Цокольный этаж

В комнате в английском посольстве царила атмосфера отчаяния и разочарования, навязанная тяжелым дымом и ароматом алкоголя. На большом столе лежала карта Европы, которая теперь стала символом поражения: границы словно кричали о провале их стратегий и планов. Пять человек, все в унынии и ярости, обсуждали трагические последствия их поражения. Харли выступил с жестким обвинением: они не проиграли в прямых сражениях, их просто обманули, обманули всех, кто надеялся на их силу, на их разум и мужество.

Они начали разбирать каждую потерю на разных фронтах: Север был взят Россией, которая расширялась и разрушала шведские позиции. Юг — утратил Османская империя, которая не могла противостоять русским, и превращалась в их союзника. Запад — оказался под контролем России, а бывшие союзники, такие как Речь Посполитая, превратились в послушных вассалов. В комнате царила безнадежность: вскоре Россия окружила себя цепью зависимых государств, и любое открытое нападение стало невозможным. Единственным оружием оставалась пропаганда, разжигающая ненависть и противостояние, и ее эффективность была страшной.

Говоря о невозможности традиционных методов, Харли предложил радикальное решение — религиозную войну и священный поход против раскольников и мусульман. Он убедительно объяснил, что только так Европа сможет объединиться и восстановить свою силу, обратив против русского царя невоенные, а духовные и политические инструменты. Его план заключался в дипломатическом давлении на Папу, чтобы тот поддержал их поддержку через финансовый шантаж и обещание объединить церковь под властью Рима силой. В результате они намеревались сделать следующее — объявить священную войну, чтобы расположить Папу и мобилизовать католическую Европу, подчеркнув, что их действия оправданы религиозной святыней и моральным долгом.

Несмотря на все задумки и планы, ни один из привычных способов борьбы не сработал. Интриги, военные операции и финансовое давление оказались бесполезными перед мощной русской машиной, укреплявшейся за счет своих союзов и внутренней силы. Харли, в конце концов, заявил, что нужно искать оружие иные, чем мечи и пушки, — способ победить, не прибегая к войне. Идея о новой войне, которая могла бы сломить противника изнутри, зародилась в его разуме. В конце концов, он решил использовать религию и вдохновить Папу на крестовый поход, чтобы объединить христианский мир против "московитского антихриста". План казался безумным, но именно он мог дать шанс на спасение Европы, укрепленную в своей слабости и разложении. Впереди предстоял трудный и опасный шаг — поверить, что вера и идеалы могут стать оружием сильнее всех войн и интриг.

В 1708 году русское посольство во главе с Петром I, покинув Гаагу, отправилось в Париж в сопровождении французской делегации. Царь, освободившись от дипломатических формальностей, предался развлечениям, что создавало проблемы для его свиты, особенно для инженера, отвечавшего за передвижение обоза. Союз двух держав, заключенный на глазах у изумленной Европы, привел к демонстрации военных технологий и личным симпатиям монархов, что, однако, нарушало планы инженера.

Во время остановок в пути, инженер наблюдал за Анной Морозовой, которая готовила кофе, и был поражен ее преданностью делу и скрытой привязанностью. Вдохновленный этим, он решил создать для нее кофеварку, стремясь усовершенствовать процесс и выразить свою благодарность.

Инженер приступил к разработке "Русской кофеварки", но столкнулся с техническими трудностями, которые казались непреодолимыми. Однако, благодаря упорству и находчивости, он постепенно преодолел все препятствия, найдя решения для каждой проблемы.

В итоге, к моменту прибытия в Антверпен, кофеварка была почти готова. Получив долгожданные стеклянные колбы, инженер предвкушал завершение своего проекта, который должен был стать не только технологическим достижением, но и символом его чувств.

В Антверпене главный герой ощущает редкую спокойствие и тишину, которой он давно не привык, и позже отправляется на важный банкет, оставляя в мастерской свою работу, требующую сосредоточенности и уединения. Вдохновленный успехами, он создает уникальный прибор — кофеварку, которая с первого взгляда привлекает Анну, и показывает ей сложное техническое устройство, предназначенное для приготовления кофе методом парового давления. В процессе он демонстрирует не только механическую сложность, но и внутреннюю философию своей работы, превращая небольшое бытовое устройство в символ совершенства и поворотного момента в науке.

Герой показывает, как его изобретение, несмотря на свою кажущуюся простоту, обладает высоким уровнем инженерной точности, и создает портативную кофемолку, символизирующую его одержимость технологическими важностями. Демонстрация заканчивается эффектной химической и физической процедурой, которая производит удивительный напиток — вкусный, чистый и необычный по сравнению с обычным кофе. Это превращение простого ритуала в искусство вызывает у Анны и присутствующих восторг и понимание глубинных возможностей науки, служащей людям, а не войне, укрепляя их доверие и связи.

