2022-09-29 20:10
Глава 6. Ллетах
Сидя на палубе кнорра и ежась под плащом от утренней свежести, Кирнали исподлобья озиралась по сторонам. В эту беспокойную ночь ей удалось мало выкроить времени для сна. По-хорошему, он пришел только под утро, когда устье Лигера осталось далеко позади, и замолкли вопли неприкаянной нежити. Но и тогда подремать ей было не суждено, так как под одежду начал забираться липкий и мерзкий туман.
Видимость упала почти до нуля, Анселан с трудом могла различить нос корабля. В такой обстановке гномы, которые ночь вообще не спали, остановились. Но и без дела они не сидели, пока сушили весла. В то время, как их капитан, Бадрик, разглядывал небеса сквозь кусок прозрачного кристалла и крутил в руках странный волчок, гребцы целиком и полностью отдались песне, исполняя ее настолько сосредоточенно, словно это был какой-то ритуал. Что-то похожее Кирнали наблюдала, пока была на «Сантусе» Ива Огуста. Там матросы с такой же самоотдачей исполняли забавный танец, выкидывая коленца и приседая в такт музыке с таким остервенением, что с них семь потов сходило.
Не зная языка, Кирнали не могла понять, о чем пели гномы. Их речь очень напоминала тонцлиш, многие знакомые слова и вовсе, казалось, были заимствованы из гномьего, взять хоть те же наименования рас. Но это не позволяло разобрать суть песни. Однако к их нестройному хору решила присоединиться льосальфка. Девушка, покачивая головой из стороны в сторону и ритмично хлопая в ладоши, отдалась песне с не меньшим воодушевлением, чем гребцы кнорра. И ее слова Анселан понимала.
Ветер холодный рубит
Солёные волны мечом бури,
Рвет зубами крылья
Лебедя морского.
Несут на блеск монеты
Друзей дарителя отпетых
Слез бурных воды —
Коня морского тропы.
Смысл песни ускользал из-за обилия метафор, которые Кирнали понятны не были, но в голове просто не укладывалось то, как стих, явно исполняемый на незнакомом языке гномами, становится понятным в устах альбинорки. Ритм песни совпадал, слова рифмовались, это была понятная песня, словно исполненная на родном языке! Такой диссонанс будоражил, заставляя волосы на голове шевелиться и вызывая тревогу. Но, честное слово, лучше бы эта девица просто пела. Потому что, когда по окрику капитана гномы вновь ударили веслами по воде, незнакомка заметила обращенное на нее внимание Кирнали и, доброжелательно ей улыбнувшись, поздоровалась:
— Привет, — девушка подняла руку в приветствии. — Я Леанни Дракайна. Слышала, тебя зовут Кира Аргайл и ты держишь путь на запад?
Анселан окинула льосальфку оценивающим взглядом. На вид молода, но это не о многом говорит, с той силой, которую она показала прошедшей ночью, убежать от старости, наверное, возможность есть. Одета просто, но, если забыть о накинутом на плечи ветхом плаще и тощей поношенной сумке через плечо, одежда добротная. Крепкие ботинки, кожаные гетры, стянутые рядами ремешков по бокам, защищали голени от стоп до колен, в них были заправлены плотные синего цвета шерстяные облегающие штаны. Того же цвета, но чуть темнее, верхняя безрукавная туника из толстого льняного полотна со шнуровкой на боках, с длинным и широким подолом сзади и коротким и узким спереди, под ней льняная рубаха темно-серого цвета. Единственными богато выглядящими вещами на льосальфке были одинакового лазурного цвета тканый пояс и тонкий шарф с вышитыми белой нитью звездами и лозами — возможно, какой-то предмет культа. Волосы, которые при нормальном освещении оказались не просто светлыми, а рыжими, придерживает черная лента.
Лицо правильное, выражение на нем — дружелюбное, но вот глаза Кирнали тревожили. Зеленые, в них будто горела какая-то непонятная искорка. Беспокойный огонек в них был. Да и поведение девушки чем-то Анселан неуловимо раздражало.
— Да, мое имя — Кира Аргайл, — нахмурившись, ответила Кирнали, используя тонцлиш. — И да, путь держу на запад.
Хотя интересно, есть ли вообще разница, на каком языке обращаться к альбинорке? Все-таки местное население можно понять, эта способность говорить со всеми у льосальфар немного сбивала с толку.
— Чудно! — радостно улыбнулась льосальфка, хлопнув в ладоши. — Похоже, у тебя есть свой корабль. Я буду очень благодарна, если мне будет позволено отправиться с вами в Ки-Галь.
— А откуда ты… — подозрительно сощурившись, начала было спрашивать Анселан, когда ей на плечо опустилась рука, прервав на середине предложения.
— Я ей рассказал.
— Шемасен? — удивленно оглянулась на своего спутника Кирнали. — Объяснись.
