2023-01-25 19:15

5. Забвенный юмор

По приближении к городку стало отчётливо видно, что это городок, а не деревня какая. Как Анас и говорил: игровая условность, причём сейчас — прекрасно не только понимаемая, но и ощущениями. Потому что расстояния — оно понятно, но умозрительно. А вот когда в пусть и смутно, но вспоминаемых местах Морровинда полтора калеки и две лачуги, а по факту — сотни домов, это очень хорошо прочищает мозги.

Сам же Маар Ган был именно “городом на склоне”, хоть и обнесён жёлтой скруглённой стеной, но довольно неплохо просматривался. И куча редоранских жёлтых домов — тоже разногабаритных, но однотипных. Выбивалось из общей композиции здоровенное, чуть ли не самое высокое здание. Тоже полукруглое, но самое здоровенное, в пятиэтажку ростом, не меньше. При этом, если в остальных домах полукруглая крыша была относительно гладкой, обтекаемой, можно сказать, то у этого здоровенного здания её составляли этакие пластины, находящие друг на друга, как черепица. Правда, гнутые и огромные: всего шесть штук прикрывали всё здание, да ещё и разноразмерные. Из правой части здания торчала башня, чуть выше основного здания, узкая и высокая, с нехилым набалдашником вверху.

И, наконец, здание было чёрно-серого цвета. Тогда как остальные дома Маар Гана были из того же жёлтого “типа песчаника с искрой”, хотя и присыпанные пеплом, конечно.

— Святилище? — полюбопытствовал я у непривычно тихого Вурвара, тыкая пальцем в здание.

— Оно самое, почтенный Рарил. Желаете приобщится к благой вере в Альмасиви? — откликнулся торговец.

— Скорее — полюбопытствовать. Это возможно и не возбраняется? — уточнил я.

— Да что вы, Рарил! Двери Трибунала открыты для всех, — горячо заявил Вурвар, видно, не понимая, насколько комично это звучало.

Норды, оба (крикун более-менее оклемался, хоть был бледен, с такими красными глазами, что его можно было принять за родича данмерам), впрочем, ухмыльнулись.

А вот магичка ехала с каменной физиономией, кидая на меня непонятные взгляды. Вот чёрт знает, что ей из-под меня надо. Хотя — скажет, если что, но напрягает.

— От сумы и от тюрьмы не зарекайся, — протянул я вслух на трибунальную речёвку Вурвара.

— Да, всё верно, — несколько растерянно ответил Вурвар, до которого, похоже, начало доходить.

Впрочем, времени на это у него толком не оказалось: повозки начали втягиваться в высокие овальные ворота. А Вурвар подскочил к парочке стражей, одетых весьма примечательно: в желтовато-серую округлую броню. Обтекаемую такую, с узкой щелью забрала, в отличие от стального шлема, где только нащёчники и так, для вида. И цвет такой, характерный, очень в цвет жёлтого песчаника. Возникало ощущение, что Маар Ган сторожат этакие големы, обитатели домов-панцирей.

Ну да фиг с ним, надолго Вурвар не задержался, а один из стражей даже присоединился к нам, возглавляя караван. Ему на смену появился ещё один, причём из стены, в которой оказалась незаметная дверца. Но колоритно это всё, оценил я.

Повозки двинули по улице, присыпанной пеплом. Вообще, если присмотреться, в воздухе была этакая невесомая взвесь, то есть пепел постоянно падал, тут подметай, не подметай — всё равно пепелища будет. Разве что магией какой, но видно, не до того магам. Ну небо, конечно, сильное, посмотрел я вверх. Половину небосвода затягивали чёрно-пепельные волнующиеся тучи, подсвечиваемые алыми отсветами.