Внезапное вмешательство царя — Петра I, который, почувствовав аромат кофе, жадно дегустирует, — превращает личное изобретение в элемент дипломатической игры. Монарх впеч­ат­le­нённый результатом, требует масштабировать напиток, украшенного серебром и с двуглавым орлом, что придает устройству статус государственной ценности и даже экспортного продукта. Вскоре идея о торговом соглашении превращается из личного подарка в дипломатический ход, укрепляющий дружбу между государствами. В этот момент появляется ощущение, что его маленькое изобретение стало оружием и частью политической игры.

После этого вечера герой принимает решение сделать подарок для Анны — изобретение, не связанное ни с государственной нуждой, ни с приказом, а выполненное из благодарности за всё. Их разговор подчеркивает важность доверия и преданности, которая строится не на страхе, а на справедливости. В момент прощания он ощущает, что они словно въезжают в одну лодку, и в их отношениях появляется искра личной связи, несмотря на сложные обстоятельства, конкуренцию и опасности дальнейших игр власти. Прощание символично — простое слово “спасибо” становится паролем доверия, а внутри загорается теплота, несмотря на холодный ветер и опасности ночи.

Идея, как поставить гения в тупик, заключалась в загадке, которую он не сможет объяснить. Генерал собрал своих "мозгов" и продемонстрировал им два сосуда с водой, в один из которых добавил чернила, а во второй - коллоидный раствор, создав визуальную идентичность. С помощью света удалось выявить разницу, что вызвало интерес и разные предположения. Генерал, воспользовавшись этим, отправил письмо известному ученому, бросая ему вызов и предлагая разгадать загадку "светящейся воды".

В это время в Лилле, где находился генерал, возник спор с французскими инженерами о методах ведения войны. Пётр предложил пари, что его машина сможет пробить бастион, что вызвало интерес и согласие. Ставки были высоки: чертежи мортир и один из "Бурлаков". Генерал принял вызов, предложив бескровный штурм, чтобы доказать превосходство инженерной мысли.

В течение суток была подготовлена операция: создан бур для проделывания отверстий в стене и "газовые клинья" для разрушения кладки. Во время штурма, используя дымовую завесу, "Бур-молот" проделал отверстия, в которые были заложены заряды. После взрыва стена не рухнула, а сдвинулась, открыв проход. Пётр ликовал, а над поверженным бастионом был поднят русский флаг, ознаменовав победу в пари.

После триумфа в Лилле, где русские инженеры продемонстрировали превосходство, Петр I получил от французов чертежи новой мортиры. Однако, главный герой, опытный инженер, распознал в них лишь красивый, но устаревший экспонат, требующий модернизации. Он умело использовал этот факт, чтобы не только похвалить французов, но и намекнуть на необходимость улучшений, что вызвало подозрения у Петра.

Во время визита в Версаль, герой, опасаясь расточительности царя, начал тонкую диверсию, критикуя неэффективность и дороговизну французских садов и дворцов. Он задавал неудобные вопросы, подкрепляя свои доводы информацией о реальных расходах, полученной от Анны. Эти действия привели к тому, что Петр, оценив недостатки, перестал восхищаться Версалем.

В итоге, Петр, впечатленный критикой и осознав недостатки, решил построить дворец лучше французского, поручив главному герою руководство проектом. Это решение стало неожиданным поворотом, обернувшимся для инженера огромной и дорогостоящей задачей, противоречащей его планам по развитию страны. Герой оказался в ловушке, вынужденный теперь воплощать в жизнь амбициозный, но, по его мнению, нерациональный проект.

В кабинете Людовика XIV, после завершения официальных мероприятий, Пётр I и Людовик обсудили тяготы власти, признавая друг в друге равных. Людовик подчеркнул необходимость защиты воли от внутреннего сопротивления, а Пётр выразил недовольство непониманием его реформ. Они пришли к выводу о необходимости совместных действий против внешних угроз, в частности, Англии и Австрии.

Вскоре стало известно о готовящейся атаке со стороны Ватикана, который планировал объявить крестовый поход против России. Кардинал Орсини, посланник Папы, прибыл для переговоров, но его истинные намерения раскрылись на неофициальном ужине. Он подтвердил опасения, но заверил в отсутствии реальной угрозы, предлагая сотрудничество против Австрии.

