• Илья Модус

• пт-4

В который уже раз Андрей Горец помогает наводить суету в количестве прод по данной вселенной.

За что ему персональные честь и хвала.

Обсуждение между Лордом Хоксенвильваареном и эльфийским королем затянулось за полночь.

В очередной раз.

С момента отбытия эльфийской принцессы король Гилраэн и его будущий зять не проводили и минуты свободного времени, чтобы не обсудить свои планы.

Магус присутствовал при каждой из этих встреч.

Забавно, но ни один не затрагивал тему свадьбы.

Они делили и делили земли, решая, кому из мэрров и лэрров подвинуться со своими претензиями.

Какая замки и деревни отойдут к эльфам.

Нужны ли им будут крестьяне-люди.

Сколько войск правитель Лесного Королевства сможет выставить, сколько магов, как лучше будет прорываться сквозь горы и объездные пути, не стоит ли отправить заблаговременно сотни скрытников, чтобы они прикончили наиболее лояльных королю аристократов.

Ведь он так удобно для заговорщиков собрал их в одном месте и вот-вот начнется Большой Турнир, когда все будут пьяны и беззаботны после показательных ратных подвигов.

И тому подобное…

Общие тенденции были понятны и без дополнительных пояснений.

Каждый из мужчин хотел оставить в тылу как можно большее количество собственных сил и отправить на бойню войска другого.

Оба прекрасно понимали, что играют по одним и тем же правилам, но вслух не высказывали претензии — только лишь намеки, дескать, да, я понимаю, что ты недоволен моим решением, но попробуй меня убедить поступить иначе!

Он слышал все — как и доверенное лицо короля, которому дозволено было остаться.

Слуги тоже слышали, но о них не стоит беспокоиться — к этому моменту о них уже побеспокоились.

В Мунназе воцарилась ночь, но с высот господского замка можно было наблюдать за тем, как в окрестностях столицы Востока располагаются многочисленные шатры эльфийской армии.

Сотни и сотни шатров…

Тысячи и тысячи солдат, прибывших из Великого Леса.

Их было превосходно видно в свете десятков крупных костров, на фоне которых виднелись мечущиеся фигурки.

Эльфы встали лагерем за несколько сотен метров от крепостных стен и вдалеке от тракта, дистанцируясь будто бы от людей.

В городе остались лишь гвардейцы короля Гилраэна, коих насчитывалось чуть больше сотни.

Но каждый гвардеец короля эльфов стоил десятерых великолепных воинов королевства людей.

А может и поболее того.

Магус постоял еще некоторое время, наблюдая за зрелищем, ради которого он так долго находился здесь.

Прикрыв глаза, он втянул воздух полной грудью, отметив, что в нем появился оттенок горелого дерева и тканей.

Похоже, что где-то случился пожар, притом крупный…

Магус распахнул глаза и улыбнулся.

Ах, ну да, да…

— Милорд, — рядом с ним неслышно появился командир его собственных вооруженных сил. — Мы полностью готовы.

— Так приступайте, — спокойно сказал Магус, поправив просторную мантию, после чего, опираясь на посох, направился в сторону Тронного Зала.

Король и его будущий зять имели обыкновение заседать там, не отрываясь от обсуждений на такие мелочи, как посещение великолепной столовой.

Зачем, если прямо здесь, по соседству с большим столом, на котором разложена самая подробная из имеющихся карт всего королевства, стояли превосходные яства и напитки — как людские, так и эльфийские.

Магус подошел к массивной двери, за которой находились правители, но дорогу ему заступили несколько гвардейцев из дома Хоксенвильваарен.

Пара эльфийских стражников, составляющих второй пост, даже не пошевелились при его приближении.

Правильно — зачем этил лишние мышечные сокращения, когда люди и сами в состоянии выяснить кому потребовалось сюда прийти в столь поздний час.

— Не велено никого пускать, советник, — преградил ему дорогу десятник, по совместительству — начальник этого караула.

Магус потрепал его по щеку, усмехнувшись, когда глаза десятника расширились.

Его бойцы тоже испытали этот шок, увидев, что происходит дальше.

