• Илья Модус

• истребление

Камрад R2D2 сказал, что маловато прод нынче.

Желаю приятного прочтения.

Обычно Фраю не слишком мешала толпа. Но лишь тогда, когда от близкого расположения большого количества людей воздух не становился спертым, а пройти по коридорам становилось проблематично.

На планетах толпа его не страшила — он мог запросто обнаружить и карманника, и предотвратить конфликт с кем-то настырным.

Да банально всегда можно было уйти в сторону и пойти другим путем.

Внутри космического корабля это было сделать очень и очень проблематично. Но других вариантов у них не имелось.

Он почувствовал дрожание палубы под ногами. Люди, находящиеся рядом с ним привычно, практически не глядя схватились за скобы безопасности, продолжая свое движение по ставшим узкими отсеками. Каспар, пусть и не был в большом восторге от этого, но тоже прижался к переборке, максимально освобождая центральную часть коридора для снующих в обе стороны людей.

Судя по их форме темно-коричневого цвета, можно было бы сказать, что все они являются командой звездолета. И это было бы почти правдой.

С той точки зрения, что на борту корабля Кочевников даже самые младшие должны приносить пользу. Как бы ни любили они своих детей, близких и стариков, но когда твоя жизнь проходит в космосе, в бесконечном полете от одной планеты к другой в поисках ресурсов и продуктов питания, вопрос ограниченности жизненного пространства становится… Важным.

Вплоть до того, что, скрепя сердце, приходится оставлять людей на планетах. Давно уже они перестали обещать ссаженным, что вернутся за ними, как только все станет лучше. Перестали, потому что лучше не становилось.

Каспар почувствовал, как сердце сжимается в груди, когда десятилетний пацан, пыхтя от натуги, прошел мимо него. Мешок с едой, весящий едва ли не больше, чем он сам, заносил мальчонку в сторону. Да, он запросто мог бы помочь, донести закупленные им продукты от шлюза к трюму, чтобы этот пацан не рвал жилы.

Вот только сострадание не являлось частью философии его народа. Особенно то, которое может только навредить.

Столетия в космосе учат простой философии жизни: либо ты делаешь свое дело, либо ты остаешься на планете. А последнее, как известно, прямой путь на корм рейфов.

Это замкнутый круг, который не разорвать просто щелкнув пальцами. Если выход и имеется, то только в том… Что никто не знает, как его найти. А потому капитаны кораблей продолжают искать среди звезд выход.

Ну или способ продлить агонию.

Как бы ни было отвратительно это признавать, но именно этим Каспар и занимался, спускаясь на планеты — действовал так, чтобы его народ, экипаж его корабля мог прожить еще немного.

И чтобы эти юнцы, слишком маленькие, а потому полезные в нуждах корабля из-за того, что они банально меньше места занимают, продолжали быть грузчиками, сварщиками, механиками. В то время, как у них могло быть другое будущее.

Вот только разведчик Каспар Фрай не знал каким оно могло бы быть.

И никто не знал.

Каспар Фрай, Кочевник (Путешественник).

Когда поток грузов стих, он быстрым шагом прошелся по коридорам, прежде чем добрался до овального тяжелого люка. Гермодверь блистала в нескольких местах зачищенной совсем недавно ржавчиной — еще одно напоминание о том, что флот не молодеет.

Он крутанул штурвал, предварительно постучав, хоть и знал, что этого не нужно делать. Границы давным-давно стерлись, однако он, как и многие другие, цеплялся за остатки дисциплины. Как будто это могло спасти их.

— Не заперто! — донесся знакомый голос капитана из-за двери в тот момент, когда Фрай уже переступал комингс. — Я думал, ты останешься на планете.

— А информацию мне тебе переслать птицами? — спросила Каспар, плюхнувшись на небольшую табуретку. Ее ножки были приварены к палубе — как и всегда было на космических кораблях. В случае, если произойдет разгерметизация отсека (не самый неожиданный вариант в течение дня, кстати говоря), лучше, чтобы по коридорам летало как можно меньше предметов.

