2023-02-10 20:53

10. Пикап по-данмерски

Выспался, более-менее нормально себя ощущая, ну и, что логично, применил новоопробаванное умение. А то страдать от садистского педогагизма мертвечины — страдал. От своего ума палаты тоже страдал, но это мелочи. И не воспользоваться честно выстраданным? Да щазз, хренушки!

Мир вокруг меня расцвёл всякими салатовыми пятнами и линиями, поигрался я с резкостью, даже понаблюдал за припёршей мне утренний затрак данмеркой-официанкой. Натурно выяснил, что граница моего сенсорного ощущения в полусотне метров, но вот понять, что человека — это человек (ну или данмер — данмер, непринципиально), можно метров с десяти-пятнадцать. До этого расстояния виделись просто размытая антропоморфная фигура из тумана, а метров с тридцати — просто бесформенное облако.

Сжевал я после своих испытаний бутер с сыром, решил уже призвать мертвечину, но вспомнил — я так и не выяснил, сколько у меня денежки. А некрохрыч непременно напомнит, поглумится и вообще — не хрен ему столько радости. Так что достал я пару кошелей, мешочек от норда и принялся считать денежку, параллельно призвав Анаса.

— Приятно видеть, что даже столь дырявая память и неорганизованный мозг хоть изредка действует логично, — поздоровался дохлятина, смотря на то, как я денюжку считаю.

— Увидишь подобное зрелищще ещё раз — непременно позови. Тоже полюбуюсь, — поздоровался я в ответ. — Слушай, Анас, я вот тут считаю, и пришла мне в голову мысль.

— Познакомишь меня со столь редкой и приятной гостью? — поинтересовался некрохрыч.

— Староват ты для неё. Лучше я тебе вопрос задам, а потом ей передам, — отрезал я.

— Неуважительный щщенок, — покивала дохлятина. — Ну задавай уж.

— Деньги, Анас. Вот есть дрейк, — поднял я монету, покатав между пальцев. — Или септим.

— Или просто золотой, — кивнул Анас.

— Хотя он ни черта не золотой, но да. Так вот, у него довольно большая покупательная способность. Вот я накупил на дрей мешок жратвы у уличного торговца. Сыр-яблоки-хлеб пиво, но для тренировочного перекуса — самое то.

— И переплатил минимум в два раза, не стоит это дрейк! — скаредно мелочился некрохрыч.

— Мелочи, но в принципе, я как раз по этой теме интересуюсь. И что в кабаках и прочих тавернах дороже, чем у торгаша на улице — я знаю.

— Поразительная осведомлённость.

— Так вот, — непотроллимо продолжил я. — Мелочь-то где? Десятые там, сотые, прочие копейки?

— Да понял я тебя. Нет их, Рарил. И быть не может, из-за отсутствия твоего разлюбезного “прогресса” — фыркнул Анас.

И поведал он мне такой расклад: дрейк — это магический сплав, золото там, бронза, ещё какая-то фигня, замагичена. И стоимость чеканки этого дрейка примерно такая же, как его покупательная способность, плюс-минус мелочи.

И делать мелочь — просто нецелесообразно и невыгодно. Она стоит дороже, чем она стоит, вот такой вот парадокс. И мануфактур и прочего подобного на Нирне просто нет, соответственно, Империи просто нет смысла выкидывать деньги на производство нерентабельных денег.

— У двемеров были разные монеты, но у них — механизация, — вещала мертвечина. — Желтожопые засранцы… Кстати, зря ты ту преступницу не отжарил…

— Правильно я её не отжарил. Ты не отвлекаяся, а трынди по делу.

— Хамло, — проявил Анас похвальное разнообразие в обзывательствах. — Да, по слухам у желтожопых есть “мелочь”. Но в основном, все обходятся мелким бартером, а дрейки — ресурс для крупных покупок.

— И дрейки какой-нибудь пейзанин вообще только видел за всю свою жизнь, а в руках не держал.

— Ну да, а на кой даэдра пейзанину дрейки? Обменяет урожай на нужное. Может продать за дрейки, но на этом только потеряет, купцы своего не упустят. А что тебе за дело до бед пейзан? — заинтересовался некрохрыч.

— Да мне как-то до пейзанских бед и радостей пофиг,— честно признался я. — Ну, разве что пейзаночку какую того…

— Это да, это правильно, — одобрительно покивала мертвечина.

