• Мид Найт

Глава 52: Рассвет

Коноха, раннее утро.

Хината крепко спала, нежась во власти приятного мира созданных разумом иллюзий, не беспокоясь о проблемах реальной жизни. Её не беспокоила навязанная отцом женитьба. Проклятая Печать Главной Семьи Хьюга, которой глава клана собирался клеймить свою дочь, её не страшила. Перевод в побочную ветвь и судьба раба главной ветви клана Хьюга оказались погребены под воспоминаниями о приятном вечере и чувством спокойствия и облегчения.

Разговаривая с человеком по имени Хаку, она почувствовала себя прекрасно. Несмотря на то, что ей пришлось рассказать о довольно личных вещах… Хаку был прав, выговорившись, ей полегчало, а совокупность приятного разговора, теплого чая и сладостей помогла девочке успокоить бушующие чувства.

Но утро наступало, прогоняя сладкие сны суровой реальностью.

Неожиданно она почувствовала что-то странное. Нечто непонятное, заставившее её вырваться из сладкой дрёмы. Приоткрыв свои лавандовые глаза, она поначалу не смогла понять, что видит.

Нечто дрожащее, ало-красного цвета и словно состоящее из многих спутанных ниток, бросалось в заспанные глаза.

— Мама… Мама… — услышала она невнятные бормотания со стороны неизвестного объекта, что на более проснувшийся взгляд оказалось волосами насыщенно-кровавого оттенка.

Тонкий девчачий голос донёсся от этой неизвестной.

Хината резко дёрнула одеяло в неком рефлекторном порыве и обнаружила, что к ней прижималась незнакомая девочка примерно её возраста. Не понимая, что происходит, она решила разбудить её, слегка толкая тело, но незнакомка не желала вырываться из собственного кошмара.

Хината чуть отстранилась, с заметным усилием разжимая хватку аловолосой, дабы рассмотреть лицо уткнувшейся носом ей в ключицу девочки, и заметила отчётливые дорожки слёз на щечках.

Во сне незнакомка всё продолжала слабо мямлить одно слово: "Мама…".

— Ками-сама! — чуть вскрикнула она. — П-простите. П-просн-нитесь. Проснит-тесь! — Хината толкала девочку в плечо, не зная, что делать в такой ситуации. Ей никогда не приходилось никого утешать, а громкость оробевшего голоса понемногу, но увеличивалась, прорезались восклицательные интонации, а сила толчков всё увеличивалась.

— Мама!!! — прокричала незнакомка.

— А? — и распахнула свои красные глаза, встретившись с взглядом лиловых глаз Хинаты. Широко открыв рот, она смотрела на неё, не понимая ничего.

Разум неудавшейся самоубийцы пришёл в смятение из-за факта восприятия мира таковым, каким он был до того, как кунай скользнул по запястьям, а веки стали тяжелеть.

— Простите. — Только и могла вымолвить Хината, чувствуя себя не в своей тарелке. Взгляд девочки из заплаканно-паникующего потихоньку сменялся шоком, непониманием и истерикой.

— Ты кто? Что ты делаешь у меня в кровати?! Что происходит?! Я же… — незнакомка начала осыпать вопросами бедную представительницу клана Хьюга, что сама была бы не прочь задать таковые самой аловолосой и тому парню — Хаку. Острые раскосые глаза хаотично метались по довольно неплохо обставленному гостиничному номеру, словно что-то ища, а не осматриваясь.

Однако красноволосая, спустя несколько секунд бессистемного метания взглядом по комнате, резко остановилась и как-то заторможено взглянула на свои руки…

Они были совершенно чисты — не верила она — мягкая кожа не несла на себе ни те шрамы, что неминуемо должны были остаться на запястьях, ни те, что оставались от укусов и прочих полученных ранее ранений.

— П-прости, я не знала, что это твоя кровать. — Робко извинилась Хината, своими глазами внимательно следя за девочкой, которая творила нечто, на её взгляд, странное.

Слова белоглазой остались незамеченными, куда больше незнакомку интересовали собственные запястья. Неизвестная, находясь словно в трансе после введения в кровь сильного успокоительного, с такой чуткостью осматривала, ощупывала и нежно гладила запястья своих рук, словно увидела их впервые в жизни.

После дёрнулась настолько резко, словно применила шуншин, вскочила с кровати, незамедлительно начав стягивать с себя одежду.

Идеальное тело без единого изъяна — не было даже родинок, пятнышек или шрамов — предстало пред робкой девочкой.

