• Халег Чудинов

• эпоха раскола

Нервозно сминая в ладонях полы плаща, Кирнали пыталась подавить в себе рвотные позывы при виде развернувшейся перед ней сцены. Стоя на пороге выгоревшего портового склада, она могла без проблем осмотреть всю гавань. Как в лучах восходящего солнца алели над ней облака. Как они, отражаясь в воде, пятнами крови вздымались на ленивых волнах реки. Как каменные, вытесанные еще до Раскола из материнской породы пирсы разрезают длинные черные, копошащиеся и кричащие тени. Как эти тени набрасываются на свежую плоть, окропляя ярко-алыми пятнами и без того окровавленный камень.

Древние пирсы Рейи, по которым могли ходить пра-прадеды Анселан, были устланы телами и покрыты ярко-алыми пятнами свежей крови человеческой и синими — нечеловеческой. Исковерканные вселившимися бесами морские твари — лахамы — и защитники Рейи лежали бок о бок. И тех, и других скрывали широкие крылья проснувшихся спозаранку грифов, воронов и чаек.

Головы пернатых падальщиков были покрыты кровью, они громко кричали, деля добычу, словно той было не в достатке после минувшего предутреннего часа. И никто не пытался их отогнать. Меж тел только ходило несколько групп вооруженных храмовых стражей, сопровождающих священников в белых кафтанах и с белыми матерчатыми масками на лицах. И единственное, что они делали — это проводили заупокойные ритуалы, собирали оружие, доспехи и иные ценности, попутно записывая имена найденных погибших соратников и обнаруженное при них имущество. После этого живые двигались дальше, а на время лениво отступившие от мертвецов падальщики вновь набрасывались на погибших, уже лишенных последней защиты в виде шлемов и кольчуг.

С криками и гамом, шумно хлопая крыльями, птицы налетали на добычу. Мощные грифы быстро набивали брюхо, вороны и чайки старались урвать кусок плоти и на время отлететь, чтобы предаться трапезе в тишине.

Несколько воронов сидело и на покрытых сажей стенах склада, из которого за происходящим наблюдала Кирнали. Отвернувшись от них, Анселан торопливо, дрожащими руками открутила крышку на фляжке с ароматной водой и плеснула ее на уже и без того влажный и ставший грязным платок. Закрыв лицо тряпкой, подобно жрецам Священного королевства, Кирнали несколько раз неглубоко вдохнула, стараясь избавиться из засевшего в носу запаха гари и содержимого кишок, которые притащили с собой вороны.

— Многовато здесь падальщиков, — флегматично заметил Шемасен, тоже наблюдающий за гаванью вместе с Кирнали.

— Это ж Священное королевство, — пожав плечами, ответил на грубоватом эльфийском сопровождающий Анселан давеча нанятый наемник, Ингер. — Вон, по ту сторону реки в стороне от Заречного города башню видишь на холмах?

— Далеко, но что-то в дымке виднеется, — согласился Шемасен.

— Это дахма, башня молчания. Тела здесь, как с покойником близкие простятся, захоранивают, оставляя их на вершинах таких башен на съедение птицам, а очищенные кости сгребая в общую нишу там же, где их догрызают другие падальщики. Так что трупоедов полно развелось.

— Что за варварство, — сдавленно пробормотала Кирнали, плотно прижимая к лицу платок.

— Традиции, — пожав широкими плечами, ответил наемник. — Труп — это источник скверны, им загрязнять нельзя ни землю, ни воду, ни огонь. Так что тут не хоронят погибших, если только в склеп специальный. И уж тем более не сжигают их. Огонь священен, загрязнять его — святотатство.

— Странные нравы у северян, — прокомментировал услышанное Шемасен. — Сжечь, да дело с концом — очищенный огнем труп уж точно не восстанет и нечисть трупоедскую не приманит.

— Ну, где в осажденном городе столько лишних дров-то найдешь? А время упустишь, так покойники совсем не спокойными станут, особенно когда под стенами бесовские отродья сидят. Обычно-то родным всегда время дают с усопшими проститься, да потом к дахме их отнести. Но сейчас оно как-то несподручно немного. Но, вообще, здесь на севере трупы тоже сжигают, но в других странах, — помрачнев, Ингер пригладил бороду. — Да и не только трупы, если уж на то пошло. В Ки-Гале вот много разных забав. Глядишь, появится скоро возможность на них поглядеть.

— Да ничего подобного! — яростно прошипела Кирнали, резко оторвав от лица платок. — Мы должны отсюда убраться уже сегодня. Одного дня в Рейе мне хватило с головой!

Раздраженно поглядев на до отвращения спокойные лица Шемасена и Ингера, Анселан, поджав губы, отвернулась от них, чтобы вновь оглядеть гавань. Она старалась не смотреть на тела, сконцентрировавшись на том, зачем сюда и явилась изначально — оценить ситуацию в гавани и в устье Лигера.

Вечером позавчерашнего дня, когда огни в городе поглотила тьма, Рейя погрузилась в хаос. Ночная стража носилась по улицам города, оглашая ночь звуками трещоток. Довольно быстро на улицы высыпали сонные горожане, на ходу натягивая на луки тетивы и хватая копья да алебарды. Вскоре с востока раздался грохот, Шемасен видел там зарево пожара. Со стены доносились отдаленные крики, недалеко от таверны с грохотом пронесся конный отряд. Но хуже всего было то, что уже к сегодняшнему утру зарево пожара показалось и на западном краю города — в гавани.