— Мы выбрали неудачное время для путешествия, — сев рядом с Кирнали на палубу, сказал мужчина. — Если Ки-Галь начал войну и всполошил всех лахама и призраков Срединных морей, то двигаться по ним становится небезопасно. Ты уже заметила, наверное, что местные воды полны нежити пуще океана. Бадрик говорит, что сейчас он не рискнет возвращаться на родину, предпочтет переждать немного в ётунских морях под сенью Златоликого. И у Рейи были не только лахама, но и наземная нечисть. Та летающая тварь, местными именуемая сатаром, была вестником правителей Ки-Галя, и она растревожила много других исчадий скверны. Значит, и там, куда мы держим путь, сейчас может быть слишком оживленно. Помощь почтенной Леанни может быть очень кстати.
— Помощь? — поморщившись, уточнила Анселан, вновь посмотрев на улыбающуюся девицу.
Ни капли энергии в ней не ощущалось, ни следа божественного касания. Но она жрица. Как есть жрица. С приходом эпохи Раскола мир рушился и утопал в излившейся из нижних миров скверне. Бесы, нежить, нечисть, порча — все это начало расползаться по свету. Небесный свод начал трещать, осыпая землю горней твердью и опаляя яростным светом. Старая магия сходила с ума, и люди искали спасения в новых силах. В новой магии, в преобразовании новых энергий, в их очистке и накоплении. Могущественные владыки раздвинули пределы новой Ойкумены, задвинув нежить и нечисть в тень, заткнув прорывы скверны в гекатомбах, скрепив небесный свод и обуздав неистовый свет. Однако были те, кто пошел по иному пути.
Эгрегор — соборная людская энергия, вера и почитание, вместо магии, ци и прочих энергий. Один из способов создания эгрегора — это почитание последователями определенных личностей, культивация мифов, самоотречение, аскетизм, духовная жертва. Льосальфар пошли по этому пути и родили пятерых богов, которые также утвердили мир в Альбиноре и погасили скверну. Однако вера — это не магия. Насколько может быть полезна жрица вдали от своего бога и храмов? В этом Кирнали разбиралась слишком плохо. Свартальфар специализировались на классической магии, Анселан выросла в иных традициях. На юге мало народов, использующих соборную энергию. Ётуны с появлением Роя отступили на север. Осталась только Агарати, но это, как и Ки-Галь, далеко не лучший пример.
— Ингер предупредил, что Неополис сейчас может быть закрыт из-за лахама, в него сложно будет попасть, — пояснил Шемасен свою идею. — И не только Неополис, но и прочие прибрежные города. А почтенная Леанни говорит, что она помнит лоцию вокруг Веста и сам полуостров тоже.
— Помнит? — сразу же навострила уши Кирнали, с еще большим подозрением посмотрев на альбинорку. — Так тебе… вам… сколько лет? С эпохи Раскола прошло…
— Это недопонимание! — со смехом замахала рукой льосальфка, не дослушав Кирнали. — Я просто изучала карты побережья и несколько раз ходила на кораблях в тех краях. А родилась даже после раскола Великого Альбинора.
Великий Альбинор. Чародейка попыталась вспомнить, о чем могла идти речь. Свартальфар покинули старый Альбинор, его остатки, еще в ту пору, когда земля только начинала раскалываться и плыть по морям, словно корабли по рекам. Для нее Альбинора было два — старый, допотопный, и новый, льосальфарский. Историю северных земель Анселан знала плохо.
— Карты — это не то, что хотелось бы, но лучше, чем ничего, — бросив потуги вспомнить то, чего никогда не знала, решила Анселан. — Но ты много ей рассказал, Шемасен?
— Почти ничего.
— Гм, — Кирнали задумалась, потянувшись к посоху.
Ингер говорил, что льосальфар могут недолюбливать свартальфар. Скорее всего, это утверждение далеко от истины, но можно с уверенностью сказать, что здесь, на севере, о черных эльфах знают примерно столько же, сколько на юге — о светлых. То есть почти ничего. Это нужно попытаться учесть.
— Леанни Дракайна, хочу предупредить тебя, что я и мой друг не маги Хорокару. Вообще, не тонци, — осторожно произнесла Кирнали, внимательно следя за реакцией альбинорки.
Даже если льосальфар ненавидят по каким-то причинам свартальфар, то вряд ли жрица начнет драку на корабле, рискуя остаться посередь моря без судна. Поэтому Анселан сочла возможным рассказать ей о себе.
— Да, я догадалась по вашим заклинаниям, — кивнув, ответила Леанни. — Должно быть, вы последователи Сехейли Арахны. Я читала об исходе сехейлитов и их учении.
— Вот как? — удивилась Кирнали.
— В Луссонском мусейоне большая библиотека и хорошие наставники, — скромно пояснила альбинорка. — Мне посчастливилось пройти обучение в нем.
