• Bandileros

В Крыму зимой не слишком хорошо. Скорее совсем нехорошо — я бы не стал отдыхать в такую погоду. Снег есть, но тоненький слой, слякотно и неприятно. Погода, в общем — самая неподходящая для того, чтобы гулять по улице — но самая подходящая, чтобы сидеть и пить чай.

Вот я и сидел. И пил чай. Просто так в крым можно было бы и слетать, и транспортером, а не ехать целый день на поезде — причина, по которой я вообще поехал в Крым — это сигналы, которые подавал Сергей Павлович. Я забросил космическую отрасль, а между тем — у нас были колоссальные планы на Крым. Так просто само собой получилось, что космодром — разрастался. Он обзавёлся новыми цехами, новыми установками для заправки ракет, увеличивался и совершенствовался, а руководил космодромом — Королёв. Так же королёв имел колоссальную власть на полуострове — он не был официальным чиновником, но он руководил космической программой — был человеком с безграничными возможностями и властью в своей отрасли. Крым же…

Крыму создавался новый, космический имидж. Это больше не просто полуостров с бухтой и черноморским флотом — это полуостров космический. Я не следил за всем, что здесь делается — Королёв взял власть над множеством проектов в свои руки и за год, который я успешно занял беготнёй по инвестициям — птицефабрику открыть, урожаи собрать, продать, в германии купить акции заводов, в России — вложиться в несколько крупных агропромышленных комплексов… в общем, пока я бегал по инвестициям и занимался по-прикладному каждой мелочью, Королёв мыслил стратегически. С размахом.

Железнодорожный вокзал, на который мы приехали — построили недавно, но он был очень, очень презентабельным — громадный комплекс ЖД, соединяющий ВСМ и обычные железные дороги. И сейчас я изучал папку, которую мне передал Сергей Павлович, и мне оставалось только подивиться его работоспособности. Он вмешивался во многое и многого достиг — его зам по крыму располагал точнейшими сведениями, а сам Сергей Павлович не решал судьбу каждой мелочи.

Вот представьте — Крым был разрушен во время второй мировой — сильно пострадали Севастополь, Симферополь, сильно пострадали многочисленные дороги — преимущественно грунтовые или щебёночные, место вроде и с цивилизацией, но живёт впроголодь и кое-как. С жилым фондом вообще всё очень грустно. И тут начинаются инвестиции, полученные благодаря запуску спутников «Сигнал». Это цепь спутников-ретрансляторов, которые Королёв запустил на моей ракете, вернее, моих ракетах, которые были предоставлены корабликом. А ЦУП и прочее — королёв организовал, так что не только в крыму были объекты — по всему советскому союзу имелись объекты для связи со спутниками. «Сигнал» — это цепь геостационарных спутников-ретрансляторов радио и телесигнала, позволяющие вещать на весь мир, обладающие огромными солнечными батареями и аккумуляторами, антеннами приёма и передачи. Работало это просто — ретранслировать они могли практически неограниченное количество каналов, и предложили свою услугу иностранцам — англичанам, американцам, и так далее. Услуга простая — спутниковое глобальное теле и радиовещание. Просили они за это немало — по миллиону долларов в месяц за один телеканал, и по пятьсот тысяч за радиоканал. Желающих поначалу не нашлось — тогда советское радио начало вещать. Во всём мире. То есть практически в любой точке планеты можно было найти советскую радиоволну — это спровоцировало международный скандал, который закончился не в пользу запада — вещание СССР не собирался прекращать, вообще никак, и потом — если американцы ловят радиосигнал с территории, не входящей в их юрисдикцию — это нас не касается.

После этого прорвало — первые клиенты хотели сделать это в пику советскому союзу, мол, мы тоже можем, другие оценили перспективность, но сам процесс пошёл очень бурно. Глобальное спутниковое радио и телевещание приносило немаленькие доходы — около десяти миллионов евро ежемесячно. Это довольно неплохая прибыль. Плюс сюда добавляется ещё то, что обеспечено им мною, с помощью кораблика — я имею в виду многочисленные ресурсы и прочее. А теперь отпустим фантазию в полёт — из Севастополя в Симферополь проложили новую, широкую автодорогу, железнодорожную ветку с постоянно курсируемыми поездами. Недалеко от Севастополя установили громадную опреснительную установку, которая производит чистую воду из морской. Проложили магистральный водопровод с высоким давлением — и от него отводы к разным деревням и городам. Под Симферополем построили ТЭЦ, огромную и мощную, снабжающую город горячей водой и электричеством. Там же — газовые хранилища для СПГ — колоссальных объёмов. В общей сложности подземные газохранилища на сто миллиардов кубометров газа. Это очень много. Крым останется с теплом, водой и электричеством, даже если будет отрезан от мира. Самая большая в Крыму ТЭЦ — кушает газ через газопровод из мелких хранилищ, заполняемых из больших подземных резервуаров. Строились такие резервуары просто — в глубине пород закладывали плазменную бомбу. Обычную бомбу с высокотемпературной плазмой, которая сжигает всё на своём пути, даже камень. Температура взрыва у неё — десятки миллионов градусов. Взрыв создаёт шарообразную каверну в толще породы — после чего ремботы прямо туда транспортируются и просто налепляют на края каверны металлы и сверхпрочный бетон, много сверхпрочного бетона с армированием. Получается полый железный шарик диаметром всего-навсего в километр. Объём такого шара — около четырёх миллиардов кубометров. Дальше в этот шар подаётся газ, под высоким давлением, но не замораживается. Прочность полученной структуры — а это стенки в пять метров армированного сталебетона, такова, что газ выдерживает давление до трёхсот атмосфер. Наконец, «едем дальше» — подобные газохранилища — основа всей энергоинфраструктуры. Перетащить же с помощью больших газовых баллонов сверхсжатый метан из любой планеты солнечной системы, где его целые океаны, в хранилища на земле — не проблема.