— Сам знаю, что правильно, — признал и я пользу смычку города и дерёвни в постельном плане. — Я вот к чему: если бартер, то должен быть какой-то усреднённый эквивалент. Ну не бывает, чтобы не было, люди всё же регулярно меняются. Ну торгуют… в общем, ты понял.

— Понял, Рарил. Довольно занятный момент, я и не задумывался… но, конечно, знаю, — надулась мертвечина. — Вообще — всё территориально обусловлено. На Вварденфелле, считай — пиво. Десяток бутылок на дрейк, экспортный продукт, идёт с материкового Морровинда. Как и яблоки, одного хватило бы…

— Анас, ты уж совсем-то не жлобись, — ласково попросил я. — Этот карапуз не один был, а с товарищами какими. И от пары яблок не обеднею, блин!

— Не обеднеешь, но проявлять щедрость надо, зная, что она проявлена! А не потому, что ты развесистый лопух.

— Резонно, — признал я, ссыпая почти все дрейки в один кошель, а пару десятков — во второй, на расходы.

Благо завязки позволяли из них делать что небольшую сумочку, что мешочек кошелястого типа.

— Так сколько? — заинтересовался Анас.

— Семьсот тридцать восемь. Видно, за трофеи вышло за три с полтиной сотни, — озвучил я.

— Видимо так, но насколько правдиво — не скажу. Хотя норды к соратникам по бою отличаются предельной щепетильностью. Не соратника и инородца — обманут за здорово живёшь. А вот после совместного боя — только совсем уж бандиты.

— Ладно, это всё хорошо, — собрался я. — Но тренировка не ждёт.

— Похвальное усердие.

— Жить почему-то хочется.

— И желание похвальное, — прошелестел Анас перед тем, как развеяться.

А я попёрся из номера. Он закрывался, в отличие от прочих, мне начислили вычурный медный ключ. Но оставлять имущество я, с учётом заваливающихся в окна девиц и общей атмосферы Свитков, с надеванием на бошки простофилям корзин и выноса всего неприколоченного, опасался. А против девиц в окно я, в общем, не возражаю. Если я в нумере, конечно. А вот если нет — нам таких девиц не надо.

Раскланялся с хозяйкой, которая Дульнея, во второй раз усмехнувшись гибридному, сочетающему в себе Дульсинею и Дулю, имечку. Впрочем, дамочка ничего, но занятия не ждут, так что потопал я на выход из города, на облюбованную полянку на берегу реки.

Дотопал без приключений, заодно понаблюдал за стартом гигантским блох. И зрелище впечатляющее, и хоть понял, как на них ездят-то, не превращаясь в отбитый фарш.

Так вот, силт-страйдер медленно, как будто погружённый в кисель, начал припадать к земле, опускаясь. Я на это зрелище, закономерно, с интересом уставился. Чуть не навернулся о пару каких-то зловредных каменюк, ну да чёрт с ними: отпиннул в реку, пусть там рыбам всяким мешают.

Так вот, с минуту гигантская блоха опускалась, почти скрылась из вида, а потом скакнула. Мощно, люто, набирая высоту. Но — ме-е-едленно, как будто в киселе. То есть, реальная скорость этого прыжка была метров пятьдесят в час, ну может в шестьдесят. Но сама блоха и окружающее её пространство вело себя так, как будто это полноценный и правильный, а не замедленный прыжок.

Колдунство какое-то хитрое, заключил я. Призвал Анаса и стал внимать его занудным и недоходчивым указаниям.

И, в отличие от прошлых раз, указания оказались на диво доходчивы. Занудны, конечно, но с тем, что дух предков — некрохрыч, причём во всех возможных смыслах, я уже смирился.

Так вот, Анас стал меня учить не “представлению, чё сделать”, а именно заклинаниям. Которые оказались, конечно, в определённом смысле костылями. А в определённом — ни фига.

Итак, заклинание — это реализованные в воображении и написанные полученной с соответствующего обливионского плана энергией слова на даэдрике. Который, на минуточку, данмерский алфавит, а заодно.

Правда, ядовость написания мне Анас наглядно показал на примерах. Порядок, взаимная величина(!) закорючек имели значения. Фонетическое произношение значения не имело вообще, только смысл. Но сложный запредельно, к счастью, Анас “немного” даэдрик знал. В том что этот ядовый язык знал кто-то полностью, кроме лютых принцев и аэдров всяческих — я закономерно сомневался.