Народу на улицах почти не встречалось — пробежала парочка фигур непонятной полы-расы, с мордами, замотанными тряпками. Что и логично: рабочий день, да и пепелюкой этой дышать желающих мало. А у стражей, небось, в шлемах фильтры какие. А вот насчёт себя — надо Анаса потрясти. А то подцеплю какую-нибудь чахотку…

Хотя, учитывая то, что данмеры тут тысячелетиями живут, может, и есть механизм очищения лёгких. А то бы все повально чахоточными были. Да и адаптация “проклятьем” к окружающим условиям намекает, что всё учтено могучим даэдрическим прынцем. Но уточнить — не помешает, сознательно запомнил я этот момент. А то окажется, что надо микстуру специальную пить или пилюлю жрать или колдовство колдунствовать. А я провтыкаю и буду чахоточным, как дурак.

Тем временем мы добрались до здоровенного редоранского домишки, составляющего комплекс с двумя смежными редоранскими же пристроями поменьше. Стражник метнулся мухой в него и через минуту появился в компании с данмером с очень надменной мордой лица. Что мягко говоря — сложно, потому что у нас, черножопых товарищей, надменное засранство как бы… видовое выходит. Но этот тип умудрился выглядеть как десяток надменных засранцев-данмеров в одной роже. Талант, наверное.

Одет этот талантливый данмер был в бабкино платье класса “балахон”, но в отличие от простого коричневого припортового чина, тут была бабка продвинутая, стильная, модная, молодёжная. Ейное платье было пёстрым, со вставками разных типов и цветов ткани, с меховой опушкой, леопардовыми, чтоб его вставками. Стразиками (или драгоценностями, чёрт знает), металлической канителью, висюльками и блестяшками. Богатое платье, в общем. А рожа, очевидно, выражала всю радость и превосходство над окружающими, такого замечательного платья лишенных.

Вообще, конечно, бардак, а не мантия. Смотреть если и не противно, то смешно. Но окружающие в типа пальцами не тыкали, со смеху не показывались, так что и я не стал.

— Так-так, — не здороваясь, выдал платьевладелец. — Осуждённые, хорошо. Приму, займусь, — приподнял он бровь.

На что Вурвар с глубоким поклоном протянул этому типу тубус, очевидно, со свитком. Тип чуть заметно кивнул, продолжая требовательно смотреть на купца. А тот вытащил маленький, металлически звякнувший мешочек, который просто колдовским образом скрылся в недрах платьеносца.

Последовал уже заметный кивок, и тип неторопливо потопал к дому. А через минуту появились несколько данмеров явно служилого вида (с мордами в половину “эталонного” засранства) и небогато одетые. Эти типы “принимали” осуждённых, которых Листа, с иллюминацией, освобождала от своего мозготраха.

Заняло это немного времени, а я задумался. Так что Вурвар, усевшийся на повозку, обратился ко мне:

— Вы едите, почтенный Рарил?

— Наверное — нет, уважаемый Вурвар, — задумчиво ответил я. — Где мы остановимся? А то мне бы хотелось пройтись по Маар Гану, полюбоваться окресностями. Да и в лавках что-то, может, найду.

— Не думаю, что в местных лавках вы найдёте что-то, заслуживающего внимания, Рарил. Впрочем — чудеса случаются. А остановимся мы в трактире Андуса, — указал он на расположенное неподалёку здание с заметной коновязью (хотя, скорее, гауровязью). — Присоединяйтесь, как только удовлетворите своё любопытство.

— Непременно, — кивнул я.

Повозки с оставшимися законтроленными, норды и Вурвар отъехали. А вот продолжавшая зыркать на меня Листа — осталась. И зыркала, непонятно зачем. Это что ей надо-то, задумался я, уставившись на магичку. А та, поймав мой взгляд, решительно подошла.

— Рарил, нам надо поговорить, — выдала дамочка.

Это… чегось? — мысленно взвыл я. Какое “надапоговорить”?! Мы сексом не трахались, совместного хозяйства не вели! Даже общались-то от силы три раза! Это что за подлая подстава для честных и добрых данмеров?! Злым, что ли, стать, со страшной силой?

