руки распускаешь?! — выдвинул, в общем-то, не беспочвенную претензию лешак.

— Случайно я, — признал я. — Змея гнал. И извинился!

— Извинился, слышал, — вздохнул Леший.

— А какого беса у тебя змеи в лесу делают? — нахмурился уже я.

— А мне-то до них какое дело? — удивился Леший. — Травы немного пожгли да дуб попортили. Урон невелик, а всё твари живые.

— И силы, небось, хозяину лесному прибавили, — предположил я.

— Ой, сколько там силы-то, — отмахнулся Леший со столь невинным видом, что я в своей правоте уверился. — Ладно, Кащей. Вижу, не со зла. Ступай себе из моего леса. У нас тут… разговор, — уставился он на Кикимору. — Семейный, — почти прорычал он.

— Да я только за, — не стал я стремиться к участию в лесной сантабарбаре. — Только где шоссе большое?

— Тракт от мёртвого городища? — уточнил лешак, на что я кивнул. — Ступай, выйдешь, — махнул он рукой, отчего деревья расступились, а на земле нарисовалась тропинка.

Я, подхватив змеиную бошку и кусок гнезда, призадумался было в стиле “обманет-не обманет”, но рёв Лешего, прерываемый взвизгами Кикиморы, мои сомнения притупили. Вряд ли гадить будет, нечистиком меня считает, сейчас ему явно не до того. А главное — нахрен мне на этой разборке быть.

Так что кивнул я размахивающей руками и переходящей в диапазон “звукового оружия” парочки, да и потопал по тропинке.

И через десяток метров был на шоссе! Это Леший, видимо, от моей персоны восторга не испытывал (что понять можно) и “заплёл путь” в нужную сторону. Надо будет ему яиц притащить, или ещё что, лешеугодное. Уточню у кого-нибудь, а то неудобно.

До перекрёстка на Зеленюки от места, куда меня вывело, было полкилометра от силы. Но, прежде, чем топать туда, я отошёл на обочину и от души проржался. Ну ведь вправду — комедия, а не охота, хех! Только трупы на тварях уже были, напомнил я сам себе, проржавшись. И мне эти глисты могли навредить, на минуточку.

Хотя с Лешим и Кикиморой… гыг. Ну и совет им и разнообразной семейной жизни, махнул я лапой и, наконец, потопал в обратный путь.

Дым уже развеялся, телег с единорогами в округе не наблюдалось. И на змеюку мою трофейную они не посягали, милые… разумные. Не разглядел их толком, честно говоря.

Так что отпилил я бошку от вытянувшейся вдоль дороги змеюки, и как баба с вёдрами, с двумя здоровенными башками, потопал к Зелюникам.

Кстати, похоже, что если нечистики “магически” сильнее разумных, то в чувствительности уступают. Степаныч “нежить” чуял, не думаю, что врал. А вот Леший прежде, чем “Кащея признать”, внюхивался-всматривался.

Или не Степаныч так крут, а “сигнальная полоса” из меллорнов и эльфийский мат на стенах? Потому как на подходе к Зеленюкам меня поджидала высоченная орочья фигура. И в то, что Голова тут торчал всё время — ни черта не верю.

— Трое? — кивнул мне Степаныч.

— Трое. Гнездо порушил, — кивнул я.

— Док… Рассказывай, Кащей, — поправился Голова.

Я и рассказал. Правда про облапанного медведя, кикимору и леший ещё знает кого — я промолчал. Нефиг, потому что!

— Спасибо, Кащей. Новая дерьмовина, — нахмуренно пожевал губами технолог. — Ладно, справимся если что. Договор помню, погоди тут. Отмойся и имущество своё отмой, — махнул он в сторону байка.

И выкатили троица мужиков бочку на литров двести!

— Степаныч, я что, по-твоему, париться в бензине буду? — искренне возмутился я.

— Ну не будешь — и не будешь, кто твою душу бессмертную знает, — ржанул орчина. — Отмоешься — заходи в сторожку, мотоцикл сюда же загони, места хватит.

И утопал, довольный и зелёный, в пинжаке с искрой. А я от копоти отмывался. И бензин эту дрянь и вправду без особого труда смыл, но вот благоухал я…

Нет, определённую ностальгию я почувствовал. Всё же дорога, запах бензина.

Но эта ностальгия была СЛИШКОМ концентрированной. И в сторожке меня встретил орочий рёв:

— Не курить, мать вашу!!! Кащей, лядь!

— Сам дурак, — отпарировал я. — Что притащил, тем и…

— Да понятно. Так, бегом за мной! В баню, уже от бензина отмывать, — ржанул орчина.

И побежали мы, чтоб его, в баню.