Кирнали испытывала определенные сомнения насчет качества библиотеки в этом мусейоне, что бы это ни было, потому что ни разу не слышала о ней, в отличие от тех же библиотек Хорокару, Сочхона, Прач Дивья и тем более империи Шань, но комментировать сказанное не стала. Но, с другой стороны, образование альбинорка имела, интересно было бы пообщаться с ней и узнать, как жил север после исхода. И, может, удастся побольше узнать о самом Альбиноре. Если продолжать идею с морским торговым путем, то наладить обмен свартальфарского шелка на льосальфарских виссон с дальнейшим обменом его в Шань и Дивья было бы неплохо.
— Хорошо, это избавит от лишних объяснений, — нейтрально ответила Анселан, прислушиваясь к своим ощущениям. — А с какими целями ты хочешь посетить Ки-Галь?
— Рынки рабов, — на лицо альбинорки набежала тень. — Нужно иногда проверять их. Льосальфы редко оказываются в рабстве, но если это случилось, то кому-то нужно их спасти.
— Спасти? Одной и даже без своего корабля? — удивилась Кирнали.
— Ну да, — в свою очередь тоже удивилась Леанни вопросу чародейки. — Для моей работы много людей только во вред — привлекают внимание.
— Гм, — кажется, Кирнали опять не понимала каких-то очевидных для местных вещей, но времени разбираться в них не оставалось. — Шемасен, предупреди капитана, чтобы он пока остановил свой корабль. «Ллетах» на подходе.
— Понял.
— Ладно, почтенная Леанни, — вновь посмотрев на альбинорку, обратилась уже к ней Анселан, — я не против, ты составишь нам компанию. Мне и в самом деле может потребоваться помощь. И не только в лоции.
— Чудно! — обрадовалась девушка, вновь хлопнув в ладоши. — «Ллетах» — это ваш корабль?
— Да, — поднимаясь на ноги и разминая затекшие мышцы, ответила Кирнали и обернулась в сторону начинающего редеть тумана. — Это мой корабль.
Прижав посох локтем к телу, Кирнали поднесла озябшие руки ко рту, чтобы отогреть их дыханием. С губ сорвалось облачко пара, быстро растаявшее в тягучем тумане. Который тут же пришел в движение, потому что рядом с замершим кнорром за белесой дымкой, с легким плеском раздвигая тревожно колышущуюся воду, двигался гигант. Построенный на верфях Гвайхабата «Ллетах», кроме парусного вооружения, во многом повторял шаньские корабли-сокровищницы, сохранив и их размеры. Сорок восемь двойных шагов в длину, семнадцать в ширину. Корпус из прочного тика пропитан шаньскими зельями и чёрен как смоль. Три разной высоты мачты опутаны сероватыми прочными снастями, косые белые паруса свернуты.
Гномы, предупрежденные Шемасеном, особо не удивились прибывшему кораблю. Только сноровисто подвели свое судно к чужому. Волна была невелика, сделать это было несложно. Борт «Ллетах» был выше на несколько шагов, чем у кнорра, поэтому вблизи видна была лишь стена черного дерева.
— Хэй! Анселан! — свесившись за борт, воскликнул молодой черноволосый мужчина в простой белой тунике. — Да тебя, никак, даже на день нельзя без присмотра оставить?
— Оставь свои шутки, Афейн, — ворчливо ответила чародейка, запрокинув голову. — Бросай лестницу.
— О, а я уж думал, вам люльку спустить. Ну, лестница так лестница. Держи.
Пока с «Ллетах» спускали веревочную лестницу, Кирнали ощутила острое нетерпение. Еще несколько дней назад у нее уже в печенках был корабль, на котором приходилось сидеть безвылазно несколько месяцев к ряду. Но после визита на сушу, на чужую землю с ее нравами и проблемами «Ллетах» казался чуть ли не домом родным.
— Прощаемся, значится, ваш магичество, — подошел к Кирнали на прощание капитан Бадрик. — Ну, лепо, что повстречались мы. И с вами, ваш священство, тоже.
— Рада была знакомству с тобой, Бадрик, — мило улыбнулась гному Леанни. — Ты отчаянный муж, капитан. И команда твоя тебе под стать. Да не оставит вас Эорет.
Альбинорка сложила замысловатый жест тонкими пальцами и осенила Бадрика каким-то знаком. Легкое дуновение ветерка, не пошевелившее даже туман, промчалось над кнорром. Анселан почувствовала вновь, как этот ветерок словно изгнал из тела холод и снял усталость, а вокруг жрицы возникла почти невесомая аура божественной энергии.
— Надежда всегда со мной, ваш священство, — зарделся гном, смущенно почесав затылок. — Иначе как же нам жить-то без нее, без Эорет Альвемин вашецкой. Спасибо, значится, вам. И вам, ваш магичество. Ежели что, ежели судьба сведет вас с гномами, и того этого… встреча будет непростой, скажите, что Бадрика Фафнирссона друзья вы. Авось, да поможет, коль повезет.