Прошлой ночью пытаться бежать было глупо — переполошенный город кишел стражей и храмовниками, незаметно пройти мимо них было нереально. Привлекать к себе внимание Кирнали не хотела раньше, и тем более не горела таким желанием в начавшейся неразберихе, причины которой постепенно становились ясны.

На Рейю напали. Это можно было с уверенностью сказать почти сразу. Но подробности принес с собой Ингер ближе к вчерашнему утру, после того как прошелся сам по городу и порасспросил знакомых.

Под стенами Рейи вечером, когда вспыхнули черные огни, внезапно объявилась орда нечисти. Скорее всего, она была призвана жрецами Ки-Галя, потому что почти сразу же близ устья Лигера появились кигальские суда. Благо князь и храм еще с утра стояли на ушах после ограбления то ли храмовой, то ли княжеской казны, потому корабли Ки-Галя только и смогли, что напороться на поднятые к вечеру в реке цепи да развернуться обратно в море, сбегая от обстрела с башен и расположенного у побережья замка.

Похоже, не сумев ворваться в город с ходу, кигальцы отступили, но лишь на время. Первая атака призванной нечисти была остановлена стенами вечером и захлебнулась к ночи, а на утро следующего дня к Рейе уже подходили войска Ки-Галя. И вчера Киранали снова поостереглась выходить на улицу. В такие моменты любые подозрительные личности могли быть расстреляны из луков взбудораженными горожанами, выдернутыми из привычной мирной жизни. А эльфы в человеческом городе именно такими подозрительными личностями и были. В Рейе, помимо княжеской дружины и храмовой стражи, защитой города занимались его жители. В обычное время отряды общин и цехов патрулировали улицы и охраняли свои кварталы вместе с храмовниками и сержантами княжеских людей. Они знали, с какой стороны браться за копье, и частенько участвовали в межцеховых соревнованиях по стрельбе из лука. Но вот воинами их назвать язык не повернется. Как сказал Ингер, некоторые из этих вояк уже успели пострелять друг друга.

Ловить стрелы своим телом Анселан не желала.

— Великий Хаос, да здесь ни одного корыта на плаву не осталось! — вновь прикрыв лицо платком, отрезая влекомый ветром с воды запах водорослей и крови, Кирнали отвернулась от гавани.

Там из воды торчали лишь мачты затонувших кораблей или их обгоревшие остовы.

— На том берегу тоже был пожар, — заметил Шемасен. — Брандеры по реке прошли или заклятие использовали какое-то?

— Бомбы на лахама были, видать, — мотнул головой Ингер. — Парни Робена тут по собачьей вахте оказались, нападение отбивали. Видел одного — говорит, морские твари бросались на корабли и здания, увешанные горшками с алхимическим огнем.

— Странные у вас тут на севере дела творятся, — скривился в ответ Шемасен.

Кирнали слушала спутников вполуха, все мысли ее занимал иной вопрос. Как выбраться из города? Во время осады не только попасть в Рейю, но и выбраться из нее было сложно. Хорошо еще, что свой корабль Анселан догадалась оставить на рейде возле одного из мелких поселений кумихо на острове в Срединном море. Припасы были отправлены туда еще позавчера и, наверное, только сейчас достигли пункта назначения, так что команда корабля вряд ли в курсе произошедшего на большой земле. Помощи от нее ждать не стоит, но оно и к лучшему — лишь бы сами живы остались и с места не сошли, до них-то Кирнали уж как-нибудь доберется.

Главная проблема лишь из города выбраться. За стеной армия Ки-Галя и нечисть, даже при большом старании через них пробраться сложно. Шемасен один бы, наверное, смог, но не с Анселан. Вплавь двинуться вверх по течению Лигера и перебраться на противоположный берег, на котором пока не видно солдат западного государства? Если в реке лахама — просто самоубийство в нее сейчас лезть, а они там точно есть. Вот если бы в гавани осталось хоть одно суденышко…

— Что там с катакомбами? — спросила у наемника Кирнали.

— Ни в коем случае, — решительно ответил Ингер. — Они уж сотни лет как обрушены. Хотя если бы не кигальские войска, то еще можно было бы попробовать пробраться через завалы, да и есть там тропки контрабандистов и воришек. Но сейчас старые катакомбы забиты нечистью. Там и раньше дерьма хватало, а сейчас и подавно.

— Значит, остается один вариант, — выжидающе посмотрев на закусившую губу Кирнали, сказал Шемасен.

— Если так, то идем, — неохотно решила Анселан, подхватив прислоненный к стене посох и развернувшись в сторону города.

Ей совсем не нравилась эта затея, но иных вариантов ей судьба не оставила.

Пришлось пока возвращаться в «Меч в ножнах» несолоно хлебавши, но хотя бы при своих жизнях. Это в Рейе сейчас уже было неплохо. Не всем, оказавшимся в ней в последние сутки, удавалось подобное.

По словам Ингера, Ки-Галь часто использовал зажигательные смеси в войне, и этот раз не стал исключением. По всей видимости, осада Рейи не была целью кигальцев. Не сумев взять город наскоком, они готовились к штурму. Для этого пытались выжечь установленные на стенах орудия и разрушить сами стены или ворота, но часто зажигательные снаряды перелетали и падали на крыши домов и улицы. Недавние дожди не давали разгореться большим пожарам, да и жрецы с занимающимся пламенем справлялись быстро, но огонь успевал унести жизни. Запах гари стоял над городом, и часто к нему примешивался аромат горелой плоти.