После ухода Орсини, в Версале царила атмосфера триумфа, но внезапное появление гонца с депешей из Рима перевернуло все. Кардинал Орсини, прочитав папскую буллу, объявил крестовый поход против России и её союзников, включая самого рассказчика, которого обвинили в колдовстве.

В зале, где кардинал объявил о "бароне-чернокнижнике", царила гнетущая тишина. Пётр, шокированный обвинением, столкнулся с угрозой союза. Людовик XIV, осознав предательство, отказался от участия в травле, заняв позицию нейтрального наблюдателя. Бал завершился, гости покинули зал, оставив Петра и его окружение в изоляции.

Вскоре стало ясно, что противники начали скоординированную атаку, блокируя торговые пути и объявляя войну. Пётр и его команда оказались в ловушке, окруженные врагами. Обсудив ситуацию, они поняли, что прорыва не будет, и решили тянуть время, чтобы выиграть его для России.

Пётр, изображая интерес к светской жизни, собирал информацию, а его команда готовила план. Решено было отправиться в Тулон, чтобы выиграть время и найти новые возможности. Однако, смерть Людовика XIV, их единственного союзника, стала предвестником катастрофы.

В Версале весна 1708 года началась с потрясения – умер король, отец Людовика XV. Его пробуждение в уютной, но безжизненной атмосфере пещеры богатства было прервано тревожным известием от камердинера: король скончался. Вторая его реакция была непримиримым раздражением, но постепенно осознав масштаб случившегося, он почувствовал себя беззащитным и одиноким, лишившись опоры в лице отца. В этой драматической ситуации в комнату вошла мадам де Ментенон, которая, полностью сохранив спокойствие и владея ситуацией, взяла его за руку и со всей строгостью объявила, что Франция требует от него новых шагов, что он должен стать настоящим правителем, а не просто царствующим.

В этот момент вокруг Людовика начали сгущаться различные группировки, каждая из которых имела свои цели и стратегии. Бывшие наставники, представители церковных кругов и сторонники строгой религиозной морали говорили о необходимости наказать и изгнать иностранных посланцев из России, которые, по их мнению, осквернили Версаль и могли навредить Франции своим присутствием. В то же время, среди советников возникла напряженность с идеей воспользоваться ситуацией для получения новых мощных секретов у русских, чтобы обеспечить независимость Франции и повысить ее могущество. Обе стороны предлагали противоположные пути: один — жесткую и немедленную расправу, другой — тайное сохранение пленников ради важных государственных секретов.

Тем временем, после смерти отца, человеколюбивый и расчетливый де Шеврёз предложил весьма рискованный, но потенциально сверхмогущественный план: оставить русских под арестом, чтобы вынудить их раскрывать секреты технологий, чертежей и разработок, что могло бы кардинально изменить позиции Франции на мировой арене. Это был путь к абсолютной власти, ценой предательства и обмана, и, словно игра на грани безумия, он вызвал у Людовика мгновенную вспышку интереса и жажду силы. Перед ним стояли три варианта: придерживаться чести и закона, служить славе или же пойти по пути силы и опасных партийных интриг.

Все важные решения он обратился к своей жене, мадам де Ментенон, которая стала его голосом разума и совестью. Она подтвердила, что смерть отца — знак божественного гнева за грехи и гордость, и предложила ему выбрать между страхом, славой и могуществом. Внутри него боролись страх и желание власти, и, не зная, что выбрать, Людовик обратился к ней за советом. Его внутренний конфликт, переживание ответственности за судьбу Франции и желание обрести силу оттеняли все последующие размышления, оставляя его перед трудным выбором, от которого зависела его судьба и будущее страны.

В Версале, в обстановке надвигающейся угрозы, Петр и его окружение оказались в ловушке. Маркиз де Торси сообщил о готовящихся обвинениях в убийстве короля и советовал бежать, но Петр, охваченный яростью, отверг эту идею. Меншиков предложил отвлекающий маневр, но барон, предвидя опасность, разработал свой план: основная часть обоза с шумом прорывается на восток, а Петр, в сопровождении Ушакова и нескольких доверенных лиц, тайно направляется на юг.

В то же время, барон принял решение о судьбе ученых, сопровождавших посольство, предложив им выбор: остаться под защитой французской короны или попытаться добраться до России самостоятельно. Лейбниц, Шлютер и Брейне, движимые стремлением к знаниям и реализации своих проектов, выбрали путь с Петром. Барон поручил Лейбницу заручиться поддержкой Левенгука и Мериан для дальнейших научных исследований.