Впрочем, мысли на тему совершенно неуместного “надапоговоритя” заняли не так много времени. И скорчив очень скептическую морду, я озвучил:

— Раз надо — говорите, госпожа Листа.

— Вы, Рарил, очевидно ограничиваете свой могущество в моём присутствии, — начала толкать речь Листа. — Это — понятно. Я гильдейский маг, правила Гильдии всеизвестны, как и её отношение к колдовству. Кроме того, Трибунал его не одобряет, вплоть до… — замялась дамочка.

— Убивают нахрен они колдунов, которые отбиться не могут, — озвучил я полученные от Анаса данные.

— В общем — да. Но в этом походе я не гильдейский маг, а мастер разума каравана. И совладелец его. Я КРАЙНЕ заинтересована в успешном завершении путешествия.

— И в своей жизни, — остроумно отметил я.

— И в этом — тоже, естественно. К чему я веду, господин Рарил — выдержала она паузу. — Клянусь Девяткой, что в случае использования вами во время похода магии колдовства, любого вида — ни коллегия, ни ординаторы не услышат от меня ни слова о вас.

Хм, в принципе — логично. Гена тварюшкой был лютой, а я его огненными стрелами тыкал. Ну ладно, положим, я колдунец некромантистый великой силы, а в магию огня — так, балуюсь. Но дух предков — низшее заклинание, по сути не заклинание, а видовая особенность.

— У вас претензии к моим действиям во время схватки? — приподнял бровь я.

— Никаких, ваш призванный дух показал себя крайне эффективно. И похож на духа предка — не будь его действия настолько результативны против сильного даэдра, я бы его за него и приняла. Но маскировка, когда речь идёт о жизни и смерти… В общем, господин Рарил, я поклялась.

— А я вас услышал, госпожа Листа. И учёл — в дальнейшем я буду использовать в походе ту магию, которую потребуют обстоятельства, — нейтрально ответил я.

— Прекрасно, господин Рарил, — аж улыбнулась перечница, став на секунду приглядной такой дамой средних лет.

Впрочем, тут же стянула физиономию в куриную гузку, насандалила стервозное выражение лица. надменно кивнула и утопала вслед повозкам.

Занятно. Даже Анаса за какого-то призывного духа приняла. Впрочем, разговор-то вполне логичный и правильный, с её точки зрения и уровня информированности. А вот что она в магической гильдии — не знал. И какой она, всё-таки, мер — интересно. Но не слишком, так что хрен бы с дамочкой.

А у меня на сегодня, пока не стемнело, две задачи: и вправду прошвырнуться по магазинам и прикупить, по возможности, какое-нибудь пыряло. А то моё — хлебушек порезать, не слишком агрессивный. Слишком агрессивный — отобьётся.

Лучше, конечно, метало — как-то меня приближаться к агрессивно настроенным типам не тянет. Но, во-первых, я ни черта не знаю, умею ли я луками там, рогатками и прочей местной артиллерией пользоваться. А, во-вторых, огненная стрела — вполне себе стрела. И, как показали дырки в крокодиле Гене, вполне может нанести чувствительный урон. А вот из стреляла, как мне видится, хрен бы я генину чешую даже поцарапал.

Но что-то, чем подобравшегося супостата можно встретить, однозначно нужно. Так что потопал я по улице, пока не наткнулся на редоранца — типа в характерных доспехах. На мой вопрос на тему “а где бы блааародному дону разжиться орудием убиением ближнего своего?” тип покивал, простёр одоспешенную лапу. И высоким женским голосом озвучил:

— Маар Ган — не охотничье или торговое, а шахтёрское поселение. Так что оружейника и торговца оружием у нас нет. Но старьёвщик Касар продаёт многое, в том числе и оружие. Но честь Великого Дома Редоран вынуждает меня предупредить вас — будьте бдительны с Касаром и продаваемым им. Обмануть он не осмелится, но подсунуть негодящую вещь — вполне.

— Хм, благодарю вас, страж, — полуудивлённо-полублагодарно ответил я.