Самое забавное — это кислородная установка. Кислород производится из добываемых в солнечной системе элементов — газов, в секретной подземной установке и заполняет точно такие же газовые хранилища под землёй. Смысл прост — кислород, полученный таким образом, во-первых — идёт на космодром, во-вторых — им заполняют синенькие баллоны, используемые с газовыми горелками, в третьих — высокоочищенный кислород используется в медицине, куда так же поставляется в баллонах. Для аппаратов ИВЛ, которые были разработаны в свою очередь для космонавтов, на основе СЖО скафандра «Титан».

Вот это я понимаю — проникновение технологий! Самое же главное — выработанный технический кислород имел небольшую стоимость — благодаря тому, что производился, по сути, простейшей установкой, собранной ремботами и управляемой автоматически, и делала эта установка просто туеву хучу кислорода. Газ очень важный во всех отношениях, поэтому и технологии его получения были хорошо развиты — любая колонизация любого мира начинается с изготовления в планетарных масштабах кислородной атмосферы.

Кислород технический идёт на питание ТЭЦ, где он используется в качестве окислителя, вместо атмосферного воздуха. Стабильность горения есть. Пламя получается более жарким и сильным, тепловыделение больше — горение происходит в насыщенной кислородом атмосфере котла.

Но это только начало — производство электроэнергии не было нашей основной целью, так как Крым подключен к термоядерному реактору на космодроме. Нашей основной целью была относительная независимость Крыма от сторонних факторов, и отсутствие «паранормальной» энергетики. Пока она не стала слишком заметна.

Огромное количество строительной и иной техники с космодрома было переброшено на стройки в городах, и начались масштабные работы — строительство домов для работников космической отрасли — особо важная задача, строительство детсадов, восстановление разрушенного и создание нового. На это ушли чудовищные объёмы стройматериалов и техники, труда человеческого. Хозотдел в ведомстве Сергея Павловича так же поучаствовал в масштабных проектах иной значимости — строительстве новых заводов в пяти городах, строительстве пляжей и отелей, гостиниц, общественных мест. Для этих целей создали три завода — один выпускал керамические и бетонные стройматериалы, другой — метизы, третий — электротехнику. И всё это старались улучшить. Крым — стал самой освещённой точкой планеты — на территории полуострова было установлено огромное количество уличных фонарей. Не было тут ни улицы, ни дороги, которая бы не освещалась ночью. Крым обзавёлся самым новейшим достижением науки и техники — на набережной крыма установили инфракрасные уличные обогреватели, которые поднимали температуру в среднем градусов на пятнадцать на набережной, и когда здесь ноль — набережная сухая, и там относительно тепло.

Едем дальше? Да, почему бы и нет. Представили себе сорок восьмой год? Послевоенная разруха, коллективизм, много инвалидов и раненых в госпиталях, разруха в городе как будто тут зимбабве, но народ деятельный и правительство очень жёстко держит бразды правления. В целом, жизнь тут имела довоенную стилистику — тёплого довоенного быта. Большая часть населения — живёт в отдельных домиках, с дворами и огородами, городского населения не так много, после войны выслали из Крыма огромное количество татар. Не без причины, надо упомянуть — процент открыто воевавших на стороне гитлера среди них был где-то… в десять раз больше чем в среднем по советскому союзу, а кто не воевал — тот так или иначе поддерживал. Короче, колаборационистов среди них было слишком много, и после возвращения советской власти, эти, ещё недавно радовавшиеся каждому успеху нацистов и проклинающие русских, татары, остались в своих домах, жить при советской власти…