— Спасибо, капитан, — неловко ответила Анселан.
— Правильно, тебе спасибо, Бадрик, — с улыбкой ответила Леанни. — Застрять в осажденном городе никому бы не хотелось. И если хочешь отблагодарить, то лучше спой для владык. У команды твоей это хорошо получается.
— Хех, глотки драть-то — это за милу душу, — оскалился гном. — Ну, бывайте.
Распрощавшись с гномом, Кирнали уже схватилась за лестницу, когда вспомнила кое о чем.
— Ингер, Леанни, — обернувшись к новым спутникам, Анселан внимательно посмотрела на них обоих, настойчиво попросив: — Когда подниметесь на борт, не удивляйтесь ничему. Особенно паукам. Не нужно хвататься за оружие. Понятно?
Наемник и жрица кивнули, первый флегматично, вторая недоуменно. Но объяснять что-то при гномах Анселан посчитала излишним. Конечно, они не поймут ее, если она будет говорить на родном языке, но если что-то сболтнет Леанни, то неудобно выйдет.
— Ох, наконец-то, — спрыгнув на палубу «Ллетах», довольно выдохнула чародейка.
— Что «наконец-то»? Как ты позвала, так и примчались. Хорошо еще, что маги нащупать твою ауру смогли в тумане, а то б разминулись вообще, — придержав чародейку за руку, высказался Маворс. — Что у вас случилось?
— На Рейю напали, — поморщившись, ответила Кирнали. — Ки-гальцы осадили город. Чудом из него выбрались. Зато проводников нашла даже двух. Давай позже с подробностями.
Анселан крепко зажмурилась и мотнула головой, прогоняя вновь всплывшую перед глазами картину усыпанного трупами порта.
— Шемасен сможет лучше все рассказать, — тихо добавила чародейка.
Еще несколько мужчин из команды как раз помогали остальным спутникам подняться на палубу. Первой на доски мягко опустилась жрица, с благодарностью приняв помощь молодого милита. Парень аж зарделся от улыбки альбинорки, только сама Леанни этого уже не замечала, во все глаза уставившись на то, что пряталось в середине палубы, под мачтами.
«Ллетах» был большим кораблем и даже с учетом разных механизаций требовал большой команды, которую свартальфы традиционно набрали из пауков-фаланксов. Крупные, размером с волка, мохнатые матросы сидели, поджав под себя восемь лап, сверкая парой огромных передних глаз и еще шестью глазками поменьше. При виде Кирнали они приветственно замахали педипальпами и радостно задергали зеленовато блестящими брюшками, заурчав будто бы всем телом.
Почему-то многим народам не нравились эти помощники свартальфов. В том числе и из-за этого пришлось пройти мимо всех колоний элейцев на восточном побережье. А в Срединном море фаланксы зачастую были вынуждены прятаться в трюмах. Причина такого неприятия Кирнали была не понятна, но поделать с ней ничего было нельзя.
— Так вот о чем была речь, — похлопав ладонями, стряхивая с них пыль, пробормотал Ингер, осматриваясь по сторонам. — Любопытные создания.
— Кира! — раздался окрик недалеко от кормовой надстройки.
— Дамарра! — радостно обернулась на голос Кирнали и тут же бросилась в его сторону.
Через секунду ее тело было подхвачено сильными руками и подброшено в воздух.
— Ах, ты ж паршивка! — сердито воскликнула Дамарра, крепко держа Анселан за плечи и потряхивая в воздухе. — Ну, нагулялась на свою голову? А я ведь говорила…
— Говорила, — опасливо согласилась Кирнали, — но я сейчас упаду.
— Эх, — печально вздохнула Дамарра, опуская чародейку на доски палубы. — Чтоб тебя…
— Прости, — обнимая подругу, извинилась Анселан. — Теперь я буду умнее.
— Ты всегда так говоришь, — недовольно заметила Дамарра, приседая на всех своих восьми ногах, чтобы Кирнали было удобнее ее обнимать.
Все-таки человеческая часть арахнеи возвышалась на теле огромного паука размером с небольшую лошадку. Невысокой Анселан приходилось вставать на цыпочки, чтобы хотя бы дотянуться до живота подруги. Но, оказавшись в кольце рук Дамарры и ощутив щекой нежный шелк ее одежд, Кирнали, наконец, позволила себе спокойно улыбнуться.
— Мне было страшно, — смогла признаться чародейка.
— Ну-ну, что бы там ни случилось, все осталось позади, — фыркнув, сказала арахнея. — Главное, целая вернулась.
Да, это главное. А Дамарра сразу говорила, что Рейя будет отличаться от поселений Сочхона. Пограничный город на стыке двух враждующих государств арахнее изначально не казался местом, куда можно отпустить чародейку, но спокойный прием в городах кумихо расслабил команду.