Дамочка кивнула и потопала неторопливым шагом дальше. Ну, вообще — действительно “спасибки” — я как-то ушами хлопать и не собирался, но тут явная “забота о незнакомце”, прям и не верится, что… Хотя стоп: на Морровинде, если опустить формальности, власть Домов. Соответственно, страж — часть Дома, он заинтересован в “приглядном облике” Дома. Ну, по большому счёту, с нюансами, но так.

Так что эта дамочке не мифический “не берущей взятки гаишник, с нимбом и крыльями”, а сотрудник корпорации. Ну, примерно так. Причём не на “зарплате”, а искренне заинтересованный в процветании Дома. Вот и ведёт себя поприличнее не то, что привычного, но даже “стандартного данмера”.

И потопал я в сторону указанного домишки. Был он не на центральной улице, но тоже неподалеку. Да и вообще — примерно сотня домов Маар Гана стояли компактно, да и сама деревенька была не слишком велика. Хотя побольше игрового Вивека, например.

Над указанной мне стражницей недвижимостью при приближении обнаружился кошель с монетами, так что в лавку я завалился спокойно. И тут же упёрся взглядом в молодого, с ОЧЕНЬ честным лицом, данмера. На вид — почти подросток, с учётом видовых особенностей, конечно. Не бес, а бесёнок выходит.

А вот само помещение было без прихожей, небольшим. И без лестниц вниз, хотя учитывая расположение ковров — там, похоже, склад, обычно прикрытый и условно-замаскированный.

— Альмсиви порадовала меня клиентом! — ликовал вьюнош, фальшиво, аж жуть.

— А я рядом постоял, — фыркнул я. — Может они вас и покупками порадуют, а я пойду?

— Ну куда же вы? Постойте, это просто форма приветствия, Девяткой клянусь!

— Не поминайте богов, пока они не обратили на вас внимание, — наставительно заявил я, на что торгаш понимающе покивал. — Мне нужен кинжал или короткий меч. Не слишком дорогой, в дорогу.

— У меня замечательное оружие, которое послужит вашим внукам и правнукам! — затараторил торгаш. — Один момент, — озвучил он, юркнув под торговую стойку.

И бухнул на прилавок деревянную, богато выглядящую шкатулку с витриной. Думаю — не стекло, а хрусталь. А вот предмет на бархатной подложке был, несомненно, стеклянным. Только свиточным стеклом, так что вглядывался я в ножик с интересом. Материал — что-то вроде хризолита, разве что чуть больше в синеву, морской волны. Полупрозрачный, с мутными включениями. И гранёный клинок, вставленный в изукрашенную, с патиной, металлическую рукоять. Серебряную, судя по виду. И по кинжалу пробегали волны и искорки, нескольких цветов, полупрозрачные. А если приглядется — в миллиметре над поверхностью. Зачарования, сильные — на моих серёжках и колечке, несмотря на зачарование, никаких световых эффектов не было.

Интересная фигулина, но я, кажется, знаю, что сейчас будет.

— Этот изумительный кинжал, принадлежавший самому святому Олунгу, прекрасно подойдёт вашей милости! Стати и изумительным навыкам владения оружием…

— Не подойдёт.

— Как же?

— Так же. Мне нужен простой и недорогой кинжал или меч.

— Но этот стеклянный клинок изумительно дёшев! Всего четыреста…

— Не интересно.

— Как скажете, — настолько фальшиво вздохнул торгаш, что не обманул бы слепоглухонемого младенца дальнего плавания. — Взгляните, — бряцнул он на стойку через минуту… фигню.

Вот натуральную фигню. Кусок сырого железа, воткнутый в деревяшку, хотя, возможно, наоборот.

— Этот прекрасный кинжал… Что вы делаете?! — заверещал торгаш.

Дело в том, что меня занял вопрос прикладного толка. Взял я железку (хоть ржавчины не было) за кончик и место, которое его криворукий создатель предполагал гардой. Взял парой пальцев каждой руки и слегка надавил. Железяка не подвела мои ожидания, исправно изогнувшись. Чуть ли не мягче олова, оценил я.