Быт был тяжёлым — дома восстанавливали, но не хватало всего — так что спрос на стройматериалы и инструменты был огромен. Не хватало рабочих рук. В Севастополе, где располагалась база ЧФ, жило огромное количество военных и членов их семей, у них водились деньги, у них водились продукты, у них бывало всего помногу. Итак, будем считать, что мы представили себе мысленно этот разрушенный войной южный город, Симферополь, и теперь начинаем добавлять в эту картину всё то, что наворотили тут «космонавты». Городские улицы асфальтированы или имеют брусчатку почти на девяносто процентов — это раз, освещение тотальное и всеобъемлющее — два, в городе проложена электросеть на 220 вольт, электрификация проводилась строителями космодрома. От снабжения города горячей водой отказались частично — провели электролинии, а электричество тут было бесплатным. Бойлеры разного размера устанавливались местными ЖЭКами. Горячая вода из котельной ТЭЦ использовалась в системе центрального отопления социально значимых объектов, крупных — гостиниц, общественных учреждений и так далее. И эта система была огромна и сложна. Главные нововведения, которые ввели наши ребята — это тёплые полы и трубы… Здесь в моде были металлические трубы — соответственно с ними нужно было работать. Нововведением стало использование металопластиковых труб. Они не такие долговечные, но и ремонт их осуществлять легко и ненапряжно, в отличие от стальных труб, которые требуют слесарного инструмента.

Помимо главных городов — немало доставалось остальным, но не в таких объёмах.

На улицах города раньше доминировали грузовики типа ГАЗ-АА, полуторки, которые составляли практически весь автопарк, не считая редких М-20 «Победа» и Москвичей разных моделей, сейчас среди них много автобусов «Зис». Новейших и довольно роскошных автобусов, как для города. АБС, автомат, гидроусилители, полный привод, низкий пол, а салон — вообще конфетка. Выпускали автобусы не слишком большими тиражами и строили специальный автобусный завод специально для них. Но это не важно — в Симферополе были тысячи автобусов, преимущественно весёленьких цветов — жёлто-красные, бело-синие и так далее. Были даже именные автобусы в честь знаменитых ветеранов войны, живущих в городе, награждённых и так далее. Эту инициативу проявил местный исполком — по меркам эпохи всеобщего равенства — неслыханная смелость и креативность.

И наконец, дополняем картину главным — в Симферополе строят метро. Причём строят не без помощи из далёкого-далёкого будущего — среди всей техники, валявшейся без дела в моём корабле, имелся туннельный бур «Золтан XSX», довольно старый, но в отличном состоянии и с прекрасными характеристиками — бур чем-то похож на тунелепрокладчик и умеет проделывать себе сам дорогу в твёрдых грунтах. Поэтому… Тут как грится, сам бог велел использовать его для строительства метрополитена. Но между пройденным тоннелем и готовым тоннелем метро — большая разница, так что бур пока что неспешно, по мере возможности бригады, делал тоннели под землёй.

Когда я вышел с вокзала, то не слишком поверил своим глазам — уж слишком всё… поменялось. Город не был похож на скучный советский город, депрессивно-общинный такой стиль. Наоборот, пестрела реклама, мигали вывески, хватало и таксистов, которые обещали довезти куда угодно — им в службу такси выдавали только минивены, которые на моём заводике спроектированы и выпускаются на многих других — и они уже стали такими же стандартными «Русскими такси», как в Англии Остин FX-4. Максимально вместительные, до семи пассажиров или багажа много, при этом движки у них… маломощные. Тяговитые на низких оборотах дизельные, но мощности на высоких немного, а коробка не скоростная — больше шестидесяти разогнаться вообще невозможно в принципе. Но в пределах сорока километров в час — приёмистость восхитительная — тянет как трактор.

Город поменялся однозначно — фонарные столбы новые, брусчатка, тротуары, немало поработали с фасадами и разобрали всякую срань… в общем, город выглядел не так, как я ожидал — он был похож на провинциальный немецкий городишко. Но всё же немецкий, а не советский. Порядок, порядок и ещё раз порядок — светофоры, разметка на широкой дороге, в общем — приятно глазу.

Социальные проекты, которые я больше года назад обсуждал — были выполнены на сто процентов, и более того, ещё такой же объём работ проделан. Лично я не поехал проверять — сейчас всё руководство города прыгает вокруг И.В.Сталина и членов правительства. Визит такого начальства — это я вам скажу событие. Событие всенародного масштаба — так что сейчас, пока все отвлеклись на нашего курильщика, я изучал ситуацию в городе. В центре города пока лучше не появляться — на каждом перекрёстке по патрулю, машинам просто так не проехать, у Сталина старая шиза по поводу покушений. Хех. Если его захотят убрать — то сделают это и без машины, и в самое сердце цк своего человека проведут. Того же хрущика. Хотя нет, тут Сталин от него уже избавился — за былые и будущие заслуги, так сказать.