Так вот, эти закорючины, исполненные колдунской энергией плана, задавали правила, область, много ещё какие параметры магической манифестации. При этом, от мага тоже многое зависело. Как выяснилось, пропуск сквозь свои душевные причиндалы обливионщины наносит некий ущерб. Неким причиндалам, каким — непонятно. Но не физическим — точно.

Ущерб этот, в большинстве своём, восстанавливается за считанные минуты, но может и прибить, если колдунец разинет колдунскую пасть на кусок не по размерам.

Ну и даже в рамках прописанных “правил” можно было пошалить в плане “воля-желание”, правда, тут всё зависело как от воли, так и от желания. От корректности составленного даэдриком заклинания, от знаний желавшего пошалить.

В общем, выходило, что на воле-желании колдовать — это примерно то же самое, что каменным молотком создавать тонкий механизм. Теоретически — можно. Но очень нерационально, рациональнее как следует изучить желаемое воздействие, ну и корректно его прописать.

Из этого, кстати, вылезало и зачарование всяческое, на описание которого и перешёл некрохрыч, пока я тужился над адовыми закорючками телекинеза.

— Свиток — заклинание, написанное краской с пылью заполненных камней душ, — наставительно нудила мертвечина, кивая на мои страдания. — Всякое заклинание на свиток не ляжет или некорректно сработает.

— Зачарование — та же фигня, только не с пылью, а с заполненным камнем? — уточнил я.

— Примерно так, — покивал Анас.

— А чего это свитки напрягают магическую требуху, а зачарования — нет? — резонно полюбопытствовал я.

— А оттого, что достаточного количества… скажем так, душатины, в пыль краски не впихнёшь. Они задают общий вектор энергозабора, немного помогают сверх значения заклинания, а колдовать всё равно приходится магу.

— А в зачарованном барахле камни душ как батарейка.

— Почти всегда. Но не всегда! Есть зачарования, использующие магическую, а иногда и не только, энергию носителя. Вот, есть легендарные артефакты. Кстати, созданные для воздействия с твоим разлюбезным Сердцем Лорхана…

— Не моим, а Лорхана, сам же сказал, — уточнил я.

— Ну пусть так, — согласился Анас. — Его создал один из двемеров, совершенно уникальные предметы… высасывающие любого, их взявшего в руки. И магию высасывает, и жизнь. Совсем, — развела руками мертвечина.

— Это этот, разрубатель и разделитель, вроде? — припомнил я.

— Не только, но наиболее известные.

— А это не может быть защита? — задумался я.

— Не думаю, — помотал черепом Анас. — Сожгло бы в пепел, разложило в гниль — да, защита. А высасывает все энергии… Может быть, но не думаю. Кроме того, есть менее смертоносные артефакты, тянущие энергию и очень дискомфортные носителю.

— Для даэдр, что ли, этот разрубатель-разделитель?

— Возможно что и так. В общем — сносно, — оценил мои помахивания камушками Анас. — А теперь — без заклинаний.

— Садист, — взвыл я.

— И этим горжусь! — ликовал некрогад. — Но можешь небольшие камни. Это вообще не нужно на этом этапе. Травинка, лист — тоже подойдет. И внимательно смотри, старайся увидеть энергии, понять, что и как происходит. Это и есть путь мистицизма — не столько использование, сколько познание энергий! — пафосно заявил он.

— А души-то причём? — полюбопытствовал я, пыхтя над листиком.

На что Анас выдал такую картину: души — это не “бессмертное-неубиваемое” и прочее. Душа — это некая фракция духа, который вроде бы и вправду неубиваем и прочее… только никому нахрен не нужен, в силу своей неубиваемости, бессмертности и непригодности. Каирн Душ этими духами забит, бездушными, как ни парадоксально. Бессмысленные и безмозглые создания.

А вот душа — это то, что было “жизнью”. Память и энергии. Но душа без тела повреждается, качая обливионовские энергии в Нирн. И не восстанавливается: последнее — свойство телесных существ. Вроде бы, некие призраки и могли восстанавливаться, но в данном случае Анас предполагал, а я соглашался, что похоже на правду: колдующие призраки восстанавливаются за счёт душ живых, поглощая их.

В общем, эта фракция, которая душа, отдиралась специфическим заклинанием, заключалась в камень душ, и использовалась как насос для обливионщины, пока не сломается.

— И душа — энергия, Рарил, — вещал некрохрыч. — Она, в отличие от духа, подвластна мистицизму, видна и изучена.