На следующее утро, при попытке покинуть Версаль, посольство столкнулось с французским батальоном, получившим приказ не выпускать их. После неудачных попыток дипломатического урегулирования, барон отдал приказ о наступлении, предвидя неизбежное столкновение. Полковник, оказавшись перед выбором между приказом и войной, был вынужден принять решение, которое определит дальнейший ход событий.

В Петербурге, в разгар ассамблеи, царевич Алексей и Яков Брюс обсуждали политические интриги, в том числе хитроумную выходку царя, высмеявшего польского короля. Внезапно, прервав веселье, папский легат объявил войну России, зачитав ультиматум на латыни, понятной лишь Алексею. Императрица Екатерина, по совету Алексея, публично сожгла папскую буллу, продемонстрировав презрение к Святому Престолу.

После этого, в Малом кабинете, Алексей, приняв на себя роль Наместника, собрал совет. Получив известие о предательстве гетмана Мазепы и вторжении врагов, он отдал приказы о мобилизации войск, организации производства оружия и подавлении мятежей. Алексей, вспомнив уроки отца и Учителя, стремился выстроить оборону, опираясь на знания и опыт.

Несмотря на осознание всей тяжести ситуации и нехватку сил, Алексей, вдохновленный поддержкой Екатерины, взял на себя ответственность за защиту Империи. Он понимал, что от его действий зависит судьба страны и, прежде всего, доверие отца и Учителя. В одиночестве, глядя на карту, он осознавал всю сложность положения, но был полон решимости выстоять и дождаться возвращения Государя.

С самого начала русская колонна столкнулась с унизительным проходом через строй французских солдат, что стало предвестником дальнейших испытаний. После этого последовало решение о создании лагеря, где возникли разногласия между Петром и другими офицерами относительно дальнейших действий. Было решено использовать политические методы, чтобы ослабить Францию изнутри, разжигая гражданскую войну.

Началась информационная война, направленная на подрыв доверия к королю и разжигание религиозной розни. Однако, несмотря на усилия, план не принес ожидаемых результатов, и колонна оказалась в ловушке. В критический момент было принято неожиданное решение: уйти от преследования через горы, в поисках союзников.

В результате был организован стремительный марш, сопровождавшийся ожесточенными боями с французскими драгунами. После преодоления границы и прибытия в нейтральную территорию, было принято решение о поиске финансирования и найме наемников, чтобы создать собственную армию.

В Женеву, охваченную напряжением, прибыл небольшой отряд во главе с Петром, стремясь обеспечить безопасный проход через город. Город оказался разделен на враждующие стороны: правящую олигархию и оппозицию во главе с адвокатом Фатио, требующим перемен. Петр, столкнувшись с нежеланием синдиков предоставить солдат и безопасный проход, понимает, что они не в курсе реальной ситуации в Европе. Он объявляет о разрыве союза с Францией и угрозе Крестового похода, что вызывает ужас у синдиков, осознавших свою изоляцию.

После неудачных переговоров, главный герой решает использовать технологии для демонстрации силы и влияния, устроив "ярмарку чудес". Это приводит к расколу в городе: олигархия в ужасе, а оппозиция видит в них союзников. Вскоре поступают два предложения: от синдиков - уйти за деньги, и от Фатио - поддержать переворот в обмен на союз и армию.

В итоге, перед Петром и главным героем встает выбор: принять деньги и бежать, или рискнуть, поддержав переворот Фатио, чтобы получить союзника и базу. Обсудив варианты, они анализируют риски и преимущества каждого плана, понимая, что от их решения зависит судьба всего отряда.

Император, разочаровавшись в предложенных планах, решил взять Женеву под свой контроль. Подготовка к этому напоминала театральную постановку, где каждый шаг был тщательно продуман. Сначала был заблокирован арсенал, затем Анна Морозова заключила выгодную сделку с пекарями, обеспечив армию сухарями и вызвав недовольство горожан. Лидеры были изолированы, а город погрузился в хаос.

Пётр, используя дипломатию, вызвал представителей власти и оппозиции на "примирительную комиссию". На площади, где собрались горожане, был разыгран спектакль. Генерал, используя факты, выставил правящую элиту некомпетентной, а лидера оппозиции, Фатио, — человеком, усугубившим кризис. В результате образовался вакуум власти.

Пётр предложил создать Временный комитет управления, состоящий из уважаемых горожан, а Фатио назначил послом при своем дворе, фактически отстранив его от власти. Толпа, не понимая смысла, поддержала решение императора. Празднование началось, а Пётр, довольный результатом, присвоил рассказчику титул графа Женевского, предрекая ему новые сложные задачи.