Итак, — я встал с кресла, продолжая читать документы — по всему выходило, что к зимнему сезону мы приготовились слишком сильно. В том плане, что объёмы вырабатываемого тепла явно не соответствовали Симферополю и Севастополю. ТЭЦ, которую построили для города… Это конечно большущая штука — большие залы, паровые турбины — триста мегаватт мощности в пике. Турбина — это такой громадный цилиндр, около тридцати метров в длинну — остальное понятно — ось, крыльчатка. Что интересно, каждая такая турбина — управляется с помощью компьютера, уже знакомого нам ВМ-8, установленного в небольшом отделённом гермопереборкой помещении, откуда идёт весь контроль над сложной электромеханикой. Тысячи различных клапанов, вентилей, заслонок, дросселей и различного измерительного оборудования. По большому счёту, ЭВМ выполняет только часть работ по автоматике — регистрирует параметры работы и контролирует подачу пара в реальном времени. Гул наверное от такой монструозной турбины стоит жуткий.

По идее, ничего такого фантастического в данной турбине не было. Соседнее помещение — котельная. Там стояли котлы, газовые, либо на паре метан-кислород, либо на чистом метане. Там вырабатывался пар под огромным давлением и с огромными для воды температурами — откуда он подавался в соседнее помещение, отделённое от котельной взрыво и пожаробезопасной переборкой.

Так вот, к чему я — учитывая популярность домашних отопительных приборов — бойлеров, обогревателей разной конфигурации, мы получили результат — тепла в городах, что в Севастополе, что в Симферополе, вырабатывалось примерно… в три раза больше, чем было нужно — особенно это касалось централизованного отопления. То же касалось электроэнергии — по сути уже и реактор не был нужен — почти всю энергию, что нужна всему Крыму — вырабатывали две большие ТЭЦ.

Я только вздохнул — по мере роста города потребуется запас — и по теплу, и по электричеству… Всё потребуется.

В дверь моей квартиры постучали.

— Фёдор Семёныч, — на пороге стоял не кто иной, как наш…

— Гип-гип ура покорителям космических просторов! — я улыбнулся, вставая, — Сергей Палыч, как я рад вас видеть! Словами не передать.

— Ой, да что там.

— Сейчас же все со Сталиным носятся.

— Вот и пусть носятся — а я человек простой — он снял тяжёлое пальто, обувь, — от начальства подальше, к своим людям поближе. Здоровее буду.

— Ну, проходите, у меня как раз горячий чай.

— А я арманьяк захватил.

— Настоящий?

— Обижаешь.

— Тогда давай по рюмочке чаю, — я провёл его в гостиную, — читаю тут отчёт от твоих хозяйственников — ну, от тех, что над полуостровом работают.

— И как?

— Очень занимательное чтиво, — я вынес чайник и рюмки, — я так понял, что вы из всего полуострова делаете что-то вроде особой космической зоны?

— Вроде того. Делим Крым с флотом. Работаем на износ над полуостровом, я думаю, если мы уже столько всего здесь построили — то базу космической отрасли в принципе никуда не перенесут.

— Не перенесут.

— Тогда можно быть спокойным. Ох, что мы только не делали за это время, чем мы только тут не занимались… Про перегрев знаешь?

— Знаю, только что читал.

— Во-во, — он взял рюмку, бутылку из моих рук, — ох и намутили же мы тут дел. Весь полуостров на ушах стоит.

— Сейчас вся страна на ушах стоит. Разруха и восстановление.

— Не, — Королёв опрокинул в себя рюмку, — не, куда больше. Тут смешалось в кучу — некоторые технологии будущего и прошлого. Вот возьми к примеру обычный провод для электропроводки, — он положил на стол провод, — ты представляешь или нет — у местных электриков он вызывает разрыв шаблона, полнейший.

— Да? А чего такого то? Обычный проводок.

— Пф, обычный, — Королёв хихикнул, — гибкий, медный, трёхжильный, ещё каждая жила и все вместе заизолированы. И бери больше — ещё и промаркированы цветом и на изоляции принт.

— Да, это явно проводная маркировка.

Это такая штука, похожая на печать, только кольцевой формы — зажимается к проводу и протягивается по нему, оставляя на проводе прожжённый и покрашенный оттиск с буквами и цифрами, которые на маркёре набрать можно.

— Ты не представляешь, насколько далеко это от всего, что у нас было. Тут вот такое в ходу было, — Королёв бросил на стол обрубок провода. В какой-то промасленной бумаге.

— Что это?

— Бумажная изоляция.

— И она правда что-то изолирует?

— Ага, теоретически. Довольно примитивно, но… лучшего пока не было — кабели, которые ты оставил — это вообще технологии для местных космического уровня. И это только маленький примерчик — ты бы видел, что тут было, когда начали летом строить водопровод и центральное отопление. Цирк.

Я не стал вдаваться в подробности.

— Давай не будем об этом. Я понял уже, что уровень Крыма несколько превысил обычный по стране.