— Так вот о каких пауках была речь, — отвлек Кирнали от воссоединения с подругой полный еле скрываемого восторга голос альбинорки, повторивший почти в точности фразу Ингера.
Смотрела при этом Леанни не на фаланксов, а на Дамарру и еще дюжину выбравшихся на палубу из широких ворот кормовой пристройки арахней. В этот момент за бортом вновь громыхнул нестройный хор удаляющихся голосов, кнорр Бадрика продолжил свой путь. Обернувшись на звуки песни, Афейн махнул рукой фаланксам, которые тут же по этой команде довольно повскакивали на ноги и разбежались по кораблю, сноровисто запрыгивая на такелаж, и быстро по нему расползлись, ставя паруса и ловя чувствительными волосками на ногах направление зыбкого утреннего ветерка.
Вся оснастка на корабле — это фактически паутина, сплетенная фаланксами, ими же обновляемая и при необходимости съедаемая. Шелковые паруса тоже их работа, но из более тонких нитей.
— Ну, добро пожаловать на борт, почтенные, — заткнув большие пальцы за пояс, Маворс деловито поглядел на найденных Анселан проводников, которые заинтересованно озирались по сторонам. — Я Маворс Афейн, капитан «Ллетах» и командир экспедиции. Будем знакомы.
Возвращение на корабль было для Анселан радостным событием. Сумасбродное желание погулять по суше надежно отбило пережитое в Рейе. Однако цель всей экспедиции неумолимо приближалась, а это значит, что сойти на берег все-таки придется, и сделать это нужно будет уже в ближайшее время. Однако все же пережитое в человеческом городе немного прояснило голову чародейке, которая ранее о севере в целом и Ки-Гале в частности имела лишь общее представление.
Теперь, лично засвидетельствовав использование кигальцами нечисти, по иному приходилось относиться и к посещению гекатомбы на территории Ки-Галя. То существо, встретившееся им при побеге из Рейи, по словам Ингера, называлось сатар. Человек, в котором инкарнировал могущественный бес. Судя по всему, в Ки-Гале все было многим хуже, чем представлялось в родном Мориендоре. Люди здесь не просто смирились со скверной подземья и ее порождениями, откупаясь от них жертвами — они вступили с ними в союз.
— Ки-Галь и Священное королевство еще шестьсот лет назад были частью Великого Альбинора. Тогда прибывшие с затонувших Старой Бореи и Атласа человеки населяли префектуру альфийского государства, — разъясняла исторические перипетии Леанни. — Однако численность альфов по отношению к человекам быстро уменьшалась, и нам не удалось окончательно насадить культ Пятерых. Это привело к расколу Великого Альбинора на Альбинор и протекторат Парса. Который около трехсот лет назад в результате религиозной войны раскололся на Ки-Галь и Священное королевство, которые уже окончательно перестали подчиняться Альбинору.
— Но ты говоришь, что в обоих государствах была одинаковая система верований и мифов, — не поняла Анселан. — Как так вышло, что они настолько сильно отличаются по своей сути сейчас?
— Так сложилось, что человеки бывшей Парсы просили защиты от скверны у духов.
— Пэри? Это мне известно.
— Да, их называют пэри. Или стихиалями, феями, джайни, ёкай, хотя общее название у всех подобных духов — ши или гении, — согласилась жрица, которая явно профессионально разбиралась в религиях и демонологии. — Среди них есть высшие духи, богоравные алад, ламассу и уттуку. Именно они, инкарнируя в телах человеков, стали их владыками, отодвинувшими порчу и очистившие земли вместо Пятерых Альбинора. Однако не все духи одинаково полезны… Алад и ламассу — духи огня, плоть от плоти Великого Пламени, которому поклоняются в Священном королевстве. Они требовательны к морали, они не делятся своей мощью с теми, кто не способен слиться с ними, отрекаясь от материального мира. Уттуку же, напротив, охотно вживаются в материальный мир, отдаваясь всем его страстям. Так произошел раскол в Парсе. В Ки-Гале человеки поглощены удовлетворением своих желаний и получению жизненных радостей, в Священном королевстве склонны к аскезе и подготовке к посмертному блаженству.
— Любопытное расслоение, — сосредоточенно хмурясь, заметила Анселан, отметив, что на юге демонология все-таки развита крайне плохо, даже о джайни свартальфар знали мало, хотя с ними приходилось часто иметь дело. — То есть, удовлетворяя свои личные желания, кигальцы начали сотрудничать с бесами?
— Уттуку — это и есть высшие бесы, — скорбно ответила Леанни.
— Что? — изумленно вскинула брови чародейка. — То есть кигальцы поклоняются бесам?! Но… Бесы же — чистая скверна подземья! Они ею рождены! Как это, вообще, возможно?