Но и противиться они тоже не могли.

У них просто не было такой возможности.

Даже шанса на сопротивление.

— Так никого и не пускай, — посоветовал ему Магус, проходя в распахнутые двери как раз в тот момент, когда эльфийские стражники скрестили клинки с десятником и его бойцами.

Король и Лорд, судя по их раскрасневшимся и довольным лицам, явно пришли к какому-то согласию, но то, что они видели за спиной Магуса, когда двери затворялись, их сильно разволновало.

— Магус! — рявкнул Рикард, явно трезвея на глазах. — Что там происходит, забери тебя Преисподняя!?

— Почему твои люди напали на мою стражу? — эльфийский король сделал пару шагов в сторону, положа руку на рукоять своего длинного меча.

Из-за мягкотелости Рикарда эльфам было позволено сохранить право носить оружие даже в Цитадели.

Невиданная наглость.

— Прошу извинить меня за столь внезапное появление, — произнес Магус, подходя ближе к обоим. — Но вести не терпят отлагательств, мой лорд.

— Что еще за новости? — спросил Лорд Хоксенвильваарен, бросая взгляд на свое оружие, стоящее без дела у трона. — Говори быстрее! Я хочу знать где моя охрана и почему у дверей тронного зала идет сражение!

— Я тоже это хочу знать! — эльф что-то крикнул на своем языке, но реакции не последовало. — Что здесь творится, Хоксенвильваарен?!

— Ваша магия не действует в тронном зале, — пояснил Магус. — А происходит… мятеж. Армия эльфов сейчас сражается с отрядами наемников, в то время как облаченная в контрабандные доспехи из мифрила, вооруженная мифриловым оружием гвардия Дома Хоксенвильваарен сражается с гвардией короля Гилраэна, убивая их по всей Цитадели.

— Что?! — опешили оба знатных мужа, к которым практически вплотную подошел Магус. — Кто поднял мятеж?!

— Я, — спокойно ответил Кривой, коснувшись кончиком своего посоха груди сводного брата и отбрасывая его к стене магическим ударом.

Эльфийский король обнажил клинок, встав в стойку и тут же проводя атаку, которая не увенчалась успехом.

Магус отразил каждый выпад, орудуя своим посохом с недоступной для лишенных магии разумных скоростью.

Уже через минуту сражения с более сильным противником, он сломал королю ногу, обезоружил и прижал заклинанием к полу.

— Господин! — на пороге тронного зала появился командир его армии. — Эльфийские гвардейцы засели в выделенных им казармах, мы не можем пробиться к ним.

— Что с армией эльфов?

— Их лагерь горит, убиты многие, но большая часть армии успешно обороняется, — сообщил командир. — Предпринимаются попытки вырваться из окружения — и многие из них успешны.

— Мои воины придут за твоей головой! — прорычал отрезвевший король Гилраэн, оскалив белоснежные зубы. — Ты за все ответишь, проклятый колдун! Эльфы всегда мстят!

— Навряд ли у вас получится в этот раз, — спокойно ответил Магус, обращаясь к своему слуге. — Сообщи эльфам, что если они не сдадутся, Лород Хоксенвильваарен отправит им голову их короля на блюде из деревьев Великого Леса. А затем прикончит их лично, обрушив всю мощь Востока и их дурные остроухие головы, их детей в Великом Лесу и всех эльфов, до которых сможет только дотянуться.

— Будет исполнено, мой господин, — командир бесшумно удалился, чтобы стать проводником еще одной бескомпромиссной лжи, что лилась этой ночью ничуть не меньше, чем кровь.

— Лжец! — рявкнул Гилраэн, попытавшийся было освободиться из магической сети, но практически сразу понял, что этого не случится. — Только эльфийская кровь и древние регалии в состоянии сделать это! Мои солдаты знают нашу историю и твой обман…

Он замолчал, когда Магус ударил его по лицу посохом.