— Несколько… скорее уж намного — ты например знал, что тут просто буйным цветом расцвели разные частные заводики?

— Это почему это?

— Бесплатное электричество. Вообще, строительство цехов — это тут особый вид бизнеса, на нём хороших денег зашибают. Любое производство требует электроэнергии, это большая статья расходов, а ты тут год назад расщедрился и вообще халяву объявил — представляешь, что началось?

— Смутно.

— Начали съезжаться со всей страны. Железка перегружена вообще, мы не успеваем строить новые дороги, цеха и вовсе растут как на дрожжах. В Крыму теперь производственный регион.

— Я надеюсь, вы следите за экологическими нормами?

— Следим, как нет. Иначе тут будет ад — хорошо что регион наполовину закрытый, просто так не переехать, иначе бы было вообще ужасно. Но даже так — промышленный и кустарный ренессанс.

— Хм… и что ты сделал?

— Организовал фирму для розничной торговли «Три Топора» и начал продавать в розницу инструмент. А закупать его у тебя — прибыль пошла сразу и хорошая — станки тут покупают просто нарасхват. Если так дальше пойдёт…

— Так дальше не пойдёт, — вздохнул я, — нельзя чтобы полуостров превращался в район-фабрику. Он стратегически уязвим, плюс я не хочу — это нарушит экологию и демографию региона.

— Во-во, — Королёв вытянул ноги, — примерно то же мне и сказали — но всё равно, продолжают покупать станки и оборудование. Хорошо ещё когда просто металлообработкой балуются.

— А вообще, тенденция похвальная. Что хоть производят?

— Как на малой арнаутской — контрабанду. В смысле — разную хрень, часто мелочную. Как только артелям дали возможность работать как предприятиям — то есть иметь основные средства, прибыль, наёмных рабочих, всё вот это началось.

— Что ж, благодатная среда для начального бизнеса. И начального криминала — нужно приглядывать за местными цеховиками.

— Как-то так, — Королёв ещё налил себе, — ты чего не пьёшь?

— А? Да, — я опрокинул рюмашку, — офигенно. Так о чём это я…

— Мы собираемся запустить в космос человека, — вздохнул Королёв, — это очень серьёзно. Очень-очень. Программа просто сумасшедшая — задействовано огромное количество народу. Но создать собственный возвращаемый модуль нам так и не удалось — для этого нужны технологии, материалы, которых у нас нет.

— Придётся разрабатывать. А пока что… я вам в этом ещё больше помогать не буду — и так слишком жиру много. И так вырвались впереди планеты всей.

— Да, я понимаю — не стоит слишком спешить. Но и тормозить нельзя. Небось американцы уже начали действовать.

— Да, я слежу за ними. Им пока очень далеко до ваших работ — без моей помощи вы на несколько шагов впереди конкурентов. Самое же главное — не человека в космос запустить, а практическую пользу получить.

Королёв вздохнул, как мне показалось, грустно.

— Я работал в этом направлении. Мы все работаем — идеи сыплются как из рога изобилия. Но всё как-то… не то.

— Что такое? — участливо спросил я.

— Да понимаешь, — он встал, поправив штаны, — у нас есть ракеты. Для вывода грузов на орбиту — хорошо. Замечательно, мощно. Красиво. Но… у меня такое неприятное тоскливое ощущение, что чего-то не хватает. Вот всё есть, всё идёт, но…

— Я даже знаю, чего вам остро не хватает. Всем.

— Чего? — с жадностью спросил Королёв.

— Не хватает порядка в отрасли. И самой отрасли. Сейчас вы так, плюшка на теле советской науки и техники. Тебе лично — не хватает признания и уверенности в себе. А всего, вообще, вам всем не хватает того, чтобы отрасль превратилась во что-то мощное и главное — развитое.

— Ты думаешь?

— Я уверен, что проблема в этом. Смотри, мы скакнули вперёд слишком быстро и не успели подтянуть тыл к фронту — то есть всё то, что в военной стратегии называют снабжением. Ну или если говорить о стратегии технологической — мы не успели подвести культурный, технологический, социальный уровень. Поэтому вроде бы — вперёд вырвались, а не благоустроили вокруг себя ничего. Я думаю, дело как раз в этом.

Королёв задумался.

— Так то ты прав. Тут ещё работать и работать. Я об этом не думал.

— Типично для советского человека, — хохотнул я, — давай начистоту — исследования космоса всегда были интересны народу и науке, но в свою очередь — не слишком прибыльны. И результаты… быть первым — мало. Нужно постоянно иметь поток полезности, а не один раз бабахнуть и всё.

— И что ты предлагаешь?

— Я не твой конструктор, предлагать — не моя работа.

— Да, ты прав, — он снова сел, — не твоя работа. Нам нужно работать дальше, постепенно улучшаться.