— Не пойму, чего они добиться хотят, — выглянув из-за угла выгоревшего склада, сказал Шемасен. — Напали осенью, в дождливый сезон, своими огненными бомбами закидывают аккуратно, но всякую нечисть в город запустить готовы. Тоже, что ли, священный огонь не хотят опорочить нечестивыми телами?

— Это вряд ли, — ответил Ингер, уже ступая вслед за Шемасеном по улице. — Ки-Галь в огне все сжечь готов, наоборот. А что им нужно — этого я знать не могу.

Кирнали следовала за двумя воинами, аккуратно переступая рухнувшие, обугленные балки. И она была совершенно не согласна, что кто-то там аккуратно закидывал город огненными бомбами. Не только портовый склад, но и несколько зданий за ним сгорели полностью. От пожарищ все еще шло тепло. А в одном месте, прячась от патруля, пришлось переступать через обугленный, съежившийся труп, который не заметили при тушении пожара и к которому пока не торопились падальщики, опасаясь запаха дыма.

Возвращение в таверну девушка восприняла с огромным облегчением. Захлопнув за собой дверь, она жалела лишь об одном — скоро придется вновь выбираться на улицу. Стены таверны были слишком иллюзорной защитой. Но, по крайней мере, она дала кров на две минувшие беспокойные ночи. И здесь был шанс вырваться и осажденного города. В главном зале нашлись и те, кто был девушке нужен — пара давешних гномов, Бадрик да Дориц.

— Вернулись, значится, ваш магичество, — со стуком поставив деревянную кружку на стол, произнес Бадрик, только завидев компанию эльфийки. — Ну, поглядели на непотребство, что теперь скажете?

— Лучше вы мне скажите, не передумали еще выходить в море? — задала встречный вопрос Кирнали, направившись к столу гномов.

— Ну, уж нет, — пригладив кудрявые рыжеватые волосы, ответил Бадрик. — Как-то после нападения на инквизитора задерживаться в городе желания нет.

— А по Лигеру вверх? — спросил Ингер, скинув на пол свой вещевой мешок и стягивая с головы кольчужный капюшон и надетую под него шапочку. Вырвавшиеся из-под нее влажные от пота седые волосы встали вихрами.

— И куда там? — с досадой поинтересовался Дориц, навалившись на стол. — Все Ки-Галь да Парса до самого старого Сура. А дальше что? В Хорокару куковать или у лесных?

— Волоком по притокам Тирского озера в северные реки? — предположил Ингер.

— Пупок развяжется, — категорично заявил Бадрик. — Да и льды уж будут, когда мы до северных рек доберемся. И ты вот, Ингер, уверен, что мы туда доберемся? По Лигеру-то. Это ж граница королевства с Ки-Галем. А ну как там тоже где-нибудь полыхнет, итить его, а?

— А нас высадить в паре миль вверх по течению никак, а уж потом прямиком в море? — присоединилась к разговору, который вели на тонцлише, Кирнали.

— Э, нет, ваш магичество, — запротестовал Бадрик. — Нам надоть шансы повысить, чтоб, значится, залив Рейский минуть, а не спасательной миссией вашей заниматься. Маг на борту, пусть то и ба… дама, то есть, лишним не будет. Цепи перемахнуть на кнорре — уже в помощь великую.

Анселан, усевшись на скамью напротив гномов и сжав посох меж колен, зло глянула на капитана. Ушлый тип и сумасшедший. Этим днем должен был вернуться его кнорр, отправленный вверх по течению Лигера неделей ранее. И на своей посудине Бадрик решил махнуть из города ровнехонько сквозь запирающие устье реки цепи и галеры Ки-Галя.

— А вот не надоть меня взглядом прожигать, ваш магичество, — укоризненно потряс толстым пальцем Бадрик, поглядев на Кирнали с прищуром. — Благодарствую, что от греха нас уберегли, но из города я ноги делаю, чтоб живота сберечь команды своей, угрозу на кою навел дуростью своей и Дорицевой. Да еще несколько заказцев походя исполнить, значится. И ваш на спасение из города я в благодарность бесплатно выполнять собираюсь, а мог бы на кораблик-то свой за деньгу только пустить, как прочих.

— Не понимаю, что он несет, — пробормотал еле слышно Шемасен на родном эльфийком наречии, — но начинаю понимать, за что гномов в древнем Альбиноре недолюбливали.

Кирнали тихо шикнула на Шемасена, внутренне соглашаясь с ним, но и признавая некоторую правоту слов гнома. Гном мог за возможность выбраться из Рейи задрать огромную цену, но этого не сделал, хотя наверняка желающие и готовые заплатить были. Даже если путь из города лежал не на север, в сторону столицы Священного королевства, Парсы, а на юг, сквозь галеры Ки-Галя.

— И что, много безумцев уж нашлось, готовых на твоем кнорре в море выйти? — поинтересовался Ингер.

— Имеются таковые, — кивнул капитан. — Зеленожопых пять голов и эльфей да звероухов еще ушей по три пары. Ну и парочка ваших, ваш магичество, значится, из Хорокару.

— А каков план?

— План-то прост. Идем быстро и ни на кого не натыкаемся, — пригладив бороду, ответил Дориц.

— А конкретнее? — настойчиво потребовала Кирнали.