— Молчи, тварь, — тихо сказал он, сбрасывая с себя накидку, демонстрируя надетую на него церемониальную кирасу. — Не упивайся ты здесь, лелея мечту о том, как обманешь всех людей Мунназа, отправив их на войну, а сам займешь Восток и обратишь нас в своих рабов, ты бы понял, что я уже подчинил себе древнюю эльфийскую магию. Или, ты думаешь, что без нее я смог бы заблокировать магию королевского рода эльфов? Уж она-то посильнее человеческой будет…

Судя по бешено вращающимся глазам короля, он сообразил это только сейчас.

Что ж…

Не будь он так беспечен, то наверняка бы подметил, что эльфийское вино, которое он вкушал столько дней подряд, имеет слегка отличный от привычного ему вкус.

— Магус! — Кривой повернул голову, наблюдая за тем, как его брат, схватив Копье, встал в угрожающую позу. — Я поднял тебя из дерьма! Возвысил! Сделал своим советником!

— Да, — спокойно заметил мужчина. — И Магус был тебе за это благодарен все эти годы. Порой меня даже мучают его эмоции и воспоминания, оставшиеся в теле. Но… Видишь ли, я — не Магус.

Лорд Хоксенвильваарен, выслушав исповедь, с яростным криком бросился на самозванца.

Он успел сделать целых два шага, прежде чем магия Кривого, полыхнув алыми цветами, разорвала мужчину на куски.

— Собственно, — он утер с лица кровь, попробовал ее на вкус, после чего с улыбкой посмотрел на короля Гилраэна, — ничего иного от эльфов ожидать ведь и не приходится, не так ли, мой остроухий друг?!

— Да кто ты вообще такой?! — опешил тот. — Я… Рикард сказал, что все менталисты уничтожены!

— Конечно уничтожены, — согласно кивнул Настоящий Посредник. — Но, видишь ли, я и занимался этим вопросом… Наверное логично, что обезопасил себя от конкурентов, не так ли? А сейчас ты, — он наклонился над королем эльфов и коснулся объятыми красным светом пальцами лба высокородного мужа, — будешь делать то, что я прикажу…

— Да никогда, — оскалился Гилраэн. — Королевский род эльфов благославлен Богиней на истребление мерзких человеческих отбросов. И ментальная магия нам не страшна!

— Тем хуже для вас, — легко согласился «Магус», соткав из воздуха алый кинжал и отрубая им голову короля. — Ведь тогда у меня не остается больше вариантов, кроме как покончить с ваши подлым родом. Для того, чтобы поставить себе на службу армию эльфов хватит и твоей дочурки. И магии Мунназа, чтобы закончить то, что я начал много лет назад…

---

Корделия говорила, что следует использовать воображение.

Магию Теней использовали Практики, и вероятнее всего — Творец.

Кто создал для него правила, если он был первым во вселенной?

Никто.

Значит… Что ограничивало его работу по созданию миров, живых существ и прочего сущего?

Правильно.

Воображение.

А раз так, то…

Думаем и пашем.

Воссоздать «Барьер Теней», хоть я и использовал его всего раз, в Прокаженном Лесу, не составило большого труда.

Гораздо сложнее было сдерживать боль внутри себя.

Душа словно с цепи сорвалась, а магия, струясь по телу, так и норовила из спокойных течений превратиться в подобие цунами.

На создание нового заклинания потребовалось некоторое время, но когда плетение было сформировано и выпущено на волю…

Мои жертвы, в первое мгновение оцепенев от ужаса, попытались спастись бегством, но бело-зеленые смертоносные магические клинки, подобно клыкам самой смерти, неумолимо настигали их.

Ночную мглу разорвали предсмертные вопли.

Обезумевшие эльфы, которые увидели, как их магов порвало в клочья, превратив в фарш, бросились бежать наутек.

Бесстрашные воины Великого Леса изведали вкус страха перед тем, как смерть настигла их.

Бело-зеленый ураган, глазом которого я являлся, налетел на внутренний двор замка Беркред, уничтожая все на своем пути.

Мифрил, сталь, камень, тела — все изничтожалось, дробилось, рвалось на мелкие куски.

Скрежет металлов, треск дерева и разрываемой ткани, рев пламени, хруст костей и камня, вопли, дикие крики — все слилось в ужасающей, немыслимой какофонии смерти.