— Полагаю, нужны люди, множество самых разных НИИ, которые работают в итоге на космос в том числе, множество людей, которые готовы не просто существовать на периферии космической отрасли, а активно её двигать вперёд. Вам нужно развитие, естественное и планомерное, причём в позитивном ключе. Грубо говоря — нужны богатства и способ их реализовать.

— Ну, денег у нас хватает.

— Деньги это только финансы.

Я поморщился:

— Мне трудно формулировать многие мысли, Сергей Палыч, просто трудно. Я хочу сказать — всем вам, работникам космоса, нужно иметь устроенную отрасль. Развитую, и жизнь тоже. Это трудно объяснить так легко, на словах… А показать ещё сложнее.

— Слишком сладкая жизнь развращает и приводит к лени, — ответил Королёв.

— Не думаю. Личные богатства — да, а общественные? Вот это я и хочу объяснить — ваша отрасль существует как некое полувоенное образование, нужно очень серьёзно поработать над благоустройством ваших территорий. Чтобы это не напоминало колхоз «100 лет без урожая».

— Да, возможно ты прав. Частично.

— Я думаю, вам всем следует развеяться, — добавил я, — отдохнуть от дел, недельку-другую просто развлекаться.

— Некогда мне.

— Трудоголия — тяжёлая болезнь, — напомнил я, — Сергей Палыч, есть отличная идея. Как вы на неё посмотрите?

— Какая?

— Пообщайтесь с нашей молодёжью из перспективных. Предложите вузам страны вывести свои спутники на орбиту, пусть молодёжь развлечётся тем, что поучаствует в создании настоящего спутника. Заодно посмотрим их креативность. Есть же многочисленные факультеты радиотехники, есть многочисленные авиаконструкторские факультеты.

— А зачем? — резонно спросил Сергей Павлович, — какая мне от этого польза?

— Пообщаетесь с молодым поколением. Я думаю, это будет полезно после ваших довольно скучных конструкторов. Это раз. Репутация — это два, и наконец — вовлечь их в работу и проверить креативность — это три.

— Что ж… — Королёв задумался, — само предложение можно обмозговать.

— Да тут и думать нечего. Нам же не в тягость вывести на орбиту пару-тройку спутников любительской конструкции? А им в радость, учебному заведению — гордость и место в истории.

Сергей Павлович кивнул:

— Это разумно. Ладно, я подумаю над этим предложением, мне кажется, оно не лишено смысла и логики. Кстати, раз уж зашла речь про смысл — что это ты к зиме в Крым намылился? В москве слякоти не хватило? Или совсем замаялся со своими делами?

— Мы по разному подходим к проблемам, — вздохнул я, — понимаешь, ты стратег. А я прикладник, полевой командир, так сказать. Поэтому у тебя получится руководить чем-то большим, великим, а я — могу дотошно вникать во всё, но не мыслю так глобально. Это моя беда.

— Ладно тебе, самобичеванию придаваться, — Королёв хмыкнул, закинув ногу за ногу, — ты прекрасно справляешься. Я слышал о твоих успехах в ВЦ, удалось привлечь толкового математика — считай что кузницу кадров сделал.

— Вот именно. Я лично работал в ВЦ, осваивал программирование этого древнего прото-динозавра М-360 и ВМ-8, чтобы самому вникнуть в то, кого и чему учить надо, и как это работает.

— И как? Вник?

— Вник. Даже отлично вник. Последнее что я им сделал — это терминал, и удалился. А ВМ-8 оказалась не такой уж и плохой машиной, как я о ней думал изначально. Хотя конечно микропроцессора ей не хватает.

— Ну, ты тут хватил. Микропроцессора. Дай то бог, чтобы у нас обычный ВМ-8 влез в космический корабль.

— А что? Есть какие-то проблемы?

— Да не знаю, этим в ВЦ-3 занимаются ребята. Они вроде как специальный компьютер для космоса делают. Точнее переделывают ВМ-8 под космические нужды.

— А, — я махнул рукой, — сделают.

— В остальных отраслях у тебя как?

— Сносно. То есть работает без моего непосредственного вмешательства. Ферма даёт урожай и курицу, двигателестроительный заводик производит моторы для ЗИС, ГАЗ, АЗЛК, и многие другие, вплоть до гигантских турбин или маленьких ракетных двигателей… В остальном — ничего интересного.

— Это ты загнул — ничего интересного.

— То, что я начал — нужно отлаживать до автоматизма, пока не будет работать без пинков сверху. А это накладывает проблемы — с ВЦ я не закончил. Поскольку прогресс в ближайшее время будет практически полностью в электронике — я решил заняться ею как приоритетным направлением науки. Остальное работает как часы и вмешательства не нужно. А тут… а тут у меня громадный список задач, которые нужно выполнить.

— Например?