— Да что там конкретнее?! — вспыльчиво хлопнул по столу Бадрик. — Рвем когти по ситуации. И прорываемся. Не впервой. Цепь перемахнем, где она тянется — видно. Одна эльфь обещала приподнять кораблик по требованию. Токмо она с Адагаром на короткой ноге, лучше б, конечно, Гаяр помог. Адагар-то он бог ветра у эльфов, а не вод, но и он волну поднять сможет. Ну, иль вы, ваш магичество, подсобите с этим.

— Осадка кнорра какая? Длина и ширина?

— Длина один лас, ширина три с половиной фавна… Это где-то тридцать один ярд в длину и семь в ширину. И идем-то мы порожняком почти, так что не большая осадка, не больше фавна. Надо глянуть будет, как корабль придет. Но должен быть где-то два алена. Ну… Где-то ярд и один фут.

Пересчитав меры длины, Кирнали получила примерно полтора градуса осадки — это хорошо, меньше пары шагов. Но корабль достаточно длинный, чуть ли не в один акт или пятнадцать двойных шагов. Безопасно пронести такой над цепями задачка не особо тривиальная, но выполнимая.

— Цепи преодолеть можно, — решила Анселан. — А с кигальцами и лахама что?

— Лахама не проблема, — неожиданно вмешался в разговор Ингер. — У меня есть масло от них.

— Дорогая забава доккальфарская, — заметил Дориц. — Много?

— Если будет основа, оливковое масло или жир какой, то хоть бочка.

— Алхимик, что ль? — недоверчиво глянул на наемника Бадрик. — Наших-то эльфей лесных пара масло это сделать не могут.

— Кое-чего умею, — неопределенно ответил Ингер. — Нахватался у лесных.

— Хех. Проверим, ежели что. С маслом-то оно сподручнее, — крякнув, согласился приободрившийся Бадрик. — Я думал, ужо разберемся руками, ежели чего. Ребятки-то у меня рукастые.

— Лахама ладно, а с кигальцами-то что рукастые твои сделают? — поинтересовалась Кирнали.

— А мимо них мы проплывем, коль от бесовщины отделаемся, — уверенно заявил Бадрик. — В ночь выйдем, от напастей ночных у нас средство есть, эт не впервой. А вот у кигальцев там же ж человеки все, ночью что твои куры, не видят ничего, значится. Нам-то, люткам, что та тьма? Лишь бы лахама не было, бильдстенар их может не отогнать, слабенький он на кнорре моем. А коль чего, так та эльфь, что с богом своим ветреным на ноге короткой, обещала разогнать галерки. Те-то у кигальцев высоки, даже без паруса уносит их. А мы на веслах, плюх-плюх, да и умчим. Корпус кнорра моего как раз с верфей идет, с чистки, значится, пойдем споро.

— Нам бы токмо, того-этого… Корабль сохранить, чтоб не пожгли его до вечера, — озабоченно сказал Дориц. — И чтоб люди его не умыкнули.

— Эт да, с местными-то хоть договориться можно попробовать, а вот с кигальцами — как повезет, — расстроенно покачал головой капитан. — Но, думать будем, птичка тех эльфей долетела до корабля моего, и будет он в городе к вечеру. Надоть наготове быть. Перебраться б ближе к гавани, авось нужда будет быстро всем повскакивать на борт. Что там с пирсами, есть где причалить?

— Корабли лежат почти везде. Мачты видать и у устья даже, так что ночью там осторожнее нужно будет идти.

— Вот, значится, еще и воду нужно оглядеть. Зеленожопые там про кабак говаривали, «Танцующий гиппокамп» зовется. Бывал я там, вродь, неплохая лачужка, хоть дыра дырой. Там я уговорился встретиться с остальными попутниками. Доберемся до него, как думаете?

— Доберемся. Сейчас на улицах поспокойнее стало, — заверил Ингер.

— Вот и славно, — щербато улыбнулся Бадрик. — А то мне неуютно уж тут сидеть, Герика утруждать своей мордой. Он, кажись, не шибко-то рад, что у него живут напавшие на инквизитора дурни, хах! Так, Дориц, пора собираться.

Гномы шумной толпой из двух лиц убрались в свои комнаты, оставив Кирнали со спутниками, которые и так все необходимое уже имели при себе.

— Послушай, наемник, если у тебя есть чудесное масло от лахама, то зачем раньше не сказал? — зло зашипела на Ингера Анселан. — Мы могли уже давно убраться из города!

— Это масло ядовитое слишком, — удрученно качнул головой Ингер. — Будь хотя бы лодка у нас, тогда иное дело, но на себя наносит… Ну, лахама не покусают и рыбы не пожрут, так что все шансы из воды уж только нежитью выйти.

— Проклятье! — лишившись очередной, только зародившейся надежды, устало прокомментировала слова Ингера девушка.

— Ага, оно и есть, — согласился наемник, приглаживая и собирая волосы, чтобы вновь натянуть на них шерстяную шапочку. — И, кстати. Видать, Бадрик заручился поддержкой доккальфар, раз птицу какую-то смог отправить с посланием и про масло упомянул, и какого-то льосальфара тоже нашел, который на короткой ноге с Адагаром Анвензом — верховным богом Альбинора. С ними у свартальфар не будет проблем.

— Удивлен, что на севере еще помнят про нас, но какие же байки распустили, что считают, будто мы враждуем с альбинорцами? — хмыкнув, спросил Шемасен.

Наемнику Анселан пришлось рассказать, кто они такие и откуда пришли, чтобы тот сам не навыдумывал лишнего. Ничего секретного в том не было, так что раз человек не кривил морду при виде эльфов, то можно было и банально представиться без масок.