— Что вы делаете?! — возмущался торгаш. — За порчу имущества… — на этом я изогнул фигульку как было и положил на прилавок. — Кхм.

— Я просил у вас оружие, а не игрушку-гнушку. Если нет — я пойду.

— Есть, уважаемый клиент, — вздохнул старьёвщик так, как будто я засунул ему фигульку туда, куда он заслужил.

И с тяжкими вздохами попёрся к ковру, откинув его, потом люк. И уполз в недра подвала. Причём шкатулку он сныкал, с явными металлическими лязгами, а кусок сырого железа с деревяшкой — оставил валяться на стойке, демонстрируя его истинную стоимость.

И через пару минут выкарабкался из недр, неся завёрнутые в промасленные тряпки пыряла. Штук десять. Вывалил на стойку и буркнул: выбирайте.

А я стал приглядываться и думать. И, на первый взгляд, стальной гладиус и стальной же листовидный, обоюдоострый ножик — выглядели наиболее привлекательно. А то была, прямо скажем, фигня какая-то, на вид чуть ли не хуже, чем фигулина для гнутия. Возможно, и нет, всяких колдунских материалов хватало. Но я в них ни в зуб ногой, так что решил я остановиться на стальном кинжале. Вот только внутри меня появилось уже знакомое ощущение духовного недержания. Это Анас, своей призрачной персоной, теребил меня за какие-то душевные детали, жаждя срочно поговорить.

Бегло прикинув, что ему может быть нужно, я решил сначала попробовать с дохлятиной поговорить. Но торгаш мешает, а на слова “мне на минуточку”… Ну не знаю, как минимум задерёт ценник до неприличия.

— Ножны есть? — бросил я, не показывая заинтересованность не в чём.

— Почтенному нужны на седло, для пояса? Для кинжала…

— Недорогие, кожанные, — кожзама тут, конечно нет, но втюхает из червивой древесины, например. — На пояс, для кинжала и короткого меча. Я ещё не решил.

— Принесу, — кивнул торгаш, сгрёб раскиданное оружие за стойку и опять попёрся в подвальные недра.

А я, через несколько секунд после того, как он скрылся, призвал Анаса.

— БЕРИ ХИТИНОВЫЙ…кхм, меч, — перестал замогильно завывать Анас.

— Торгаш не услышит? — хмыкнул я.

— Только тебя.

— Кратко — какой из той пакости на столе — хитиновый? И не сломан ли он…

— Не может сломаться. Бежевый, с чёрной кромкой и двумя рогами. С узором…

— Понял, возьму. Потом расскажешь, чем он такой замечательный, — бодро ответил я, на что Анас кивнул. — Дальше, вопрос: мне на камень и дремору посмотреть можно? Интересно.

— В святилище? — на что я кивнул. — Отчего нет. Анаэдра не причиняет вреда, если не оскорбить. Посмотри, худа не будет.

— Всё, тогда до вечера. Призову в гостинице, — затараторил я, поскольку шаги торгаша стали слышны.

Анас кивнул и развеялся. А я задумался — хитиновый, блин. Хотя, возможно, так же, как со стеклом. Посмотрим.

Касар заявился с четырьмя кожаными скрутками. Я затребовал ещё раз осмотреть оружие, на что он со вздохом выложил мечи.

Долго вращал в руках стальной кинжал, отложил и равнодушно озвучил:

— Сколько?

— За этот замечательный…

— Имеющийся у каждого легионера. Империя клепает их миллионами. И цена известна.

— А-а-а… э-э-э-э… ы-ы-ы… — распелся торгаш, пребывая в явном затруднении.

— И да, он мне не настолько нужен, чтобы переплачивать в разы, — широко улыбнулся я, добив жадину.

Тот чуть не плакал, даже стал загибать пальцы. Наконец, поджав губы, озвучил:

— Тридцать дрейков, уважаемый.