— Например — создать локализованное и оснащённое местным производственным оборудованием, производство разного рода элементной базы. Собрать специалистов с десятков различных НИИ, размазанных по всему союзу в одном месте и их организовать в виде одного большого центра разработки и исследований. Обеспечить их необходимым материалом — некоторым под видом «образцов добытых внешней разведкой» — подсунуть технологии на шаг опережающие их собственные разработки — чтобы дать им мощный стимул.

— Ну да, — Королёв улыбнулся, — наши люди такие. Скажи им, что кто-то уже сделал — сделают ещё лучше.

Я кивнул, отпивая из стакана воды.

— В общем, лёгкие тычки по научной части. А так… Я планировал всерьёз заняться разработкой не электроники, а бытовой техники.

— Бытовой техники? — удивился Сергей Павлович.

— Да, её самую. Именно она нужна сейчас людям — именно её достаток наравне с жильём важен. Мебель, бытовая техника, предметы быта. Мебель и ковры могут производить даже кустари, а вот качественная техника…

— В Москве же наладили мощное производство для неё.

— Нет, не мощное. Тут дело такое — существует зашкаливающее количество самой разной бытовой техники. И я планирую всерьёз озаботиться созданием оной. Нам нужен прорыв в её производстве. Мощная подвижка, способная сдвинуть с места такого колосса как «советский быт». Может быть прозвучит смешно, но именно сейчас даже пылесосы и холодильники — могут изменить мир.

Королёв пожал плечами:

— Тебе виднее. Я и без пылесоса с холодильником проживу.

— Плохо. Плохо жить без удобств. Собственно, проблема вот в чём — если я примерно представляю что нужно советскому союзу, да и всему миру, чего уж там греха таить, всем нужно, то производство этого в громадных объёмах… это дело сложное. А нужны миллионы единиц. Мне нужно китайское производство, но на русский лад — чтобы всё производилось. Абсолютно всё.

— Ну, брат, тут тебе я не советчик.

— Знаю, я так, делюсь планами. В общем, я пришёл к выводу, что пока что все мои старания были хорошими, и привели к в целом улучшению экономической и политической ситуации, снижению напряжённости, но… чтобы совершить экономическое чудо — нужно действительно начать производить всякую шелупонь в больших количествах. Сделать это с пинка сразу — не получится — нужно создать условия для людей, тех самых крымских кустарей, чтобы им было выгодно создавать новые производства, товары, организовывать…

— Дай им бесплатное электричество где угодно — хоть за полярным кругом — и они понастроят вокруг целую гору заводов.

— Я тоже так думаю. Но начать нужно мне — самому.

— Вот как… вроде бы уже есть холодильники, стиральные машины, пылесосы, и прочей мелочи немало.

— Да, но её слишком мало. Это производства уровня «иногда где-то у кого-то встречается», а мне нужно чтобы это было массовое производство. Более массовое, более производительное. Потребности только советского союза огромны, потребности же всего остального мира — вообще кажутся безграничными. Поэтому я планирую создать массовое роботизированное производство деталей и компонентов для бытовой техники, а сборку её оставить на людей.

— Что-то типа сборочных наборов? А в чём смысл?

— В том, что сборка — это отдельная возня, плюс мне будет выгодно, если сборкой займутся кустари, вплоть до создания собственных производственных объединений и крупных фирм.

— Не будут они. Это жадные люди, они только испортят репутацию. Будут собирать кое-как, и выкинуть всё, без чего техника может работать — лишь бы удешевить. Жёсткая конкуренция.

— С этим ничего не поделаешь, — вздохнул я, — они по-своему правы. Но это правильно — со временем они дойдут до идее рыночных ниш, дизайна, и прочего… Я же себе оставлю небольшое производство, которое будет тоже действовать.

Сергей Павлович подошёл к окну и посмотрел на улицу. Поморщился. Погода не радовала, вместо улицы за моим окном была площадь, на которой сейчас, затемно, народу не было.

— И что ты будешь производить автоматически? И в каких объёмах?

— В громадных объёмах, — хмыкнул я, — а в Крыму очень много кустарей, поэтому я сюда приехал — лично посмотреть на этих гавриков и наладить рынок оптовой продажи юрлицам партий товара.

— Какого товара?

* * * *

Я не стал противиться и убрав со стола закуски, попросил транспортировать образцы. Корабль перетащил в комнату стандартный грузовой контейнер — метр на два, металлопластиковый, с усиленной рамой. В таких в моё время перевозится практически всё — стандартный для ячеистого склада. Ловко открыв его с помощью пары рукоятей, я открыл его крышки. Внутри в невзрачных картонных коробочках лежали валом разные… эм… товары. На стол отправилось всё это.

— Электромоторы. Нагревательные элементы — воздушные, жидкостные, аккумуляторы разных видов, проводка, крепёжные элементы, разного рода прокладки, насосы, компрессоры, реле, переключатели, компоненты электросхем — реле, резисторы, конденсаторы, и многое другое. Достаточно, чтобы собрать относительно несложную электросхему.