В этой главе описывается ситуация в Женеве, которая формально остается свободной республикой, но на деле превращается в укрепленный русскоязычный анклав, контролируемый Ушаковым и его сторонниками. Они с помощью хитрых методов устанавливают невидимый периметр и постоянное наблюдение за городом, одновременно используя доверенных местных чиновников и милицию для поддержания порядка. Город развивается, живя своей обычной жизнью, но все его аспекты — от экономики до церковных служб — находятся под негласным контролем тех, кто ведет здесь свою игру. Европа молчит или не знает, как реагировать, потому что ситуация стала сложной и нестандартной, превратившись в проблему без очевидного силового решения.

На военном совете рассматривается стратегия, ориентирующаяся на создание постоянных провокаций, чтобы вынудить Европу вкладывать силы и ресурсы в Женеву. Благодаря этому у российских сил появится время укрепиться и подготовить новые виды оружия и боеприпасов. Меншиков впервые поддерживает идею увеличения давления, понимая, что богатство Женевы и торговые пути могут стать трамплином для усиления влияния. Петр и его советники обсуждают необходимость иметь свою армию, но у них возникают сложности с финансированием, поскольку казна пуста. В результате стратегическая дискуссия заходит в тупик, и в отчаянии автор уходит на улицы Женевы, чтобы понять ее душу, наблюдая за тончайшим мастерством часовых и оптиков.

Погружение в мастерские и ремесленные цеха позволяет автору понять важность системы и знания, которых в Женеве практически нет, несмотря на высокое мастерство отдельных мастеров. Он приходит к революционной идее — создать в Женеве массовое производство оптических приборов по стандартизации, что позволило бы избавиться от монополии голландцев и ликвидировать их рынок, экспортировать качественные, дешевые изделия и заработать огромное состояние. Эта идея становится для него настоящим озарением, словно чудо, способным переломить всю ситуацию.

Вернувшись в резиденцию, автор делится планом по созданию «Русско-Женевской Оптической Мануфактуры», которая будет производить не только более доступные, но и военные и торговые товары — дальномеры, буссоли, бинокли, а также артиллерийские прицелы. Он предлагает наладить международную систему нелегальной торговли через сеть тайных представительств и черных рынков, что создаст монополию и усилит давление на конкурентов. Петр, впервые проявляя интерес к подобным радикальным мерам, идет навстречу идее, понимая, что это может стать его главным оружием. В итоге он выходит на катастрофический, но гениальный план начать войну и торговать оружием врагам, чтобы обеспечить себе доминирование и прибыль. Вся концепция описана как масштабная и циничная философия войны, где торговля важнее традиционных стратегий, а прибыль становится главным стимулом.

После утверждения плана команда приступила к реализации своих целей. Первым этапом стала «охота за головами»: для этого понадобились лучшие стекольщики Женевы, и изначально отношения с мастером Бошаром были натянутыми. Однако, убедив его в качестве и премии, этот мастер согласился на сотрудничество. В то же время отношение к часовщикам было сложнее: их гильдия оказалась непоколебима, боясь обесценивания своего ремесла. Чтобы избежать конфликта, была объявлена Свободная механическая школа, в которую набирали талантливых молодых людей, обещая им бесплатное обучение и долю в будущей прибыли. Это вызвало массовый отклик среди молодежи и внутреннее сопротивление в гильдиях, которые воспринимали новые инициативы как угрозу их статусу.

Параллельно предпринимались попытки привлечь к сотрудничеству европейских мастеров. Встреча с Пикаром, лучшим гравером Европы, прошла на крыше через демонстрацию подзорной трубы, которая произвела сильное впечатление. В результате Пикар стал союзником, и его мастерская начала работать в тесной связке с женевской командой, создавая первые образцы высококачественной оптики, которые сразу же произвели фурор на ярмарках в Европе — заказы посыпались, спрос превышал предложение. В этот момент наблюдатели из других стран уже следили за событиями открыто, и успех Женева сделал напряжение с Берном практически неизбежным. Вскоре прибыла делегация из Берна с предложением о военном союзе, однако его условия были очень тяжелыми — передача технологий и доля в бизнесе. Это поставило руководителей перед выбором: уступить или бороться, понимая, что оба варианта могли иметь тяжелые последствия.

В разгар борьбы за контроль Надежным союзником оказался Меншиков, который пытался подмять под себя Анну Морозову и использовать ее дело для своих целей. Однако она оказалась хладнокровной и твердо напомнила о своих полномочиях и обязанности перед государем, обеспечив себе защиту и спокойствие. В это же время успехи фабрики в Женеве заметил верховный начальник, и благодаря демонстрации надежности и высокого качества продукции спрос на продукцию вырос в геометрической прогрессии. На этом фоне в Женеву пришли новости о наблюдении иностранных разведок: европейцы заметили прогресс и начали открыто следить, что сделало ситуацию для русских особенно опасной.