Ноги, живот, грудь… аловолосой было словно наплевать на стороннего наблюдателя, она не могла оторвать взгляд от собственного тела!

— Нет… — Голос девочки полнился неверием в происходящее. — …их нет… Их не!... — Хинате показалось, что температура воздуха резко повысилась в момент, когда неизвестная заметила посторонний взгляд на себе.

— П-простите, а ч-чего "нет"? И почему вы разделись? — её пухлые детские щёчки заалели, а голос наполнился робостью.

— А? — чуть заторможено вымолвила красноволосая. — Ты кто?! Нет, это всё сон, иллюзия! Я сейчас проснусь! Кай! — громко выкрикнула она, сложив нужную печать.

"Ничего не изменилось!" — подумалось ей. Мысли девочки, менее чем минутой ранее лежащей на одной кровати с Хинатой, стали принимать панический оборот.

— Ай! — Девочка сильно ущипнула себя за руку, надеясь развеять наложенное гендзюцу или, по крайней мере, чувством диссонанса иллюзорных ощущений и тех, которые помнит разум, удостовериться в нереальности происходящих событий, от чего громко вскрикнула.

— Прошу вас, перестаньте вести себя так странно. — Настороженно проговорила Хината, что плавно и, словно невероятно небрежно, сбросила ноги с кровати и встала, и, всё такими же с виду небрежными вальяжными шагами, подошла к тумбе около двери, на мгновение заслонив её от взгляда алых глаз незнакомки, сделала вид, что что-то оттуда взяла, тут же потянулась к волосам, быстро немного поправляя растрепавшуюся за ночь причёску, и встала на пути аловолосой к двери в, насколько смогла, внешне расслабленную, но на деле в равной степени позволявшей ей и атаковать и защититься, позу.

Однако, если первые свои действия она смогла выполнить правдоподобно, то вот в момент, когда она отрывалась от тумбы, цепкий взгляд Карин заметил лёгкие подрагивания даже сквозь мешковатый ночной набор одежды.

— Значит, не сон… Где мы находимся? — пробормотала себе под нос алоглазая, поняв, что проснулась далеко не в своём номере. Да и последним её воспоминанием было то, как сознание медленно отходит на задворки устало дремлющего разума, по полным шрамов рукам течёт алая, как её волосы, кровь.

— Гости-н-ница, номер семь… — пробормотала Хината. — Простите, а как вас зовут? — Но незнакомка не успела ничего ответить, поскольку в этот момент к ним в комнату постучались.

Тук-тук.

Хаку постучал в дверь, привлекая внимание и проинформировал проснувшихся детей: — Я вхожу.

Взгляд двух пар необычных глаз, что выражали гамму чувств двух девочек, среди которой превалировали непонимание, смущение и готовность к бою, встретил его.

— Рад видеть, что вы не убили друг друга… — его взгляд бегло осматривает девочек, задерживаясь на Карин, что стояла в одном нижнем белье. — Значит, уже заметила, Хината, сходи в ванную, умойся, почисти зубки, а нам с Карин нужно поговорить.

Хината посмотрела на него непонимающим взглядом, в котором читалось так много немых вопросов. Но девочка сдержалась, решив задать их попозже.

— Хорошо. — Робко ответила она, выходя за дверь. Хаку с Карин остались наедине.

— Жди нас на кухне. — бросил он ей в спину, после чего перевёл взгляд на красноволосую.— Что же до тебя… Может, ты оденешься?

Карин посмотрела вниз, на своё голое тело. И только после этого последовала реакция. Её лицо сравнилось по цвету с волосами, её пробило на дрожь, а после…

— Кья! — С громким вскриком, она запрыгнула под одеяло, полностью покраснев. Парень продолжил стоять на месте, наблюдая за её копошениями на кровати и давая ей время осмыслить происходящее.

— Извращенец! — Гневно выкрикнули из-под одеяла. Губы Хаку тронула легкая улыбка, он забрался на большую кровать, обнимая спрятанное под одеялом тело.

— Не трожь меня, не трожь! — Задражало тело девочки еще сильнее, пока Хаку не положил руку на голову, став поглаживать сквозь одеяло, разгоняя её страхи.