— Любая техника потребует помимо этих компонентов ещё и много собственных. Начиная с корпуса, хотя бы.

— Вот для этого и нужны собственные производства, — развёл я руками, — но при наличии основных компонентов — это уже не так критично. Главное же то, что любое кустарно-мелкопромышленное производство сможет купить эти ключевые компоненты, а уж корпус и прочее… надеюсь, сами смогут сделать.

— Проблематично.

— Станки им на что? Станки для литья пластмассы, штамповка, многое другое… В общем, организовать производство при таком подгоне деятельный человек сможет. А если возникнут серьёзные препятствия — об этом мы узнаем.

— Ой, ладно, делай что хочешь, — махнул рукой Королёв, — веришь что это сработает — я тоже буду надеяться. Главное чтобы это всё работало.

— Должно.

Я сгрёб все компоненты обратно в контейнер, закрыв его.

— Понимаю, — продолжил я после небольшой паузы, — с виду кажется иначе. Мышление людей недостаточно разделяет общественное и частное. Кажется, что прогресс это ракеты, сверхзвуковые самолёты, ядерные реакторы и прочее… Но это ложный прогресс. Это его оболочка, так сказать, наружная часть. Которая должна проистекать из внутренней — прогресса в обществе. В домах. Вот скажем появилось телевидение — появилась нужда ретранслировать сигнал на большие площади — появился стимул запускать спутники-ретрансляторы. Не наоборот — наоборот не бывает, когда создали никому практически не нужную штуку, а потом думаем, куда её пристроить… А сейчас в СССР нет стимулов прогресса вообще — есть стимул выпускать стройматериалы, корма для животных, есть огромный спрос на инструменты и бытовую технику, есть спрос на элементарные продукты питания и вещи — просто одежду, к примеру. Без удовлетворения этих нужд — идти дальше просто бессмысленно — нет стимула.

— Со спутниками понятно, но как к примеру жильё может двигать прогресс?

— Элементарно. Отдельная квартира нуждается в собственной технике — в СССР до недавнего времени не производились массово пылесосы, холодильники, стиральные машины, посудомоечные машины, климатическая техника, и многие элементы интерьера. С мебелью была и остаётся полная жопа. Но то было в плановой экономике.

— А в рыночной?

— Наличие спроса означает возможность обогащения. И желающих обогатиться — всегда хватает. Поэтому растут как грибы после дождя кустари в крыму и по всему советскому союзу. Задача звучит так — во всём западном мире после войны начался период бурного экономического роста, и если ничего очень радикального с советской экономикой не сделать — то к шестидесятому году разрыв будет настолько сильным, что нас можно записывать в нищие отсталые страны. И никакие ядерные бомбы и космические ракеты не смогут изменить того, что людям жить негде и элементарные бытовые удобства они не смогут себе позволить. А это чёрная метка советской власти и что ещё хуже — потеря возможности занять место под солнцем в исторических масштабах.

Королёв пожал плечами:

— Разве? Впрочем, тебе виднее. Как по мне, несколько московских заводов вполне справляются с созданием советской бытовой техники — они уже очень неплохо в этом деле поднаторели.

— Тут позволь не согласиться. Да, они делают неплохую технику — но её слишком мало. Настолько мало, что об удовлетворении нужд советских граждан тут речи не идёт — их продукция лет через пять дай то бог удовлетворит нужды только Москвы, не более. Вот я сейчас в подвешенном состоянии. Понимаешь — производить ключевые компоненты я могу. Есть идеи, планы, чертежи и конструкции…

— Так чего ты паришься то? Ох, чудной человек, — Хохотнул Сергей Павлович, — если у тебя есть всё, что нужно кустарям — так собери их, поговори с ними. Объясни им, что можно открыть заводы там-то и там-то, что рынок нужен, что экспорт может быть, что электроэнергию дашь халявную. Собери какую-нибудь конференцию, что-то вроде форума.

— Думаешь?

— Уверен. Тем более, если ты совершенно не обращаешь внимания на окружающую реальность — ты человек очень известный. Тебя в советском союзе каждая собака знает, тем более среди коммерсантов. Ты символ, один из богатейших людей в стране. Точнее — самый богатый. Сколько тебе сейчас принадлежит денег Официально?

— Денег?

— Ну, состояние.

— Около полутора миллиардов евро, — я пожал плечами, — это немало, но и не сказать чтобы прямо космические суммы.

— Это много, очень и очень много. Ты знаменитость. Вот и собери кустарей, объясни им, что есть выгодное предложение — свалить нах из крыма куда-нибудь в промышленный регион, отстроить заводики и организовать производство советской бытовой техники. Презентуй идею, так сказать.

— А что, это идея. Провести подробную презентацию, перед кустарями, чтобы