— Сомневаюсь, что они умеют совершать гиперпрыжки, — скупо усмехнулся командир корабля, стукнув кулаком о протянутый кулак. — Рад, что ты еще жив, Каспар.

— Аналогично, Асан, — в тон своему командиру ответил разведчик, бегло осмотревшись.

Крохотная каюта, в которой вместо пары двухярусных кроватей стояла одиночная, да имелся небольшой столик, компьютерный терминал и пара приваренных стульев — вот и все жизненное пространство, на которое мог рассчитывать командир корабля. Но эти десять квадратных метров принадлежали только ему, а не полудюжине членов экипажа.

Хоть немного личного пространства в отдельной каюте — вот и все, чем комната командира корабля отличалась от типового спального отсека на борту его же собственного звездолета.

— Новости? — спросил Асан в тот момент, когда звездолет ощутимо тряхнуло. — Похоже, что опять инерциальные демпферы барахлят.

— Зато мы всегда знаем, что покинули атмосферу, не так ли? — в тон командиру сказал Фрай. — Новости есть. И не скажу, что они хорошие, Асан.

— А бывали дни, когда такие новости у нас имелись? — спросил тот. Подумав, Каспар согласился с доводами и приступил к своему рассказу.

Каспар был старше своего командира на десять лет, но это не мешало им говорить откровенно друг с другом. На многих кораблях командиры требовали от своих подчиненных, чтобы те всегда добавляли «капитан» перед их именем. Асан же подобных требований к своей персоне не запрашивал.

Хотя мог бы — как-никак, а этот звездолет фактически являлся реликвией его семьи. До того, как быть оставленным на планете, его отец командовал этой посудиной. А до него — его отец. А до того — его отец. Насколько хватало терпения отмотать бортжурнал звездолета, мужчины семьи Асана командовали этим кораблем. Не то, чтобы это была редкость в их флоте.

Даже то, что к членам экипажа относились как к членам семьи редкостью не было. Разве что, в отношении мальчишек и девчонок, которых забирали на обмен с других звездолетов флота. Давняя практика, чтобы не допускать кровосмешения. Хотя, как порой ворчал Асан, с учетом столетий в космосе, вряд ли среди них найдется кто-то, в ком не было родственной друг другу крови.

И это тоже проблема.

Одна из многих.

Кровь вообще была большой проблемой для их замкнутого общества. И для командира этого корабля она была хорошо знакомой проблемой.

— Ублюдки, — дослушав до конца, Асан рывком поднялся с табурета и начал расхаживать по каюте. Через пару минут он остановился у распахнутого люка, сложил руки на груди и посмотрел на своего разведчика. — Ты абсолютно уверен, что это дженаи?

Асан, Кочевник.

— Я потратил на проверку этой информации несколько недель, — обосновал свой рассказ Каспар. — И ты знаешь…

— Ты не стал бы сообщать мне непроверенную информацию, — поморщился Асан. — И от этого у меня разболелись зубы.

— А в чем проблема? — удивился Каспар. — Матаяс же…

— Дедушка Матаяс отошел в лучший мир, — помрачнел Асан. — Восемь дней назад. Мы похоронили его со всеми почестями в желтом карлике в нескольких световых годах отсюда.

Похороны на кораблях случаются нередко. Но по большей части они представляют из себя упаковку трупа в мешок с последующим выбросом в космос. Держать трупы на корабле никому не доставляет удовольствия — для холодильных камер есть и другое применение.

Лишь самых достойных хоронили, запуская их тела в звезды. Небольшая дань уважения к человеку и делам, которые он совершил в жизни. Подобное решение всегда испытание, потому как Кочевники и их корабли не так уж часто подлетают к звездам, предпочитая не испытывать на прочность свои щиты и давно нуждающиеся в хорошей починке корпуса.