В ответ на растущую угрозу Берн предложил свою помощь, намереваясь сделать Женеву союзным центром, взамен требуя контроль над технологиями и долю прибыли. Руководители оказались перед сложным выбором: согласиться — значит потерять контроль, отказаться — значит подвергнуться нападению и уничтожению. В итоге возник своеобразный стратегический тупик, и Петр, опасаясь внешних врагов и внутренней несогласованности, задумался о дальнейших шагах, понимая, что вся ситуация требует очень аккуратного маневрирования и поиска третьего варианта выхода из кризиса.

В Риме 1708 года Папа Климент XI переживает глубокое внутреннее кризисное состояние. В глазах Понтифика победа в крестовом походе оказалась горьким разочарованием, ведь его победа привела к усугублению положения — русские, австрийцы, поляки и протестанты укрепили свои позиции, тогда как он сам оказался загнан в ловушку собственной политики, торга и предательства. В его кабинете звучат свежие донесения о полной блокаде Женевы русскими, о продаже оружия и технологий русской армией, что превращает его несмотря на видимую победу в заложника обстоятельств. Внутри он чувствует, что его усилия лишь усилили врагов и разрушили авторитет, а иллюзии о христианском единстве рушатся, оставляя его в состоянии полного отчаяния.

Внутренние размышления и встречи с советниками лишь подтверждают, что за внешними успехами скрываются цепь предательств, шантажа и политических игр. Он узнает о союзных ему странах, которые вместо поддержки торгуют с врагами, и о том, как русские используют инновационные технологии, создавая новые оружейные средства и нефинансовую валюту — бумаги и векселя, что угрожает всей Европе. Эти сведения делают его мрачным: его крестовый поход больше не борьба за веру, а инструмент для продвижения чуждых интересов, превращающийся в фарс, в то время как сама Европа зажата в цепи экономического и политического шантажа.

Погруженный в раздумья, Климент ощущает, что он стал частью игры великих сил, в которой он всего лишь пешка, потерявшая свою силу и мечты. Его внутреннее состояние достигает апогея, когда он осознает, что его действия лишь способствовали укреплению силы тех, кто против него. Он чувствует, что его зов о великом объединении Церкви и борьбе во имя Бога оказался иллюзией, а на деле он сам стал частью механизма разрушения веры и традиционных ценностей. В последний момент, обреченно, он пытается найти хоть какую-то надежду, пишет о возможной помощи французского министра, надеясь, что всё еще можно исправить, но внутри остается лишь безнадежность и гнетущее ощущение собственной слабости.

Три недели напряженной работы принесли богатство, но и новые угрозы. На нейтральной полосе между Женевой и Савойей велась торговля оружием, приносящая огромные прибыли. Однако, спрос превышал предложение, качество падало, а старые гильдии устраивали саботаж. Кроме того, австрийские и французские патрули усиливались, а конкуренты предлагали более выгодные условия.

В это время пришли вести о готовности протестантских кантонов предоставить наемников, но и о появлении неизвестных вербовщиков, предлагающих более щедрое вознаграждение. Обсуждались различные стратегии: оборона, прорыв или партизанская война. В итоге было решено искать нестандартные решения, такие как искусственные лавины для перекрытия перевалов и союз с турками для отвлечения внимания Австрии.

Внезапно, на горизонте появилась огромная армия, не принадлежащая ни одной из известных сил. Это был целый корпус, идущий открыто, под белым флагом. Неизвестные солдаты, не похожие ни на французов, ни на австрийцев, приближались к лагерю. Петр приказал ждать, готовясь к неизвестному, а впереди колонны появился парламентер, предвещая неминуемую встречу с неизвестным врагом.

Встреча русского императора Петра с самопровозглашенным регентом Франции, герцогом Орлеанским, состоялась в военном лагере. Герцог предложил союз для борьбы с общими врагами, но генерал Смирнов предложил стратегию, основанную на использовании Женевы как базы для производства оружия и подготовки армии, а также на применении тактики "малой войны" в Альпах. План включал в себя диверсионные операции, направленные на разрушение линий снабжения противника и создание ловушки в горах, используя природные силы.

После долгих переговоров был заключен союз, основанный на общих интересах и взаимном недоверии. Были оговорены финансовые вопросы, командование армией и условия сотрудничества. Стороны договорились о совместных действиях, включая признание регента Франции и поддержку его претензий.