— Даже не буду торговаться, — оскалился я. — Но за эти деньги — я прихвачу ножны.

— Это…

— Или обойдусь.

— Вы оставляете моих детей без куска…

— А жён без стакана, — сочувственно покивал я.

— Согласен.

— И этот сувенир, — ухватился я за хитиновый, чертовски лёгкий меч. — Забавная безделушка.

— Стойте! Это древняя реликвия…

— Продавайте этот хлам, весь! — изобразил я гнев. — Обойдусь…

— Хорошо, хорошо, согласен, — изобразил сиротинушку старьёвщик.

А я, покидая магазинчик, был хоть мало-мальски вооружён. И с какой-то хитиновой фигулиной, блин. Лёгкая, зачем нужная — хрен поймёт. Правда острая чертовски, факт. Но все в доспехах, на кой хрен острота, когда нужна тяжесть?

Хотя ладно, Анас объяснит, махнул я рукой, пропустил игрушку сквозь держатели на поясных ножнах, да и потопал к чёрному зданию святилища.

Последнее было и вправду огромно, даже подавляло вблизи. Наверное потому, что не смотрелось как здание, а что-то не до конца воспринимаемое, но опасное. И громадное.

Но ужасаться и трястись мужественный я не стал, а хмыкнул и толкнул тугую дверь, после чего просочился в щель. Прошёл коридором, арчатым, с какими-то картинками на стенках, низкой художественной ценности. И оказался в круглом небольшом зале. Где испытал целый спектр ощущений.

Первое, что привлекало внимание и было видно ещё из коридора, был камень, на округлом постаменте. На постаменте стояли тарелочки с цветами, монетами, так что габариты булдыгана можно было оценить заранее. Овальный, неправильной формы. Метра полтора-два на три, где-то.

— Этим, — не выдержал я, хрюкнув, — Дагон собирался прибить всех данмеров. Только посочувствовать бедолаге можно.

После же я переключил внимание на единственную, кроме меня, фигуру, стоящую в сторонке. Здоровенная рожа, в частично открытых доспехах, глянцево-чёрных и ало-красных, с шипами всякими хищными. Но в целом — ощущения косплеерской игрушки не производили, скорее наоборот.

А в доспехах был дремора. Краснорожий, рогатый, вот только…

Ну, скажем так, от данмера этого типа отличали только рога. Потому что красная рожа — явная краска. А так — чёрт бесом, типично данмерская, с видовыми особенностями морда лица. И буркалы алые.

Ну да, ну да, проклятье, окончательно понял я. Это, у нас, выходит, что Азуру кто-то зажопил. Причём хитростью или силой — неважно. Как бы не Неревар собственными лапами, благо был жив на тот момент.

И “прокляла” она, значит, данмеров, ага. Так, что коренные обитатели Обливиона, высшие даэдра — одна рожа с данмерами.

А что к себе не пускает во владения — так обиделась на принуждение или обман. И не хочет пялиться на напоминание, в виде данмерских душ. При этом, похоже, не самая сволочная даэдрический принц: не гадит и не мстит, вполне взаимодействует. Очевидно, понимая, что весь народ в её принуждении-обмане ни черта не виноват.

Но Анас прав: вслух озвучивать только так — прокляли нас. Бедные мы, несчастные, проклятьем заклеймённые, угусь.

Поразглядывал я дремору с разных сторон — интересно. И вроде даже что-то такое почуял, потусторонее. Как когда меня Анас за душевный причиндал теребит, шалун дохлый. Не так, но похоже чем-то. Хотя ощущение такое, на периферии чувств и непонятное толком.

А дремора стоял смирно, хотя на меня пырился. Не как скотский гвардеец, конечно — переступал, плечами поводил, башкой двигал. А вот когда я стал чувствовать, аж вглядываться в меня стал. Это… а пойду-ка я, от греха, мужественно решил я, слегка кивнув и отступая к выходу-коридору. Благо, из округлой залы вело три закрытые двери, помимо коридора, но никаких жрецов не наблюдалось.