Воздух пропитался удушливым запахом содержимого эльфийских тел.

Я вдыхал и чувствовал, как во рту оседает металлический привкус, а сквозь ноздри в легкие уходил резкий запах крови.

Камень и песок внутреннего дворика оросился кровью и кусками эльфийского мяса.

Разлетались обломки расколотых копий, разодранных кирас и кольчуг, десятки изуродованных эльфийских клинков присоединялись в водовороте смерти к своим магическим собратьям, проносясь над головами тех эльфов, кто пытался спастись бегством…

Но их встречал «Барьер».

Поддавшиеся панике, лучшие из эльфийской армии, бились о прозрачную блокаду, растекаясь по ней кровавыми брызгами и лужами, когда Магия Теней настигала их.

Неизвестно понял ли кто-то из них вообще что произошло.

Я шагал вперед, выйдя из конюшни.

Мои сапоги утопали в крови и ошметках тел.

Как бы я не старался найти менее грязный путь — его попросту не было.

Я буквально шел по головам.

Картина, о которой я мечтал на Земле, стала реальностью в Аурхейме.

Мне не было дела до этих разумных.

Я не просил объявлять меня вселенским злом и устраивать на меня охоту, стараясь убить лишь потому, что на моей душе стоит демоническая метка.

Я не хотел убивать, но вынужден…

Вынужден…

Мне даже стало смешно.

Перед кем я вообще оправдываюсь?

Перед самим собой?

Мне не нужно объяснять, что я убиваю тех, кто намерен избавиться от меня.

Я делаю то, что должен.

Мне не интересны их жизни.

Меня не волнуют семьи, оставшиеся без кормильцев.

Они пришли за моей головой и знали за кем отправились на охоту.

Что ж, посеяли ветер, пожинайте бурю.

Сквозь безо-зеленое марево передо мной появился темный силуэт.

Спустя мгновение, высокий эльф, на костях которого еще было немало кровоточащего мяса, бросился на меня.

Без криков и воплей — его горло фонтанировало кровью.

Он доживал последние секунды своего существования и тратил их на то, чтобы исполнить приказ своей принцессы.

Ну хорошо.

Отклонить его оружие не стоило большого труда.

Я вонзил «Пожиратель Душ» ему в грудь, испытав толику наслаждения от того, что энергия из его души хлынула в клинок.

Единственная подпитка энергией, которую я получил за это сражение, не считая удовлетворения за убийства врагов.

Ибо ультимативное разрушение не приносило мне ничего, кроме смерти остроухих.

Наоборот, оно высасывало из меня магию с такой силой, что начало не только ломить в груди, но и подташнивать.

Ноги стали слабеть.

Но я продолжал идти вперед.

Пока есть силы — я иду к «Барьеру Теней», где меня подберут.

Прекрасно понимаю, что долго не продержусь — с такими объемами магии мне не совладать.

Возможно — только сейчас.

Возможно — никогда в будущем.

Плевать.

Главное что я убиваю их всех.

Каждого, кто хотел отнять мою жизнь.

Каждого, кто убивал моих друзей.

Да, друзей, ибо в этом мире (да и в прошлом) у меня не было разумных ближе, чем те, кто входил в мой отряд.

Они доверили мне свои жизни.

А я их не спас.

И вряд ли, что когда-нибудь достигну того уровня могущества, когда смогу спасти каждого, кто в меня верит.

А значит, у меня нет другого выбора.

Мне здесь не рады.

Меня используют.

На меня накидывают ошейники, чтобы держать в своих когтях.

Не получится.

Я против.

Сегодня я ставлю точку в том, что соединяет меня с этими землями.

Большую, жирную, кровавую.

Мы идем на Север.

В Дуар Мар’Тун.

Туда, куда меня отправила Геката.

Но мне плевать уже на ее приказы.

Я иду в Гиблые Земли, чтобы возглавить их.

Мне не нужна Земля — плевать на нее.

Плевать на демонов, которые меня использовали — потому что я сам был слабаком и позволил им это сделать.

У меня есть список тех, к кому имеются претензии — и я предъявлю их.

