• Мид Найт

• юки хаку

Глава 9: Исследования и эксперименты

Сделать свою чакру идентичной чакре Шисуи Учиха…

Задача оказалась отнюдь не из легких. Мне потребовалось несколько месяцев, проведённых в мире призыва, чтобы добиться хоть какого-то схожего результата. Но даже маленький намёк на результат для меня был настоящим прорывом. Все-таки не зря я бился над этой задачей столько времени. Вспоминая всё известное о додзюцу, я старался натренировать свои глаза, что были переданы мне от Ранмару, на пассивное поглощение сенчакры и общую работу с сенчакрой.

В режиме отшельника повторить схожие гендзюцу на бедных пленных мне удалось уже через пару недель, попутно я натренировал свои навыки гендзюцу до вполне достойного уровня. Конечно, я еще долго не смогу, как Итачи, одним взглядом отправлять на больничную койку, но все равно, мне теперь под силу затаскивать врагов в более сложные гендзюцу, от которых те без посторонней помощи не высвободятся. Не говоря уже о способности влиять на их мысли, чему я также обучился за это время.

Это были довольно быстрые результаты, меня можно было бы считать гением, хотя я никогда себя им не считал. Всё дело было в контроле чакры, именно благодаря натренированному контролю я и достиг подобных результатов.

Честно говоря, я и раньше чем-то подобным владел, только в многократно более слабой мере. Если так рассудить, то и обычный шаринган владеет неким гипнозом. В таком случае, мангёко Шисуи является возможной вершиной эволюции ветки развития ока гипноза. Мои же глаза, доставшиеся мне от Ранмару, имеют скорее другую природу и более углублены в сторону ока прозрения. Саму эту систему развития я вычитал из украденных в Конохе свитков, которые ранее принадлежали, как не трудно догадаться, клану Учиха.

С каждым значительным этапом роста моей силы и качества чакры, мои глаза всё больше и больше становятся похожи на кроваво-красный риннеган, что только подтверждает родство моего додзюцу с шаринганом. Они с самого начала позволяли мне влиять на духовное и физическое начала человека, разум являлся частью духовного начала, соответственно, я мог влиять и на него. И это я еще молчу про улучшенную реакцию и некую степень предвидения. Просто раньше не было времени на тренировки, в то время, как сейчас…

Всё по-другому.

У меня появилось достаточно времени, способность быть в двух местах и даже жить две жизни, будучи одним человеком, и, самое главное, крайне удобное место для тренировок и иследований своих способностей…

Я многое успел обдумать и, кажется, чуточку приблизился к пониманию работы чакры и техник в целом.

Мои глаза, как и всё остальное тело в режиме отшельника, были переполнены сенчакрой, поэтому мне довольно быстро удалось приблизиться к результатам Шисуи. Но только приблизиться, а не достичь их. Повторить заветную технику Котоакацуками у меня еще долгое время не получится. Да и то, подобные силы ока гипноза, а именно — управление мыслями, мне было доступно только в сеннин-моде, который ограничен временем и требует подготовку в виде пяти минут непрерывного сидения на месте с целью сбора сенчакры. Конечно, есть хитрости для продления этого времени, теневые клоны, к примеру, но пока моё тело не станет вырабатывать или поглощать окружающую меня энергию мира, подарив мне тем самым вечный сеннин-мод, это смотрится несколько блекло…

Однако, если так подумать, то я уже добился немалого и уверен в том, что добьюсь еще больших результатов в недалёком будущем. Все же, пускай мои глаза куда лучше подходили для способностей из ветки ока прозрения, ничто не мешает натренировать мне другие способности Шарингана. Ведь, как я уже неоднократно замечал, моё додзюцу имеет схожие черты с глазами Учиха, что я и подтвердил на пленных кумовцах, пускай те и испытывали не самые приятные чувства, но результат был впечатляющим. Для дальнейшего прогресса нужно только время…

Возможно, если у организма будет постоянное чакрообращение между нужной мне чакрой и той, что у меня имеется, это благоприятно скажется на огранизме? Хотя какого-либо генетического образования у меня не было, я мог расчитывать только на феноменальную живучесть ниндзя и парочку фактов о том, как Кабуто удалось привить себе чужие гены.