Девушка Матаяс, как его знали на борту корабля, был «дедушкой» с тех самых пор, как Каспар себя помнил. Невысокий сухонький старичок, чье морщинистое лицо всегда одобряюще улыбалось. И когда он чинил зубы, и когда орудовал горелкой, заделывая очередную брешь.

Вот только если слесарей на корабле было всегда достаточно, то зубной техник — это очень ценный специалист. Как и многие другие представители редких профессий, в особенности люди медицины.

— Ты всегда знаешь, где есть еще один хороший зубной врач, — невинно произнес Фрай.

— Знаю, — нехотя признал Асан. — И до тех пор, пока ты не сообщил мне о дженаях, которые стали убивать и грабить на других планетах, у меня не было никакого желания лететь на встречу с Ларрин.

— Вы так и не помирились? — спросил Фрай.

— Вряд ли это возможно, пока я жив, — помрачнел командир корабля.

Подтекст, который так и не был озвучен ни одним из них, был понятен не только разведчику и его командиру. И он совсем не говорил о том, что между Асаном и Ларрин, командиром еще одного корабля, который то и дело среди Кочевников называют «флагманом», есть разногласия.

Они есть между всеми — не только между командирами разных звездолетов. Даже внутри одного экипажа. Но по большей части они не были того масштаба, который бы заставил командира одного корабля сознательно избегать другой звездолет Кочевников.

Только если на этих кораблях нет кровных братьев-близнецов, которые давным-давно уже стали друг другу чужими. И родная кровь охладела настолько, что ей можно было бы остудить перегревшийся реактор.

— Сожалею, что тебе придется встречаться с Нэвиком, — сказал Фрай. Не было никаких шансов на то, что Ларрин при рандеву не позовет на него своего главного научного сотрудника. И переговоры будут омрачены тем, что близнецы в очередной раз перейдут от слов по делу к оскорблениям не по делу.

— Если стоит вопрос между тем, чтобы потерпеть моего взбалмошного братца и проинформировать флот о том, что дженаи могут перебить наших торговых партнеров, то я найду в себе силы засунуть гордыню подальше и сделать то, что нужно для выживания всех Путешественников, — заверил Асан, криво усмехнувшись. — В конце концов ты всегда можешь оглушить его из частотника.

Командир звездолета как бы невзначай хлопнул себя по закрепленной на бедре кобуре, в которой находился энергетический пистолет-частотник.

«Частотник».

Фрай усмехнулся шутке.

«Частотник» — это личное энергетическое оружие, дошедшее до нынешнего поколения из других, более комфортных и не таких тяжелых времен. Несмотря на то, что Кочевники все еще могли производить «частотники» и боеприпасы к ним, пусть и не в масштабе, который позволил бы обеспечить оружием всех членов экипажа на всех кораблях, каждый взрослый носил при себе один.

Фрай уже не раз замечал их «частотники» на планетах. Пусть они невероятно редки по сравнению с тем же огнестрельным оружием, что выпускают и продают дженаи, маскируясь под совершенно других людей, но они есть на руках у сотен людей, не имеющих ничего общего с Кочевниками. Проследить путь каждого такого оружия от источника до продавца или владельца было едва ли реально, хотя, как знал Каспар, некоторые разведчики, такие как он, занимаются именно этим.

Совету капитанов флота Кочевников не нравилось то, что их личное оружие, технология изготовления которого хранилась в строжайшем секрете, попадает в руки других людей. «Частотников» и для своих-то не хватает, а тут…

Кочевники, владеющие таким оружием, не так часто гибли на поверхности, чтобы их «частотники» могли попасть не в те руки. За последние лет пятьсот это случалось от силы десяток рас. А Фрай только за последние двадцать лет видел более сотни единиц такого оружия. И образцы явно не повторялись — каждый раз это была новая «пушка».