— Ты оскорбил меня! — вдруг прогрохотал дремора.

— Э-э-э… — немножко замер я, возмутился, хотя страшно было до чёртиков, и возмущённо спросил: — Чем?! Я с вами не говорил даже!

— Небрежением, конечно! — пожал плечами дремора, и стал со скрежетом извлекать какое-то лютое, адское пыряло.

— Вот ты сволочь! — не удержался я, одновременно готовясь запулить паразиту стрелкой в глаз, призвать Анаса и с писком драпать.

— И опять, — задрал голову дремора и… захохотал.

Весело так, с подхрюкиванием. Я на это зрелище посмотрел, подумал немножко, и решил не драпать пока.

— А чего это ты ржёшь так весело? — заинтересовался я, на что гогочущий дремора потыкал в меня пальцем в даэдрической перчатке. — Вот точно — сволочь, — растерянно констатировал я.

— Видел бы ты, гыг, свою рожу, — веселилась сволочь.

— Противная, знаю. Но твоя хуже. И шуточки мудацкие! Я чуть не обгадился! — возмущался я, на что дремора только расхохотался. — А ты над всеми так глумишься? — заинтересовался я.

— Зачем? Только над даэдра. Хорошо устроился, собрат, — с ухмылкой, но одобрительно покивал он. — А у меня служба. Не самая приятная, но и не самая тяжёлая.

— Паломники достали? — уточнил я.

— Да Баал бы с ними, ходят и ходят. “Шуточки” эти кретинские! Сил нет больше слушать!

— Это “мой уд королю…”. Молчу. Понял, — всё понял я по выражению морды дреморы.

— Они самые. А с тобой вышло смешно, — опять ржанул он, скорчив предельно глупую и ошарашенную морду, типа меня, но у него растерянее и глупее раз в десять, я точно знаю! — Ладно, удачи на Нирне, собрат, — пожелал он и встал в позу.

А я озадаченно потопал из святилища. Это вообще — как понимать? Ну, шуточка, конечно… Да смешная, если уж совсем честно, уже ржанул я сам. Сам бы так прикололся не без удовольствия, было бы над кем.

И дотопал, задумчивый, до кабака. Кабак, кстати, оказался занятным — в большой “редоранск-стайле” домине после входа была только лестничная площадка. Две лестницы по бокам вели вниз, очевидно — к номерам. А одна — вверх, на площадку, с которой раздавались звуки разнузданного поглощения пищи и скромного потребления горячительного.

Вурвар, Листа и норды предавались скромному и разнузданному, меня попривествовали, а некий аргонианин в переднике (видно, для разнообразия) нагрузил место передо мной едой. Которую я и начал поглощать.

— Как вам Маар Ган, Рарил? — полюбопыствовал Вурвар, когда я слопал тарелку с каким-то мясом.

Подозреваю — с блохами или тараканами какими, мясными. Кусочки хитина изредка встречающиеся в кусках мяса, среди соуса, на это “тонко” намекали. Но кривляться, естественно, не стал. Вкусно? Вкусно! А остальное — фигня, никакому таракану не встать между мной и ужином, да.

— Нормальный городок, ожидал худшего, — признал я.

— Скорее шахтёрская деревня… Хотя, с точки зрения Империи — городок, вы правы, Рарил. Городская стена есть, а это основной признак. А Балмора, при этом, получается селом, — хихикнул он, что поддержали прочие сотрапезники улыбками.

— Вурвар, я всё забываю, — припомнил я. — У вас же опасная профессия, — на что торгаш важно кивнул. — Ничуть не сомневаюсь в талантах госпожи Листа и почтенных нордов, но… — не договорил я, выразительно смотря на нанимателя.

— Но почему нас так мало и слабо вооружены, — договорил Вурвар с улыбкой, на что я кивнул. — Довольно просто, Рарил. Я продал охрану, — развёл он руками. — Дом Индорил предложил небывалую цену за боевых рабов, а я…

— Мы, — уточнила магичка.