В результате был создан союз, который должен был изменить ход европейской истории. Генерал Смирнов, осознавая риски, начал подготовку к войне, понимая, что союзники могут оказаться непредсказуемыми. В то время как французские и русские войска готовились к совместным действиям, генерал предвидел, что этот союз может привести к новым вызовам и опасностям.

Десят тысяч солдат герцога вошли в Женеву, изменив привычную атмосферу города: шум, запахи и ритм превратились в военную суету и напряжение. В ходе военного совещания я предложил план «Альпийской крепости», чтобы сделать Женеву и окрестные перевалы неприступными, но реакция герцога оказалась сдержанной — он одобрил и оставил ответственность за боевые действия мне, свалив всю инициативу на военных. В это время дипломатические дела продолжали развиваться: Монтескьё и Остерман отправились в Берн с задачей запугать швейцарцев, а внутри армии вспыхнул конфликт из-за непослушания наших преображенцев французской дисциплине. Петр, несмотря на строгие указы французского командования, решил провести личное соревнование между русскими и французскими войсками, показав, что нашим солдатам важнее эффективность, чем стройность и устав. Победив в практических испытаниях, он предложил де Брольи объединить усилия для обучения обоих войск, превращая потенциальный конфликт в союз.

Параллельно я взялся за модернизацию оружия, вместо долгого подготовки новых винтовок предложил улучшить старое, чтобы ускорить стрельбу и повысить надежность. Мои идеи вызвали резкое сопротивление у женевских оружейников, считавших, что я уношу душу ремесла, однако благодаря демонстрациям и давлению вдобавок к смене технологий удалось заставить их сломать свое сопротивление и начать массовое производство новой, стандартизированной оружейной продукции. В это же время Пётр увлекся распространением «бумажной войны»: он начал выпускать «Женевский вестник», публикуя острые публикации о дворце во Франции, что вызвало опасения местных и французских властей. Этот информационный удар давал нам преимущество, но также усиливал внутренние трения и неуверенность в нашей внутренней ситуации.

Договорившись с иностранными наемниками — ветеранами с тяжелым прошлым, — мы начали формировать новую армию, одновременно получая тревожные вести из Франции: восстания и бунты охватили юг, гарнизоны отказываются присягать новому королю, внутренняя ситуация в стране накалялась. Герцог Орлеанский планировал воспользоваться этим и немедленно нанести удар, но я предостерег его: враг уже идет сюда быстрым темпом, сознательно оставляя важную технику и пушки, чтобы прорваться к Женеве и уничтожить ее. Враг рискует оставить тылы без защиты и захватить город, если не предпринять своевременных мер. Оставшиеся несколько дней до приближения врага требовали невероятных усилий по доукомплектованию и укреплению обороны, иначе мы рисковали полностью потерять стратегическую инициативу.

Пять напряженных дней превратились в мучительную бесконечность для героической обороны Женева. Время словно замерло, и каждое мгновение было наполнено тревогой и ожиданием неизбежного штурма. В это время шли напряженные переговоры и активные боевые приготовления, несмотря на трудности — отсутствие горных и протестантских добровольцев, которых церковь отвергла из-за религиозной вражды. В этом контексте главный герой, генерал-майор, тщательно планировал оборону города, создавая сложную систему укреплений, которой должны были противостоять многочисленные силы Савойи, прибывшие на перевал.

На фоне подготовки к обороне герои сталкиваются с неожиданной тактикой врага: Савойцы не торопятся атаковать, а лишь разбивают лагерь и строят помехи, провоцируя войска на открытую битву. Они играют на ожидании противника, и командир понимает, что враг провоцирует их выйти из укреплений, чтобы уничтожить их в открытом поле. В это время главный герой разрабатывает хитрые инженерные решения, маскируя артиллерию за рельефом местности и создавая иллюзию слабой обороны, чтобы сбить врага с толку и заставить его ошибиться.

Когда в снегах появляется армия Савойи, ожидая постановочной атаки и устраивая передвижения, командир понимает, что враг намеренно провоцирует их выйти на поле боя. В неясной тактической ситуации он приходит к выводу, что противник знает о подготовках и намеренно ждет их неправильных действий. Таким образом, Савойя планирует удар с двух сторон: с востока — большой армией, а с запада — под прикрытием горных троп, а также ожидает предательство со стороны горцев, которые могут перейти к врагу, если увидят слабость обороны.