Совет капитанов на желчь исходил, пытаясь понять, кто из флота занимается подпольной торговлей, но виновника не удалось обнаружить. Впрочем, Каспар не мог вспомнить ни одного эпизода, когда разведчикам удавалось бы найти источник появления у жителей планет технологий Кочевников.

И дело тут было явно не в том, что последним было жаль отдавать ценные образцы оружия и технологий на сторону. В конце концов это выгодный товар для обмена.

Настоящая причина крылась в том, что Кочевникам и сами не хватало тех механизмов и технологий, которые шли на сторону. Кто бы из числа экипажей не занимался подобным, когда его найдут, спросят с него не только лишь все.

— Может стоить выставить мощность на зеленый индикатор? — невинно спросил Каспар.

«Частотник» имел три режима стрельбы своими алыми энергетическими зарядами. Переключатель находится на стволе прямо перед цилиндром, а над ним три разноцветных индикатора, указывающих настройки оружия: оранжевый для оглушения, красный для убийства и зеленый для испепеления.

Вообще оружие, как говорят, основывалось на дизайне любимых предками Кочевников длинноствольными револьверами. Однако, в космосе не так уж удобно иметь всего шесть, пусть и тяжелых пуль. Какой-то гениальный предок нашел способ, как совместить излюбленный дизайн и приемлемые технологии.

Теперь вместо барабана с тяжелыми патронами, центральный цилиндр вмещал в себя капсулу с элементом питания. Ячейка обладает ограниченным количеством энергии, но ее можно извлечь для перезарядки или замены. На стволе пистолета расположены три маленьких кристалла увеличивающегося размера снизу доверху — и каждая отвечает за выбранный режим стрельбы.

При включении оглушения «частотник» может одним выстрелом лишить цель сознания на несколько часов, что делает его намного более мощным, чем тот же станнер рейфов.

Настроенный на убийство, «частотник» может причинить смерть человеку или рейфу с одного попадания по жизненно важным частям тела или органам.

А вот последний, и самый расходный для энергетической ячейки режим «Испепеление» достаточно мощный, чтобы проделать дыру в четверть метра диаметром в практически любом твердом материале. Вот только использовать его стоит лишь в самых крайних случаях — на кораблях Кочевников не так уж много свободной энергии, чтобы перезаряжать быстро израсходованные элементы питания. Экономия, которая видна везде.

— Я не настолько не хочу его видеть, чтобы кто-то снес ему голову, — покачал головой Асан. — Те боле… Ты же знаешь. Если Невик и Ларрин добьются успеха в своем проекте, то это принесет пользу всем нам. Было бы глупо убивать такого сообразительного засранца, когда он может дать дом сразу нескольким тысячам наших людей.

— Если, — подчеркнул Каспар, — сможет.

Некоторое время назад корабль Ларрин вышел из гиперпространства из-за очередной поломки. Экипажу предстояло как следует загореть, находясь вблизи карликовой звезды… Но, как оказалось, не все так плохо, как могло показаться сначала.

Нет, гипердвигатель тогда сгорел и пришлось Ларрин включить все свое обаяние, шантаж и женские чары, чтобы добыть запчасти. Но это было уже потом. Значительно после того, как ее люди обнаружили дрейфующий по эллиптической орбите корабль Предков.

Боевой корабль размерами больше чем несколько звездолетов Кочевников, если их выставить вряд. Грозный и монументальный снаружи, комфортный и по-своему прекрасный внутри, он дрейфовал десять тысяч лет, прежде чем его обнаружили.

И при этом едва ли стал разваливаться на части.

Кроме весьма серьезных неисправностей гипердвигателя, звездолет был практически цел. Ничего такого, с чем бы тысячи Кочевников, которые могли бы найти там свой дом, не могли бы примериться.

За исключением одного.

Они не могли сдвинуть его с места, кроме как на буксире.