— Да, мы не нашли достаточно весомых аргументов для отказа.

Хм, это выходит — боевые рабы. Листа их мозготрахом держит? Так ничерта это не надёжно! Или они добровольно? А чёрт знает, в дороге уточню. А сейчас надо хрыча потрясти на информацию.

— Понятно, благодарю, — кивнул я. — Что ж, почтенные, а где наш ночлег? Я предпочту хорошо выспаться перед дорогой.

— Комната внизу, вас проводит служка, — совершил Вурвар жест, на который подскочил аргонианин.

А после него — пара каких-то очевидной профессии девиц.

— Выбирайте, Рарил, — щедрым жестом ткнул купец.

— Да как-то предпочту поспать, — отмазался я.

Ну блин, у меня куча дел с Анасом, и посторонняя шлюха — явно посторонняя, блин!

— Так зачем же вы… — нахмурился Вурвар.

— Иметь возможность отказаться, когда не желаешь — ценность, — с важным видом озвучил я.

— Сложно с вами спорить, Рарил, потому что ваши слова — истинны, — через полминуты раздумий выдал Вурвар. — Ну, не пропадать же плате, — философски пожал он плечами, похлопав обеих шлюх по филеям.

Ну и пусть оторвётся. А то на групенсекс жаба, видно, душит, а так — подгон от меня, хмыкнул я, топая за аргонианином в нумер. Ящер ТОЖЕ предложил интимные услуги, после чего я, разрываемый между челодланью и ржачем, выпнул его из номера.

Ну они, блин, дают, отхихикал я. И призвал некрохрыча.

— Зря отказался, — деловита высказал претензию дохлятина.

— А учиться будет моя дохлая задница, совершающая возвратно-поступательные движения, — покивал я. — Ты в неё будешь говорить, а она всё поймёт

— Хех! Ну ладно, не зря, убедил, — хмыкнул призрак. — Но воздержание до добра…

— Не доведёт, в курсе. Давай по порядку, Анас. Перед занятием.

— Давай.

— Что это за игрушка и нахрена я её купил?

— Не купил, а развёл торгаша, — развеселилась дохлятина. — И это не игрушка, Рарил. Это заготовка под очень неплохое оружие. Хитин — очень прочный, усилен остриём из прочнейшего обсидиана. Ограниченно восстанавливает целостность… регенерирует, да. А главное — он полый, — хитро сощурил глазницы скелет.

— Оболочка для какого-нибудь магического жезла или посоха, прочная, делающая его одновременно — оружием? — догадался я.

— Именно! А теперь, видно, об этом забыли. Придурки, — осудил современную молодёжь дохлятина и, в данном случае, был прав.

— Так, понял, удачно вышло, — заключил я, под кивки мертвечины. — Потом разберёмся, с хрена ли он регенерирует, если дохлый.

— Не совсем дохлый. Но согласен, в Балморе поговорим, не будем тратить времени.

— И второй вопрос, — напомнил я. — Дремора этот, шутник чёртов.

— Переводил, знаю,— захихикал некрохрыч.— Жалко, твоей рожи не видел, — печалился он.

— Так ты специально?!

— А? Нет, Рарил. Он обычно не разговаривает, насколько я знаю. Только если нападает. Но в тебе почуял даэдру.

— А с чего? И меня не почуют другие? — резонно обеспокоился я.

— Так ты САМ в низшем плане чуть ли не носом в него тыкал! Фактически орал: “я даэдра”! Не будешь так делать — данмер как данмер.

— А мне казалось — я просто старался почувствовать, — озадачился я.

— Нет. Всё, что требует усилия — сознательное, активное действие. Если не в Нирне, то в Обливионе точно.

— Ладно, давай учиться, — успокоился я.

И несколько часов некрохрыч читал лекции, довольный, как дорвавшийся до не занятых развесистых ушей умертвий. А потом я завалился спать — время позднее, а завтра в дорогу.