— Считается, что во времена Раскола и Потопа эльфы лишились былого могущества чуть ли не божественного, — начал рассказ Ингер издалека. — И тогда, после падения старого Альбинора, когда на Милиталь пришли человеческие народы с утонувших Бореи и Атласа, то льосальфар приняли предков нынешних гранков, фаранцев, кигальцев и переняли от них соборную силу. Доккальфар скрылись в северных лесах и научились единению с природой. Хвитальфар так и не сумели обрести новую силу и за несколько столетий вымерли. А свартальфар обучили старой магии племена сихиртя, которые вышли на поверхность и теперь именуются тонци. За это на свартальфар прогневались льосальфар, и черным эльфам пришлось сгинуть в подземье, куда их изгнали светлые, объединившись с тонци. И кожа их стала черна, подобно пустынным дьяволам с юга, отсюда и название, а во тьме подземья они обучились новой магии.

— Какая же ересь, — поморщилась Кирнали, выслушав наемника. — Никуда нас не изгоняли. Мы сами покинули старый Альбинор. И уж точно тонци никто не учил, они сами нашли архивы одной из старых академий, создав свою магию на основе старой.

— Ну, я только пересказываю местные легенды, — пожал плечами Ингер.

— Люди всегда были горазды на мифотворчество, — постукивая посохом по полу, заметила Анселан. — Соборная энергия, создание искусственно настроенного эгрегора для стабильной и постоянной инвокации к нему требует поддержания устойчивых, с малых лет усваиваемых мифов.

— Э-э-э… Да, наверное, — натянув на голову кольчужный капюшон, неуверенно сказал Ингер. — Но это… На всякий случай скажу, что свартальфов в вас точно не признают, кожа уж слишком бледна. Но и с льосальфар ни за что не спутают, а вы, кажется, этого и опасались, выдавая себя за тонци.

— И почему? Для льосальфар тоже рожей не вышли? — криво усмехнулась Кирнали.

— Да не в этом дело. Хотя у льосальфар кожа тоже смуглая немного обычно, золотистая, но это не главное, — покачав головой, ответил наемник. — Просто когда говоришь с альбинорским эльфом, то сразу понимаешь, что это он. Светлые — они умеют со всеми народами говорить на их родном языке. За это их и не любят. Мол, очаровывают и заморачивают, заставляя себе служить. Ну, это помимо того, что они с драконами-вешапами дружат и приют для них у себя в горах учинили.

— Крайне развитая эмпатия, — задумчиво пробормотала Кирнали. — Да, об этом учитель упоминала, но мы не думали, что у эмпатии есть такой эффект. А доккальфар?

— Что доккальфар?

— Они тоже могут со всеми говорить на родном языке?

— Эти нет. Лесные променяли эту способность на говорение с природой и неразумными тварями.

Это была любопытная информация. Задолго до рождения самой Анселан ее предки покинули старый Альбинор и, ведомые звездами, ушли в поисках истоков новой магии, способной заменить старые умения, на далекий юг, основав Мориендор на побережье моря Маходадхи, тогда только-только образовавшегося после столкновения осколков земель Пэнлай и Кумарика с Милиталем. Там эльфы нашли указанный звездами источник магии, но с тех пор даже помнящие жизнь до Раскола свартальфар утратили способность к эмпатии. Как оказалось, оставшиеся на севере эльфы этого навыка не только не лишились, но и развили его.

— Кажется, мы сами живем в мифах о севере и старой своей родине, — хмыкнув, заметил Шемасен.

— До Мориендора вести с побережья Срединного моря доходят слишком долго и слишком искаженными, — вздохнув, признала Анселан. — Раз так, то моя миссия приобретает новые стороны.

Анселан уже удалось провести корабль вокруг континента по южным морям и войти в Срединное море, что раньше не удавалось даже шаньцам и расхваленным Ингером элейцам. Этот путь мог стать выгодным торговым маршрутом между востоком и западом, заменив опасные и долгие сухопутные маршруты через мангусовы степи, кишащие нежитью горы Одёда, скорпионьи джунгли и тем более Агарати, пустынные земли джайни. Хотя в море, конечно, тоже не то чтобы спокойно. Помимо нечисти, есть еще и ёкайские пираты, от которых Анселан судьба уберегла, но их красочно описали кумихо в Сочхоне.

Да и в целом сейчас, что империя Шань неспокойна, что Прач Дивья не до дальней морской торговли. Но когда-нибудь жизнь на западе наладится и будет неплохо собрать больше сведений о том, что происходит на востоке. Но об этом стоило подумать позже. Пока вернулись гномы, и пришлось вновь выбираться на улицу. Проделать вновь знакомый уже путь к порту удалось даже спокойнее, чем ранее. До этого уже на небо начинали наползать низкие тучи, и сейчас они пролились мелким дождем. Шемасен был прав, что время не самое удачное для войны.

В туманной дымке мороси добраться до нужного кабака удалось быстро. Тот, по счастью, был цел и невредим, хотя вокруг встречались пепелища пожарищ, испускающие явно видимый пар под мелко сыплющим дождиком. Сам «Танцующий гиппокамп» был размещен в одном из зданий, которое сохранилось со времен старых королевств. Желтые стены, обвалившаяся облицовка, подозрительные разводы на подновленной штукатурке — типичный портовый кабак, но когда-то его здание видывало лучшие годы.