Скверна — это величайшее зло, вторгнувшееся в мир с наступлением Раскола. Губительная сила, породившая нежить и нечисть, нарушающая сами основы миропорядка, извращающая жизнь и смерть, стихии и силы. Скверна — это черное солнце Мориендора, чьи лучи ниспосылают холод вместо жара. Это обжигающий лед, сухая вода, вязкий воздух. Это Ложный Хаос то, чуждый первородным Мгле и Хаосу, Мраку и Эфиру. Как можно жить вместе с ней?! Кигальцы же — это человеки, не джайни Агарати, которые сами по себе бесы, укоренившиеся на земле.
— Это пытались объяснить многие философы Альбинора, — вздохнув, ответила Леанни. — Я придерживаюсь того видения, что скверна сама по себе не чужда жизни. Ее порождения желают существовать в нашей реальности, наслаждаться ее смыслами и радостями. Ведь есть государство нежити — северное Слуа, есть префектура Ки-Галя Одёда, тоже населенная нежитью. Есть созданные бесами Агарати и Империя черного солнца. Они живут по-своему, их нравы дики и подчас чудовищны, но, да простят меня Пятеро, понятны. Наверное, инкарнация позволяет бесам жить с большим удовольствием, забери их Шестая!
Последнюю фразу Леанни выпалила с нехарактерной для нее жестокостью. Анселан, удивленно оглянувшись на жрицу, заметила в ее глазах на искаженном ненавистью лице нездоровый огонек ярости. Но уродующая милый вид альбинорки гримаса быстро пропала, сменившись обычным спокойствием.
— Да простят меня Пятеро, — выдохнув, прошептала льосальфка, сложив ладони вместе и приложив их ко рту.
В тот день более разговорить Леанни не удалось, альбинорка замкнулась в себе и даже не пыталась наладить контакт с фаланксами, что чаяла сделать все несколько дней, пока «Ллетах» шел к Весту. Как выяснилось, умению льосальфар понимать любую речь пауки не поддавались, хотя обычно даже с каким-нибудь кроликом или голубем альбинорцам удавалось перекинуться хотя бы парой фраз.
Через пять дней же после бегства из Рейи впереди уже показалась нужная земля. Скалистые берега сменялись непроходимыми чащами, чтобы вскоре раскинуться широкими плоскими побережьями, заросшими тонкими травами. «Ллетах», движимый ветром и магическими водометами, шел хорошим ходом сначала вдоль южного берега Срединного моря, чтобы уже к концу пути двинуться на север. Как и говорил Ингер, Неополис оказался закрыт. На элейский город удалось поглядеть лишь издали, откуда видно было только стены да высокую скалу с верхним городом, на котором блестели крышами беломраморные здания. Вскоре был пройден и Ракот, город ётунов. Он тоже был обнесен высокими стенами и тоже закрыт.
Угроза лахама и морской нежити, с одной стороны, закрыла порты, с другой — очистила море. За несколько дней пути посчастливилось не столкнуться ни с одним кораблем, что было удивительным для оживленного Срединного моря. Только уже у самого Аплонта встретилась небольшая эскадра галер, но от них удалось быстро уйти. Как пояснила Леанни, окрестности Веста все стараются пройти за один переход, поэтому гребцы на тех галерах, кажется, были вымотаны, а капитан не настроен на лишние отклонения от пути.
Вчера ближе к вечеру «Ллетах» встал на якорь недалеко от берега, экспедиции требовалась передышка, чтобы еще раз спланировать порядок дальнейших действий в свете новой информации. Утром с уходом призраков развернутый на ночь магический купол был снят. Корабль плавно покачивался на невысокой волне. Группа иммунов и милитов уже приступила к тренировкам под руководством Ингера. Наемник за определенную сумму согласился обучить солдат местным особенностям ведения боя, в частности, специфике Ки-Гальской армии. На тот случай, если с ней придется встретиться. Человек оказался крайне опытным, так что его советы не были лишними даже арахнеям, вроде Дамарры, и эвокатам, вроде Шемасена и Маворса.
В это же время фаланксы заканчивали ночную рыбалку. Свисая вдоль бортов на паутинах, они мерно раскручивали нити с клейкими каплями над водой, иногда погружая их в нее. То и дело над палубой разносилось довольное урчание очередного фаланкса, сумевшего выудить себе добычу.
Кирнали как раз выбралась на палубу после утреннего умывания и щурилась от болезненно бьющих по глазам лучей солнца, когда один из пауков, Хикек, кажется, с азартным стрекотом стремительно набросился на попавшуюся в его сети добычу. Шумно заплескалась вода, брызги полетели во все стороны. Секунда суматошного бульканья — и вот на борт взбирается обтекающий водой, но довольный фаланкс с зажатым в мощных хелицерах телом лахама. Оскверненная тварь уже не двигалась, парализованная ядом и стянутая паучьей нитью. Под завистливое урчание собратьев Хикек начал заворачивать свою добычу в кокон, готовясь уложить ее перевариваться к еще трем уже готовым сверткам.