Системы звездолета находились в спячке и пробудить их не мог даже считающийся одним из умнейших, если не самый умный, среди Кочевников, брат Асана, Нэвик.

Все, чего он добился за много месяцев работ, так это смог запустить на минимальной мощности один из реакторов корабля. По последним новостям, система жизнеобеспечения на древнем линкоре тоже заработала. Но настолько слабая, что даже десятку человек там будет некомфортно находиться. Чего уже говорить о большем количестве.

Но весь флот Кочевников верил в победу Нэвика над упрямой техникой, которую они едва ли понимали. Потому что это еще один способ продлить агонию их народа.

Шанс, за который следовало бы ухватиться.

— Да, вот еще кое-что, — спохватился Каспар. — Помнишь я говорил тебе об атосианцах?

— Это те, у которых предводитель такая милая дамочка с красивой задницей? — уточнил Асан.

— Я на выбор могу тебе назвать пять народов, попадающих под описание, — усмехнулся Каспар. — Но та, о которой я говорю, зовется Тейла Эммаган.

Асан нахмурился.

— Это про нее говорят, что она может чувствовать приближение рейфов? — осторожно спросил он.

— Она и еще несколько человек из ее народа, — подтвердил правильность догадки Фрай.

— Мы у них что-то покупаем. Молоко, мясо коз, так? — учитывая, что Кочевники через своих разведчиков торгуют более чем с тремя сотнями малых и больших народов, вообще удивительно, что Асан вспомнил что именно.

— Верно. А с недавнего времени они стали торговать бобами тава, — сказал Фрай. — И еще доброй дюжиной других культур, которых у них не может быть в это время года.

— Тава… — медленно произнес Асан. — Что б мне кислород в вакууме попался! Это же бобы дженаев!

— Именно.

— И дженаи ходят карать тех, кто выращивает и продает их культуры, не так ли? — уточнил командир. — Значит, скоро люди Коуэна придут по душу Эммаган и ее племени?

— По моей информации они уже третий день пытаются отправить своего головореза Колю на Атос, — сказал Фрай. — А до этого две недели пытались связаться со своими прихвостнями на какой-то другой планете. Названия выяснить не удалось, как и причины, по которой она так важна. Но факт остается фактом.

— Пока я мало что понял. Почему они не могут связаться с нужными им планетами?

— Потому что как только они устанавливают гипертоннель на нужный им мир, например Атос, то, когда проходят через врата, то оказываются совсем не там, где запланировали.

— Как это? — удивился Асан. — Врата сломаны?

— А вот атосианцы без проблем набирают адрес Атоса, уходят и возвращаются, — продолжил Каспар. — Я разговаривал с Тейлой об этом. Она сделала вид, будто бы говорить не о чем.

— Какую бы защиту они не придумали, нам бы пригодилась такая, — зажглись глаза у капитана корабля. — Представь, мы могли бы защитить свои врата на планете от вторжения рейфов! Мы могли бы основать колонию на земле! Посадить корабли, чтобы их как следует отремонтировать! Дать детям подышать чистым воздухом, пить воду из рек, а не собственные рециркулированные жидкости! Жить и не бояться нападения!

— Именно об этом я и сказал Тейле. Не прямо, намеками, — объяснил Каспар. — И ее ответ я тебе уже пересказал.

— Думаешь, лжет?

— Более чем уверен. Как и в том, что сами по себе атосианцы никогда бы не придумали что-то подобное. У них даже выплавка металла не так хороша, как у десятка других рас. Что говорить о том, чтобы организовать подобную защиту? Нет, технология врат настолько сложна, что даже твой брат не смог в них разобраться. Куда атосианцам до него?

Асан помрачнел.

— Зато рейфы прекрасно разбираются во всем этом, — сказал он. — Миллионы людей, которых они собрали своими «стрелами», не дадут солгать.