Наступление и стратегия противника заставляют команду задуматься о сложных планах и предательстве. В течение этих дней Герой подготовил ловкие инженерные хитрости и укрепления, способные остановить численное превосходство врага, надеясь на хитрость и точность расчетов. В итоге, предчувствуя, что враг может пойти на неожиданные шаги, он осознает, что противостояние перерастает в игру на выживание, где исход решит последняя ставка — вера, хитрость и решительность, а не просто сила оружия.

После недели ожидания, когда враг выжидал, а союзники не спешили на помощь, стало ясно, что ситуация критическая. План по созданию лавин провалился, а наёмники предлагали нейтралитет за двойную плату. Император Пётр был в ярости, но автор предложил решение, основанное на экономике, признавая, что капитаны продаются тому, кто больше платит. Обстановка накалялась, и перспектива поражения становилась всё более очевидной.

В отчаянии, автор наткнулся на чертежи французской осадной мортиры и, анализируя их, нашёл идею для нового оружия. Он решил создать реактивный снаряд, используя принцип фейерверка, но превратив его в смертоносное оружие. С помощью Федьки и Анри Дюпре, автор начал работу над созданием ракеты, используя композитные материалы, бездымный порох и нестабильную смесь для боеголовки.

После нескольких неудачных попыток и экспериментов, им удалось создать прототип. Первое испытание прошло неудачно, но после доработки, снаряд полетел точно в цель, разрушив скалу. Пётр был в восторге, признав это оружие ответом врагу. Он приказал строить больше "Шайтан-труб" и готовиться к бою, а автор, вместе со своими соратниками, приступил к дальнейшей работе, зная, что теперь у них есть шанс переломить ход войны.

Перед операцией в горных ущельях Ханау стояла ночь, наполненная ожиданием и напряжением. Автор наблюдает за подготовкой своих устройств — «Шайтан-труб» и «Громовых стрел», ощущая тяжесть работы и цену успешного выполнения задания. Он решает лично проверить скалы и измерить необходимые параметры, полагаясь на физические законы, а не на разведчиков или устаревшие схемы. В процессе восхождения через ледяные скалы он тщательно планирует, где и как произойдет взрыв, чтобы вызвать лавину на заранее выбранном участке, задействовав цепную реакцию разрушения.

Конвоиры и командиры групп, зная важность точности, слушают его инструкции. В течение ночи и утра проходят подготовительные операции, и вскоре наступает момент, когда по сигналу отраженного солнечного луча и зеркала начинают запускать ракеты — «Громовые стрелы», которые должны вызвать лавину. Волнение растет, из-под скал вырываются огненные хвосты, слышатся взрывы и земля с грохотом рушится, вызывая мощные лавины, катящиеся вниз по горным склонам. Горная вершина, к которой было направлено устройство, наконец разрушилась, запустив цепную реакцию стихийного бедствия.

Наступает апогей — гора с огромным, нависающим карнизом, которым управлял автор, полностью обрушивается под массой снега и льда. Лавины разрастаются и сносят все на своем пути: лагеря, армейские силы, корабли и живых существ — всё ускользает и исчезает в снежной буре. Внутри этого хаоса автор фиксирует происходящее через оптику, ощущая мощь стихии, которая вышла из-под контроля. Он видит, как огромные волны снега непреодолимо сметают всё, что встретится на пути, создавая катастрофу мирового масштаба, которую вызвали люди, полагающиеся лишь на законы физики. В конце картина дополняется абсолютной тишиной, в которой остается лишь последняя поверхность разрушенного мира, покрытая сверкающей снежной пылью и обломками.

Обратная дорога в Женеву после лавины ознаменовалась гнетущей тишиной и замкнутостью Петра, погруженного в осмысление произошедшего. Герцог Орлеанский, охваченный страхом, признал в главном герое непредсказуемую силу, разрушающую основы мира. Союз укрепился страхом, а победа принесла лишь чувство мерзости. Слухи о произошедшем распространились, обрастая невероятными подробностями, а главный герой осознал, что его репутация чернокнижника работает эффективнее армии.

В Женеву прибывали наемники, а Анна, устав от торговли страхом, призналась в ошибке, что привело к неожиданному поцелую и зарождению новых чувств. Город-арсенал рос, а напряжение нарастало. Неожиданно прибыл парламентер от принца Евгения Савойского с личным посланием, написанным на русском языке, предлагающим встречу один на один.

Главный герой столкнулся с абсурдом и анализировал возможные сценарии, понимая, что любой его шаг будет выгоден врагу. Вопрос "зачем?" оставался открытым, а решение о встрече с врагом требовало взвешенного подхода, ведь на кону стояло многое.