Внутри уже ждали ётуны, которых гномы в лицо зеленожопыми называть не стали. Оно и понятно, среди ётунов помимо четырех кобольдов был один огр, который мало того, что по комплекции гномам не уступал, так был еще и выше них в два раза. Хотя оба гнома, судя по развитой системе внутренних каналов и ауре, были мастерами боевых искусств, а огр самым обычным смертным, но ни Бадрик, ни Дориц рисковать и на пустом месте конфликт устраивать не хотели. Тем более что среди зеленокожих мог затесаться жрец или простой праведник, который без инвокации от обычного смертного мог быть не отличим обычному взору. Кирнали видела, что в ётунах нет благословений и духов, но гномам это было неизвестно.

Помимо зеленокожих, в кабаке уже находилась пара эльфов. Похоже, доккальфар, если судить по развитым внутренним энергетическим меридианам. Анселан видела лесных сородичей впервые. Это были мужчина и женщина. Первый русый, темноглазый, слегка загорелый и жилистый. Имел при себе кривой меч и одет был в зеленый плащ, под которым угадывались туника и какой-то тканый доспех, похоже. Женщина была зеленоглазой и рыжеволосой, одета схоже: плащ, туника, но по виду не сказать, что под туникой корпус закрыт хоть какой-то броней. Кирнали могла бы поставить на то, что она ворожея или что-то в этом роде.

У доккальфар прибывшие Анселан и Шемасен вызвали слабый интерес, парочка лишь окинула их взглядом и вновь сконцентрировалась на разговоре друг с другом. Так же, как и тройка людей, чьи головы были скрыты под соломенными шляпами, но по чертам лица можно было догадаться, что это маахисы, зачастую называемые зверолюдьми. От зверей у них, на первый взгляд, только похожие на лисьи, если это кумихо, или тигриные, если имихо, уши. Эти два народа маахисов друг от друга как раз можно было отличить по ушам. А еще по развитию ауры или внутренних каналов. У этой троицы была развита и аура, и меридианы — явный признак мастеров боевых искусств, значит, это островные имихо из Мурима. Причем не особо сильные, энергетика Бадрика и Дорица выглядела внушительнее.

А вот пара невысоких лютков удостоила Кирнали более внимательным взглядом. Тонци, по всей видимости, не полноценные маги, хоть аура насыщенная, наверное, пару-тройку заговоров они знали. И Кирнали одарили вежливыми поклонами.

— Унылое зрелище, — прокомментировала увиденное Анселан.

Похоже, гномы и в самом деле набрали на борт пассажиров, которые вряд ли могли бы реально помочь в бегстве из города. Не видно, конечно, той льосальфы, которая ветром должна управлять, но остальные просто балласт. К тому же балласт подозрительного вида. Имихо больно на пиратов смахивают или бродяг — уж очень одежка потрепанная и мечи простенькие — тяжелые палаши. Пара тонци — вообще вылитое ворье. По какой-то причине Кирнали надеялась на большее, но увиденное надежд не оправдало.

— Думаю, шансы есть, — не согласился с Кирнали Шемасен. — Я схожу пока, гляну, что там на воде творится.

— А мне нужно масло сварить, — напомнил Ингер. — Поищу основу. Хоть рыбий жир-то тут должен найтись.

Растерянно поглядев на спутников с секунду, Кирнали махнула на них рукой. Пока они занялись своими делами, она уселась за один из столов, заказав пиво — единственное, что было сносного в пустующем кабаке. И так, потихоньку отпивая из большой кружки с сытным, густым пивом, которое больше напоминало кашу да еще и с добавлением багульника вместо хмеля, Анселан принялась заполнять дневник о своем путешествии.

Умнее было бы лечь спать, но девушка вряд ли смогла бы уснуть. Позапрошлая ночь была проведена на ногах. Днем ей удалось забыться, а ночью вновь не спалось. Кирнали замечала, что постепенно первый шок внезапного нападения на город отходит. Поначалу она вообще ничего не поняла, вспыхнувшее черное пламя не дало время на осознание ситуации. Но потом полыхнули пожары. Раздались крики, истеричный треск трещоток. Таверна Герика находилась возле стены, можно было прекрасно слышать визг темных тварей и крики людей. Можно было слышать, как они умирают. А потом путь по пожарищам и устланная телами гавань. Она ведь сейчас была буквально за одной стеной, и там все еще кричали птицы.

Заметив, как трясется увесистая свинцовая палочка в руках, Анселан крепко сжала пальцы, унимая их дрожь. С этими криками за окном Кирнали точно не смогла бы уснуть. Зато это прекрасно удавалось Ингеру. Когда Дориц ворвался в кабак с криками:

— Идут! Товсь! Всем товсь!

Ингер как раз похрапывал недалеко, улегшись прямо на лавку. А Кирнали допивала еще одну кружку пива, надеясь, что багульник в нем даст заряд бодрости на предстоящую ночь.

— Льосальфийка так и не явилась, — поднимаясь со скамьи, заметил Шемасен, успевший вернуться из разведки.

— Ну и к бесам ее, — бросила Кирнали, складывая дневник в тощую походную сумку и подхватывая посох. — Я хочу уже вырваться из этого города!

Корабль появился на реке только в глубоких вечерних сумерках, фактически ночью. К этому времени Анселан уже перестала находить себе место, переживая, что последний шанс вырваться на свободу может оборваться. Время беспощадно утекало сквозь пальцы. В Аплонте нужно было быть еще месяц назад, но путь на восток занял слишком много времени. И обратно в этом же году можно уже не успеть, что совсем не радовало девушку. Каждый день промедления душил и давил на нервы.