— Вот только атосианцы выпотрошат тебя костяной иглой за подобные слова, — заверил Фрай. — Работа на рейфов, сотрудничество или поклонение им для этих собирателей хуже смерти. Я допускаю, что какая-то часть их народа могла бы так сделать. Но не все. Тем более, что не сходится с другой информацией.

— Возросший урожай?

— И не только. Я побывал на нескольких планетах, где они торгуют. Они стали тратить товары на поиск более выгодных мест. Ходят все так же небольшими группами. Но вот товара у них с собой столько, что даже если бы они по три мешка на себя взвалили бы каждый, не смогли бы унести.

— Склады?

— Не арендуют. Распродают или выменивают что есть, после чего уходят. При этом, что тоже странно, они начали озвучивать цены чуть дешевле, чем обычно. А там, где объем продукции зависит от количества работников и не самого мягкого климата, не слишком-то торгуются. И при этом у них появилось огнестрельное оружие. Носят под одеждой, но если присмотреться, то можно увидеть, что оно не дженайского дизайна. Я такого не видел ни у кого.

— Странное поведение, странная ситуация, — согласился Асан. — Непонятная защита на вратах, урожай, которого у них не должно быть в это время года, большие объемы продуктов, которые они не в состоянии донести сами, оружие… Тачки и телеги тоже не используют?

— Нет. Один из моих агентов как-то заметил, будто бы они вытаскивают свои мешки буквально из воздуха.

— Он был пьян или дурман-травы пожевал? — покачал головой командир.

— Он не самый большой трезвенник, но уверяет, что тогда был чист от дурмана, — сказал Фрай. — Вот я и подумал… Что если у атосианцев есть доступ к каким-то технологиям, о которых мы не знаем? Помнишь Ларрин как-то говорила, что на борту военного корабля Предков есть малые корабли. И Нэвик утверждает, что у них есть нечто вроде маскировочного поля.

— А еще Нэвик молчит, что эти корабли ему пришлось открывать автогеном и ломом, — поморщился Асан. — Я знаю его всю жизнь. Он не лжец, но… Нет, ты серьезно веришь в то, что кто-то изобрел корабли-невидимки?

— Мы говорим о Древних, — напомнил Каспар. — Предки летали в целях городах, построили врата по всей галактике. Кто знает, что они еще могут?

— Могли, — поправил Асан. — Они давно умерли от рук рейфов.

— А что, если нет? — спросил Каспар. — Вдруг они выжили?

— Я тоже верю в величие Предков, но прожить десять тысяч лет? — скептически покачал головой командир звездолета Кочевников.

— Может быть, их потомки вернулись? О том, что столица Предков, Атлантида, была уничтожена, мы знаем только из их рассказов. А рейфы, сам знаешь, не самый надежный источник. Нам нужно все выяснить.

— Вот оно что, — прищурился Асан. — Поэтому ты вернулся на корабль. Хочешь, чтобы я подкинул тебя до Атоса?

— Был бы не против, — сказал Каспар. — Покручусь там пару дней, может неделю, другую. Если у атосианцев и есть что-то, то это явно находится там. Или находилось. А, раз через врата к ним не попасть…

Асан пару секунд думал.

— Хорошо, — заявил он. — Сделаем крюк и закинем тебя на Атос. Совет, конечно, поворчит, но я придумаю что им рассказать.

— Как насчет правды?

— Вот когда мы будем ее знать, тогда и расскажем. Я не хочу, чтобы наши догадки и странности в поведении атосианцев заставили Совет переполошиться и оторвать Нэвика от работ над кораблем Древних, — заявил Асан. — Пока что он — это лучшее, что есть у нашего народа.

— И не поспоришь, — согласился Каспар, глядя на то, как командир по интеркому сообщает об изменении курса рулевому.

Предстояла миссия в тылу племени собирателей, которые стали вести себя слишком смело.

Смело… Дженаи тоже в последнее время осмелели. Есть ли в этом какая-то связь?