— Тише, тише, успокойся… — Легонько поглаживал он выступающий бугорок из-под одеяла, которым являлась голова девочки. — Я не причиню тебе вреда. Просто нам нужно поговорить. Я знаю, ты вскрыла себе вены, у тебя, должно быть, были на то очень весомые причины. Но ты уж извини, я захотел побыть героем и спасти тебя от ужасной участи… Видишь ли, тебя хотели разобрать на органы или заставить рожать других детей с кровью Узумаки, что точно — этого я не знаю, просто пойми, ты обязана мне жизнью.

Голос Хаку, поначалу успокоивший девочку, заставлял внимать каждому его слову. А после Карин пришла в еще больший ужас от осознания сказанного.

— Я вам не верю! — Постаралась отстраниться девочка от юноши. Но у неё не получилось, Хаку крепко прижал её к себе, не позволяя вырваться из-под одеяла и натворить глупостей.

— Веришь или нет, что это меняет? Ты решила свести счеты с жизнью, если твоя жизнь тебе не нужна, ты не против, если я заберу её себе? — Ласково предложил Хаку девочке, не прекращая гладить ту по головке.

— Что? Что это значит? Вы хотите убить меня после того, как спасли? — Принялась паниковать по новой Карин, но следующие слова Хаку ввергли девушку в шок.

— Нет, но, думаю, тебе не особо хочется возвращаться в своё селение, почему бы тебе не остаться со мной? Можешь стать моей ученицей.

— Я же слабачка, я… — Но подступающую истерику успокоили рука Хаку и следующие его слова:

— Тише, я тебя всему научу, — рука Хаку продолжила гладить девочку. — Сейчас я тебя отпущу, ты оденешься и обдумаешь моё предложение: стать моей личной ученицей или отправиться домой. Оно будет в силе еще несколько дней, пока я не покину Коноху. И другой девочке лучше пока не знать суть нашего разговора. Надеюсь, мы поняли друг друга? — Прошептал он последние слова рядом с ушком девочки, после чего отстранился.

Его хватка ослабла, встав с кровати, Хаку медленно отошел к двери, наблюдая, как из-под одеяла выглядывает красноволосая макушка. Карин провожала его странным, недоверчивым взглядом малиновых глаз из импровизированного убежища.

У девочки были прирожденный талант сенсора. Успокоившись, она применила его, увидев мир и собеседника с совершенно другой стороны. Чакра собеседника была такой приятной, светлой и, в то же время, прохладной, словно снег. Такая притягательная, выделяющаяся на фоне остальных своей чистотой и белоснежностью, она никогда в жизни не видела людей с подобной чакрой.

Встав, Карин начала одеваться, её однозначно заинтересовал данный человек и его удивительная чакра, которая, словно холодный напиток жарким летом, бодрила разум девочки.

---

Солнце давно освещало Коноху, но Собаку но Гаара не спешил покидать свою постель.

Впервые в жизни его разум не терзала боль и крики демона, он смог спокойно выспаться, в полной мере насладившись иллюзорным миром снов. Расслабленно лежа на кровати, он наслаждался тишиной и спокойствием, размышляя о прошедшем вечере.

Остальные члены его команды не желали беспокоить его. Проверив, что с ним всё в порядке, они ушли по своим делам. К сожалению, заниматься тренировками в чужой деревне для них было верхом глупости, поэтому, в отличие от местных участников, они не могли позволить себе подобное. Поэтому его брат с сестрой коротали время за прогулками по людным местам и изучением деревни.

Размышляя о прошедшем бое с ниндзя, представившимся как Хаку, Гаара вновь и вновь досконально вспоминал прошедшую ночь, заново переживая каждый момент схватки.

---

Прошлый вечер. Место скоротечной битвы между джинчуурики Песка и ниндзя Тумана Хаку.

Вложив руку в его ладонь, Гаара без страха вошел в демоническое зеркало врага, оказавшись в огромном просторном зале, чья поверхность словно полностью была покрыта зеркалами.

— Здесь мы можем сражаться сколько душе угодно. Можешь не сдерживать себя.

С безумной улыбкой, Гаара тут же заставил песок атаковать Хаку, начав покрываться песком сам, став напоминать миниатюрную версию самого Шукаку.

Широким веером джинчуурики, не сдерживаясь, послал во врага атаку, не оставляющую и шанса уклониться в таком помещении!

Однако его противник в следующий миг уже оказался за его спиной, в то время как песок заставил лишь опасть водой клона.

Мощный удар заледеневшей ладошкой пришёлся на спину Гааре, и тот его почувствовал!