Используя глаз Шисуи только как точку выработки чакры, теоретически, я мог сделать свою чакру более качественней. Вот только сила шарингана не в особом строении глаза, а, по большей части, в мозгах, которые преобразуют нужную чакру для мутации генетически склонных к этому глаз. Проблема была в том, что было необходимо держать подобный конструкт поближе к мозгам, в идеале, в виде глазницы. Но спешить в мире призыва было особо некуда, поэтому я, не торопясь, продолжал свои попытки улучшить качество чакры с попутным обучением такому сложному искуству, как гендзюцу…

Было желание также начать исследовать находящийся у меня в наличии глаз Обито, который я получил прямиком из глазницы Какаши. Как же давно это было… Но я помнил смутные моменты, когда сам Обито мог видеть своим глазом, что в это время находился в глазнице у Какаши. Поэтому я не решался начинать исследования над ним, опасаясь, что Учиха почувствует, или, не дай боже, сможет найти меня, получив доступ уже в моё измерение, поэтому этот глаз хранился в тёмном месте глубоко в моём зеркальном мире.

Большие надежды я возлагал на клетки Хаширамы, которые попросту не знал, как имплантировать себе. Рисковать получить лицо Первого Хокаге мне не хотелось, но и повысить силу своего тела я был не прочь, поэтому, тщательно подготовившись и посмотрев, как реагирует моя кровь на клетки, я взял самую малость, перемолол и пустил себе по венам посредством капельницы.

Звучит так себе, но, помня из канона, как тот же Мадара просто взял и вшил в себя кусок мяса Хаширамы, или это была кожа? Другим примером выступал Кабуто, что перемолол настоящее тело Орочимару, пустив получившейся яд себе по венам также посредством капельницы.

В общем, шансы у меня были не маленькие, и я решил рискнуть.

Операция происходила под наркозом, с запасом жизненной силы пленных, и проводили её теневые клоны. Для подобного мне даже пришлось соединиться со своей второй половиной, что всё это время занималась делами деревни и развлекалась по ночам с женой и любовницей. Нет, я нисколько не завидую, поскольку у нас была одна память и одни чувста, я не чувствовал себя обделённым, но постоянные тренировки были несколько утомительны.

Все прошло, на удивление, успешно, хотя назвать подобное успехом я мог с натяжкой.

Не помер, тоже успех. После операции по вживлению в меня ДНК Хаширамы, я не особо изменился внешне, просто проснулся крайне голодный, вот и всё. Возможно, генов было слишком мало или мои гены подавили гены Сенджу, что навряд ли, но ни Мокутона, ни супер-пупер регенерации я не получил. Скорее, было слишком мало генов, и моё тело попросту ассимилировало иэ, впрочем, кто знает, возможно, в будущем они еще себя проявят. Я изначально не планировал пересаживать себе именно чистые гены Хаширамы, надеясь отыскать белого Зецу для этой задачи, но первое попало в мои руки куда быстрее второго.

В любом случае у меня еще имелись клетки Первого Хокаге, и я мог повторять свои попытки. А пока лучше сосредоточить всё своё внимание на глазе Шисуи и своих способностях в гендзюцу. Меня не покидали мысли о том, как я научусь управлять чужим разумом, последнее мне было крайне необходимо для моих ближайших планов. А там уже и с Акацки можно будет разобраться. Нужно только кое-чему обучиться, а для этого нужно совершить невозможное. Впрочем, чакра — мой лучший помощник в совершении чудес.

Все же, как это легко, знать решение задачи еще до наступления самой задачи…

---

Темнота, холод, после своей смерти она чувствовала только это. Никакого загробного мира, никакого лучшего посмертия, только бесконечная темнота и безграничный холод. И только воспоминания о рождении сына согревали её сердце.

Время не имело значения, когда не было возможности его измерять. Сколько времени она пробыла в таком состоянии узнать было невозможно. Но вдруг, неожиданно, появился далёкий яркий свет.

Еще даже не осознавая причину своих действий, она стала приближаться к нему, к свету. Не зная даже, что будет делать, когда их встреча состоится. Но яркий свет в конце манил её, словно мотылька.

Не в силах о чем-либо думать или размышлять, она приблизилась вплотную к яркому маленькопу солнцу, свет заполонил её разум. Она все сильнее чувствовала холод и некую боль в глазах. Словно она была живой…

— Просыпайся, здесь весьма холодно… — Раздался откуда-то смутно знакомый голос.