С размерами кнорра Бадрик не обманул. Наверное, человек бы в ночи не смог этого оценить, но ночное зрение свартальфар немногим уступало таковому у лютков, поэтому Кирнали увидела корабль издали, насколько это позволял не желающий прекращаться моросящий дождь.

Гномы со своими пассажирами высыпали на улицу, под дождь, дружно. Здесь, в гавани, еще было светло. Люди, памятуя о недавнем нападении лахама, дежурили на пирсах. Но на группу Бадрика они внимания не обращали. Ингер загодя договорился с Азадом Робеном, отряд которого вновь оказался на пристани.

Перебираясь к пирсам, Анселан старалась не думать, во что сейчас ступают ее ноги, и старалась просто не поскользнуться и не упасть. К ночи птицы разлетелись, но остатки их трапезы все еще лежали на камнях пристаней. И от нее с писком разбегались мелкие тени крыс.

Лишь добравшись, наконец, до пирса и перемахнув через заставленный круглыми щитами борт кнорра, оказавшись на его палубе, Кирнали остановилась, переводя дух и крепче сжимая посох. Хотелось заткнуть нос платком, но времени не было. Вокруг на веслах сидели крепкие гномы, Бадрик сгонял пассажиров ближе к центру палубы, где на досках лежала мачта с парусом. Гномы что-то кричали на своем языке, Анселан не могла разобрать слов.

В это же время Дориц и еще несколько гномов их команды быстро, но предельно аккуратно, обливали борта кнорра вонючим красным рыбьим жиром, бочки с которым Ингер с гномами тащили на своем хребте от самого кабака. Масло от лахама, хотя последних пока не было видно. От бортов кнорра и брошенных в воду бочек, в которых хранилось масло, в воздух поднялся явно видимый нездоровый дымок. Корабль словно погрузился в едко пахнущее тухлой рыбой, горькими травами и желчью облако.

— Ну и вонища, — внезапно услышала рядом понятную ей речь Анселан. — Эта штука в самом деле отгоняет их, а не приманивает?

Удивленно глянув в сторону голоса, Кирнали увидела фигуру в плаще. Одежда с капюшоном скрывала голову, лица не видно, как и фигуру, но по голосу ясно, что это девушка. Девушка, которая говорила на совершенно чистом свартальфарском наречии.

— Ого! И в самом деле, работает, — восторженно воскликнула незнакомка, когда вода за бортом забурлила.

Мощные тела, скрытые под черной кромкой воды и заинтересованно кружащие вокруг кнорра, быстро рванули в стороны. От заплескавшихся тварей вода аж вспенилась, что было прекрасно видно в отсветах огней города.

Анселан внутренне похолодела, осознав, сколько темных отродий было всего в нескольких шагах от нее. И ни один огонек в гавани не мигнул черным, потому что сила Огня огней в храме Рейи очищала пространство от столь мелкой бесовской энергии. Наверное, из-за нее лахама и не решались нападать без приказа. Из-за нее и из-за стоящего на носу кнорра рунического камня, от которого Кирнали ощущала мощный поток очищенной энергии.

Видимо, гномы тоже прониклись вскипевшей от скрывающейся в ней живности водой и очень поспешно ударили веслами. Странно побледневший и непрерывно извергающий ругательства на своем языке Дориц быстро отталкивал выхваченным у одного из гребцов веслом судно от причальной стенки. Громко заскребли по днищу снасти утонувших кораблей, кнорр медленно приходил в движение. Кирнали, сжимая в руках посох, всем естеством вслушивалась в ночь, чувствуя, как разгоняется судно на воде. Она могла почувствовать, как мчится в меридианах гномов энергия и пульсирует их аура. Весла поднимались и опускались с удивительной резвостью. Кнорр набирал скорость с неестественной быстротой.

Рядом раздалось неразборчивое чистое пение, начал подниматься ветер. Шемасен вовремя подхватил Кирнали за талию, не давая ей упасть на палубу, которая теперь то и дело норовила уйти из-под ног на поднявшихся волнах. Ругнувшись, Анселан глянула в сторону певца и, ожидаемо, увидела там давешнюю фигуру в плаще. Только что эта женщина не была примечательна абсолютно ничем, но уже сейчас вокруг нее было просто невозможно не заметить словно сверкающую маленькими молниями ауру, насыщенную совершенно отчетливой божественной энергией.

Нашлась льосальфка.

Повернувшись вперед, Кирнали попыталась увидеть сквозь морось, волны и брызги перегораживающую устье цепь.

— Начинай! — пришел ей на помощь Шемасен, перекрикивая уже не на шутку разбушевавшийся ветер, бьющий в спину.

Анселан тут же потянулась за магией, открывая канал первозданной мощи. Забывшись, она не вспомнила о посохе и хорокарских заклятьях, по привычке выпустив силу наружу, лишь элегантно направляла ее, рисуя тонкий морозный узор, несущий в себе отпечаток первозданного хаоса.

Палуба толкнула в ноги, когда кнорр, словно щепку, подхватила огромная волна. Гномы, матерясь, неловко повалились друг на друга, когда их весла перестали доставать воду и начали грести воздух. Кнорр понесся сквозь ночь, влекомый ветром и водой, начав опасливо крениться и поворачивать вбок. Бледный Бадрик с еще парой гномов вцепились в рулевое весло мертвой хваткой, пытаясь выправить курс судна. Соленые брызги начали перехлестывать через борт, летя в лицо. Вместе с брызгами, удивленно булькая и шипя, вылетел из воды и случайно подхваченный волнами лахама. Но коротко блеснувший во мгле клинок имихо оборвал шипение мягкотелой твари.