Его защита вокруг области атаки в миг перестала ему подчиняться: кожу, мышцы, кости, сердце, казалось, что огненный луч пробил его насквозь. Сам же песок, всю жизнь не позволяющий навредить Гааре, заледенел, полностью превратившись в лед.

— РХААА! — он взревел от боли, один его глаз сменился на демонический.

Отпрыгнув от врага, джинчурики начал превращать свою чакру в тонны песка, что быстро начали заполнять ледяную арену.

Словно разверзлась кристальная земля, и изверглись песчаные гейзеры!

Закружилась песчаная буря, поднявшая сильным ветром множество осколков стекла, множество песчаных щупалец извивались в ней, а по всей периферии то появлялись, то исчезали смертоносные воздушные клинки. Подобная атака накрыла всю арену, и не было ни клочка земли, по которому бы не прошлись ветряные лезвия.

Однако его противник вновь ушёл! Гаару заполняла ярость, Шукаку все больше и больше теснил его разум, перехватывая контроль над телом. В глазах мутнело и очень хотелось спать.

Как взбешённый зверь, обросший песком парень пытался поймать, разрезать, сжать и, наконец, просто раздавить маленькую мошку, однако каждое движение парня оставляло за ним заледеневшие комки песка. Хаку и не думал скрываться, его чакра светилась белым светов в этой буре. Он, словно сам ветер, обходил все атаки джинчуурики, огибая или и вовсе превращаясь в летающий комок снега.

Демон не останавливался ни на миг, не заботясь о своих запасах чакры, в то время как его оппонент то и дело использовал крайне затратные дзюцу.

— Я знал, знал, что ты повеселишь меня! Давай! Еще! Еще! — Кричал Гаара не своим голосом, им уде почти овладел демон, выпуская в сторону врага мощнейшие техники своего песка и стихии ветра!

Огромный ледяной дракон, метров сорок в длину, вновь полетел в сторону джинчуурики, который направил всю мощь бури на врага и выпущенную им технику, от чего ледяной монстр разбился, словно стекло, а его осколки были подхвачены бушующим ветром.

Однако Хаку там вновь не было!

Рой светящихся ледяных игл, заострённых чакрой ветра, что враг спрятал за очередным ледяным драконом, стучит по песчаному покрову, сумев добраться до джинчуурики почти полностью.

Вот он, наконец, ловит врага в Песчаный Гроб и… тот просто обратился в воду и выбрался из техники живым! Снова!

Это действительно могло бы продолжаться бесконечно долго, но выносливость джинчуурики и его запасы чакры в сотни раз превосходили любого человека!

После очередной атаки мелкого человека, тот на мгновение исчезает и… словно запущенный из огромной рогатки, несётся на него, потешно держа пустые руки: будто думает, что держит отведённый назад для замаха меч, а затем невероятно быстро делает, должное быть росчерком меча, движение и, буквально за мгновение до того, как невидимая линия, исходящая из его сложенных трубочкой рук, достигнет тела врага, появляется огромный ледяной клинок, что отсёк бы Еноту голову, не будь тот лишь принявшей форму животного сыпучей массой.

Хаку тратил чакру в таких объёмах, что вскоре случилось закономерное: она закончилась!

Однако, когда Гаара уже мысленно праздновал победу, своим притушенным сознанием радуясь тому, что кровь сильного ниндзя обагрит его песок, враг отскочил и прорычал словно во всю мощь своих легких:

— Секретная техника пополнения запасов чакры!!! — Его уверенный и пафосный голос разнёсся по всей песчанно-ледяной арене, и после, к огромному шоку джинчурики, он почувствовал полностью восстановившуюся чакру противника.

— Нхевосссможно!!! — прорычал-прошипел с каждой секундой всё более теряющий разум джинчуурики.

— Я так не думаю, ну что, продолжим наш танец, Тануки? — Ехидный голос полнился превосходством и надменностью, которую они — и Гаара и демон внутри него — так хотели уничтожить.

Только что на глазах почти обезумевшего джинчуурики случилось невозможное, а после он уже и не помнит, как происходил бой дальше.

Прежде чем демон окончательно захватил разум, Гаара использовал технику принудительного сна, временно высвобождая Шукаку.

Он спал и чувствовал холод, в то время как ниндзя был обречён на сражение с биджу, что означало поражение Хаку, ведь только шиноби уровня Каге могли противостоять хвостатым демонам.

Он не знал, что произойдет дальше, как сложится ситуация с их планом, с Конохой, с его семьёй. Его это не волновало. Но Гаара никак не ожидал очнуться во всё том же заледеневшем зале с огромным количеством льда, который вместе с его песком принимал самые придчудливые формы.