Но не раньше того, как стану готов.

Я стану сильнее.

И рыжая сука уже не отвертится от вопросов, которых накопилось слишком много, чтобы терпеть.

Хватит.

Сегодня я начинаю свою жатву.

И закончу ее только тогда, когда сам пожелаю.

Когда будут похоронены все мои враги и те, кто мной манипулировал.

Я достаточно натерпелся.

Хватит обороняться.

Хватит думать о том, как сделать свои шаги осторожно и не вызывая подозрений.

Быть умнее.

Быть сильнее.

Быть хитрее.

Быть Практиком.

Это — моя судьба.

А кто против — лопату вам в руки, копайте могилы.

Я развеял заклинания только тогда, когда уперся лицом в окровавленный «Барьер».

Душа металась внутри тела с проворством пойманного зайца.

Тело болело, а колени подогнулись сами собой.

Все вокруг — в пыли и дыму, не видно ни стен, ни башен, ничего…

Только кровь и последствия магической мясорубки вокруг меня.

С моих доспехов стекала чужая кровь, а единственное, что не было ей залито — это белки моих глаз.

И зубы, которые я оскалил в попытке улыбнуться, когда увидел, что в десятке метров от меня открывается портал, откуда выезжает фургон и конные.

Резко потянуло в сон.

Тело само собой стало заваливаться вперед, но меня подхватила могучая рука.

— Господин Глеб, вы не ранены? — за время нашего знакомства не так уж и часто на лице Олегуса проскакивало волнение.

Но сейчас он был откровенно испуган.

— Я в порядке, — улыбка вымучена, а оттого больше похожа на оскал.

Мои щеки, как есть, в крови и эльфийском фарше, обнимают две маленькие ладошки, а перед глазами появляется лицо Корделии.

— Тебя Геката не учила напрягаться ровно столько, сколько нужно для дела, а не так, чтобы из задницы кишки повылазили? — требовательно спросила она. — Ты нас всех тут чуть не угробил! На кой черт ты вообще с места сдвинулся?! Ульта привязана к геометрии пространства, идиот! Задушила бы в сиськах, если б не была верной и образцово порядочной! Мы едва выжили, что б тебя суккубы за член кусали каждую ночь! Мне пришлось создавать портал в Чашу, а оттуда — сюда! В голове есть что-то, кроме хлебушка, Глебушка?!

— О чем ты…? — не понял я и огляделся. — Оу… Неудобно получилось, однако…

Замок Беркред перестал существовать.

По крайней мере та его часть, которая располагалась напротив конюшни…

Остался лишь донжон, южная стена…

И чудовищным грохотом рухнули и они.

— Эффектно, ничего не скажешь, — скрестив руки на груди, прокомментировал посол Нуада. — Приятно знать, что в легендах больше правды, чем вымысла. Но, что будем делать с ней?

Он указывал мне за спину.

Повернув голову, я увидел, как из кучи эльфийского фарша, окруженная многочисленными защитными плетениями и собственным бело-голубым защитным полем, поднималась насмерть перепуганная Имраэхиль, вцепившаяся за свой клинок так, будто это единственное, что не позволяет ее рассудку расколоться на миллионы осколков.

Однако, прежде чем брошенное мной Копье Лилит поразило ее, девушка растворилась в белоснежной вспышке.

— Аминасифаль, фригидная сука! — прошипела Эллибероут, что есть силы толкнув в плечо любителя кальянов, отчего он на пару метров отлетел и грохнулся в кровавую лужу. — Там что, у богов вообще чувства самосохранения нет, раз они игнорируют подобное прямое вмешательство?!

— А я-то здесь при чем!? — с обидой в голосе спросил спутник дроу и Золотого Дракона. — У них и спрашивайте.

— Закончили обмен любезностями, — приказал я, бросив взгляд на Нуада, но решив отложить разговор напоследок. — Грузимся, едем за нашими влюбленными и сваливаем отсюда. Меня не тревожить, не кантовать, перекладывать с большой осторожностью. Разбудить разрешаю только в случае апокалипсиса. И то — если не я его устроил.