— Сложноорганизованная, с информационным наполнением…

— Пусть так, но всё равно — энергия, — заявил Анас, на что я согласно кивнул — в общем-то, так и выходило.

В общем, день прошёл плодотворно, не только в плане тренировки, но и понимания магии. За что некрохрычу честь и хвала, хотя зануда он, сволочь и данмер… Ну в общем, нормальный он, выходит.

Правда, уже ближе к вечеру, когда я потихоньку сворачивался, мертвечина разнуделась:

— Рарил, нужно найти девку на ночь!

— Анас, не хочу тебя расстраивать, — состроил сочувственную морду лица я. — Но тебе не дадут. Но даже если найдётся столь прожённая некрофилка… Анас, тебе нечем. Смирись, — скорбно заключил я.

— А-а-а… ну ладно, сносно, — признал отсутствием копошений моё безоговорочное доминирование мертвечина. — Но девка нужна! Длительное воздержание…

— Какое, нафиг, длительное?! — уже искренне возмутился я. — Я тут на днях чуть не скончался насмерть…

— Ты преувеличиваешь. И прошло много времени. И…

— Ты — старый извращенец и греховодник, — заключил я. — Ладно, но напрягаться неохота. Не люблю шлюх, конечно… Но зайду в бордель, порадую твою дохлость, — милостиво решил я.

— А сам будешь мучиться и страдать, — заядоточила мертвечина.

— Естественно! От своей высокой морали и… ну я придумаю попозже, от чего ещё. Ипать и страдать, только бы вашей дохлости хорошо было.

— И не надо в бордель. Ещё деньги тратить! Ты парень вполне ничего, подкати к официантке!

— А они дадут? — задумался я над новизной предложения.

— Не одна, так другая точно даст! — уверил меня Анас.

— Ну, поверим на слово. Подкатываю. Если меня все пошлют — я спокойно сплю, а ты… споёшь оду моему целомудренному величию, — решил я добавить интереса в происходящее.

— А если даст, ты… — начал было мертвечина, но замолк, уставившись на красноречивую дулю.

— А если “даст”, то я её отжарю. А не лягу спать, как мне очень хочется, — ехидно ответил я.

— Нет, ну вот сволочь-то какая, — обратилась мертвечина к небу над головами. — Настоящий данмер, истинный Фир!

И развеялся. По-моему, пустить отеческую слезу некрохрычу помешало только фактическое отсутствие слёзных желёз в провалах глазниц.

И интересно, Рарил просто так страхался? Хотя вроде бы Анас не может с телом взаимодействовать. Да и если подумать, просит мертвечина не так уж и много — ну если чтоб в койке кто-то был. Я, в принципе, и не против, хотя каждую ночь… но здоровье позволяет… Не знаю, посмотрим, мудро заключил я, маршируя в Восемь Тарелок.

В заведении меня и поймала одна из официанток, довольно потешно выговаривая, что у меня оплачен обед, а я не жрамши. Забавная такая, ну и симпатичная — хотя, подозреваю, тут примешались реакции и данмерского тела. Бесовская мордашка данмерок на человеческий взгляд была… а, проканала бы и в человеческом виде. Так что я подумал, да и решил, что напрягаться не буду, но подкачу. И подкатил, когда девчонка ставила мне на небольшой отдельный столик в уголке последнюю тарелку.

— Сударыня, разрешите вам впердолить, — широко оскалился я.

Улыбка была вызвана не в последнюю очередь тем, что я представлял, как некрохрыч через речевой центр это сынтерпретирует, бедолага. Но справился дохлятина, потому как девчонка стрельнула на меня глазами (а не надела поднос на голову, например) и выдала:

— Ваше предложение лестно мне, уважаемый, но с сожалением вынуждена отказать: я замужем.

И утопала, посулив пригласить к столику свою товарку. И, по-моему, эти мадамсы надо мной поиздевались. Точнее — над Анасом, потому что я особо их в койку затащить не рвался, а от классической фразы искренне тащился.

Но у каждой из оставшихся семи официанток, помимо слов о том, как им охренительно приятно слышать мой вопрос о впердоливании, находилась отмазка. Или прямая, на тему “впердоливателя имею, в заместителе и помощнике не нуждается”. Или косвенная, вплоть до “неблагоприятного расположения созвездия Любовника для меня, достопочтенный”, и даже “у меня, к моему прискорбию, разболелась голова, так что не смогу разделить с вами ложе”.