Он чувствовал его, чувствовал намного лучше и четче, чем раньше.

Его враг медленной походкой приближался, его чакра была полна, нет! — В шоке понял джинчуурики. — Чакра его врага в несколько раз превосходила то количество, с которым Хаку начал сражение.

Шаг за шагом, уверенной походкой он подходил все ближе и ближе к поверженому Гааре, у которого совсем не осталось чакры для продолжения боя.

Он проиграл, проиграл еще большему монстру, чем он сам.

Впервые в жизни он почувствовал страх, от Юки исходила такая мощная чакра с примесью такого знакомого демонического отлива. Гаара всё понял, и с кем столкнулся, и почему проиграл. Но инстинкт заставлял его испытывать страх, побуждая желание жить.

Красные глаза, светящиеся потусторонним светом, острые зубы, белоснежная кожа, местами переходящая в чистый лёд. И эта аура, от неё становилось настолько холодно, что перестаёшь что-либо чувствовать.

Он хотел закричать, выкрикнуть, чтобы это чудовище не приближалось, но изо рта донеслись только хрипы. Холодно, было очень холодно, он словно бы дышал холодом, сознание медленно начало гаснуть, с каждым шагом он чувствовал, как приближается момент его смерти.

С каждым шагом врага Гааре становилось всё холоднее, словно это сам Шинигами пришел забрать его душу.

— Прости, кажется, я слегка увлёкся… Ты слышишь меня? — Враг улыбнулся, и холод начал отступать. Подойдя к Гааре, Юки применил лечащие техники и начал вливать в того чакру, не позволяя Гааре замёрзнуть насмерть.

— Зачем? — едва смог вымолвить поверженный противник, когда к нему вернулась способность говорить.

— Мне было больно смотреть на твои страдания, поэтому я решил немного помочь тебе. Какое-то время демон внутри не будет тебя беспокоить. Насладить спокойной жизнью, пока имеется возможность… — Ответил он, не прекращая вливать чакру в тело Гаары.

— Почему? Мы же враги? Не понимаю… — Тихо молвит Гаара, смотря, как сияющие изумрудным светом руки Хаку, лечат его.

— Враги? А у нас есть причины сражаться? Лично я не вижу причин не помогать тебе… К тому же, одиночество — крайне тяжелое бремя, сам испытывал его. Даже в некоторой степени до сих пор испытываю. — Последнее предложение далось Юки тяжелее, словно у него было что-то тяжёлое на душе.

— Ты такой же… — Понимает Гаара, чувствуя некое понимание собеседника, которое он не мог бы объяснить, даже если бы и захотел. Он просто чувствовал, что у них обоих была крайне тяжёлая судьба.

— В любом случае, не стоит прекращать пытаться, даже если один раз поранил сердце, не стоит заковывать его в непроницаемую броню для всех посторонних. С друзьями легче, и иметь того, кто сможет взять хотя бы часть этой тяжёлой ноши, это… приятно. — Закончив лечение, Хаку улыбнулся ему мягкой, понимающей улыбкой.

— Знаешь, дай шанс своей сестре, своему брату. На этом я закончил лечение, ты голоден? Я вот очень непрочь поесть чего-нибудь, пойшли со мной.

Гаара был голоден, а от пережитого спать совсем не хотелось. Они вышли из ледяного мира, отправившись к ближайшей забегаловке.

---

Он помнил, как они молча сидели и ждали, пока повар приготовит рамен.

Тогда ему было так легко, совершенно не хотелось ни о чем думать, просто жить и наслаждаться каждым мгновением, каждым вдохом. После пережитого он по-новому взглянул на окружающий его мир, крики демона не донимали его. Голова больше не расскалывалась от чакры биджу, постоянно вливаемой Шукаку.

Гаара чувствовал себя так легко и свободно, словно он перестал быть джинчуурики и шиноби. Он чувствовал себя простым человеком, пришедшим в забегаловку, чтобы перекусить. Это были приятные ощущущения.

Рамен, которым его угостили был самой вкусной едой, которую он ел в своей жизни. Даже выспавшись, Гаара не чувствовал тех воплей Шукаку, они лишь потихоньку стали появляться на краешке сознания. Но они были в разы слабее. Поэтому…

Посмотрев на занимающийся в далеке закат, Гаара решает пойти отыскать своих родственников.