За время пути фаланксам порядком надоела однообразная похлебка, и сейчас для них наступил настоящий пир. В открытом океане съедобной добычи было мало, в основном нежить из ушедших под воду городов. И в отличие от вымотанной ночным дежурством в магическом круге чародейки, фаланксы ночными бдениями в Срединном море были только довольны, наловив себе пропитание на несколько дней вперед. Когда на палубу выбралась Дамарра, пригибаясь под притолокой низковатой для нее двери, Хикек тут же хвастливо затанцевал вокруг своего улова, расправив брюшко с переливающимся зеленым рисунком и неуловимо передвигаясь из стороны в сторону.
— Эти парни бы точно не пропали в Рейе, — пробормотала Кирнали, пряча выбившуюся из прически прядь под укрывающий голову шелковый платок, скрепленный простой черной диадемой и спадающий на спину вуалью-намётом.
Все-таки приятно облачиться в родную одежду, сменив грубую посконь на паучий шелк.
— Прием в пищу оскверненной плоти не повредит им? — с беспокойством спросила подошедшая к Анселан альбинорка.
Леанни Дракайна, как обычно, провела ночь на открытом воздухе, не смущаясь холода вступающей в свои права осени. И была поутру более бодрой, нежели спавшая в своей каюте Кирнали, что чародейку немного раздражало.
— Арахнеи и фаланксы — творения шаньских алхимиков, — пояснила Анселан, — они могут перерабатывать скверну.
— Что-то вроде доккальфарских рощ, — понятливо ответила Леанни и с завистью заметила: — Алхимия — чудесное искусство преобразований.
— Арахнеи с этим не согласны.
— Должно быть, — не стала спорить льосальфка. — Но я вообще-то по другому поводу к тебе подошла. Под утро мне удалось поговорить со старой скопой, выбравшейся на рыбалку. Ее стая живет на небольшом скалистом острове к югу отсюда и редко летает над большой землей, но они заметили, что недалеко от берега там произошло что-то странное. Я не доккальф, так что мне сложно понять ход мыслей птицы, но, по ее словам, там стало тихо. Раньше кто-то жил и летал, а сейчас перестал. Кто это был, я не поняла.
Кирнали скептически покосилась на альбинорку. Сложно поверить словам женщины, утверждающей, что разговаривает с птицей. Пусть и убедившись в ее возможности объясниться с любым разумным.
— Скопа в местном море? Как она здесь выжила? — деликатно поинтересовалась Анселан вместо прямого вопроса о душевном здоровье льосальфки.
— А что с морем? Оно не так уж плохо, — пожала плечами Леанни. — Даже в море Призраков есть животные и растения. Жизнь приспосабливается, а давление скверны тут не так высоко. Тем более Двубережное царство рядом. Вот в Мертвом море, по берегам которого раскинулась провинция Одёда — там сложнее.
— Понятно. То, что ты узнала от скопы, о чем это может свидетельствовать?— с трудом веря, что говорит это, спросила Анселан. — Прорыв гекатомбы?
— Не знаю. Луна растет, до полнолуния еще далеко, новолуние было давно. Гекатомба должна быть спокойна. А, может, проблема и вовсе в шторме, который был несколькими днями ранее.
— У нас что-то поменалось из-за этого, Маворс?
Кирнали обратилась к как раз спустившемуся с носовой надстройки капитану, заметившему чародейку и направившемуся к ней. Наверняка Леанни уже все ему поведала, так как уже была в курсе, что экспедицией руководил он, опытный свартальф, эвокат и старый друг учителя Анселан. Организация, планирование, вопросы снабжения — за все это отвечал именно Маворс Афейн, хотя сама идея экспедиции принадлежала Кирнали, и спонсировала путешествие тоже она. Сама чародейка прекрасно понимала, что со всеми бытовыми вопросами просто не справилась бы, поэтому оставила за собой руководство лишь группой магов. У них была своя цель, решением которой необходимо было заняться.
— Думаю, не лишним будет послать на берег группу для разведки местности прежде, чем мы отправимся дальше на запад в поисках порта виллы Тельперентина, — подойдя ближе к Кирнали, ответил капитан.
— Да, нужно убедиться, что у нашей экспедиции вообще есть смысл, — заметила Анселан, взволнованно разминая в руках концы тонкого кожаного ремня, стягивающего крылья широкого и упругого пояса-корсета. — Мы можем попробовать пройти вглубь Аплонта?
— Это уже по обстоятельствам, — нахмурившись, ответил Маворс. — Мы встанем на рейде в примеченной вчера бухте. От ее берегов должно быть недалеко до Аплонта. Если там нет толп лахама, то две лодки можно будет отправить на берег, чтобы там осмотреться. Если гекатомба относительно спокойна, то можно рискнуть двинуться вглубь нее.