Чуть не предложил последней, с болящей головой, покувыркаться на коврике или в мойной в подвале: а чо, не ложе, как не крути. Но махнул рукой. Отшили, конечно, но забавно вышло. Да и сам момент подката, когда на ответ подкатываемой, по большому счёту, плевать, оказался довольно занятным и новым для меня.

Ну, как-то, я обычно подкатывал раньше с конкретной целью, и на нередкие отказы реагировал если и не слишком трагично, то всё равно было неприятно. А теперь — забавно и смешно местами вышло.

Напоследок, перед тем как удалится в мойню, я, с широкой улыбкой, подвалил к стойке. Там с бутылками и подносами из кухни копошилась хозяйка Восьми тарелок, почтенная госпожа Дульнея Ралаал. Дамочка хоть и постарше официанток, но вполне аппетитная, как я пару раз отметил. А уж фигурка у неё… Впрочем, у всех данмерок фигурки были довольно похожи, модельно-истощённые, на которых двоечка сисек — великая редкость, обычно единичка. В общем — нормальная фигурка, и вообще.

И, помимо того, что дамочка была привлекательна, расшалившемуся мне было интересно, как она отмажется от лестного предложения. После восьмёрки отказов на согласие я не рассчитывал совсем, но вот что скажет — было искренне интересно.

— Сударыня Дульнея, позвольте вам впердолить! — бодро и радостно обратился я к хозяйке заведения.

— Досточтимый господин Рарил, девочки уже говорили о вашей нужде. Неудоволетворённый клиент — позор на заведение! Да и я не против, если начистоту. Данмер вы, — смерила она меня взглядом, — привлекательный. Я — даэдрически привлекательна. Так чего же время на разговоры терять?

— Эм-м-м… — несколько растерялся я, подкрутил свои усики, воспрял и честно предупредил. — Прекрасно, госпожа Дульнея, но я бы хотел навестить мойную.

— Это весьма отрадно, господин Рарил. Да и я несколько обременена делами, так что навещу вас после полуночи, если вы не возражаете.

Я, как понятно, не возражал, но в мойню потопал в состоянии “бывает же”. Впрочем, помыться в здоровенной ванне-бассейне с проточной водой мне это не помешало. Насколько я понимаю, этакий аналог нихонского онсёна, горячего источника, просто в ванной, а не природного. С учётом вулканической активности Вварденфелла — довольно распространены такие мойни должны быть, прикидывал я, поднимаясь к себе.

— Ты как меня перевёл, старый хрыч? — с искренним интересом обратился я к тотчас же призванному Анасу.

— Это ты про своё “позвольте впердолить”? — веселилась мертвечина, на что я кивнул. — Да примерно как есть, так и перевёл. Смотри: госпожа и сударыня…

В общем, порядка часа мы ещё и лингвистикой позанимались. Хотя с учётом даэдрика как языка заклинаний — скорее полезно, что и Анас подтвердил.

— Так что, Рарил, как есть, так и перевёл,— подытожил разбор слов некрохрыч. — Хотя восемь отказов — меня удивили. Но хозяйка — весьма ничего, — покивал он.

— На безофициантье и хозяйка сгодится, — покивал я.

И дамочка завалилась, и даже потрахались мы с ней. И даже сексом. Правда, помимо чисто физиологического удовольствия и облегчения — ничего не было. Эта мымра, видимо, слишком высоко себя ценила, потому как стиль поведения в постели был: “раздвигая ноги я оказываю благодеяние, а ты уж напрягайся”.

В общем — бревно-бревном. Ну и я не напрягался, просто додолбившись да пары оргазмов, не особо обращая внимания на партнёршу. Ну бревно же, хотя и драгоценного чёрного дерева.

Поняв что продолжения не предвидится, Дульнея закопошилась (вот пока я пыхтел лучшеб копошилась бы!), оделась, и снисходительно выдала.

— Рарил, я вас навещу завтра. Вынуждена констатировать, что вы… плохой любовник. Но небесперспективный, так что я вам покажу завтра пару ухваток, приятных женщине.

— Дорогая Дульнея, с вами я получил несравненный и незабываемый опыт — соития с древесным бревном. Ваша страстная неподвижность меня так заводила, так заводила! — галантно ответствовал я. — Так что если вы меня навестите, я, возможно, преподам ВАМ пару уроков, как сделать мужчине приятно.

— Вот как? — упёрла уже одетая дамочка руки в боки.

— Именно так, — сделал я изящный жест лапой, и даже не фигу и не средний палец.