Она не видела собеседника, её зрение не могло сфокусироваться и дать четкое изображение. Щурясь от яркого света, она попыталась отыскать говорившего, но нашла только неясную фигуру человека в зелёном хаори. Самочувствие было ужасным, но, найдя в себе силы, она тихим голосом больного человека заговорила.

— Что? Что происходит? Всё как в тумане, я что, жива? — С каждым словом голос девушки наполнялся силой и неверием в происходящее.

— Ты воскресла, что последнее ты помнишь? — Поинтересовался голос, Кушина, а это была именно она, наконец-то смогла разглядеть собеседника.

Это был высокий, даже слишком высокий мужчина крепкого телосложения, сильные мускулы хорошо проглядывались под одеждой. У смутно знакомого мужчины была ровная спина, говорящая о его высокой самооценке, а также уверенные и немного жутковатые глаза, что сейчас с заботой и ожиданием смотрели на неё.

— Смерть… Коготь Кьюби пронзил мой живот, Минато, печать, роды… — Начала она вспоминать произошедшее до попадания в мир мёртвых. Как, неожиданно, её словно ударила молния, и она попыталась вскочить с места, но мышцы едва были в силах выдержать подобную нагрузку, и валяться ей на ледяном полу, если бы не неизвестный, что мгновенно оказался рядом, помогая девушке удержать равновесие и сесть обратно на свою холодную лежанку.

— Что с моим сыном? Наруто, с ним всё хорошо? — Забеспокоилась Кушина, с надеждой смотря на неизвестного ей человека.

— Не спеши с вопросами. С твоим сыном всё в порядке, он жив. Но, прежде чем говорить о нём, постарайся вспомнить, ты уже встречалась со мной. Ты чувствуешь это? — Спокойный и даже в некоторой степени заботливый голос собеседника вызывал некое чувство безопасности и доверия у вернувшейся с того света женщины.

— Тебане… — Облегченно выдохнула женщина, после чего принялась тщательно осматривать своего спасителя, хмуря брови.

Узумаки тут же начала успокаиваться, приняв слова собеседника к сведению. Нет, она вовсе не верила незнакомцу, но сейчас последние воспоминания девушки были о собственной смерти и каком-то неясном бреде, поэтому она собралась с духом и взяла себя в руки, придерживая своё желание разузнать все ответы на вопросы.

— Да, я тебя помню… — После минуты вглядывания в незнакомца, в глазах Кушины промелькнуло неверие и некая доля узнавания.

— Ты действительно воскресил меня? — Не веря во всё происходящее, с шоком начинает трогать своё лицо рукам.

— Что говорят твои чувства на этот вопрос? Бьющееся сердце? Работающие легкие? Ты чувствуешь холодный вкус воздуха? Значит ты воскресла, полноценно вернулась с того света. Мои поздравления. — Голос собеседника располагал к себе, создавая дружескую атмосферу, но Кушина уже заметила одну очень важную особенность, когда опустила свой взгляд вниз.

— Тебане!! Почему я голая!? — Воскликнула, быстро прикрывая всё самое сокровенное своими руками и отворачиваясь от неизвестного.

— Одежда мешала моей технике, ты не в том положении, чтобы жаловаться. Впрочем, если тебя так это смущает, я могу вернуть тебя ко сну, после чего более ответственно приготовиться к нашему разговору. Ты помнишь условия сделки?

— Отвернись! Я стесняюсь! — Продолжала гневаться женщина, краснея.

— Нет.

— Негодяй, наверняка смотрел, а может еще, и трогал честную замужнюю женщину! — В тоне женщины послышались не только нотки нарастающего гнева, но и некие намёки на игривость, к большому шоку мужчины. Впрочем, он был достаточно опытен, чтобы сохранить спокойное выражение лица.

— И смотрел, и трогал, халат лежит вон там. — Указывает собеседник на упомянутый предмет, который лежал на ледяном столе, рядом с лежанкой.

Кушина бросила взгляд на халат, после на мужчину, снова на халат и снова на мужчину. После, придя к каким-то своим выводам, она гордо выпятила грудь, спокойным шагом направляясь к ледяному столику, демонстрируя собеседнику все свои прелести. Фигура у девушки была на загляденье, и она это прекрасно знала. Поэтому стесняться ей было совершенно нечего.