— Все, цепь минули! — вновь крикнул Шемасен.

Анселан, побледневшими руками хватаясь за посох, начала отпускать льющийся сквозь нее поток энергии. Вода мягко опустила качнувшийся кнорр, гномы с новой силой налегли на весла, ведя судно вперед. Нос кнорра врезался в рокочущие волны, взбивая сонм брызг.

Из облака которых впереди выросла громада кигальской галеры.

Яростный крик Бадрика прогрохотал над морем, прорываясь сквозь рокот волн и вой ветра. Гребцы по правому борту синхронно подняли весла, кормчие налегли на рулевое весло, выворачивая его, едва не трещащее от нагрузки, вбок. Кнорр резко развернулся, стеная всем корпусом и взрезая волны. Борт галеры прошел всего в паре шагов от судна гномов, гребцы по правому борту поспешно убирали весла, чтобы не обломить их о чужое судно, едва не сбив в воду пару зазевавшихся кобольдов. По счастью, на галере весла были убраны, иначе ими бы наверняка смело кого-нибудь с палубы более низкого кнорра.

Уже миновав галеру, Кирнали увидела, как, щурясь сквозь брызги и ветер, один из кигальских матросов пытается разглядеть во тьме судно гномов, крики которых сложно было не услышать, но он быстро скрылся за пеленой брызг. Но в это же время впереди показалось что-то куда более устрашающее.

Кирнали не увидела это глазами, а почувствовала. Леденящую душу энергию. Знакомую и не знакомую одновременно. Это была темная, гнетущая сила, подобная бездне. Она напоминала ту энергию, что таилась в лахама, но если в морских тварях ее была искра, то здесь — огромный костер. О подобном Анселан только слышала от старших товарищей, бывавших на границе пустыни и сталкивавшихся с ифритами.

Бес, полноценный и ничем не скрытый бес! Испуганно приоткрыв рот и вглядываясь в мельтешащую тенями тьму, Кирнали даже, кажется, увидела его — крылатый силуэт на фоне серых туч.

— Ты мне здесь не нужен, — внезапно раздался рядом строгий голос льосальфки.

Новая вспышка божественной, наполненной ревом ураганов энергии бьет вперед. Небеса разверзаются молниями. Вспышка света высветила мелькнувшую в небесах крылатую темную точку. Грохот грома разнесся над морем. В ответ молниям на кнорр с небес устремилось нечто темное.

Кирнали невольно затаила дыхание, чувствуя, как слабеют ноги. Если бы не Шемасен, она бы уже свалилась на палубу. Гнетущая волна злобной энергии несла в себе первобытную скверну, что излилась в мир с Расколом. Одно дуновение ее, и кнорр разнесет пыль. А все, кто прячется в этой скорлупке…

Хлопок ветра, внезапный его порыв легким потоком встретил исторгнутую бесом силу, развеяв, словно пыль. Анселан замерла, не веря своим ощущениям. Смерть обошла стороной. Она растворилась, словно смахнутая небрежным движением. И новые раскаты грома последовали за вспышками молний.

— Кира! — наконец пробился к сознанию Анселан голос Шемасена, она поняла, что по ее щекам хлещет не ветер, а рука напарника. — Очнись! Не время…

Что «не время», девушка не услышала, голос Шемасена поглотил ветер. Но ее верный спутник сделал главное, он привел ее в чувство. Оцепенение все еще сковывало руки, а ноги были ватными, но Кирнали пришла в себя и вновь порывисто потянулась к силе. Первозданная энергия набросилась на нее в ответ, прорываясь сквозь ауру. Тонкие узелки морозного кружева заклинания сплелись, рисуя неповторимый узор и рождая во тьме облако багряных искорок. Мелкие жалящие огоньки не шли в сравнение по мощи с молниями, они мерцали во тьме, словно пробитые гвоздем дыры в ткани реальности. Но заклинание Пчел Хаоса было сильно не своей мощью.

Рой искр устремился к источнику скверны, преследуя его и не отпуская. Вот первая искра настигла цель, пронзая тело, прожигая в нем глубокую, но размером с дырку от иглы, рану. Однако энергия хаоса излилась в теле беса, заставляя его исторгнуть полный боли рев. Вслед за первой искрой, его настиг остальной рой, прервав полет. Темная фигура, подбитой вороной рухнула в пучину моря. А Кирнали устало оперлась на посох, пытаясь унять дрожь во всем теле. По вискам стекал липкий пот, одно из высших заклинаний, обращенных к чистой первостихии, словно вынуло всю душу. Шемасен мягко опустил Кирнали на палубу.

Рядом с глухим шелестом вернулся в ножны клинок Ингера. И Анселан внезапно поняла, что ветер стих, а единственный шум в ночи — это споро гребущие весла и тяжелое дыхание гребцов. Обернувшись, Кирнали увидела, что рядом на палубе устало расселась давешняя льосальфка. Капюшон сорвало ветром, светлые волосы разметались по плечам, но зато на лице победная и безгранично счастливая улыбка.

Почему-то у Кирнали появилось непреодолимое желание врезать по этому холеному личику, чтобы сбить с него идиотскую, совсем не уместную ухмылку.