— Вызов? — уже с подрагивающими уголками губ уточнила она.

— Именно, — серьёзно покивал я.

— Что ж, завтра увидим, господин Рарил, кто кого удивит и научит, — выдала она и покинула нумер.

И на следующую ночь и вправду завалилась. И стала на неделю постоянной любовницей. Хотя отношения у нас так и остались скорее азартными — в стиле кто кого перетрахивает. Но, выкладывались оба, так что всё это вот пошло в удовольствие и на пользу.

Но это было приятно, но частностью. Главное же: за неделю я изучил на условно-приемлемом уровне телекинез. Ну и видеть живое-мёртвое-магию, само собой. Из этой же школы развеивание. Точнее — деструкция структуры в заклинаниях. Не слишком сильное развеивание, со слов Анаса, но лиха беда начало. А, главное, я видел и понимал, что делаю, что было в плане оперирования энергиями чертовски важно.

Разрушение — просто отработал, помимо хватки-молнии, малую молнию — заклинание, аналог огненный стрелы, послабее в плане разрушения, но фактически мгновенное и с поражающим эффектом током. Правда, тут Анас меня как удивил похвалой, так и заставил задуматься.

— Понимаешь, Рарил: то, что ты используешь — НЕ заклинание молнии, — протянул он.

— Врёшь, некрохрыч! — возмутился я. — А чего тогда? Волшебной силы любви?

— Придурок, — обозвался дохлятина. — Ты используешь не “заклинание молнии”, а “заклинание движения частиц на разности потенциалов”! Понял, дубина?!

— Эк разошёлся-то, — оценил я. — Да понял, вот только… стоп, погоди. То есть ты хочешь сказать, что маги разрушения придают энергии с молниевого плана ВИД стрелы, например. И тупо им кидаются?!

— Тупо-не тупо, а так. Например: та ассасин Хаалу. Рарил, на ней были мощные амулеты, развеивающие магию. Они меня откидывали. Подумай.

— Хех, выходит я её бил не магией, а током…

— Созданным магией, — покивал Анас. — Заклинание-то развеивалось, но свойство молнии, которое ты придавал энергии, не утрачивало. Вот её сначало потряхивало электричеством, а потом тобой, — захихикал некрохрыч. — И со стрелой так же. Это не молниевая стрела, таких заклинаний просто нет. Это именно природная молния, созданная твоей волей из энергии молниевого плана.

— Занятно, — признал я.

— Несомненно. Хотя это совершенно не панацея и не сверхоружие. Многие защиты твои молнии не пройдут — слишком слабые. Но многих удивят до дрожи, — опять захихикал Анас.

И, наконец, я создал свой первый свиток. Точнее — четвёртый, с помощью Анаса, но создал. И он кидал огненную стрелу, причём мою фирменную, куда надо. А то я от мелкой шаровой молнии, на третьей попытке, минуты две драпал, под подбадривающие кричалки мертвечины. Так всё равно догнала, подлюка такая!

— В общем, пора в гильдию, Анас. Уметь ты умеешь достаточно, для неофита. Более чем. Денег немного, но есть, а это свобода манёвра. Пора, Рарил, труба зовёт!

— Ни хрена не слышу труб, — сварливо отозвался я. — Речка булькает, блохи гигантские попёрдывают-похрустывают. А труб нет.

— Нет в тебе тяги к аллегориям…

— Во мне дохрена тяги к аллегориям, культуре, эстетизму и прочей ненужной херне, — отмахнулся я. — Некрохрыч, кончай парить мне мозг и говори, на кой мне в гильдию именно сейчас, а не через неделю?

— Вот догадливый… ну, к лучшему, возможно. Я — некромант, Рарил! И мне нечему тебя учить. В мистицизме — захват душ. Но это долго, ресурсоёмко, а чтоб захватить душу — её надо победить. Ну научу я тебя ледяной хватке, например. И даже вампиризму — не дёргайся, это заклинание школы разрушения. Но остальное знаю только теоретически. Зачарования не знаю вообще. А с некромантией… есть у меня нехорошие подозрения, но не буду тебе их озвучивать пока.

— И всё-таки?

— Нет — значит, нет, не скажу, а то накличу! Позже проверим. Хотя и не так это страшно, — протянул он.

И не кололся, партизан дохлый! Но я забил — серьёзное что-то сказал бы, а так — и вправду ждёт.

Так что на следующий день вымытый и с напомаженными усиками и бородкой топал я в отделение Гильдии Магов города Балмора.