— Древние подземные руины обычно опаснее тех, которые открыты солнечному свету, но днем они почти безобидны, — поделилась своими мыслями Леанни. — Если не соваться под землю, конечно.
— Под землю нам пока не надо, — посмотрев в сторону близкого берега, сказала Анселан. — Если корпуса Симтольской высшей школы выстояли, то мы должны увидеть их так.
— При извержении Веста в двадцать девятом, говорят, мощная ударная волна сносила городские стены, — заметила Леанни. — В биографии Тельперентина упоминалось, как волна огня и пепла смела здание его виллы, вынудив его бежать на корабли, которым повезло оказаться в тени построек. Но Аплонт закрывали от вулкана холмы. Когда Тельперентин подошел к поселению на своих судах, город казался целым, лишь был засыпан пеплом. Но из него успели спастись немногие. Те, кому повезло, упоминали, что жители города от жара и пепла словно заживо спекались. Похоже, жар был силен, и если город минули ударные волны, то в нем все равно мог случиться пожар.
— А город не пытались раскопать уже после извержения?
— Попытки были, но ветер с Веста как раз дул в его сторону. Прошло несколько суток, прежде чем удалось к Аплонту подойти. К тому времени береговая линия сдвинулась на несколько миль. И гекатомба уже успела сформироваться, — на этих словах Леанни помрачнела. — Одна из первых в Альбиноре. Десятки тысяч погибших. Огромная язва порчи охватила Вест на несколько столетий. Уже при Парсе от порчи его смогли очистить, но гекатомба оставалась недоступна. Состояние города сейчас мне не известно.
— Гекатомба с десятками тысяч погибших, — кривясь, пробормотал Маворс. — Если бы знать раньше, то учитель заперла бы тебя, Кира, дома, а об экспедиции можно было бы забыть.
— Пока, по слухам, руины кажутся спокойными, — решительно заявила Анселан. — Давай-ка посмотрим сегодня на них поближе!
— Ты снова собираешься лезть на берег? — глухо постукивая мягкими подошвами ног по деревянному настилу палубы, подошла к говорившим Дамарра.
— Я не зря ношу это, — уверенно похлопала по широкому поясу-корсету Кирнали. — Без цингулума нет солдата, без цестуса — мага. Тем более это моя идея — найти Симтол, и я знаю, что мне нужно в нем найти.
— Отправишься с ней сама и проконтролируешь, — похлопав арахнею по одной из ног, утешил Дамарру Маворс.
— Я тоже хотела бы посмотреть на Аплонт, если позволите, — с улыбкой вызвалась Леанни.
Ей Кирнали была вынуждена дать добро, так как альбинорка определенно неплохо знала местность. Про сохранившийся порт у древней виллы Маворс узнал именно от нее. Шлюпки на «Ллетах» были вместительны, рассчитаны на прием нескольких арахней, так что взять на берег удалось многих: и магов, и солдат, и фаланксов с арахнеями. Неизвестное побережье могло таить много опасностей, поэтому малыми силами на него ссаживаться было бы глупо. Но и много народу нагонять в гекатомбу не стоило — в ней наверняка найдется нежить, которую начнет привлекать тепло живых.
Вскоре днища лодок заскрипели по крупному песку. Перед Анселан предстала узкая полоса пляжа, за которой начиналась густая зеленая чаща. И еще с моря было видно, что на этом берегу Кирнали будет не первая. Пляж был чист и девственно гладок, прибой разгладил песок, припорошив мелким мусором. Но вода не в силах была унести сложенные камни возле ручейка. Остатки угля, смешавшиеся с песком. В чаще остались видны прорехи, там кем-то был вырублен кустарник и деревья.
— Кто-то здесь побывал до нас, — высказала совершенно логичную мысль Дамарра, оглядев свежие срубы на пеньках.
— Место удобное, единственное на несколько миль, — высказался один из эвокатов. — Неудивительно, что кто-то его выбрал.
— Ётуны, — уверенно заявила льосальфка, которая с первого же шага на берег уверенно зашагала к чем-то привлекшей ее внимание горке нанесенных волнами и ветром листьев. — Здесь были ётуны, и с ними что-то произошло.
Альбинорке не пришлось долго рыться в ворохе листьев, чтобы выудить из него небольшую деревянную коробочку, облепленную влажным песком и пропитанную водой, отчего украшающие ее рисунки поблекли. Бережно, с предельной аккуратностью и уважением стряхнув с сундучка мусор, Леанни, стоя на коленях, воздела его к небу, на котором сквозь редкие тучи выглянуло не по-осеннему яркое солнце. Глубоко вдохнув, жрица подула на странный артефакт. Комья песка начали мгновенно высыхать и осыпаться, а дерево, словно уголь на ветру, разгораться приятным золотистым сиянием.
— Произошло что-то нехорошее, — немного отдышавшись после очистки сундучка, добавила Леанни, — раз ётуны оставили здесь это.