— Можешь молиться Ками, Тебане. Больше этой красоты ты в жизни не увидишь! Тебя бв стоило хорошенько избить за подобное, но, раз уж ты действительно воскресил меня, то на первый раз прощаю. — Прикрыв свою наготу шерстяным хататом, она с уверенностью посмотрела на собеседника.

Её щечки все еще были слегка красными, но она уже взяла себя в руки. А её собеседник всё это время продолжал спокойно стоять, наблюдая за действиями девушки. Нельзя было сказать, понравилось ему увиденное или нет, на его лице не отображались другие эмоции, кроме спокойствия и некой уверенности.

— Спасибо, теперь мы можем поговорить о нашей сделке? — Напоминает он о договоре, заключенном с чакрой Кушины, что была в печати на теле её сына. — Все твои знания в фуиндзюцу за твоё воскрешение, как по мне, очень выгодная сделка. Ты не передумала её выполнять?

— Хорошо, я готова взять тебя к себе в ученики и передать всё, что мне досталось от Мито Узумаки. Кстати, а ты можешь воскресить таким образом кого угодно? — Поменяла она тон речи на совершенно противоположный, начав хитрить.

— Нет, его душа находится в желудке Шинигами, и кто знает, что с ним там произошло за это время. Да и воскрешение требует жизненной силы… — Начал пояснять собеседник невозможность подобного исхода, как женщина нагло перебила его.

— Что за жизненная сила? Говори понятней, я ничего не понимаю! — Чуть повысила голос Кушина, внимательно осматривая окружение. Вся мебель и все стены были сделаны словно из чистейшего хрустяля или, в данном случае, льда. Ледяная мебель, лежанка, столы и даже стулья были сделанны полностью изо льда.

Послышался тяжелый вздох мужчины.

— Хорошо, чтобы воскресить тебя, мне потребовалось лишить жизни чуть больше двадцати пленных шиноби. Так понятней? — Новая информация заставила женщину по-другому взглянуть на своего знакомого. Она и сама была ниндзя и знала, что порой без смертельного исхода никак. Но, в то же время, и у неё были некие моральные принципы. И жертвоприношение в них явно не вписывалось.

— Ам… — Сорвался растерянный звук со стороны Узумаки.

— Последствия войны. — Спокойно продолжил пояснять мужчина. — Если тебя это успокоит, то заверяю, в жертву были пренесены отпетые негодяи, по совместительству, являющиеся шиноби из Кумо.

Стоило только услышать знакомое словосочетание "Ниндзя из Облака", как Кушина мгновенно изменила своё отношение к жертвоприношению. Этих было можно, это не дети или невиновные гражданские, к ним её сострадание не относится. В своё время она успела повидать и все прелести войны, и всю жестокость реальности, поэтому моральные принципы не сильно противились убийству ниндзя, в особенности — из Кумо. С этой деревней у неё были свои личные счеты, еще в детстве те пытались похитить Кушину, и она прекрасно помнила этот момент.

— Прошло почти пятнадцать лет с твоей смерти, многое изменилось. Коноха переживает не лучшие времена…

— Столько лет… — Шокированно опускает плечи, пытаясь осознать истину. Но беспокойство за родное чадо тут же выбило все лишние мысли из разума матери. — Погоди, что с Наруто? Я могу увидеть его?

— Тебя не беспокоит положение деревни? — От удивления, мужчина невольно природнял одну из своих бровей.

— Хрен с этой деревней, Тебане! Я хочу увидеть своего сына! — Гнев женщины всё нарастал, шокируя мужчину.

Всё дело было в мельчайших изменениях, произошедших, стоило Кушине только хорошенько разозлиться: её волосы стали колыхаться, на лице стали появляться непонятные усы, а глаза с фиалкового цвета изменились на насыщено-кровавый с вытянутым зрачком, как у хищных кошек.

— Хорошо. — Увидев подобные изменения, он быстро решил отступить и дать женщине то, чего она хочет.

— Он рядом, идем. И да, прошу, успокойся, твой гнев никак не поможет ситуации. — Спокойно продолжил говорить собеседник, демонстрируя всем своим видом то, что он контролирует положение.